Врачебная тайна

   Из здания суда вышел молодой человек, коротко стриженный и одетый в серую одежду. На вид ему было лет двадцать пять. На его лице расплывалась улыбка. Его оправдали.
   
   Мужчина вышел к дороге и остановил такси.

 - На пятнадцатую улицу, - сказал он таксисту.
   
   Машина тронулась с места. Таксист прекрасно знал это лицо. Он много раз видел его по телевизору. Это был Виктор Пирсон, которого также еще называли «доктором». Еще вчера он сидел на скамье подсудимых, а прокурор пытался доказать, что именно он убил трех человек в доме на пятнадцатой улице. Теперь же он едет в такси, на ту же самую улицу.
   
   Всю дорогу таксист молчал. Он боялся, что «доктор» вдруг невзначай раскромсает его голову о приборную панель.

   Наконец дорога закончилась. Виктор вышел из машины, оглянулся и пошел к дому.
 
                ***

   В комнатах было мрачно и серо. Из окон в запыленное помещение мощными тонкими лучами бил свет. Виктор прошел на кухню, поставил на плиту чайник и сел за стол.

   Мрачные воспоминания о судебном процессе заполнили голову.  Виктор углублялся в них, пытаясь разобраться, что же спасло его там, в зале суда. Понять этого, видимо было не дано. «Доктор» настолько крепко завяз в своих мыслях, что не сразу услышал, как взвыл чайник, словно сирена скорой помощи.

   Он вскочил с места, выключил плиту, а потом наспех сделал себе крепкий чай и снова приземлился за стол.
 
   После третьей кружки, он решил выйти во двор, подышать свежим воздухом. Но не успел он подойти к двери, как раздался звонок.

 - Виктор Пирсон? – раздался женский голос за дверью, как только зазвучали шаги в доме. – Здесь живет Виктор Пирсон?

   Дверь открылась, и «доктор» увидел на пороге молодую девушку с рыжими волосами, в малиновом пиджаке и сумочкой в руках.

 - Я из газеты «Городские Новости», - сказала она, как только увидела перед собой Виктора. – Меня зовут Эмми Крейб. Можно просто Эмми.

 - Я Виктор, - ответил «доктор». – Можете войти в дом. А я хотел бы перекурить на улице. Заходите, я вернусь через минуту.

   Девушка прошла в дом, осматриваясь по сторонам, а Виктор остался на улице. Он стоял на порожке и курил, осматривая улицу. Ему почему-то казалось, что он живет здесь совсем недавно, хотя на самом деле это был дом, в котором он просуществовал всю свою жизнь. Вот, сигарета приобрела мерзкий вкус, и Виктор понял, что последней затяжкой был уже фильтр. Выбросив окурок, он вернулся в дом, по привычке закрыл дверь на ключ, забыв о том, что к нему пришла журналистка.

   Девушка сидела в гостиной в маленьком сером кресле. Она уже приготовилась брать интервью у знаменитого  «доктора», когда тот вошел в комнату.

 - Простите, я совсем забыл, что вы здесь, - смутился Виктор.

   Он прошел к дивану и сел.

 - Итак, что Вам нужно?
 
 - Я хотела бы узнать побольше о знаменитом «докторе». Ведь Вас сегодня оправдали, а значит, Вы ничего не совершили. Я, по крайней мере, на это надеюсь.

 - Хорошо. Я отвечу на Ваши вопросы, - согласился «доктор».

 - Только отвечайте, пожалуйста, покороче. Время у нас ограничено.

 - Хорошо.

                ***

 - Приступим, - сказала журналистка, включив свой диктофон. – Расскажите немного о себе. Где Вы родились, где жили?

   Виктор прокашлялся.

 - Родился я в этом самом городе, как и большинство – в роддоме. Моя мать жила здесь раньше, и я вместе с ней. В принципе, рассказывать больше не о чем. Жизнь была самой обыкновенной. Сначала питался грудным молоком, затем пошел в детский сад, затем – в школу, а после – в медицинский институт.

