Год Франции, год любви. Глава 6

..Стоит ли говорить, что каждый лишний день, отделяющий меня от него, был для меня пропастью, через которую я проходила без всякой страховки. Но этот постоянный экстрим стал для меня почти нормой жизни.
 
…За время его отсутствия вспомнила, что я все-таки художник.  Много рисовала.
Нет, не дождь.
Дождь-это особое состояние, к которому нужно прийти. 
Но я рисовала Париж.
Ходила с мольбертом по прозрачным улицам  свободного города, выискивала дома с характером, магазинчики с выражением ,деревья с прошлым. Любовалась небом, облаками, дерзкой радостью солнца.
Я чувствовала, что в моих картинах постепенно проступает то, чего не было раньше. Что я всегда искала в окружающих меня вещах, что довольно отчетливо себе представляла, о чем тревожно грезила, но только теперь  начинала видеть в красках, в сочетании штрихов и смешении тем на холсте. Это было движение.
Трехмерность.
Ожившие настроения.
Любовь.
Эйфелева башня, Нотр-Дам, Мулен-Руж- все персонажи старого города оживали на моих картинах, чинно беседовали или спорили друг с другом, радовались, обдавали высокомерным холодом или были очаровательны до невозможности, сердились, кокетничали и даже бранились. Но жили.
В каждой моей картине внимательный зритель мог бы усмотреть моего возлюбленного Леона.  Он мог  быть солнцем или веткой сирени, или камушком на мостовой, или смешливой девицей ,покупающей сладкую вату. Но он обязательно был. Иначе картина просто не имела бы смысла.
Я безумно скучала без Леона.
Я жила, но умирала каждое мгновенье свой жизни. 
Закрывала глаза и чувствовала его прикосновения, его губы на своих губах, его дыхание, падала в бездну его объятий.

…Пока его не было, я узнала много интересного.
 Во-первых, что театр его в Париже не просто известный, а очень известный.  Что именитые театры Парижа с напряженным вниманием вынуждены следить за действиями маленького театра, который время от времени беспощадно нарушал всеобщее спокойствие своими новациями и экспериментами.  На это можно было бы не обращать внимания, если бы зрители все чаще не делали выбор в пользу «Театра Дождя». А этим уже невозможно было пренебречь.
Еще я узнала, что и сам Леон- персонаж в театральном мире Парижа известный. Любимый персонаж. Особенно отличают его из общего сонма гениев вездесущие женщины.
 Поговаривали, что у Леона было немало громких романов с  известными  парижскими красавицами…
 Что ж, мне пришлось признать, что из всех вариантов любви я выбрала самый неудобный.  Влюбиться в артиста - глупее ситуацию трудно себе представить. И  не просто влюбиться - умирать от любви. Вот она - правда. Другой нет.
Еще недавно я позволяла себя смеяться над такой любовью. Сомневаться в ее существовании. Даже немного презирать. Впрочем, еще недавно я и измены презирала. А теперь легко мирюсь с ними - изменяю сама и  не смею протестовать против его измен. Даже не смею думать об этом. А где моя гордость? Моя непобедимая и бескомпромиссная гордость? Она не смеет и слова сказать в его присутствии. Молчит и глотает слезы.



…Сегодня он должен приехать. Терпеливо жду, когда он обо мне вспомнит. Время издевательски ползет. Что оно, собственно, делает всегда в его отсутствии. Моя же месть времени состоит в том, что я убиваю его всеми возможными способами. Дуэль в разгаре-звонок.
-Привет. Я в театре. Подходи.

Желанные слова прозвучали. Одеваюсь! Все самое лучшее, все самое красивое. Поэтическое даже. Опять звонок.

-Где ты?
Представляю себе нетерпеливую гримасу его лица.
 -Я уже иду. Почти…

Закончить фразу мне не дали -короткие гудки в трубке свидетельствуют, что барин изволит сердиться.

…-Привет!
С разбегу целую его прямо в макушку.
Без вступительного слова обрушиваю на моего Леона все то, что накопилось во мне за долгие дни и ночи..
-Ты похудела.

Мне странно, что я вообще жива. Меня вообще удивляет моя живучесть в сложившейся ситуации. Каждый день начинается с пощечин самой себе и приказа "жить". И ничего, вроде получается.
-Нет, я такая же, как и была.
-Возможно, я делаю тебе комплимент, чтобы услышать ответный.
-Ну-ка, посмотрим…

Руки проскальзывают под рубашку и ощущают влекущее тепло поджарого тела.
-В самом деле, ты похудел. И с чего же вы похудели так, Леон? Уж не влюбились ли вы?

Кокетливая улыбка заиграла на румяных губах.
-Даже не знаю, что вам и сказать…

Ничего не говори. Я сама придумаю ту правду, которая нужна мне в этот момент.
-Леон…
 
Звук открываемой двери успевает отбросить нас друг от друга на приличное расстояние. Вошедший мужчина с любопытством смотрит на меня.
 Леон представляет нас друг другу:
-Серж, познакомься, это Нелли. Моя русская подруга. Художница.

Серж раскланивается и расплывается в улыбках.
-Серж. Директор нашего театра.

Делаю директору  ответный легкий реверанс.
Очень приятно.
И очень скучно.
 Интересно, он надолго пришел?
-Чай, кофе?

А что же еще остается?
-Кофе.

Пьем кофе. Директор о чем-то мило щебечет, а мы с Леоном смотрим друг на друга безмолвно. Наши тела под высоким напряжением.
Двести двадцать вольт в лучшем случае. Это нужно выдержать.
Включаюсь в разговор.
Обращаюсь к Леону:
-Как же вы съездили?

