клф нло н. бодров Положение вещей эссе-эпистола28

          Н.Бодров                НЛО,ЛМ-Челябинск2010г               
                Положение вещей
                (  Эссе-эпистола № 28 )
   Вот стол. Он прямо по курсу. Вот кровать. Она слегка больна на одну ногу и потому вдоль стены, как бы вдоль опоры. Она справа. Комнатка маленькая. И если встаешь от окна, то можно сразу лечь. И Он этим неоднократно пользовался. Вот часы на стене. Время как будто замерло от восторга ввиду просроченной  батарейки. И можно утешать свои угри неподвижностью минутной стрелки. Он давно томится своим благополучием. Ловит себя на мысли, что с легкостью бы сменял его на неопределенности, желания и загадки. Но привычное сильней. Максимум, на что он способен- выглянуть. Вот окно. Окно во двор. Оно правей стола. Шторки задернуты и утренних теней почти не видно. Однако, они непрерывно отбрасываются. Надо только приглядеться. Шмяк…шмяк…шмяк…шмяк-шмяк-шмяк. Позади невысокий шкаф. У него прозрачные дверцы и бумажная канцелярская душа. Сумка, хотя для чего она, сударь уже и не помнит. Иногда, когда совсем невтерпеж, он  предполагает использовать ее в качестве ночной вазы. Правда, все откладывает и не решается. Набирается мужества- и кратковременно покидает обжитое пространство.  Тут еще один шкаф, встроенный, косой. У него дверцы на роликах. Он уперся локтями в две стены и потихонечку содержит одежду. Чистую. Грязная висит в коридоре. И если грязная, то чья? Кто вхож в коридор? Кто проникает в смежное пространство, водворяя на вешалку то мокрую куртку, то потертую дубленку, то рваные джинсы. А эта странная в своей никчемности вещь- зонт…. А эти пещерные кроссовки….  Но ведь кто-то проник. Или проникал. Он уже давно не выходил за дверь. Ах, да! Дверь. Небольшая стыдливая плоскость в конце обитаемого воздушного параллелепипеда. Эта «задранка» закрывает проем. Там другая жизнь. Там неизведанное. Там эта самая грязная одежда. Там сквозняк. Там шумы подъезда. Шаги. Разные. Но одни, легкие быстрые он всегда выделял из десятков других. Они часто доносились из другой Вселенной, что-то пробуждая в груди. Что-то пудоража и предлагая. Они звучали там. За гранью обитаемого. Там что-то было. Там определенно что-то находилось. Но спокойствие всякий раз побеждало любопытство. Характер обитателя был сильнее характера странника. Все оставалось в виде звуков за пределами досягания. Все непонятное и неизведанное. Все влекущее и одновременно страшное. Но настолько притягательное в своей непознанности. Но нет. Назад. Назад. Воссоединиться мягкой опорой с жесткой плоскостью табуретки. Вставить лицо в познанную часть Вселенной между двух угловых полочек с дисками. Влиться зрачками в освоенную долгими месяцами призму монитора. Поставить башку под водопад преломленной информации.  Вернуться в интересное бесконечное. Внырнуть. Хлебать ее. Хватать. Поглощать. Потреблять. Юзить.  Захлебываться. Влить личную душу в обезличенное общее саморазвивающееся нечто. В компьютер. В общем- стол-табурет-шкафчик-шкаф-кровать-дверь-окно-информация. Таково положение вещей.
   Вот загадочный коридор. Худоба- вешалка. Плоский  кафель попираемый ногами. Станы-стены-стены, гордые своими обоями. Справа, если стоять спиной от лева- низенький столик на никелерованный ножках. На столике, большая лягушка телефона. Отсутствие пуфика. Еще один, но совершенно обособленный зеркальностью, шкаф. Дырки светильников. Немногочисленное парное племя «Обувь». Молчаливые близнецы, знающие  собственное предназначение. Как бы их не поставили, куда бы не направили их носы, они косят глазами в сторону входной двери. Она в самом углу. В ней замок. В ней шпионский глазок. В ней рукоять. Она главная. Все загадки мира, которые можно потрогать- за ней. И Он знает о ее существовании. И боится. И могучая пустота сторожит тот кусок пространства. Таково положение вещей.
