Нечто Иное

 Из цикла "Легенды Ленинградского Рок-клуба"

Было это давно. Так давно, что изменница- память не хранит точного года. Но это было самое начало 90-х годов, эпоха кассетных магнитофонов, полной анархии и эйфории нищей свободы.
У меня была рок-группа, игравшая смесь СКА и всего понемногу. Пробиться с концертами даже в то не испорченное понятием «формат» время было очень сложно – надо было самому взять в аренду зал, самому напечатать афиши, продать билеты, а самое главное – вытрясти деньги из хитроумных театральных администраторов после «шоу». Чем дальше, тем больше я занимался организацией концертов, пока не превратился в подлого, скандального и бессовестного продюсера. В очереди ко мне стояли молодые певцы и музыканты, ежедневно мне приносили «демо-записи» и просили их послушать, чтобы потом я этих музыкантов пристроил в какой-нибудь концерт, «раскрутил» бы их, дал им денег, а они в ответ напились бы и заблевали всю гримерку, перебили лампочки в рампе и сперли что-нибудь из аппаратуры.
Ко мне приходили оперные дивы и горбатые хард-рокеры.
Ко мне приходили барды с Арбата, вооруженные пачками бездарных машинописных листов со стихами.
Ко мне приходили даже «свидетели Иеговы» с гитарой и пели.
Я видел все.
Я даже две недели был директором группы «Аукцыон».
В то время, договорившись с саморазрушающимся ДК имени Кирова о взаимовыгодном сотрудничестве, я затеял рок-фестиваль молодых групп под названием «Парад Оркестров».
У меня уже был приличный список выступающих – теперь эти названия ласкают слух и вызывают ностальгию. Где вы, «Юго-Запад» и «Пупсы», «Два Самолета» и «Духи», «Клуб кавалера Глюка» и «Внезапный Сыч» в старом составе?
Иных уж нет, а те – вызывают чувство жалости.
Вот в такое странное время моя собственная группа записывала свой, почти что первый, альбом. Нам остро нужен был синтезатор, и мы его нашли у нашего друга – красавец малый, мечта всех женщин. Два метра ростом, длинные светлые кудри спадают с плеч, и пронзительный взгляд синих, как небо, глаз. У него был чудо-зверь, синтезатор «KAWAI». Он нам его предоставил, хотя и недолюбливал нашу музыку. Я все думал: «Как же мы будем рассчитываться?»
И вот грянул час расплаты. Петя (так звали нашего красавца) явился ко мне не один. Он привел невзрачную девицу, напомнившую мне серую мышку – короткая стрижка, свитерок, гитарка… Не предвещало ничего хорошего. Петя сказал:
 - Дорогой друг, я привел к тебе очень талантливую девочку из провинции. Ты просто обязан включить ее в свой фестиваль.
У меня в то время страшно болела голова. Я не любил окружающий мир. Я сказал:
- А что ваша подруга играет?
 - Ее проект называется «Нечто Иное». Это как бы… Не то, чтобы бардовская песня… Не то, чтобы фолк…  Но она очень талантлива. За ней будущее.
И она запела. Я не люблю шансон, подозрительно отношусь ко многим бардам. Не люблю женскую лирику. Женщин люблю, а вот лирику их – увольте… Я скривил лицо, и тут она сказала:
 - Я вижу, у тебя сильно болит голова. Давай, я сниму твою боль…
И она подошла ко мне, положила руки мне на темечко и слегка погладила. Боль стала уходить. Потом она резкими движениями помассировала мою голову, и я подумал, какие у нее сильные руки. Боль оставила меня, но я все еще сомневался.
Чтобы простимулировать меня, Петя сказал коротко:
 - Не поставишь ее в программу, заберу KAWAI.
Я попытался было объяснить, что жалко выпускать эту девочку перед панками, собравшимися послушать, к примеру, группу «Юго-Запад» с хитом «Старый дедушка-пердун», но потом махнул рукой – будь что будет. Я ничего не имел против этой девицы, хотя песни ее нагоняли на меня черную меланхолию.
И вот, ДК Кирова, вечер, толпа маргиналов ждет группу «Юго-Запад», но группа напилась по дороге, и до клуба не доехала. Менеджер группы Эдик Хабибулин, преодолев многочисленные препятствия, добрался-таки до меня, чтобы сообщить об отмене. Я выпускаю со скамейки запасных, с содроганием сердца, женский проект.
«Хм-хм, - откашлялся я в микрофон, - По техническим причинам, те, кого вы ждете, сегодня не приедут…»
«У-у-у!» - раздался гул толпы.
«Поэтому не судите строго… Сейчас перед вами выступит молодое дарование…» - я кивнул Пете, он вышел на сцену со своей протеже.
Толпа остолбенела. Раздались крики: «Что это? Зачем?»
«Это… - я не сразу нашелся, что сказать, - Это – Нечто Иное…»
Петя истово ударил по клавишам, девушка запела – и я понимаю, что если бы вокруг была тайга, горел костер, стояла палатка, и гнус бы жрал напившихся спирта геологов, то все это было бы очень даже здорово. Но народ хотел стёба. Народ пришел не за этим. На первой же песне стали раздаваться неодобрительные выкрики, на второй – обстановка перекалилась, я стал терять контроль над событиями, и когда на песне «Ты мой энергетический вампир!» публика попыталась начать громить аппаратуру, я принял решение и знаками показал Пете: «На этом – всё!!!»
Петя сердитым шепотом стал мне доказывать, что они будут играть программу до конца, зрители уже стали дергать за провода, я выключил микрофон и с натянутой улыбкой объявил, что эксперимент окончен, и проект «Нечто Иное» нас покидает прямо сейчас.
Петя был в бешенстве. Я его еще никогда не наблюдал в красном цвете лица. Он кричал: «Больше никогда не получите мой KAWAI! Можете забыть про него! Идиоты! Вы не оценили самый перспективный талант! За ней будущее, а вы все – уроды! Еще услышите скоро о ней, да поздно будет! Ох, пожалеете!..» И так далее… Он забрал свой синтезатор, девочку было жаль… Я посмеялся им вслед. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Где «Юго-Запад»? Где все прочие? А девочку – то звали… Света Сурганова…