Легкий вздох.
-Неплохо.

Опять двести двадцать вольт. Пора.
-Пожалуй, мне нужно идти. Вы проводите меня Леон?

Искры. Короткое замыкание.
-Конечно.

За дверью позволяем себе все, что можно позволить себе за дверью…
-Подожди, подожди, Леон.. Поедем лучше куда-нибудь.
-Я освобожусь буквально через два часа. И увезу тебя в одно место. Там у нас будет время…поговорить.

Горячий поцелуй, разряд в двести двадцать вольт и мы расстаемся. На время.

…Когда чего-то очень ждешь, это что-то теряет свою легкость и непринужденность.
Я же очень ждала этой встречи. Мне все время казалось, что что-то сможет помешать ей. В результате этой встрече помешала я сама. В самое неподходящее для раскаянья время, я начала подвергаться укорам своей совести. И мне более подходил исповедник, чем любовник. Не из желания, а из упрямства я настояла на всех стадиях романтического вечера. И ничего хорошего из этого, конечно, не получилось.
-Извини меня за сегодняшний вечер.. Кажется, я  была сегодня немного нервная..
-Как всегда.

Значит, в его глазах я всегда такая идиотка? А я была о себе лучшего мнения.
-Почему «как всегда»? Разве я всегда такая?

Пожимает плечами.
Мне некого сегодня винить, кроме себя.


…Я казню себя за вчерашний вечер.
Но его казнь изощреннее- ни одного звонка за целый день. Пора бы мне уже привыкнуть выпадать из круга его интересов.
Но не привыкла.

…Он позвонил утром,  и мы договорились о встрече. Нужно было приступать к работе над декорациями.
-И захвати эскизы, пожалуйста.
Я сегодня тихая и спокойная. С какой-то даже неохотой бреду по направлению к театру, без особого энтузиазма преодолеваю ступеньки лестницы, ведущей к кабинету, открываю железную дверь и нахожу Его за рабочим столом. Выглядит уставшим.
-Не выспался?
-Да вчера поздно разошлись. Пока все угомонились.. Ну, посиди же спокойно.
-Да разве я беспокойная?
-Хочешь , покажу тебе, какая ты?

Устраивает короткое представление для меня одной. Доволен произведенным впечатлением.
Думает, что увидев себя со стороны, я раскаюсь в своем нелепом поведении.
-Тебе нравятся спокойные женщины?
-Да, пожалуй.
-И давно?
-Лет пять.. Посиди же спокойно. Я хочу отдохнуть, а это уже не отдых.
Мне позволено сторожить сон спящего льва. Его великолепная голова лежит у меня на коленях. Он долго устраивается, находя для себя удобное положение. Наконец, затих. Дремлет…
Тихо провожу рукой по его волосам. Если бы можно было бы просидеть так до утра- не шевельнулась бы. Такой музыкой звучит легкое  посапывание милого крокодила.
-Ты такой красивый.

Отрицательно мотает головой.
-Ты необъективна ко мне. Впрочем, никто из нас не может быть объективным по отношению друг к другу.

Молчи уж, философ. Знаешь ведь, что красив. Красив чарующей и пагубной для хлипких женских сердец красотой. Аристократическая бледность только подчеркивает яркие краски, которыми природа нарисовала твои губы и глаза. Моя душа чувствительна в отношении всякого рода красоты и крупиц таланта. В тебе есть и то, и другое.. Ты безмерно красив и безмерно талантлив. Ты сосуд, который Бог наполнил до краев драгоценными камнями. Бриллианты, изумруды, сапфиры и прочая сверкающая россыпь  привлекают к тебе жаждущих прикоснуться к этим дарам. Даже когда привыкаешь к этому блеску, все-равно, время от времени сердце замирает от ослепительных вспышек твоего сияния. Ты- сокровище масштаба Вселенной, но при этом прекрасно чувствуешь себя среди неярких красок земной жизни.
-Я очень люблю тебя..
 
Мои слова звучат для него сигналом к действию:
-Пора работать. Давай, посмотрим, что ты там принесла...

«Пора работать».
С неохотой отрываюсь от него и начинаю раскладывать эскизы…

..Когда мы вышли из театра, накрапывал дождь.
Холодно. Прижимаюсь к нему, чтобы согреться.
-Леон, я очень скучаю по тебе…Мне не хватает тебя. Даже, когда ты со мной- скучаю по тебе. Так бывает?

Время для признаний выбрано верно -что-то сосредоточенно обдумывает.
 -Немного скучаешь?

Тема не прошла.
Он остановил такси.
-Ну, что, пока? Завтра позвоню тебе.

И сейчас усилием воли мне нужно оторвать себя от его груди и сознательно отпустить его.
Не уходи, Леон.
Неправильно то, что ты каждый раз так уходишь от меня.
Неправильно то, что я должна разомкнуть свои объятия и отдать тебя кому-то или чему-то. Была бы моя воля- никогда бы и никуда тебя не отпускала. Но моей воли на то нет.
Есть только воля обстоятельств и слепого случая.
Иди. Пока я держу себя, у тебя есть возможность красиво уйти. Не мешкай, пока я не вырвалась из собственного плена и не бросилась к твоим ногам ,чтобы залить слезами твои  стильные брючки и шнурки на ботинках...
Он успел.
Все же, красиво уходить- еще один из его талантов.


(продолжение следует)