После полуночи

Ночь. Луна. Холодный чай в стакане…
Лист бумаги на моём столе
Не покрыт пока ещё стихами.
Тени густо бродят по стене.

Дверь открылась, скрип паркета лёгкий,
Запах меха, кожаных ботфорт.
Чёрный плащ вошедший сбросил ловко
И сказал:
               
 -Послушайте, милорд.
Вечных свойств, что посильнее смерти
Тайный смысл постигнуть нужно мне.
Был я очернён молвой, поверьте.
Разговор наш о добре и зле.

Я - король, последний среди Йорков,
Ричард Третий, «прописной злодей»,
Но в груди моей кровавой коркой
Запеклось предательство людей!

Предан я, убит, низвергнут с трона,
А Тюдор - в скрижалях - ангелок.
Он герой, и у него корона.
Я ж достойный получил урок.
                Я:
-Ты, король, убил детей невинных,
Брата Кларенса в вине ты утопил…
Йорк в ответ мне улыбнулся длинно,
Звякнул шпагой и заговорил.
                Ричард Третий:
-Знаешь ты, что Александр Великий
В луже детской крови сел на трон?
И  в гробу, бояр я слышал крики:
Царь Иван из них варил бульон.


А потом в трагедиях напишут,
Умный, дескать, просвещённый царь.
Пусть меня сейчас Шекспир услышит.
Он мошенник, подхалим и враль.
                Александр:

-Милосердие в любой борьбе химера.
Если ставка власть, то можно всё.
Где предел обмана, крови мера,
Преступить которых  не дано!

Я поднял глаза - передо мною
Встал во тьме в доспехах золотых
Воин с непокрытой головою.
Взгляд, как молния. И Ричард, вдруг, утих.
               
                Александр

-Да, король, сказал возникший воин,
Сводных братьев я велел убить…
Власти только тот всегда достоин,
Кто сумел её в борьбе добыть.

Я прошёл в сраженьях полвселенной,
Разрушал и строил города.
Образ Афродиты сребропенной
Я вознёс на Ганга берегах.

Для истории ничто два детских трупа.
Гений эллинов в Мир чрез меня проник.
А ты погиб бесславно, мелко, глупо…
Ты в веках тиран, а я - велик!

Убивать из злобы и без смысла -
Это преступление всегда…
Что ж, средневековье - век тернистый,
Мрачный век, кровавые года!

Вдруг возникло фосфора свеченье,
Острый запах серы, гари чад.
Появился «он», как сновиденье.
Всех сковал его холодный взгляд.

                Дьявол:
-Ты ошибся, Александр Великий,
Век двадцатый первый взял бы приз.
Здесь убийца массовый, безликий,
А решает смерть, порой каприз.


Что добро, что зло - слава пустые:
Что вчера добро - сегодня - зло.
Всё закономерно, как в пустыне,
Лишь кому-то в чём-то повезло.

Всё необходимо, даже рабство
Рабство - зло? В двадцатом веке - да!
Ну а в Вавилонском государстве -
Рабство просто благо, господа!

В людях зло и вечно будет в людях,
И добро всегда идет от них.
Было так всегда, всегда и будет.
(Можешь эту строчку вставить в стих).

Но добра всегда чуть-чуть по боле,
И всегда со злом идёт борьба
Если бы не так, по Божьей воле.
Адом стала бы давно земля.

Ричард, ты с характером злодея.
Александр - в крови, но не злодей.
А Шекспир, пером, как бог владея,
Показал характеры людей.
                Лучший друг всего прогрессивного человечества:

-Твёрдость – высочайший принцип в мире!
Некто появился и изрёк.
Коренастый, в маршальском мундире,
С взрытой оспой рябью бритых щёк.

                Лучший друг:


-Мы природу вылечим от лени
Перестроим мир, судьбу людей.
И мечта прошедших поколений
Засияет чистотой идей.

И наступит счастье и свобода.
И не будет бедных и больных,
Утвердится равенство народов.
Без воров, трусливых, слабых, злых!

                Я:

Я вскричал: - Как можно строить счастье,
Окунув по локоть руки в кровь?
Оппонент ведь нужен каждой власти.
Этот факт - основа из основ!
                Дьявол
Сатана прервал меня улыбкой.
-Всё решает поколений  суд.
Кровь и грязь державных дел так зыбки.
Только время открывает суть.

                1980г.