 - Вы учились на врача? – удивилась журналистка. – Я, когда услышала, что вас прозвали «доктором», подумала, что это связано с тем преступлением, в котором Вас обвиняли.

 - Я учился на хирурга. А теперь вот это стало поводом обвинить меня в расчленении трех людей.

 - Ладно, опустим это. Продолжим с нашими вопросами. Как случилось, что Вас обвинили в таком преступлении? Почему так произошло?

 - Видите ли, в последний день обучения я был на взводе, все это помнят. Поссорился почти со всеми преподавателями. А в день получения диплома нагрубил всему руководству нашего факультета. Диплом мне все же выдали, но той выходкой все были очень недовольны. Я же по своей глупости продолжал пререкаться. Поэтому так и вышло. По крайней мере, мне так кажется.

 - Что Вы могли бы сказать в ответ на такую несправедливость со стороны обвинителей? Ведь они полгода продержали вас в изоляторе, как преступника.

   Виктор встал с дивана.

 - Не хотите выпить чаю? – сказал он.

   Эмми согласилась.

 - Идите за мной, - сказал Виктор и вышел из комнаты.

   Он пошел первым, показывая дорогу. Журналистка чуть помедлила, собирая свои вещи, и прошла вслед за «доктором». Пока ее не было в кухне, он поставил чайник на плиту и заранее приготовил кружки, чай и сахар.

 - Продолжим? – спросила Эмми, войдя в кухню.

   Она села за стол. Снова включился диктофон.
 
 - Вернемся к вопросу, насчет несправедливости обвинителей. Что бы Вы хотели им сказать?

   Виктор молчал. В комнате повисла тишина, лишь чайник изредка похлопывал пузырьками поднимающегося воздуха.

 - Что бы Вы хотели сказать им?

 - Кому? – переспросил Виктор, как будто не услышав вопроса.

   Голос его странно изменился. Эмми почувствовала что-то неладное.

 - Кому это «Им»? – спросил еще раз Виктор.

   В его голосе было что-то ужасное. Он хрипел, булькал и переходил в рычание. В глазах промелькнула искра ярости. «Доктор» схватил закипающий чайник и швырнул его журналистке в голову. Раздался то ли треск, то ли звон. Вода разлилась по всей кухне. Эмми свалилась на пол как мешок мусора.Виктор, дрожащими руками достал из нижнего ящика кухонного стола тонкий шнур, поднял журналистку, посадил ее на стул и связал во всех суставах. Она не могла сопротивляться. «Доктор» поднял рассыпавшиеся по полу листки с подготовленными вопросами и бросил их на стол.

                ***

   Очнувшись, Эмми увидела перед собой лужу воды, смешавшейся с кровью, на столе, на ее документах стоял окровавленный чайник. Перед глазами была красновато-серая пелена. В ушах стоял звон. Все вокруг вертелось, кружилось и переворачивалось. К горлу подошел ком. Она чувствовала, что сейчас ее стошнит, но сделать ничего не могла. Журналистка попыталась податься вперед. Желтого цвета блевотина потекла по ее лицу на синюю блузку. Слезы навернулись на глаза.

   В этот момент в кухне появился Виктор. Увидев всю эту картину, он подошел и влепил Эмми такую пощечину, что она чуть не свалилась на пол.

 - За что это все? – прохныкала журналистка.

 - За то же, за что и тем троим! – заорал Виктор. – Не лезьте в мою жизнь! Вы все мне надоели! Все люди!

   Его трусило, будто в сильнейшей лихорадке. Глаза были как у заядлого компьютерщика – бешеные, опухшие и красные. В руке он держал хирургический скальпель, острый и до блеска наполированный.

   Эмми расплакалась.

 - Ты сошел с ума… - сказала она.

   От этих слов по лицу Виктора расплылась улыбка. Он-то это уже давно понял… «Доктор» сел напротив девушки.

 - Я расскажу тебе, что случилось с теми троими, - сказал он.

   Она замерла.

 - И после этого, ты не только поймешь, что они чувствовали, но и сама почувствуешь это.

