Глава 8. Суварнабхуми - Москва

В аэропорту я обменял оставшиеся баты на доллары. Получалось, что я слетал в Таиланд за ту же сумму, что многие мои знакомые тратили за неделю в Сочи.
Мы присели в зале ожидания, а мимо прохаживался патруль с собакой, выискивающей наркотики. Тех, кто по своей дурости возил опиум в чемоданах, ждал расстрел в тюремном дворике. Костян достал КПК, надел наушники и отключился.
Напротив присела девушка, краше которой я встречал лишь в благотворительных кинопоказах моих сновиденческих галлюцинаций. Она положила ногу на ногу и изящно поправила причёску. Изредка отводя взгляд, я смотрел на неё, а она – на нас.
После регистрации у зоны вылета я снова заметил её в толпе отлетающих нашим рейсом. Наверняка у неё имелся пожизненный билет для полётов в первом классе. Она по-прежнему казалась божественной в своём невероятном одиночестве.
Помимо неё с нами летело множество молодых и свободных девушек, по две-три в компании. В большем количестве таких восхитительных созданий я лицезрел лишь в очереди женского туалета в «Макдональдсе» или на «Пушкинской». Если постоять с полчаса на любой центральной станции московского метрополитена, можно набрать сотни участниц конкурса красоты, которые затмят любую «Мисс Вселенную». По сравнению с девушками, ездящими в нашем метро, все эти косметические королевы красоты казались мне невнятными посредственностями.
- Костян, ты видел?! И всё это время они находились где-то рядом с нами в Таиланде – прекрасные, юные, женственные, одинокие или ищущие забвения от одиночества. Как те три грации с корзинами экзотических фруктов. А блондинка с подругой, которая выше тебя ростом! На каких подиумах такое увидишь?
- Где? О чём ты?
- Да ни о чём. Если бы ты разул глаза… - я махнул рукой и продолжил сам с собой.
Мы были двумя дебилами. Посетитель притонов и знаменитый антрополог и естествоиспытатель, апологет аскетичного подвижничества. Два отмороженных кретина. Все эти молодые красивые женщины сопровождали нас всегда и везде.
Неожиданно я столкнулся с парнем, который сидел со мной в самолёте из Москвы. Мы обменялись краткими положительными впечатлениями и рукопожатиями.
На таможенном контроле стояла чудесная и обходительная девушка, абсолютно не похожая на угрюмых и бесстрастных сотрудниц на нашей стороне границы. Я хотел спросить у Костяна, почему её не взяли в бордель? Неужели она не захотела сама, при её-то данных?
Узнав, что я лечу в Россию, очаровательная таможенница прониклась ко мне искренним сопереживанием: «Там же очень холодно, и так далеко лететь!». Не заподозрив меня в терроризме и наркоторговле, она мило улыбнулась и пожелала счастливого пути.
Обратный полёт длился на час дольше, видимо, это было как-то связано с розой ветров и силой Кориолиса. Но сладостное предвкушение возврата в родную серую слякоть и свежеприобретённые воспоминания позволяли вполне сносно перенести десятичасовое бездействие в авиационных креслах.
Никогда ранее я не видел Костяна таким довольным. Он сожалел лишь о том, что в Бангкоке не успел добраться до «Сой-Ковбой». Одно название этого переулка заставило меня усмехнуться. Среди всех памятников культурного наследия там располагались лишь массажные салоны и бары.
- В следующий раз поедем на Пхукет, - Костян листал журнал про путешествия и самозабвенно выбирал маршрут для нового вояжа. – Нет, лучше на Кубу! Или на Мальдивы?
- На Мальдивах молодожёны проводят медовый месяц. Мы будем с тобой словно два педика на маленьком островке в одном бунгало.
- Тогда на Сейшелы!
- Аналогично.
Он так и не выбрал следующий филиал рая, обязательный к посещению, а мы уже подлетали к Москве. Как обычно в этой части геоида внизу простиралось бесконечное толстое одеяло депрессивной облачности. Оно удушающее обволакивало всю московскую агломерацию, в какой бы сезон года я не прилетал.
Костян посмотрел через меня в иллюминатор и забеспокоился:
- А Лёха точно нас встретит?
- Точно. А если что – поедем налегке, в летней одежде сначала в автобусе, потом на метро и прогуляемся пешочком до дома, делов-то.
- У тебя же осталась куча денег, ты ведь ни на что не тратился. А я на нуле, две штуки баксов вылетело только так. Давай возьмём такси!
- Да не парься, у него передо мной моральные обязательства в тысячу долларов. На его месте, я бы приехал. Иначе он рискует попасть в чёрный список козлов и ментальных уродов.
