Монологи коренного москвича

          ОТ АВТОРА

          Автомобили, как и собаки, улыбаться не умеют. Более того, они, к сожалению, не умеют ни лаять, ни вилять хвостом, чтобы выразить свою преданность и радость. И уж само собой, не могут доверчиво потереться о ногу хозяина. Но иногда так хочется! Не всем, разумеется, но многим…
          Герой нашего рассказа, старый, капитально объезженный москвич очень любит своего владельца Ивана Николаевича – любит и жалеет.
          Любит он его за то, что тот относится к нему не как к средству передвижения, а как к боевому товарищу. А жалеет он хозяина за неприкаянность в жизни: не везёт Николаичу ни в чём! Не вписывается тот в современную безумную и холодно расчётливую жизнь, хотя человек ещё нестарый, можно, сказать в зрелых мужских летах. И собой хорош…
          Правда, прихрамывает немного после ранения – но ведь не на «третью» же ногу! И руки у него ласковые, и трудяга он, каких мало. И, тем не менее, жена его в прошлом году бросила. И четырёхлетнюю дочку по наглому увезла с собой к новому папочке, аж в Канаду. Или в Америку – фиг их поймёшь…
          Решил Николаич в работе забыться – ан нет! И тут ему невезуха: по весне кинул его товарищ бывший, объегорил. И перешёл Николаич из совладельцев фирмы в сторожа. Пусть это каким хотят иностранным словом называют, а всё одно – сторож он. Будто старик какой…
         

          МОНОЛОГИ И ДИАЛОГИ

          Москвич блеснул стёклами на дорогу: опять пробка!
          Понаехали тут! Скоро всех коренных москвичей со свету сживут! Неуютно нам с Николаичем стало жить, одиноко и зябко. По разным причинам. К тому же осень, сыро и холодно. И где мой родимый пропадает до сего часа? Домой пора, а он всё трудится!
          Ох, ох, ох! Старею я, однако. Брюзгой стал. Лысею… И то рессорохандроз мучает, то аритмия двигателя, то на шасси струпья вскакивают. Профилактика мне нужна! Хотя, чего уж тут кокетничать? Пора на капитальный ремонт…
          Ба! Никак мой родной дед катит! Москвич четыреста первый. Ещё Андроныча дитя. И смотрите, как чешет! Нуль внимания на выскочек заграничных. Жив, курилка! Слава Создателю! Уж если дед не на свалке, мне грех жаловаться….
          Да я ещё хоть куда! Ты попробуй такой пробег взять! Вот покатаешься с моё, да по бездорожью – посмотрим, на что станешь похож!
          Это я тебе говорю, тебе, лимузинище! Чего хорохоришься-то? Весь из себя «поп-звезда». Не слышишь, сноб? Ты стучишь! Да ещё всеми поршнями! А скоро ещё и задымишься – нечего жрать масло с антифризом и топливо «вёдрами»! Впрочем, смотайся на техобслуживание, там тебя полечат. Или покалечат… Я-то слышу, что у тебя кольца изношены, иные и вовсе залегли – как минимум в половине цилиндров. Это у многих ваших случается после пробега а полтысячу кэмэ. Что?! Ты обозвал меня утюгом?! Это я-то утюг?! Ах, ты вражина! Если я утюг, то ты форменная гладильная доска и я, кажется, готов прогуляться по тебе! Куда же ты газанул, трус?! Ладно, ладно! Ты мне ещё попадёшься, кишка поганая!
          Эк, развелось вас в Москве! Трабанты, лексусы, шевролеты, форды, опеля всякие… Ну, Мазда и Тойота, японистые, ладно уж, не сильно заносятся. И вообще девчонки симпатичные… А этот Мини-Купер? Да, да! Ты! Послушай бывалого москвича. Тебе, хлыщ, с твоей подвеской на карте с московского асфальта ни на шаг съезжать нельзя! Противопоказано! А тот «мститель» Додж, что за тобой подполз? Он же никто, чужак! Очередной клон Крайслера – и наплевать мне на все его примочки и шесть подушек! Наплевать и размазать!
          Ненавижу все эти буммеры, джипы и мерседесы! Пусть они хоть трижды бенц и сто раз крутые, как их владельцы. Выпендриваются тут, будто у себя дома!..


