Художник и жизнь

               
Несколько лет назад на кафедре «Дизайн» ОГТУ появился новый преподаватель изобразительного искусства. Широкое, колоритное лицо, брови – словно два смелых мазка кистью, задорный, игривый взгляд, мигом повышающий настроение, и неизменно красный галстук. Вот словесный портрет художника Чистова.   
      И трудно догадаться, что жизнь предоставила этому творческому человеку серьёзное испытание. После развала Советского Союза, ему, уроженцу города Орла, прожившему долгие годы в Узбекистане, пришлось возвращаться на Родину, ютиться в маленьком домике у родственников. С собой удалось взять только часть своих картин. Жена и четверо детей остались в Ташкенте. Но Евгений Александрович духом не упал. А продолжал упорно трудиться, активно пробиваться сквозь тернии, с коими пришлось столкнуться каждому переселенцу.
 Его первое знакомство с рисунком и живописью произошло в Орловском дворце пионеров. Ходил он туда вместе с другими детьми - Анатолием Храмцовым, Людмилой Алексеевой,  Вениамином Борисовым, оставшимися верными своему делу, ставшими художниками. Впоследствии было закончено Казанское Художественное училище, а затем, Ташкентский Художественный институт. Художника покорило своеобразие восточной архитектуры Узбекистана, пришлись по нраву местные обычаи и традиции. Он полюбил этот край и решил остаться. Много ездил, работал и выставлял свои работы в различных городах.
       С романтической любовью писал горы: высокие, голубые, розовые, некоторые даже спиралеобразные. Такие простые сценки, как стирка белья прачками около бурного ручья,  неспешная улочка старого Самарканда, где ещё можно увидеть осла, складывались на холстах в яркие многофигурные композиции. Передо мной живописный портрет человека в национальной одежде. Загорелая, почти мулатная кожа, выразительный взгляд.
    Конечно, национальная культура, быт повлияли  на стиль живописи художника. «Каждую натуру надо писать по-разному,- говорит он.   
   Вернувшись в Орёл, окунувшись в родную природу, Евгений Александрович всё-таки сохранил в своей живописной манере восточную темпераментность цвета, некоторую декоративность. В картине «Золотой вечер» фиолетово-розовые облака бегучие, плывучие, игриво взлетающие ввысь над статичностью осеннего пейзажа, церковью, пашней, создают чудный контраст. На картине «Март» четыре деревца жмутся друг к дружке, ютясь на покрытом снегом бугорке. Зябко, но вместе теплее. На полотне «Весенний ветер» - кручение, динамика древесных крон. В натюрморте «Весна» - неутомимый танец луковиц в лукошке.  Из всех времён года творец больше всего любит весну. Весна – это вечное начало, надежда на лучшее будущее, на изменение, на появление чего-то нового.
   Многие пейзажи отражают внутреннее эмоциональное состояние живописца. «Морозное утро» - по состоянию, почти Ленинградское, вместо утренних фонарей  прохожим оптимистично светят стволы деревьев. «Очей очарованье» - осень, ностальгически тянутся за реку деревца.
      Член союза художников России, участник огромного количества выставок, в том числе, в Германии, за рубежом, Евгений Александрович проявил себя в широком диапазоне жанров, среди которых  портреты занимают немалое место. Они передают индивидуальное своеобразие персонажей, их характер. Часто живое общение с художником, курс лекций, прочитанный им, дополнял впечатления зрителей. И не зря в 2002 году  Орёл ГТУ выдвинул его кандидатуру на звание «Заслуженный работник культуры».
      Услышав фамилию своего педагога, студенты часто вспоминают о нём что-нибудь хорошее. Особенно, интригующие, запоминающиеся беседы об искусстве: «В незаконченной картине есть своя законченность. Какая? – спросите вы. Законченность настроения…» Или: «Настоящее произведение искусства забирает у художника кусочек души, энергию». Можно с ним спорить, в ответ он загадочно улыбается, чтобы высказать новое, что-нибудь совершенно неожиданное, но заставляющее потом размышлять.