Война. Берлин. Катакомбы

Человек в черном длинном кожаном пальто быстро перемещался среди обломков зданий.
Как неожиданно он проявил себя. Я думал, что он способен ждать целую вечность.
И я со своей разведкомандой тоже был готов ждать целую вечность...

Но теперь я знал, что и его терпение закончилось.
Я знал, куда он стремится.
Катакомбы...

- Сань, прикрой если что... - шепнул я другу.
- Капитан!
- Прикрой... Я вернусь, я обещал... еще четыре года назад... Сань... Он мой... Этот фриц мой...
- Слушаюсь, капитан.

Я тенью скользнул среди обломков, неосознанно повторяя движения черного человека.
Да он хорошо обучен, вдруг подумал я. Очень хорошо. Сильный противник...

Я подкрался к входу в здание.
Меня не заметили снайперы, это хорошо. Это уже хорошо...

Куда же он мог... Впереди были только обломки старой лестницы и заваленный вход.
Я закрыл глаза...
Налево, еще шаг, опять налево... Там есть...

Я спустился на десяток шагов. Вот он. Проем не было видно, пока к нему не подойдешь близко. Я осторожно вошел внутрь здания.
Среди обломков и рваных тканей я увидел лестницу, ведущую куда-то вниз.

Я снял с себя камуфляжную накидку. Положил на камни автомат.
Только нож и пистолет... Мне больше ничего не пригодится, подумал я.
Я, как кошка, осторожной поступь спускался по лестнице, готовый в любой момент прыгнуть в сторону...

Но мои опасения были напрасны.
Даже когда лестница вывела меня в огромную темную залу с горящими свечами, он не заметил моего присутствия.

Он стоял на коленях перед огромным алтарем, освещенным свечами и что-то шептал по-немецки.
Нет... - вдруг подумал я. Это был не немецкий. Я много раз слышал за четыре года эту речь. Это только было похоже на немецкий.

Мои глаза привыкли к темноте и теперь я видел, как зажженные свечи узором слагались в свастику. Я видел портреты вождей, висящие на стенах. Не германских вождей. Я видел как длинные белые волосы освещал этот свечной огонь. А алтарь перед коленями черного человека был соткан из золотых нитей и по нему лилась вода...

Я понял кто он, тот, за кем я охотился последние дни. Он даже не важная персона в их иерархии... Он гораздо более... Другой, - подумал я.

- Иван? - произнес немец по-русски с легким акцентом. - Я чувствовал, что ты придешь за мной.
Немец встал с колен, но даже не обернулся в мою сторону.

- Меня зовут...
- Иван. Тебя зовут Иван. Вы все Иваны. Или Иоанн? Может так лучше. Имена не играют роли. Именами называют события. Ни ты, ни я - еще не событие. Наша встреча - это событие. Но для кого из нас, Иван?

- Я же нашел тебя, сука... Не спал, не ел. Но нашел, - прошептал я.
- И что? Ты готов меня убить? У тебя только нож и пистолет, Иван. Ты думаешь, что этим можно убить злость Богов?
- Этим можно убить тебя, сука...

Немец рассмеялся. Длинные белые волосы прядями упали на его черный кожаный с нашивками плащ.
- Это... - немец указал на горящие свечи. - Древний индийский символ. Он означает движение всего сущего.  Явление плодородия и богатства. Арийцы принесли эпохам этот символ. Даже русские его знают... Солнцеворот. Так, кажется, говорили вы в древности, пока не погубили культуру...
- Нет у меня ничего общего с тобой, немчура...
- Зря ты так думаешь, Иван. У тебя даже гораздо больше общего со мной, чем ты думаешь. Например, лишь то, что ты меня ненавидишь...
- Я после войны почитаю книжки. Не сейчас.

- Не почитаешь, глупый Иван. - Немец в три движения оказался рядом. Я даже не успел выхватить пистолет.

Он ударил меня так, что я этого даже не заметил.
Лишь острая боль внутри и непослушные ноги... Я упал на камни немецкого храма.

Он бросился, чтобы убить меня. Я перехватил его руки. Немец зажал мои ноги своими коленями и пытался перерезать мне горло ножом. Я не понимал что делаю, но отчаянно сопротивлялся неминуемой смерти.

- Вы, русские... - хрипел немец, пытаясь меня осилить. - Еще не убили бога... Вы даже не знаете, каков он. Завоевать Берлин - это еще не завоевать мир... Мы не создали ничего нового. Мы просто открыли нарыв на теле общества... Вы еще увидите нашу свободу... У себя... даже у себя... Или в других странах. Мы не истребимы...

Я смог освободить одну руку и нащупал пистолет.
- Нарыв, говоришь, сука... Значит будем лечить.

Я сделал три выстрела в упор. Немец обмяк и его светлые волосы закрыли мне глаза. Я сбросил умирающее тело. В его остекленевших глазах отражался свет свечей нацистского храма.
- Ahnenerbe... - прошептал немец.

- Тьфу, нехристь... - сплюнул я. Но его опасные слова уже заразили мне душу.
Я обязательно прочитаю много книжек, как только закончится эта война. Разных, даже тех, что они возносят на пьедестал. Я обязательно пойму, почему эта земля рождает уже вторую мировую войну... И рождает гениальных мудрецов и поэтов...

Я встал на ноги и огляделся.
Золото и вода. Власть и смерть. Страх и боль.
Все, что было в этом берлинском подземелье наверное было вывезено из многих стран. И конечно представляло ценность эпохи...

Но я не сомневался.

Когда я появился на поверхности ко мне подбежал сержант.
- Товарищ капитан! Мы вас потеряли уже... Войска отбили квартал и теперь нас перебрасывают вперед, а эта территория наша.

Я не ответил ни слова... Без автомата и накидки я шел по руинам некогда великого города.

- Товарищ капитан!

- Заминировать подземелье! Обрушьте все это здание к ядреной фене...
- Товарищ капитан!
- Выполнять!  - я шел не оглядываясь.

Воды бы мне...
А потом, я сам отвечу за все...
Это был мой фриц, мой...

И я вернусь домой. Обязательно вернусь домой…