          О, наконец-то, вышел, мой Николаич! И со своим Петровичем… Другом заклятым… Да какой он друг, ржа его побери?! Это там, на войне, он был другом, когда за зад свой боялся! На войне ведь нельзя в одново колготиться – бока и фасад надо прикрывать. А как вернулся – не узнать его: куда что подевалось? Хотя чего уж тут… Этот бизнес кого угодно вмиг оскотинит! Братья родные насмерть секутся из-за капитала, киллеров покупают, а Николаич с Петровичем чужие люди: война в прошлое кануло и дружба туда же. Только непонятно, чего это мой Николаич так приветливо руку ему жмёт? Больно уж он у меня мягкотелый!
          Впрочем, о чём это я? Не такой уж мой Николаич и тюха-матюха! Небось, сообразил, как отплатить предателю. А то стал бы с он с жёнкой Петровича связываться, да на моём капоте её… гм… ласкать… И греха на нём никакого: она сама к нему тогда, на рыбалке, прицепилась!
          В сентябре это было, после дождика. Порыбачили они с Петровичем всласть, тот нажрался водки да спать отправился. А мой остался у озера, с час, наверное, мыслями солёными да горькими в воде полоскался. Потом ко мне притулился. А тут Лизка, жёнка Петровича… Подошла, стала что-то нашёптывать, оглаживать Николаича – жалела, поди, совестилась за муженька своего...
          Ну и дожалелась баба… до капота… А она ничего, лёгкая… И прыгучая, в три колдобины мать! Должно быть, её благоверный в бизнесе всю силу мужскую истратил… Потому как она опосля, дня через три, попросила Николаича подвести её к какой-то подружке, аж за МКАД. Мол, у Петровича дела, недосуг ему… Ну и повёз её мой… Через рощу. А там… В общем, я чуть не взлетел – так задок раскачали!..
          Эй, Николаич! Сколько можно болтать-то?! Давай, поехали!


          Идёт мой родимый… Сейчас по бочку меня похлопает, погладит… А рука у него большая, крепкая да тёплая… Это самые лучшие минуты в моей жизни! Потом сядет на своё место и руль оботрёт ладошкой… И станет разговаривать – со мной и сам с собой: он ведь одинокий и никого у него кроме меня не осталось!
          Вот: гладит! Открывает дверцу, садится… Только руль почему-то не трёт, а обнял и упёрся в руки подбородком…
          – Эх, и сволочь же ты, Борис Петрович, – после недолгих раздумий обронил Иван Николаевич, – опять к своей молоденькой шлюшке покатил… Меня обманул и предал, жену обижаешь… Ну ничего!.. Ты у нас своё ещё получишь! Всё к тому идёт, братец… – и он взялся за руль: – Поехали, дружище. В Хамовники.
          В Хамовники. Значит к Лизке. Николаич, правда, в квартиру бывшего партнёра не поднимается, стыдится в его-то доме да его же жену… гм… Приедем, позвонит – и она спустится, прибежит к нам за угол и мы покатим к хозяину, в его двухкомнатную холостяцкую хатёнку.
          Эх-ха! Я, конечно, за него рад, но ведь через час-два мне снова колёса мять да шоркать… С Якиманки в Хамовники и обратно. Вроде недалеко, а всё ж… Обувка-то у меня стёртая, давно пора менять. Должно уж, на зимнюю – так это ещё с месяц мне маяться! А ну как на обода сядем?..
          О, ты глянь! Самостийщик слепошарый! Подморгнуть ему что ли фарой? Эй! Ты меня видишь, браток?
          – Ехида старая, – зло пробурчал проезжающий мимо Запорожец и пшикнул выхлопной трубой, – москаль треклятый!
          – Ой, ой, ой! – фыркнул вслед Москвич. – А гонору-то сколько! Как у молодого! Кончай злопыхать, хохол лысый, а то пружина лопнет или хвост отвалится!


          Ну, слава Создателю, немного полегчало. А то ведь, как мой Николаич захандрит, так и мне грустно. А сейчас ничего, повеселил меня казачок на колёсах. И пробка рассасывается. Вот автобусы схлынут и станет попросторней. Хотя к автобусам я ничего не имею: там ведь, в основном, такие же как я коренные москвичи. Нас беречь надо, а то скоро в Красную книгу пора будет заносить – вытесняют нас купцы заезжие да ковбои чужеродные… Не Москва, а проходной двор! Да хорошо бы ещё проходной, а то ведь скупают столицу на корню, скоро родную речь не услышишь…
          Эка, куда меня повело! В политику. Опять настроение портится…
          Ага! Пежо. Двести седьмой. Что глядишь, как на невидаль заморскую? И так важно, по-барски… Знаю я вас, пыжиков! Думаешь намного лучше меня? А сам, небось, уже ржавеешь, хоть и не старый! И корост у тебя поболе, чем у меня, потому как России не знаешь… Ни ты, ни вот тот Мицубиси… Лансер который. Ты глянь только: у него же в дверцах уже ржа! У меня глаз точный, поострей всякого там бороскопа!
          Ух, надо успокоиться, а то мотор застучит. Лучше я полюбуюсь на девочек. Вот… Какая кокетка! Калдина. Пожалуй, посимпатичней Тойоты будет. И хозяюшка у неё ничего… Испугана, правда: небось, что-то не так, хрумкает что ни то… Может, опорный подшипник? Да какая мне разница! Ишь как меня развозит от каждой бабы!
          Так ведь не старик ещё!
          А вот ещё одна! Совсем молоденькая девица рулит. Модель что ли? Или стриптизёрша. Те вроде неплохо зарабатывают. А у неё в салоне, вроде как, панель мигает? Плохо твоё дело, девочка! Либо реле барахлит, либо редуктор клинит…
          Ну вот, опять я размяк! Будто у самого проблем мало!
          Здрасьте вам! Лансер. Недомерок. Хоть и с наворотами. А моему бы Николаичу в нём было тесно! Может, в Аккорде он ещё бы поместился… Да только зачем ему? Ему и со мной хорошо…
          Что, брат Нисан, скрипишь? А ведь не должен. Это всего лишь трамвайные пути. По буграм бы тебя пустить!
          Стоп, это же Астра! У ты какая! Гламурненькая!.. И за рулём Барби смазливая. А дверцы-то у тебя с фокусом… Вам бы, женщины не выкидывать фокусы, а ездить на них! Да, да! Я имею в виду Форд Фокус. Шучу. Фокус он и есть фокус: неприятных неожиданностей тьма. Из иностранцев Хонда ещё ничего, не слишком капризная. Хотя это как когда – смотря в какие руки попадёт. Потому что, чем длиньше ноги и волосы, – тем дурнее голова и руки. Закон такой есть, сохранением энергии называется…
          Долго едем, однако. Пробки, ухаб им в дышло и надолбу в фары! Так я до ночи до гаража не доберусь. А мне ещё Лизку домой отвозить…
          Николаич, ты чо по тормозам лупишь?! А-а, приехали… Бежит твоя подружка, вражья жёнка. И когда ты её успел вызвать? Отвлёкся я тут на конкурентов…
         