   Она его уже любит. Но не знает наверняка о его существовании. Он квазисущество. Над светлой головой уклоны. Под ногами- горбики ступеней. Слева ребра перил. Справа несущая информацию известка. Впереди- пролет-пролет-пролет.  Ее душа готова к этой сладкой дрожи самопожертвования. К замиранию дыхания. К томлению в ожидании. К дрожи сочетания собственного привычного, личного с чуждым, но желанным. Предвосхищенным в радости. Предполагаемо влекомым.  Готовым к познанию. Наполняющим осмысленностью. Она идет по подъезду. По ступеням вверх.  На поясе провокаторша-мини-юбка. Выше- воздушный блузон самой легкомысленной расцветочки. На голове придурошная кепка. И любопытный лифт пустой обгоняет ее, возносясь стремительнее этих милых стройных ножек. Он хочет пошутить. Но поскольку механизм-не человек, шутки однообразные. Ограниченные вертикалью. Всякий раз он отворяет радушные створки на ее этаже и любуется тем, как она вставляет ключ в незаполненную металлом скважину. Она улыбается в его уклеенное жвачками зеркало, поджимает губки и исчезает за своей створкой. Слева- пусто. Справа-пусто. Снизу- пропасть. Сверху- крыша.  Лифт задумчиво без лязга смыкается и ждет. И она выбегает. И все в обратном порядке. Теперь вниз. Уклоны, горбики, ребра. Она стремится на улицу столь стремительно, что пустая бессмысленная железная коробка за ней не успевает. Слышно лишь лязганье железа. Хлоп! И только дразнилка- эхо шорохается по подъезду. Таково положение вещей.
   Прямо перед подъездом- мир.  Кривое дерево. Кошка. Прямо по курсу- автостоянка полная круглых тугих опор и спящие щеки сторожевой  морды во все окошко. Штришок эстетики- бабочка на узловатой веревке. Все такие угловатые бордюры, контролирующие ширь асфальта. Эх, дай ему разметаться, покроет всю травку…. Ржавый гараж. Не ржавый гараж. Еще несколько собратьев с одинаковым смыслом жизни. Чуть левее и дальше- детская площадка. На ней качель, еще две качели. Но другие. Гордые численным перевесом и принципиально иным видом колебаний.  Лавочки. Стратегический охват заборчика. Инвалид- песочница. Отчетливые следы компании. Отчетливое присутствие.  Правее- личность. И чуть дальше в утренних кустах, вся в процессе саморегуляции,  еще одна личность. Комплексующий ненужностью, стеснительный турник. Полиэтиленовый пакет с таинственными полустертыми письменами, зацепившийся за ветку уже другого, стройного дерева. Ветер несет его вот уж не первый год. И не уносит. Воздух. Над головами-небо. Впереди дорога. Необъятный мир, полный радости, горя, разочарований, побед, страстей, измен, ревностей, ничтожества и величия. Он тут. Там. Справа. Слева. Дальше. Ближе. Снизу и сверху. Таково положение вещей.
   Он устал от информации. Переполнился общим. Неосознанно возжелал частного. Интимного. Частного. Индивидуального. Собственного. Отдельного и потайного.  Подошел к окну. Отдернул шторку И поглядел вниз.
  Подружек не было. Заняться на полупустом дворе было особненно нечем. И она поглядела на корявое дерево справа. На прямое слева. На дом прямо перед собой. Чуть вверх. Их взгляды встретились. Второй этаж. Плоскость газона. Пересеклось одухотворенное невидимое. Слева угол дома. Справа- проем арки и шум дороги. Сверху облака. За спиной бушует водопад информации. Впереди- незнакомое.
Таково положение вещей.
24.04.10 НБ.