   Улыбка стала злобной и противной. Эмми закричала, что было сил. Виктор достал из ящика под раковиной рулон клейкой ленты, оторвал большой кусок и заклеил ей рот. Слезы стекали по щекам журналистки. Иногда она издавала негромкие хрипящие звуки, когда пыталась сделать очередной вдох или сглотнуть слюну.

 - А теперь слушай, - пригрозил «доктор» скальпелем. – Должен же хоть кто-то это услышать…

                ***

 - В тот день мне было хреново… по-настоящему хреново. Я пытался держать себя в руках изо всех сил, только никто не хотел понять меня, и все пытались поговорить со мной, ободрить меня, сделать что-нибудь, а ты должна знать, как это неприятно, когда тебе хочется покоя.

   Я предупреждал их, и, в конце концов, допрыгался с резкими выражениями. Меня вызвал к себе декан. Я объяснил ему всю эту ситуацию, но он, как и все, даже не пытался меня слушать, а только навязывал свою помощь. Ненавижу, когда люди так делают, но я стерпел. На следующий день мне должны были выдать диплом и наживать себе лишних проблем на задницу не хотелось.

   На следующий день настроение было еще хуже, но я вытерпел всю церемонию вручения дипломов до конца. Кстати, там же мне подарили вот этот скальпель. Сразу после церемонии я сказал, что неважно себя чувствую. Я отправился домой и попросил не беспокоить меня несколько дней. Я хотел отдохнуть от всей этой напрягающей обстановки, которая меня просто задолбала за шесть лет обучения, но меня снова не поняли. Идиоты! Я их просто ненавижу.

   Когда я вернулся домой, то постарался расслабиться, и у меня это почти получилось. Где-то через два часа в дверь постучали. Это были те же люди, что доставали меня в течение шести лет, и один новенький в этом деле. Декан, учитель по хирургии и один из представителей хирургической клиники. Классная компания для приятного вечера. Мне и так хватало их заботы, но это уже выходило за рамки всего разумного. Я ведь просил не трогать меня, но они пропустили мои слова мимо ушей.

   Сначала мы немного посидели на кухне, выпили по кружечке чаю, а затем… я смутно припоминаю что произошло. Кажется, я вырубил всех троих одним ударом.

   Улыбка доктора стала просто безумной. Эмми чуть было не свихнулась от страха. Но Виктор еще не закончил. Он встал, подошел к холодильнику и дернул за ручку. Дверца открылась. В нос ударил отвратительный запах гнилого мяса.

 - Я только что принес их обратно, - сказал он и подтащил журналистку к холодильнику.

   Там лежали три головы в прозрачных полиэтиленовых пакетах, а все остальное место занимали белые пакеты из разных супермаркетов, наполненные до краев, наверное, кусками тел мертвых, которые источали самый ужасный запах на всем свете – трупный запах. По пакетам и стенкам холодильника ползали полумертвые личинки и обычные черви.

   К горлу подкатил еще один ком. Еще один приступ рвоты. Журналистка начинала сходить с ума от этого зрелища, но было бы лучше, если б она окончательно свихнулась. Так ей было бы легче.

   Виктор захлопнул дверцу холодильника и повернулся к Эмми. Она смотрела на него с ужасом и безысходностью в глазах. Он ударил по ножке стула, и журналистка свалилась на пол, сильно ударившись затылком. «Доктор» навис над ней со скальпелем в руках. Она напряглась изо всех сил, пытаясь разорвать шнур, которым была связана, но ничего не выходило. Появилась лишь новая боль.

 -  Я когда-то мечтал проводить операции на глазах человека, - сказал он, проведя тупой стороной скальпеля по ее векам. – Но передумал. Потом я хотел стать пластическим хирургом, но эта работа не для меня. Еще я хотел стать кардиохирургом. Но выбрал совершенно другую профессию. Я избавляю людей от боли. Все очень просто. Может и мучительно, но просто и гарантированно.

