Эпизод 5 Глобальный удар по утопии

- Совсем страдает у нас система образования, ой как страдает, - щупленький дядечка с бородой задумчиво потряс бумагами. – Вот вы, Феликс Эдмундыч, за границей обучались, представление имеете. Вот там разве такая же разруха? Разве там тоже учится кто пожелает, разве ж нет там устава об образовании, разве…
- Да всё есть, - заглушая причитающий голосок дядечки в кепке, пробасил мужик, очевидно, этот самый заграничный Феликс. – И уставы, и системы.
- Ну вот видите, товарищ.
Дяденька приподнял кепочку, но на полпути забыл, что хотел с ней сделать, поэтому опустил обратно на лысину и закурил трубку.
- Ах, хороша, - патетично вздохнул в кепочке, - это вы, товарищ, откуда такую берёте?
- Да таможенный контроль всё, Владимир Ильич, - ухмыльнулся амбал, - таможенный контроль.
- Эх, хороша, - повторил Ильич, затягиваясь по-крупному. – Я вам, Феликс Эдмундыч, не говорил, что вы красивый? – вкрадчивым голосом поинтересовался в кепочке, на мгновение отрывая трубку ото рта.
Амбал засмущался и по-девичьи захлопал ресничками, делая вид, что не знает, что он красивый.
- И не скажу! – Мигом нашёлся и заржал Ильич, наблюдая, как лицо его собеседника меняет цвет – с пунцового на фиолетовый. Ильичу это не понравилось. – Умные красивыми не бывают.
- Ну, товарищ Ленин, - вздохнул детина, отмахиваясь от надоедливой мухи, - за что вы так со мной. Вы вот и умный, и красивый… Во всяком случае, вы так всегда говорите.
- Из каждого правила есть исключения, - Ленин мелко затрясся.
Детина всхлипнул колоритным носом, но, поймав взгляд босса, мигом встал по стойке «смирно».
- Так… что у нас там… про образование-то?
Ленин задумался.
- Я же говорю – ты умный. Сообразительный, башка.
Кепочка несколько раз щёлкнул языком, пытаясь восстановить в памяти предания давно минувших секунд.
- Короче так. Нужно что-то делать, а вот что – тут уже сообразительный ты. Упорядочить систему образования. Ввести новые правила. Например, прапорщикам думать по Уставу не положено. А ученикам по Уставу должно быть положено! А то ведь как у нас: хочешь – думай, не хочешь – не думай. Да, дворники миру нужны. Но что лучше – дворник без образования или дворник с красным дипломом?
Амбал задумался. Почесал нос. Почесал за ухом.
- А уборщицы в школах? Чем плоха уборщица кандидат наук? Ведь и детям такие помочь смогут на контрольных. Вышел в туалет – спросил уборщицу… А главное, всё честно! Никакой коррупции! Понимаете, Феликс Эдмундыч?
Феликс Эдмундыч всё понимал. Поэтому аккуратно вытер внезапно вспотевшую лысину белым кружевным платочком.
Кепочка вдохновлённо затянулся. И тут же поперхнулся. Слишком вдохновился. Внимательней надо быть, внимательней…
- Ах да… вот это. И ещё – как там за границей с высшим образованием? У них небось не отмахал в школе десять лет и на завод работать.
Амбал перевёл дух и задумчиво отозвался:
- Нет. Там есть такие заведения специальные. Инститьютами называются. Это мы школу жизни пропагандируем, а они – школу Интернета.
- Вот! – Кепочка радостно хлопнул в ладоши, совершенно случайно придавив по пути комара. – А давайте мы сборную солянку сделаем.
У правительства поистине были великие планы на вечер.
И на систему образования.
- Вот смотри, товарищ Феликс, - Ильич патетично повёл рукой на цветущую за окном сакуру. – У нас в парламенте умных – только мы с тобой. Иногда это хорошо, но порой надоедает объяснять этим тупицам, чем США отличается от Тринидада, а ножницы – от столового ножа. Посему хочу, чтобы в нашем государственном органе присутствовала ещё парочка умных. Поглупее нас, но немножко умных.
- Стало быть, записываю, - детина достал блокнотик с бабочками. – Поменять Устав, учредить Инститьюты, нанять умных уборщиц и умных заседателей… Слушайте, товарищ Ленин! А может, нам для экономии уборщиц этими же самыми заседателями назначать?
Дядечка с бородой застыл в своём кресле, не сводя глаз с заграничного Феликса. Тому стало не по себе, но, собрав всю волю в кулак, он продолжил озарённо улыбаться.
- Я же говорю – умный ты… И правда, деньги всем нужны, а у нас лишних нет.
- Так и запишем-с, - амбал с усердием вырисовывал буквы, аж высунув язык. – Уборщицы равно заседатели. Теперь давайте с Инститьютами разбираться, ну и Уставом.
- Ну с Уставом всё просто. Ученикам думать положено, учителям думать по желанию, физрукам думать не положено. Остальное вон Жорик придумает, - Ленин кивнул на скелет, сидящий в застеклённом шкафу. – Он не умный, зато полон новых идей. Правда, Жорик?
Феликс Эдмундыч решил, что травка была хороша.
Но Жорик вдруг пристально посмотрел на детину пустыми глазницами и кивнул Ленину. К сожалению, при этом действе у него отвалилась голова, но Ильич тут же приставил её на место.
- Хорош… правда, хорош? – с надеждой в голосе спросил Кепочка, разворчаиваясь обратно к товарищу.
Тот издал странный звук и свалился мешком картошки.
- Ну вот, ещё один, - Кепочка вздохнул и покачал головой. – Ну ни капли воображения.

