Детдомовец 13

Небо застилало тучами. Хотя мне как-то все равно. Но обычно для придания большего драматизма повествование следует начинать с описания обуревающей погоды. Изначально создав новый документ формата Ворд, я просто хотела вылить череду опережающих меня мыслей, но получился рассказ о жизни. Меня зовут... Впрочем это неважно. Родилась я в столице прославленной республики – Баку. Свое детство я почти не помню. В память врезались только пожелтевшие обои нашей скромной квартиры и помятый коричневый мишка – мой вечный спутник. Причем одного глаза у мишки не было, не помню, при каких обстоятельствах это случилось. Когда я задаю себе редкий вопрос о детстве, в памяти всплывают два стоп-кадра. Кстати, у нас здесь не принято предаваться воспоминаниям. У нас здесь не принято вспоминать, что было До. Я помню длинный коридор, меня оставили стоять за дверью. Во время ожидания я изучала коричневый потрескавшийся линолиум и разглядывала проходящих женщин среднего возраста. А потом отворилась дверь, и я долго смотрела на удаляющуюся фигуру своей матери. Перед уходом она сказала, что теперь я буду жить здесь. Я не задавала вопросов, не плакала, не бежала за ней, я просто молча покорилась и стояла как вкопанная на том же клочке пола. Ее спина окончательно скрылась за дверью, и я невольно понизила голову. Ко мне приблизилась одна из тех женщин, взяла меня за руку и повела к концу коридора. Мы поднялись по лестнице наверх. Я не разбирала дороги, по которой мы шли, я еще полностью не осознавала произошедшее. Она открыла дверь и слегка подтолкнула меня в комнату, в которой ютилось около десятка ребят разного возраста. Они шумно переговаривались, смотря телевизор, либо разглядывая книжки. Другие, примостившись в углу, играли в какую-то настольную игру. За этой стихией детства наблюдала присматривающая за детьми женщина в розовой кофточке. Я почему-то отчетливо запомнила цвет ее одежды. Приведшая меня сюда женщина быстро угомонила детей, хотя их внимание и так уже было приковано к нам, назвала мое имя и тоже, как мать, сказала, что теперь я буду жить здесь. Я подняла глаза и встретилась взглядами с некоторыми детьми. Кто смотрел с любопытством, кто продолжил приостановленную деятельность, а кто взглянул с равнодушием. Последние, как правило, были ребята постарше. Я неуверенными шагами прошла к маленькой скамеечке, присела на краю. А воспитательница - позже выяснилось, что именно она привела меня в комнату - давала указания женщине в розовой кофте. Дети продолжали заниматься своими делами. Так вот, я обитаю в детском доме номер 2, расположенном в поселке Гюнешли. Вступила на порог этого дома я в возрасте 5ти лет, а через пару месяцев мне уже исполнится 18. Следовательно, мне придется покинуть эту обитель. Пока я не имею четкого представления, как и где буду жить дальше. Получив аттестат зрелости – паспорт – я попробую поступить в ВУЗ или найти работу. Я понимаю, что моего скудного заработка едва хватит на обеспечение себя жильем, но других вариантов мое воображение пока не выдает. Однако, поступив в ВУЗ, я могу поселиться в общаге. Но учитывая тот факт, что я не посещала преподавателей для изучения спец предметов, то занять место на государственной основе шансов мало. Я давно научилась трезво смотреть на мир. А пока я взираю на мир из пластикового окна. Я люблю смотреть на небо. Я люблю особую синеву и томные темные облака. Похоже, воздух сам насквозь пропитан синим цветом. Сегодня у нас опять торжество: к нам едут студенты с развлекательной программой. В преддверии нового года нас так и заваливают бессмысленными подарками. Как я уже изложила, наш детдом расположен в Гюнешли, то бишь в получасах-часе езды от центра города. И если кто-нибудь решается проникнуться добродетелью, то непременно посещает именно наш центр. Ибо это близко, ибо здесь условия вполне сносные. А нежным сознаниям наших гостей этого вполне достаточно, мало