9 сентября 1944 г. Эстония

    Недавно случайно узнал, что на имя командира части пришли 2 запроса о моей судьбе. Это доказывает, что те письма, которые я вам отправлял довольно регулярно, до вас не доходят.
    14 августа, пробыв в санбате 1 месяц и 1 день, вернулся на старое место. К этому времени раны у меня, правда, не совсем зажили, но не мешали мне. Дней через 10 они окончательно зажили. На спине у меня осталось 50 штук царапин всевозможной формы и один шрам от разреза, сделанного, чтобы достать глубоко ушедший осколок камня. Выздоровление прошло в срок, удивительно короткий даже для врачей. Они приписывают это оправданию какой-то новой теории трудотерапии. В санбате я хорошо отдохнул, поправился и растолстел. Вдоволь наигрался в шахматы с довольно сильными игроками и «понахватался теории,  как сучка блох». Из санбата написал вам большое письмо, которое вы, очевидно, не получили.
     Едва я вернулся, как меня завалили работой, которой накопилось прорва. Все дела учета расхода топографических карт, приведенные мной перед самым ранением в порядок, опять полностью запущены, и опять мне придется месяц- два распутывать их.
    Сначала гуляли по резервам, а теперь уже с неделю сидим в обороне. Я вам писал о боях за сопки около месяца назад. К этим высоткам мы и попали сейчас. Конечно, спокойней, чем тогда, но и сейчас это - наиболее «оживленный» участок. Эти высотки возвышаются над окружающей болотной равниной на 40-50 м и очень круты. Идут с востока на запад. Их три штуки:  восточная - наша, западная – немецкая, средняя - на ; наша, на ; - нет. Западная высота имеет обрыв высотой 35 м и длиной больше км. К нему примыкает вал постройки 1704 г, идущий вплоть до берега моря. Эта позиция была создана Петром I в эпоху русско-шведской войны. Внутри высоток прорыты штольни и имеются помещения той же эпохи. Немцы в них свили довольно прочное гнездо. Автомашины у них въезжают внутрь холма и делают там свои грязные дела. Нужно оговориться, что здесь стоят не немцы, а норвежская, датская, голландская и т.п. танковые дивизии и бригады СС, лишившиеся своих танков. Называют они эту позицию Таненберг. Я живу сейчас в 3-х км от передка в здоровенном блиндаже, сделанном самими немцами. Блиндаж такой, что устоит против бомбы в 250 кг. Правда, здесь падают 360-420 мм снаряды, способные пробить и более солидные перекрытия, но вероятность попадания такого снаряда очень мала.
    Пленные рассказывают, что немцы собираются применить для обстрела Ленинграда самолеты-снаряды U-2 и подвозят их к нашему участку. По-моему, это утка, которой немцы стараются поднять дух своих солдат. Солдаты их почти каждую ночь по одному приходят сдаваться к нам. Приходят все национальности Европы.
    Таковы общие новости. О большем я писать не буду:  боюсь, как бы письмо не погибло из-за него. Дня 3 тому назад переболел гриппом. Болел всерьез. Температура доходила до 40. Три дня пролежал на нарах, не поднимаясь, и все три дня ничего не мог есть. Накопленный в медсанбате жир сошел, и я стал даже тощим. Надеюсь, быстро возвратиться к номиналу. Вчера ночью пытались «нахально» захватить вторую высоту. Один наш полк более недели готовился к этому в тылу. Я построил из песка макет всех трех высот с обрубками деревьев и пр. реквизитом, с траншеями, дзотами и канавами.  На этом-то макете я и пострадал. Строил его с 4 утра до 10 под дождем, стараясь успеть к приезду генералов, и, конечно, простудился.  Наступали ночью после 5 минут артналета. Било, правда, около 300 орудий и минометов со всей возможной для них скоростью, но для этой высоты этого все же мало. Удалось продвинуться только на 150 м. -  занять первую линию траншей, но потери у противника большие. В 1 траншее осталось 60 их трупов, а днем более 30 санитарных машин выехало из недр третьей высотки, увозя раненых.
    Жду обещанную вами книгу «Курс метеорологии» и никак не могу дождаться. Очевидно, она потерялась почтой. Давно нет никаких писем от вас. Последнее было до возвращения моего из санбата. Дожидаюсь подробностей о переезде и, главное, описания новой квартиры. Мама тоже, кажется, собиралась писать. Наверное, она может написать мне что-нибудь во время своих дежурств, коротая этим время. Интересуюсь,  скоро ли я стану дядей.  Новые марки Витьке  посылать я опасаюсь: они пропадут. Лучше я вручу их при возможном скором свидании после окончания войны. В связи с тем, что наши союзники начали воевать по-настоящему, можно надеяться, что война кончится еще в этом году.
    Всего наилучшего!  Море шумело…
    0 ч. 50 минут. 3 км. от какого-то моря».