   Он сжал кончиками пальцев ее веко, слегка оттянул и полоснул скальпелем. Кровь брызнула и потекла теплыми струйками. Кусок кожи остался у него в руках. Эмми взвизгнула так громко, как могла. Боль была ужасной.

   Виктор улыбнулся. Он стал медленно прорезать каждую черту лица, вдавливая скальпель почти до костей. Журналистка тряслась в болевом экстазе. Она плакала, пыталась кричать и напрягалась в попытках вырваться, а «доктор» продолжал…

   Закончив с лицом, он перешел к груди и животу, исчерчивая все тело глубокими кровавыми бороздами. Когда на теле не осталось живого места, Виктор, наклонившись над лицом Эмми, медленно провел лезвием скальпеля по глазному яблоку. Девушка издала один из предсмертных криков. Она потеряла слишком много крови и почти провалилась в беспамятство. Увидев это, Виктор замахнулся и ударил скальпелем в уцелевший до того момента глаз. Раздался хруст. Инструмент вошел в голову почти на половину своей длины. Эмми дернулась.

   Когда «доктор» отошел от ее изуродованного тела, оно еще немного подергивалось. Так бывает. Но скоро и эти движения прекратились.

                ***

   Проделанная работа была особенно хороша, потому что Виктор уже имел опыт в этом деле. Он расчленил тело, голову завернул в прозрачный полиэтилен, а тело, порубленное на куски, сложил в несколько пакетов из супермаркетов и запихнул все в холодильник.

   Когда Виктор закончил, на улице уже стемнело. Глаза стали слипаться от усталости и перенесенного за день стресса. Он прошел в свою комнату и лег на кровать. Сон быстро охватил его сознание. Ему снилась Эмми. Она извивалась в предсмертной агонии. Ее тело было похоже на кровавое месиво. Голова была расплющена, тело все в глубоких порезах. После этого, появились и первые трое убитых. Они были полностью укутаны в целлофан, от них исходил омерзительный запах, по телам ползали черви. Лица были обезображены и запачканы грязью, но «доктор» их все равно узнал. Как можно было все это забыть.

   Через четыре с лишним часа Виктор проснулся в холодном поту. В комнате и за окном было еще темно. Он поднялся с кровати, взял сигареты с журнального столика, закурил и отправился в кухню.

   Он переступил через лужу крови, набрал в чайник воды и поставил на плиту. Голову снова заполнили мысли обо всем, произошедшем за последнее время. Он и сам не заметил, как дверца холодильника открылась, в комнату повалил пар. Из холодильной камеры показалась изуродованная голова журналистки. Ее губы были сложены в подобие улыбки, из глаз текла кровь, а в рыжих волосах ползали черви. Дыхание «доктора» перехватило.

 - Не может быть, - прохрипел он.

   Его глаза были похожи на две крупные монеты. Он встал и попятился к стене. Ему на встречу выползала бесформенная масса в полиэтиленовом пакете. Вслед за «журналисткой» из холодильника появилась голова профессора, вся в грязи и еще более изуродованная. После профессора в кухне появился декан и представитель хирургической клиники. Все они были похожи на обычные куски мяса, упакованные в пакеты. Их лица были изрезаны короткими глубокими бороздами.

   Виктор онемел. Он попробовал закричать, но смог выдавить из себя лишь слабый стон.
Эти «существа» все надвигались и надвигались на него. Паника охватывала все сильнее и сильнее. Ему хотелось убежать, но это было невозможно. Окровавленные руки тянулись к нему. Отрезанные когда-то губы и языки шевелились в попытке что-то сказать, но Виктор слышал только мрачные, жуткие, потусторонние звуки. Он понимал, что сошел с ума и ничего не мог сделать.

                ***

   Из сводки утренних новостей:

   «…Сгорел дом недавно оправданного Виктора Пирсона, по прозвищу «доктор». В доме были обнаружены пять тел. По предположению криминалистов, одним из погибших является сам Пирсон. Личности остальных четырех человек пока не установлены. Причиной возгорания явилось неосторожное обращение с огнем…»