В поисках гармонии...

(Бессмысленные размышления)

Поиск гармонии... Как бы красиво не звучало, но в этом есть обреченность. Сродни непрестанному, неугомонному и, главное, бесполезному бегу по кругу. За разрешением воображаемых парадоксов??? Или за тем, что люди окрестили счастьем???
Не ясно. Не понятно. Занятно. И на лицо только факт - чего-то не хватает. Всегда. Чего??? - Невозможного. В руки не дающегося.
А блеснув ощущением обладания, владения, обдав искомым покоем, невозможное тут же улетучивается... Оставляя тонкий рубец где-то там: то ли на сердце, то ли3 просто в памяти...


Нежность.

Растворяет в шепоте. Плавит мысли волнующими словами. Теми самыми, от которых мозг взрывается метеоритным дождем, осыпаясь и обжигая искрами. Впечатываясь в тело следами ожога, сродни оставляемыми горячим пеплом:
- Любимая.
И еще нежнее:
- Любимая.
И еще жарче:
- Любимая.
И сквозь сбивающееся дыхание нежащие слух неистовые слова. Не по сути, а по тону, по дрожи, по смыслу:
- Ты самая лучшая, самая красивая, самая желанная...
Любимый. Одежда сползает, покорная его нежным прикосновениям.
Нежность избавляет от облегающего плена чулок, от жестких ограничений белья. Кружево, сползая, щекочет.
Поцелуи оплетают тело, продолжая стирать границы. На кончиках рецепторов ток прикосновений, разжигающий телесный голод, превращающий ощущения времени и пространства в несостоятельные растительные мысли то ли цветка - распускающегося, томного, безвольного, раскидывающего лианами руки и ноги, то ли нежного пушистого зверька, выставляющего беззащитный животик, спинкой скользящего по прохладе простыней, нежащегося.
Отдаться. Впустить язык, шарящий по внутренней поверхности бедер. Дать волю нежным пальцам, исследующим выпуклости и впадинки тела. Позволить обустраиваться между ног, раздвигать их шире, поднимать выше, уступая каждый сантиметр мучающим нежностью ласкам. Покориться тяжести тела, вздрагивая от соприкосновения с мягкостью кожи. И с тем, что подтверждает твердость и уверенность желания.
Извиваться как стебель, колышимый напирающей стихией. Распахиваться алым бутоном навстречу проникающим, вбирающим, пьющим губам, дыханию, поцелуям, укусам.
Отдаться и пропасть. Иного предназначения нет...
Впустить, дать проникнуть. Источая влагу с тонким ароматом моря, смешивающуюся с запахом духов и мускусных капель. Дать легким наполниться дурманом запахов сплетающихся тел.
Исчезнуть. В пучине ласк. Отдавая тело, впуская скользнуть в глубину, сквозь трепещущую гладкую мягкость. Спелую, как сладкий плод, тающий во рту. В глубину, где скрыто, непостижимое, добываемое любовным трудом сокровище жизни. Разгорающееся, набухающее, готовое к ликованию, к взрыву. Кольцами мышц жаждущее обхватить, обнять и трепетать, выплескиваясь горячей волной. Вечно. Бесконечно. Раз за разом в полного упоении.
Отдаться навсегда. И забываясь сном, плещущимся прибоем в убаюкиваемом и обласканном теле, еще дрожащем в вспышках срываемых с него нежных поцелуев, исчезнуть окончательно. Как пена на упругой глади океана...


Жесткость.

Сбросить напряжение.
Ничего личного, ничего лишнего.
Сродни незатейливому желанию чихнуть, или чесать там, где хочется...
И ключевое слово напряжение. Упоительная борьба с перенапряжением сил, избавление. Лечение. Как прием лекарства. Того, что циничный доктор прописал. Приятного, сильнодействующего лекарства. В небольших дозах, после легкой еды. Запивая малыми дозами алкоголя.
Простой рецепт. Слишком легкий для выполнения.
Но многообещающий.
И многофункциональный: и достижение разрядки, и приятная гибкость в теле, и минус лишние калории. Все удовольствия в одном флаконе.
Ни колыхания души, ни пустых фантазий. Только биохимический резонанс. Всплеск тестостерона, буря эндорфинов.
Откликнуться на прямой массаж заветных точек. Отдаться вибрирующим движениям вокруг сосков и клитора, отметить на вздохе скольжение рук дальше к промежности. Почувствовать пальцы внутри и понять, что желание горячо. Послать прелюдии к черту.
А потом, взгромоздиться сверху, опуститься, сразу завладев, ощутив всю мощь напряжения внутри себя. Двигаться в ритме диско. Чувствуя в себе мощь. Открыв глаза, сосредоточившись на движении упругих тел. С блуждающей улыбкой и хищным оскалом откликаться на замысловатость поз, испытываемых на прочность до физической усталости. Сверху, снизу, сбоку, по звериному - сзади. Не смущаясь стонов и рычания, влажных ударов разгоряченных тел. Отзываясь новыми ощущениями на калейдоскоп идей, толчками нащупывая точки удовольствия. До предрешенного выхода на финишную прямую... Безудержными рывками.
Упругая и прямая дорога к цели.
Чтобы уже не хотелось.
Не потому, что удовольствие было безбрежно, а потому что накатывает усталость физическая. Вымотанность, как после марафона. Когда силы утрачены, а усталость всепоглощающа. Тело взмокло, со сбившимся дыханием, отдав жар, утихает, но каждая клетка поет о том, что старания не были напрасны. Что труд вознагражден - призовой гормональный фон разливается по телу посткоитальными приливами тепла.
Laboromniavincit improbus. Упорный труд побеждает все. И это победа. Та, которая опустошает и успокаивает.