                АПЕЛЬСИНОВАЯ КОРКА

Едко-ароматный апельсин
Брызнул кисло-сладкою слезой.
Ярко и оранжево - нет сил!
Хрустнул золотою кожурой.
В тротуарной слякоти горят
Корки апельсиновых углей...
Так среди печальных будних дней
Вспыхнули и медленно болят
Сполохи несбывшейся мечты.
Никуда от них нам не уйти!
                1982 год

                ПОЛЕВЫМ ХИРУРГАМ

Однажды  кто-то написал, поэт, наверно,
Что с каждой смертью умирает врач…
Им умирать нельзя, пусть скальпель режет верно!
Не должен трогать смертный хрип и плач.

Горит под потолком лампадка-переноска,
И запах крови, спирта, табака.
Разрезанный солдат лежит на скользких досках,
Как птица раненная мечется рука.


Который раз в спасительной атаке
К столу  встаёт измученный хирург.
Так надо: там, вдали, в кромешном мраке
Пехота снова вышла в смертный круг…

И воспалённый мозг, как скальпель режет, режет.
И застилает пелена глаза.
И чувства в сердце проникает реже.
И по щекам течёт уж пот, а не слеза!

                1980 год.






                ТЕНЬ КУТУЗОВА

Трёхцветное знамя взметнулось над строем,
Над строем, над строем.
Трёхцветное знамя взметнулось над строем.,.
Гремит барабан.

У пушек осталось всего лишь нас трое,
Нас трое, нас трое.
У пушек в редуте осталось нас трое,
Бессильных от ран.

Но грянули залпы по «синим мундирам»,
По «синим мундирам»,
Но грянули залпы по «синим мундирам»
Картечь - ураган.

И кровью залили траву кирасиры,
Траву кирасиры,
Но снова сомкнули ряды кирасиры,
Навстречу гробам!

Угрюмо встают гренадеры седые,
Седые, седые.
И грудью встают гренадеры седые.
И тесно штыкам.

Им пристально в спину смотрела Россия,
Россия, Россия!
Нам в спину смотрела Россия,
И верила нам!

С тех пор, когда грянет над Русью тревога,
Тревога, тревога,
С тех пор, когда грянет над Русью тревога.
И враг у ворот.
Встаёт из могил боевая подмога,
Подмога, подмога.
Встаёт из могил боевая подмога
И в битву идёт.

Проходят полки усачей гренадеров,
Драгунов, сапёров.
Проходят полки усачей гренадеров,
Что пали в тот день.

И в каждом сраженье всегда нам опора,
Всегда нам опора.
И в каждом сраженье всегда нам опора
Кутузова тень!
                1977 год.

                ПРО ЛЮБОВЬ

Не могу про любовь я писать,
Мне читать-то о ней трудно очень,
Сокровенного чей-то кусочек
Так печально на зуб проверять.

Не могу про любовь я писать.
Раздеваться пред публикой разной,
Обнажать свои раны и спазмы.
Развлекать, умилять, впечатлять.

Не могу про любовь я писать,
Тайны есть, что без слова согреют.
Я их вслух произнесть не сумею.
Мне стихов про любовь не писать!

                1967 год


                ДОН КИХОТЫ

Добру и прогрессу открыты ворота,
Покуда рождает земля дон Кихотов.
Девиз у них вечен, хоть раньше, хоть позже:
«Платон был мне друг, ну, а правда дороже».

Пусть легче живут мастера соглашений:
Ни стрессов, ни споров, моральных лишений.
Но если сегодня страна устояла -
Осталось, видать, дон Кихотов не мало!

                1993 год.





                РУСЬ ДРЕВНЯЯ.
                ОТРЫВКИ

                ГЛАВА 1

ПИР У СТАРОЛАДОЖСКОГО КНЯЗЯ

Крепким сном забылось
Ладога- селенье.
В синей мгле укрылись
На холме строенья.

Рубленные стены,
Терем с крышей острой.
В тайне сокровенной
Спят в ночи погосты…

Терем на пригорке.
В окнах свет мерцает…
Ковш с настойкой горькой
Князь в руке сжимает.

На столе - посуда
Жбаны с крепким мёдом.
Дичь остыла в блюде,
Вепря бок обглодан.

Приумолкли речи,
Песни отгремели.
Восковые свечи
В плошках догорели.

На звериных шкурах
Спит дружина крепко.
В окна-амбразуры
Ночь глядит сквозь ветки.

Пир иссяк под утро...
За столом дубовым
Князь - в раздумье смутном,
Хмурый и суровый:

-Стало неспокойно
На лесных просторах.
Меж «людей достойных»
Расприя и ссора.

Средь князей подвластных
Подросли волчата.
Земли рвут на части.
Брат идёт на брата.

Скудно платят дани,
Власть не уважают,
Свара меж родами
Как пожар, пылает.

Дед рукой могучей
Твёрдо и кроваво
У «Лосиной кручи»
Власть добыл и славу.

