В юности

   Читала классику и любила всех персонажей, сопереживала им, плакала над ними. Я вообще-то человек не очень добрый и в реальной жизни далеко не все люди вызывают у меня сочувствие. А эти вымышленные персонажи... были мне дороже, чем я сама. И не только самые высокие и героические, а даже самые маленькие и мало привлекательные. Я тогда не понимала, что писательская гениальность заключается не только в способности  любить и понимать других людей, но и в способности заразить этой любовью заурядных личностей вроде меня, которые сами по себе не умеют ни понимать, ни любить.
   Потом мне довелось читать написанное обычными людьми о великих. И зачастую в этих писаниях великие выглядели провинившимися двоечниками, которые все не так делали и были во всем хуже и глупее автора писаний. Это меня еще больше удивило. Я тогда еще не была знакома с мыслью Лихтенберга о том, что любимое занятие  людей заурядных – выискивать недостатки у тех, кто лучше их.