Мягкость.

Уютно. Мягкий свет дружеского участия.
Хочется прижаться, свернувшись клубочком. Ощутить тепло. Мурлыкать.
Теплое плечо поддерживает и греет.
Говорить о чем угодно. Потому что не оценивается глубина мысли, качество шутки или бреда.
Поддержка, улыбка во всем. В каждом движении речи, в каждом изгибе тела.
Можно хохотать во все горло. Заходясь в смехе, валяться на на подушках. Возиться по детски. Щекотать. Дурачиться.
А откровенность мыслей странным образом отзывается в теле волнами чего-то близкого и очень родного, мягкого.
Мозг тает, ухо наслаждается:
- Так с тобой хорошо. И ты знаешь, это не сексуально. Ты своя в доску, не смотря на твой ..- тый размер...
- Я знаю. Мне тоже уютно.
И эта точка, за которой кроется волнительное, волнующее, уже не теплое, а очень и очень горячее -многое, НО которого не будет. Которое существует лишь в намеке, в чуть затуманившемся на долю секунды взгляде. Которое тут же спрячется за шутку, лукавый поворот речи. И именно это приятно.
Так хорошо. Так спокойно. Такое блаженство.


Влюбленность.

Весь смысл в предвкушении, в легкости бытия.
Ноги скользят над землей, ее не касаясь. Мир расцветает, расцвеченный волшебными красками.
По коже пробегает прохладный ветерок, воспоминания о случайных прикосновениях вызывают мурашки и смутное томление.
Хочется целоваться.
Подставлять мягкие губы под согревающее дыхание и улыбаться. Играть, стараясь оставить нежность поцелуя в уголке рта, там где он еще долго-долго будет напоминать о себе легкой влажностью бриза.
Подставлять глаза под ласковые губы. Легко и часто взмахивая ресницами, щекоча ими, как крыльями бабочки. Крутить головой, чтобы почувствовать тепло поцелуев на изгибах шеи, около уха, в нежных местечках под кромкой волос, на впадинках ключиц.
Обнимать за шею, вдыхая аромат терпкого парфюма, перебирая мягкие послушные волосы на затылке. Сосредоточено. Шаловливо.
Игриво бежать, жонглировать словами, заставляя ловить. Попадаться, смеяться. Прикрывать глаза, растворяясь от волнительного блаженства случайной близости. Манить и отталкивать.
Провоцировать небрежно скинутой бретелькой с неслучайно обнажившегося плеча. В порыве движения позволять приподниматься краешку юбки или расстегиваться лишней пуговке. Невинно шевелить изящно упакованной капроном ножкой, скинув туфельку. Обиженно дуть губки.
Шептать слишком откровенные слова и искренне изображать изумление, тем что поняты они слишком прямолинейно. Многозначительно опускать ресницы. Непредсказуемо молчать. Пускать в глаза блестящую искрящуюся пыль кокетства, притворяться недоступной.
Томиться и грустить, скучая, и чувствовать парение души и теплую волну предвкушения внизу живота.



Страсть.

Без сантиментов. Тяжелая, густая, как патока. Злая и неуемная.
Выдержанная и терпкая, как бордо. Настоявшаяся на терпении и укрощении бешенства влечений.
Вся на виду, вся на просвет. Танго, танцуемое от захлопнувшейся двери, разделившей время на до и после.
Взгляд открытый и пронзительный глаза в глаза. Животный. Разгорающийся.
Лихорадочное избавление от одежд под набат выпрыгивающего из груди сердца. Промедление смерти подобно.
Два обнажающихся тела, бьющееся в сумасшедшей дрожи нетерпения... Во власти звериных импульсов.
Крепкие сильные руки. Отдавшись им зависаешь в пространстве между небом и землей. За спиной шершавая стена. Набухшая грудь прижата к разгоряченному телу. Зашкаливает пульс, мысли пунктиром.
Выдохххххх... Волосы на его теле такие жесткие. Рвать и царапать кожу сквозь эти дерзко лезущие под пальцы заросли. Торс. Обнять. Руками.
Боже, как мы оказались на полу...
Нет, обхватить ногами, раскрывшись ненасытным губам, гибкому языку.
Ягодицы. Крепко сжать, цапнуть, как можно сильнее, потом извернувшись укусить, оставив круглый синеющий след.
Ноги. Ах, ноги... Мохнатые, как у нахального сатира, с крепкими стопами, с аккуратными пятками. Поднырнув, как под своды моста, расположить голову между коленей... Вот. Сосредоточение всего сущего.
Совсем рядом. Яркий. С бордовой напряженной головкой. Разбухший.
Страстно лаская, уловить аромат, почувствовать вкус.
Пульсирующий, целеустремленный. Слишком большой, не помещающийся, сочащийся.
Все. Немедленно. Сейчас же. Извернуться, подхватываемой руками. Раздвинуть ноги. Двинуться навстречу.
Ощутить в себе. Крепко обхватывая горячее тело ногами и руками, вжимая в себя, безудержно двигаться, рваться и метаться.
Зайтись в крике и стоне, терзаемой и от невыносимости наслаждения яростно умирающей...
Умереть.
А потом очнувшись, с усилием размыкая глаза, удивиться дикости воспоминания.



Моменты безвременья. Выпадения из временного и пространственного континуума. Дорогие и необходимые телу, сердцу, уму.
Но совместимые ли??? Хочется страсти, получаешь нежность. Хочется нежности, получаешь жесткость.
И краткие блаженные моменты совпадений. Приобретаемые и тут же теряемые. И от этого столь ценные.
А вечная гармония... Недостижимая утопия мечущейся души и желающего тела.