Аэробус благополучно приземлился и ещё полчаса катался по посадочным полосам. Видно, для нас не нашли подходящего места на парковке, поэтому высадили в чистом поле и подогнали автобус, который стоял ещё минут десять с открытыми дверями. Пассажиры в лёгкой одежде и без шапок, привыкшие к температуре градусов на сорок повыше, начинали мёрзнуть и роптать.
- А когда мы улетали в Таиланд, нас запускали на борт по трубе, - напомнил я.
- И не говори, люди только что с экватора, а их держат на морозе, - поддержал меня загорелый мужик в тонкой рубашонке.
- Добро пожаловать в Россию! – только и съязвил ещё один репатриант в шортах, примостившийся на нижней ступеньке автобуса.

Ещё недавно я – пожиратель акул и крокодилов – лежал у открытого бассейна и пил кокосовое молоко, которое просил «записать на мой счёт», пародируя фильмы про загнивающую буржуазию; сидел в тропическом саду с гигантскими насекомыми-опылителями, плавал в море в окружении летучих рыб и наслаждался закатом в обществе одной философски настроенной собаки, наблюдая, как Солнце ныряет между островами в Сиамский залив, словно с десятиметровой вышки.
Сравнивая воспоминания о Таиланде с пейзажем окружающей обыденности, приходилось отмечать, что вид из моего окна был не такой эстетичный, как из отеля «Маунтин-бич» в Паттайе. Я бы даже прибавил приставку «анти» к этой суровой эстетике. Прямо по курсу торчала гигантская бело-голубая панель семнадцатиэтажной коробки, а где-то с левого бока – вонючие отстойники, вместо Сиамского залива. По геологическим меркам, ещё совсем недавно на кровавую охоту оттуда прилетали тучи комаров, а летом невозможно было заснуть от кваканья лягушек, облюбовавших отстойники для своих бесполезных брачных игрищ. Всех этих невинных тварей сумели извести специальные службы, а может – химические отходы или глобальное потепление. Однако и по сей день на бетонных берегах этих антропогенных водоёмов сидят странные фигуры с удочками и что-то там вылавливают для неизвестных науке целей.
Я поймал себя на том, что незаметно свыкался с мыслью, будто весь мир выглядел именно так, потому что это был мой повседневный вид из окна. С этой точки зрения, я радовался тому, что жил в центре Восточно-Европейской равнины: географическое положение моей сухопутной пристани служило твёрдой гарантией, что меня никогда не затошнит от моря и пальм.
«Мы тратим кучу денег, покупаем недешёвые авиабилеты и летим чёрт знает куда, чтобы «как следует отдохнуть». А на самом деле – попадаем в чужую обыденность, к которой просто не успеваем привыкнуть. Вряд ли мальчик, выдающий каждый день полотенца у бассейна, восторгается закатами, цветами и хорошей погодой так же, как и я, который приезжает с пляжа на машине с кожаными сидениями прямо к парадному входу в отель и вылезает из неё в одних плавках».
Слабенький ручей сознания из ржавеющего резервуара с протекающим мыслепроводным краном прервал треск телефонного ретроаппарата восьмидесятых годов прошлого века. Звонил Костян:
- Здорово. Хочешь, - приходи. У меня тут Свет. Угадай, чем он занят?
- Засел за компьютер?
- Правильно. У него жена в Питер уехала.
- Сейчас буду.
Я быстро собрался и направился в соседний подъезд.
Не отрываясь от экрана, Святослав пожал мне руку и попросил «рассказывать»:
- Ну, что там было, рассказывай?!
- Да что ему рассказывать, он даже в массажные салоны не ходил, - самодовольно отметил Костян. – По крайней мере, судя по его словам. Ну не извращенец ли?!
Не уверен, что Святослава на самом деле интересовало, «что там было». К тому же, я ненавидел выступать в роли «сказителя», однако в данном случае я и Костян делились воспоминаниями, скорее, друг с другом, в то время как его компьютерный персонаж рубил славным рыцарским мечом каких-то жутких антихристов из преисподней, а сам он иногда вставлял реплики: «Ага», «Понятно», «Круто!». Возможно, некоторые из них относились и к нашему устному творчеству.
Забавно, но однажды Святослав умудрился выиграть у нас короткую партию в преферанс, так же глубинно укоренившись за монитором. Ему привалил чистый мизер и десятерная, так что думать ему особо не пришлось. А потом он постоянно пасовал или говорил «полвиста». Пару раз ему пришлось с неудовольствием отвлечься на распасы, но в итоге он нас бесцеремонно обставил, пока мы, по сути дела, играли за него.
