Холодно. Горячо

Мне никогда не забыть липкий ужас той ночи, который охватил меня, подчинил меня, не хотел отпускать и заставлял сердце испуганно замирать вместе с минутной стрелкой на часах в гостиной.

Падающие на бледные щёки реснички, словно крылья сгоревших на лету бабочек, посиневшие от внутреннего холода губы, по буквам произносящие имя... Почти неуловимый пульс, который так стараются поймать мои дрожащие пальцы. Глубокий вдох без выдоха, в который раз кажущийся последним. И слёзы, которые, не переставая, текли по лицу. Они временно задерживались на резко очерченных, внезапно появившихся из-за сильной худобы, скулах, и исчезали где-то в воротнике шерстяного свитера, который должен был хоть как-то согревать.

-Холодно...Мне очень холодно...

Казавшаяся бесконечной ночь никак не хотела становится утром. Хотя бы один лучик солнца для её неестественно-бледной кожи, для её слишком потемневших, уже не блестевших жизнью глаз!

-Потерпи ещё немножко, пожалуйста...

Час назад я отогревал её в горячей ванной, потом поил обжигающим внутренности чаем, обложил грелками и укрыл всеми одеялами, которые только нашёл в доме. Но ничего не помогало.

-Тяжело, - прошептала она.

В моей голове паника обгоняла мысли. Я так старался быть сильным, чтобы она не почувствовала, что я боюсь... Что я боюсь потерять её вот так... Навсегда, без возможности когда-нибудь увидеть.

-Что? - очнулся я.

-Убери это, - слабой рукой она попыталась отодвинуть от себя одеяла. Я поймал её тонкую ладошку и присел на краешек кровати.

-Твоя рука гораздо теплее всего этого, - слабое подобие улыбки скривило её губы, и она закрыла глаза. - Обними меня...

Я словно бы держал в объятиях осколок зеркала. Такой же хрупкий, холодный, угловатый, впитывающий моё дыхание, звенящим шёпотом, в бреду, нарушающий тишину.

Я заплакал. Это была не ты... Может, мне это снится? Это не может происходить с  тобой...

-ЭЙ! Ты с ума сошёл? Ты меня раздавишь! - раздался в тишине громкий, возмущённый голос. - Жарко! Отпусти меня!!!

-Жарко? - непонимающе хлопал глазами я, не убирая рук.

-Да проснись же, наконец! Тебе что, кошмар снился? Ты все одеяла отфутболил, а  теперь задумал переломать мне рёбра?

Я секунд тридцать приходил в себя, созерцая её сердитое, но вместе с тем обеспокоенное лицо, а потом спросил:

-Так с тобой всё в порядке?

-Не очень, - поморщилась она, потирая обнажённые плечи.

Я, облегчённо застонав, откинулся на подушки. Невыплаканные слёзы дали снова о себе знать, вперемешку с глупым счастливым смехом. Я растирал их по лицу, чувствуя, как что-то тяжёлое, давившее на сердце, теперь давит на голову.

Она опустилась рядом со мной,  стала перебирать тонкими пальцами мои взмокшие волосы. Реальность была так ощутима, что её можно было обнять, не боясь порезаться, и не боясь, что она рассыпется на тысячи осколков.

-Да у тебя температура! - воскликнула она, коснувшись раскалённого лба. Она подскочила было с кровати с воплями "таблетки, срочно!", но я удержал её.

-Холодно, горячо... Побудь со мной, пока я чувствую твою реальность... Пока я снова не заснул.

-Купи себе плюшевого медведя, - наигранно-обиженно засопела она. - И он не будет против, когда его так сильно обнимает кто-то настолько горячий! Я же живая!

-Да, живая... живая... и вредная... - прошептал я, засыпая хоть и сном больного, но совершенно счастливого человека, убаюканный размеренным стуком её сердца.