         
          Иван Николаевич молча впустил «гостью» и развернулся. В салоне сразу запахло женщиной, а точнее, агрессивным парфюмом.
          – Ты чего так неэкономно облилась? Не выветрится до завтра и твой догадается, что ты со мной была…
          – А пусть! Сам-то домой не спешит, укатил куда-то. Сказал на деловой ужин. Врёт, конечно? К своей нимфетке поехал?
          – Да уж точно не домой… Ты бы ему вставила...
          Голос Лизы поскучнел:
          – Не хочу. Я уже на развод подала. Только Борису ещё не сказала – пусть будет для него сюрприз, когда мой адвокат его пригласит для беседы.
          – Раз так, перебирайся ко мне. Мне уже надоело секретничать и глаза отводить. Не люблю я этак: по-воровски. Мне кажется, Борис уже обо всём догадался…
          – Ни о чём он не догадывается, потому что чересчур самонадеянный! И, вообще, ему на меня наплевать. – Лиза потёрлась щекой о плечо Ивана. – Потерпи, Ванечка. Надо сначала развестись и забрать свою долю фирмы. И за полквартиры стребовать. После суда сразу перееду к тебе.
          Иван Николаевич покачал головой:
          – Не хорошо всё это… Не люблю я подхибетничать, в спину бить…
          – А он с тобой как? – возмутилась Лиза.
          – Это на его совести, а я так не привык… И спишь, небось, с обоими…
          Лиза довольно рассмеялась:
          – Ревнуешь? Это мне нравится, это приятно… Не сплю я с ним, Ваня! Давно. С сентября. Как только узнала, что у него любовница. Так что ты у меня единственный. И неповторимый. Потому что таких как ты, праведников, уже не осталось. Нелегко мне с тобой будет, но я нас в обиду не дам. Мы хорошо заживём, Ванечка. Очень скоро отнимем у него твоё, сложим с моим – и заживём. Квартиру твою поменяем на большую, машину твою допотопную сменим на современную…
          – Далеко глядишь, Лизок! Только позволь уж мне быть главой семьи. И не бойся ничего – я здорово поумнел за последний год… А насчёт машины… Она не такая уж и допотопная. Это с виду она неказистая, а на самом деле лучше многих иномарок. Отец в ней много чего поменял, довёл до ума. Железо у моего москвичонка от роду импортное, за двигателем батя сам в Уфу ездил. Резину сменю, почищу – и порядок. Можно покрасить в другую масть, какую скажешь. Новую, если получится, купим тебе, красуйся. А я со своим москвичом не расстанусь никогда. Да и отцу я пообещал не продавать его. Он у нас семейная реликвия. Хватит и того, что я дом в деревне продал, чтобы фирму с Борисом открыть…
         
         
          О, мой родимый!! Николаич, ты настоящий друг! Да я чуть бензином не захлебнулся! Сначала от страха, а потом от умиления! О, Создатель! Спасибо тебе! И Николаичу. Нет, всё-таки я счастливчик!!!
          Может, теперь и моя главная мечта исполнится? Может, устроят ещё смелые Человеки Большое и невозможно длинное ралли по истинно русским дорогам? Например, от Верхнепупинска до Нижнекопчинска. Да через Волгу-матушку и Урал-батюшку и со всем отечественным набором рытвин, колдобин, рукотворных песков и болот! А ещё лучше зимой это ралли затеять, да чтоб мороз градусов под тридцать, да ветер! Вот тогда и посмотрим, кто есть ху! Кто настоящий, а кто после пластики грудями и фарами пыжится!..
          Нет, всё-таки остались ещё коренные москвичи, настоящие Человеки! И мы не сдадим Москву чужакам! Поживём ещё, покатаемся по своей земле!