В этот раз даже Костяна, который сидел бы за компьютером сам, если бы не наш фанатичный друг, стала напрягать эта ситуация, и он предложил выпить:
- Свет, ну давай посидим на троих, нормально поговорим, поставим твоего любимого Джимми Хендрикса.
- А я чего – против? Ставьте, наливайте, пацаны, я с вами! – утверждал Святослав, ожесточённо долбя по левой кнопке мыши.
- Костян, а тебе не жалко пить эту текилу, ведь она совершила вместе с тобой великий путь из Домодедово в Марьино, транзитом через Бангкок? – усомнился я.
- Чего же теперь – молиться на неё? Давайте отметим наше возвращение, как следует!
Отказываться сейчас было бы уж слишком жестоко. Костян и так сполна расплатился за свою жадность, преодолев со своими драгоценными сосудами почти двадцать тысяч километров. Да и спортивный режим в отсутствие моря, тренажёрного зала и бассейна соблюдать было сложновато. А я ведь знал, что всё этим и кончится – я буду пить его текилу, и он сам наполнит мой стакан. Мой изощрённый план сработал на все сто, но я ничем не выдал своего низкого самодовольства.
- За Раму Девятого! – провозгласил я, и мы шумно сдвинули стаканы в честь доброго сиамского короля, наконец-то встретившись взглядами с ясными голубыми глазами моих верных замечательных друзей под мощный хендриксовский «Fire».
Это был прекрасный момент: три старых товарища сидели вокруг табуретки, на которой едва умещались бутылка текилы, тарелка с лимонами и солью да три стакана, и пили за Раму Девятого, которого в глаза не видели, впрочем, как и чернокожего виртуоза Джимми, чьи гитарные риффы пронизывали комнату. Но, вживаясь в красоту этого момента и непосредственно восторгаясь им, я скорбно хоронил его уже через несколько минут ни к чему не обязывающей безмятежности. К сожалению, процесс возникновения и хронометраж счастливых иллюзий был мной достаточно изучен.
- Если бы я был режиссёром, то обязательно снял фильм «Путешествие двух бутылок на край света и обратно», - сказал я, подставляя стакан для новой порции.
- А ты лучше об этом напиши, - неожиданно предложил Костян. Я не ожидал от него такой провокации.
- Странно, что ты сам это предложил.
- Почему?
- Боюсь, кое-кто потом на меня обидится. Или не узнает себя…
- Брось, какие обиды! Пиши, всё как было!
- Надо подумать… Путешествие, как чётко структурированная художественная форма, не имеет себе равных, - признавал я, посыпав ладонь солью.
Так оно и было – у каждого путешествия есть начало и конец, а между ними происходит всё, что можно вообразить. И ответвление этого пути заканчивалось с последним глотком текилы. Сделав солидный крюк, словно отвлекающий маневр от будничной каждодневности, мы возвращались на обочину главной дороги, не торопясь встраиваться в поток.
Конечно, я знал, что кое-кому не терпелось посостязаться с высокопоставленными скотами в тонированных броневиках с мигалками на своей красной «Феррари» из мира идиотских Идей тринадцатилетнего подростка и злорадно показать им средний палец, обогнав на вираже. Красные «Феррари», красные жопы гамадрилов… Существуют ли метафоры сильнее, чем факты сравнительной зоопсихологии?
Но сейчас мы отдыхали в чистом поле под открытым небом, отъехав в сторону от магистрали; и, разложив на капоте старых раздолбанных «Жигулей» нехитрую снедь, пили водку под хорошую музыку, закусывая чёрным хлебом и солёными огурцами. Лично я всегда предпочитал живописные обочины: стоять спиной к трассе и всматриваться в едва прочерченные траектории, уводящие в беспредельную трансцендентальность бездорожья.
- Костян, а всё-таки ты молодец, что вытащил меня в Таиланд. Эта экспедиция добавила множество экспонатов в мой личный музей истории и этнографии. Спасибо тебе за компанию! – я дружески хлопнул его по плечу и залпом осушил стакан. – Мне удалось многое почерпнуть из…
- Да куда ты прёшься?! – Костян не придал абсолютно никакого значения моим прекраснодушным порывам. Это восклицание относилось к монитору, куда перенеслись все его мысли. Он пытался вырвать мышку из рук Святослава и объяснить на практике, как с помощью отряда эльфийских лучников расстрелять орду орков с топорами.
Я понял, что мне тоже пора отыскать собственные следы и вернуться по ним в свой уютный и целесообразный параллельный мир.