кому охота ехать в какую-то глухую деревню, где наши братья и сестры по несчастью буквально прозябают и голодают. Но не будем о грустном. Нам грех жаловаться, фортуна благоволила нам куда больше. А пока мы все тщательно причесались и оделись. Мы ждем гостей. Сказать по правде, наша воспитательница не в восторге от подобных посещений. С изменением порядка в стране и с началом 2000 года наш детдом взят под крыло влиятельного фонда. И нам лишь во благо, когда количество желающих нам помочь, ничтожно мало. В таком случае мы получаем больше денег от организации. Но давайте лучше сразу забудем то, что я написала. Я, подобно воспитательнице, не люблю подобные визиты. Вернее, я не понимаю их цели. Как-то раз я задала этот интересующий меня вопрос девушке, накрывающей нам на стол, ее друзья в это время настраивали музыку. Она наливала мне сок с наигранной прилепленной к лицу улыбкой полнейшего счастья и застыла. Она постаралась быстро взять себя в руки и произнесла пару пафосных красивых предложений о взаимовыручке. Более к нашему столу эта особа не подходила. Правда, я не помню выражение своего лица при озвучении вопроса, которое могло послужить причиной ее отстранения, но не важно. Мне никто не смог дать вкрадчивого ответа. И тогда я стала искать ответ сама, вглядываясь в юные, постоянные меняющиеся лица ребят, считающих, что совершают непременно нечто доброе, посещая нас. Они, очевидно, не осведомлены, что условия у нас вполне комфортные. Тем не менее нас удостаивают визитами довольно часто, давая пустые обещания придти снова и уходя с ощущением выполненного долга перед человечеством. Я забыла сказать. Я не люблю людей. Каких бы то ни было: приходящих к нам или просто шагающих по улицам. Я их просто патологически не люблю. Цепочку моих мыслей прервал мой маленький дружок, подошедший с просьбой завязать шнурки. Он, как всегда, одел обувь наоборот. В сотый раз объяснив ему, как правильно одевать ботинки, я посадила его на колени, и мы принялись вместе рассматривать дорогу с деревьями. Он имеет обыкновение всегда задавать заносчивые вопросы, но отчего-то сегодня молчалив. Я попыталась развеять его грустное настроение, но тщетно. К зданию подкатило 2 автобуса и несколько машин. Начали вываливаться ребята с шариками и в шапках Деда Мороза. Мальчики водружали коробки с едой и продуктами. Наши малыши радуются таким визитам, они просто еще маленькие. Они радуются гостям, устраивающим им праздник так часто. Наверное, именно выходцы из нашего детдома наделены всеми возможностями изучать людей. Через нас проходят целые потоки, с разными характерами, внешностью, манерой разговора. Так что нам, как никому другому, удается оперативно поверхностно их классифицировать. Вот сейчас начнется стандартная программа. Они накроют на стол, будут пихать в нас силой еду, прочитав, видимо, в газетах или увидев по телевизору, что детдомовцев плохо кормят. Далее начнут петь звезды, которых вживую мы видим чаще, чем по телевизору. Нас непременно заставят танцевать. С нами непременно пофотографируются, чтобы позже продемонстрировать фотографии на социальных сайтах своим друзьям. А под вечер, предавшись силе действия эмпатии, они уедут. Домой. В комфортабельные, фешенебельные квартиры. Чтобы в очередной раз осознать, как им повезло и как непонятно устроена жизнь. По-моему, они едут к нам только за этой целью. Иногда, взглянув на то или иное лицо, я читаю, что некоторым все заведомо известно. Они размышляют как я, но все равно предпочитают оказать какую-либо помощь. Они скрывают жалость в своих глазах и часто выходят покурить. Эти ребята знают, что лишь малый процент из нас сможет устроиться.
Ну вот, пожалуйста. К нашему столу подходит юная, красиво одетая девушка, чтобы откупорить бутылку сока и спросить у каждого, какой налить. Сейчас она спросит наши имена и наверняка не запомнит их. Меня зовут... Впрочем это неважно. Называйте меня номер 13.