И отец с дружиной
Учинял порядок.
Воевал чужбину,
Отражал варягов.

Средь варяжских ярлов
Был союзник давний,
Воин разудалый,
Рюрик – викинг славный.

При отце покойном
Дружбу с ним водили.
И в жестоких войнах
Вместе кровь пролили.

К Рюрику за море
Скор-гонец отряжен:
Пусть на бранном поле
Помощь ярл окажет.

(В межусобных стычках
Он отцу был верен…)
А казну-добычу
Пополам разделим!

На звериных шкурах
Спит дружина крепко.
В окна- амбразуры
Утро бьёт сквозь ветки.

              ГЛАВА 2

             ПОХОД

Конь зелёной масти
Скачет днём и ночью.
Из раскрытой пасти -
Белой пены клочья.

А седок угрюмый
В золочёном шлеме,
Бровью хмурит думу,
Ловит ветер в стремя.

Мчит суровый воин,
Меч тяжёлый блещет.
В сером небе Один
Чертит знак зловещий.

Хитроумный Локки
В след ему хохочет.
С неба льют потоки.
Льют с утра до ночи.

Стынет гладь во фьёрдах,
Стелятся туманы.
В бубен с волчьей мордой
Глухо бьют шаманы.

Молот Тора тяжкий
С громом крушит скалы.
От ладей варяжских
Море пенным стало.

Свежий ветер бури
Паруса наполнил.
Грозный конунг Рюрик
Меч поднял огромный.

Средь других героев -
Ярл голубоглазый.
Светлокудр и строен,
Шлем его в алмазах.
Латы золотые,
Щит, как солнце, светел.
Сладкий глас валькирий
Чудится сквозь ветер.

За холодным морем
У большой дубравы
Викинг юный Снорре
Кончит жизнь со славой.

Ждёт добыча смелых
В Градарике дальней…
Ласки милой девы,
Пылкой и печальной.

                ГЛАВА 3

НА БЕРЕГУ РЕЧКИ ВОЛХОВ

На лугу под ёлкой
Пена золотая.
Одуванчик жёлтый
Пышно зацветает.

В речке где-то плещет
Оборотень пьяный.
Череп бычий блещет
На косе песчаной.

К бережку крутому
Чтоб испить водицы.
В жаркую истому
Подошли девицы.

В сарафанах белых
Из льняной холстины.
Земляникой спелой
Рдеют их корзины.

Разговор секретный
Ручейком струился.
За ракитной веткой
Леший притаился.

Тихим разговором
Чуть дыша, внимает.
Солнышко над бором
Путь свой завершает.

У меньшой девчонки
Косы, как пшеница,
Васильки-глазёнки,
Бровьи - крылья птицы.

Тихо серебрится
Голос-колокольчик:
-Мне не часто снится
Дорогой дружочек.

Он на всё готовый,
Милые подружки,
Стоит лишь пол слова
Мне шепнуть на ушко.

Так, подружки, мило
Власть иметь такую.
Только бы, Ярило,
Не влюбил в другую!

Думка мне явилась:
В омут головою
Я за ним не кинусь,
Как же быть с любовью!

Может, и не люб он,
То лишь блажь пустая!
Или мне у дуба
Ленточку оставить?

Может, Лель-проказник
Ленточку приметит.
И в осенний праздник
Мне про всё ответит!

В небесах глубоких
Уж закат пылает.
За рекой, далёко
Дудочка играет.

В разговор включилась
Средняя девица:
-Что со мной случилось?
Мне теперь не спится! –

Средняя подружка
С русою косою.
На носу веснушки
С золотой пыльцою.

-Тайну вам открою,
Ей в сердечке тесно:
Любят меня двое
Отроков чудесных.

Как мне быть, не знаю,
Мне любезны оба.
Пусть Сворог решает.
Счастье всё от бога…

Освещает лица
Луч луны случайный.
Третия девица
Говорит печально:

 -Ну а мой любимый
Глаз не подымает,
Ходит молча мимо,
Знать, мила другая.

Ходит днём и ночью
У её калитки.
А она не хочет
Подарить улыбку.

Истомился милый,
Словно свечка тает,
Я помочь не в силах,
За него страдаю…

Мир под лунным светом…
Запах тёплой ночи.
В чаще леса где-то
Филины хохочут.

В ярком свете лунном
Девушки купались…
На Волхве бесшумно
Лодки показались.

Странные все лодки.
Здесь таких не знают.
На носу лебёдки
шеи выгибают.

Девы созерцают
Дивное виденье.
Лодки проплывают
Мимо, словно тени…

                1965 год