Через день

- Совсем страдает у нас система образования, ой как страдает, - огромный лысоватый детина задумчиво потряс бумагами. – Вот я за границей обучался, представление имею. Вот там разве такая же разруха? Разве там тоже учится кто пожелает, разве ж нет там устава об образовании, разве… Аа, тьфу.
Скупая слеза выкатилась из правого глаза детины. Зеркало печально повторило сие действие.
- Всё равно не похож…
Он так мечтал стать не только умным, но ещё и красивым, что забыл, что красота тоже требует жертв.
А потом он пошёл через длинные коридоры и лесенки, пока не упёрся в дверь, именованную «варнинг: посторонним вход воспрещён».
Очевидно, Феликс Эдмундыч себя посторонним не считал. Но всё-таки постучался.
- Товарищ Ленин! А я вот тут план разработал.
- Захады, дарагой. Гостэм будэшь… - донеслось из-за двери.
Амбал удивился, но виду не подал и зашёл.
- Вот смотрите…
Дикий вопль заставил Феликса открыть рот и выронить все бумажки. Что-то пролетело через всю комнату и во что-то врезалось. Экран телевизора погас, но что там конкретно было, Феликс Эдмундыч не понял. Маленький ещё…

Через час

Когда наконец Ленин успокоился, а Феликс сидел на стульчике и пил валерьянку, рассказчик решил очнуться и продолжить.
- Я, товарищ Ленин… это… вот… уборщиц новых пятеро, все с высшим образованием, только что из Аргентины. Инститьют учреждён. Теперь у нас по школам детишки будут распределяться с девяти лет, для умалишённых создали специальные школы, это в Уставе прописано, - дрожащими руками он протянул кипу бумаг Кепочке. – В школе, семь лет отучившись, имеют право поступить в Инститьют. Это там тоже прописано…
Ленин пристально посмотрел прямо в глаза товарищу.
- Я что, должен это всё читать? Вкратце мне про Школу, про остальные и так всё понятно.
Феликс замялся. Было видно, что он именно так и считает. Но ещё он был умный. И ему пока хотелось жить.
- Ну… в общем… Вкратце… Возраст принимающихся в Школу – от девяти до одиннадцати лет. Выпускающихся – от шестнадцати до восемнадцати соответственно. Для учеников Школы, - честно, невозможно объяснить, как рассказчик понял, что они говорят о Школе, а не о школе. Вот как-то так говорили, что понятно было. – поступление в Инститьют почти обязательно. То есть, необязательно, но очень желательно, ибо при получении высшего предоставляет им кучу привилегий. Например, свобода в выборе страны проживания, каждый месяц проценты с копеечки…
- Свободен… Всё равно читать… - Ленин по-будничному вздохнул и уставился в бумаги.
Амбал обделённо посмотрел на кепочку Ленина и скрылся. Наверное, в магазин. Он уже давно мечтал о такой кепочке.