Грустный рассказ

   " И цветенью, и тлену свое предназначено время"
   (Китайская народная мудрость)
   
   
   В московской сталинской высотке на седьмом этаже в однокомнатной квартире проживала одинокая пожилая женщина. Жизнь ее волочилась, как сломанная телега по разбитой дороге. Маленького росточка, с грустными глазами. Она гуляла во дворе перед домом, одетая в старое потертое демисезонное пальто, застегнутое на все пуговицы с нашитым и с побитой молью воротником. Голова укрыта потрепанной кроличьей шапкой, поверх которой натянут шерстяной платок, весь в штопках. Ноги обуты в черные войлочные сапоги, с калошами в сырую погоду. На носу висели круглые очки c неимоверно сильными линзами на резинке.
   Женщина утром и вечером выводила на прогулку собаку на длинном поводке. Собака - огромная черной масти овчарка, с тусклой шерстью и глубоко впавшими глазницами мутных, слезящихся от возраста глаз, поседевшей мордой. Угадывалась хорошая родословная и эффектный экстерьер в молодости.
   Было заметно, что отношение между человеком и животным основывалось на любви, доверии и взаимном уважении.
   Вечерами, когда обычно люди возвращались домой с работы и ждали внизу лифт, бывало, с грохотом раскрывалась дверь и оттуда вываливалась эта зверюга, расчищая путь своей хозяйке, начинала злобно ворчать, не имея сил на лай. Люди прижимались к стенке и стояли, ни живы, ни мертвы. Старуха ласково гладила собаку, приговаривая - Ну успокойся моя малышка не шуми, не шуми. Никто тебя моя милая не обидит -
   Потом старуха очень медленно шествовала с собакой по тихой улочке не занятой трамвайными путями. Прохожие, идущие на встречу, на всякий случай от греха подальше переходили на другую сторону. Если какой-нибудь храбрец не уступал дорогу, собака останавливалась, пристально смотрела на него своими серыми глазами, так, что душа у того заходила. Долго не соглашалась идти дальше. Смелый человек в страхе поворачивал голову - не сорвалась ли эта псина с поводка. Бросится сзади шестидесяти - килограммовым снарядом и вцепится в шею своими страшными клыками. Однажды сделали замечание старухе - А почему ваша собака без намордника? - Так эта зверюга, уловив недоброжелательность в вопросе, собрав все силы, перешла с бурчания на свирепый рык. Хвост напрягся, и кончик его стал подрагивать. Несчастный, сказавший эти слова, потерял дар речи. После такого случая никто больше не решался делать никаких замечаний.
   Иногда овчарка, выходя на прогулку, держала в зубах свою подстилку - самотканый коврик. Очутившись на улице, трясла огромной головой, видимо, стараясь выбить пыль, и тогда старуха ей помогала. Чистый коврик до конца прогулки оставался висеть на суку старого тополя, помнившего эту парочку другими - веселыми и жизнерадостными.
   Старуха, выгуливая свою собаку, постоянно что-то ей говорила в полголоса, неловкими, как у ребенка словами, ее тонкие обескровленные губы непрерывно шевелились. Но о чем она говорила, понимала только овчарка. Временами перебрасывались взглядами, кивали друг другу головами и собака, доказывая свою верность, слегка прислонялась к старухе, боясь ее уронить, терлась носом. Когда старуха уставала и останавливалась, следом за ней замирала ее четвероногая подруга и не двигалась, застыв, как вкопанная. Иногда старуха начинала припадать на больную ногу, тогда через некоторое время и собака захромает. Хозяйка, размяв ногу, переходила на ровный шаг и хромата собаки проходила сама собой. Они были единым живым организмом.
   В конце года старуха сильно приболела, а затем ее парализовало, и ухаживать за ней, выгуливать собаку приехала из другого города ее родственница - сухая, желтая, как мумия, с тонким носом и таких же лет.
   Гулять с сестрой собака не захотела. Пес, очутившись на улице, тянул нового поводыря в ближайший скверик на газон, справлял туалет и быстро возвращался обратно в квартиру, ведь там лежала в абсолютном одиночестве хозяйка.
   Немного поболев, старуха тихо умерла.
   С собакой после этого тоже что-то случилась. Она стала совсем плохо ходить, постоянно приседала на задние ноги, уже не реагировала на посторонних - защищать было не кого. Все поведение собаки свидетельствовало о физических переживаниях и муках. Однажды остановилась посреди улицы, расставила широко лапы, опустила удрученно голову и стояла так какое-то время, пока ноги не подогнулись. Сестре покойной приходилось ее буквально таскать волоком. Бедная женщина, помучившись, какое-то время, вызвала врача из ветлечебницы, и тот сделал укол несчастному существу, усыпив собаку.
   Овчарка ушла догонять свою любимую хозяйку.