Город Сумерек, гл. 12. Часть 1 - Время перемен -

        1

        Выплывшее из-за горизонта солнце безучастно охватило взглядом белую равнину.
        Первый рассвет за месяцы ядерной ночи безжалостно высветил реальность нового времени.
        Времени, когда былое уже кануло в Лету, а новое ещё не успело дать хотя бы первые ростки.
        В определённом смысле вынужденная передышка пошла терзаемому противоречиями миру даже на пользу. Бушующие стихии погасили пожары и остановили битвы. Перед неотвратимостью элементарного вымирания погасли конфликты и распри. Остатки людей разбрелись кто куда.
        Что до остальных обитателей Тумиди – жители сказок вернулись в свой мир, спасая то, что не разрушили варвары и не погубило неверие. Странные сущности, проникнувшие сюда из других систем бытия, частью вернулись назад, другие же приспосабливались к новым условиям, либо подстраивали их под себя – и то, и другое получалось с попеременным успехом.
        Единственным, кто всецело упивался происходящим, отмечая на карте ещё один мир, в котором он одержал победу, был Дайоту.
        Как ловко он всех провёл, заставив поверить, что корень зла – Город Сумерек. А сам тем временем, под прикрытием войны, нанёс столь сокрушающий удар, что в прямом смысле слова выбил почву из-под ног. Это другие могут строить теории – метеорит врезался, зацепила гравитационным полем необычно близко подошедшая планета или, самая легкообъяснимая причина трагедии – ядерные взрывы. А вызванная ими цепная реакция довершила дело, ввергнув в пучину всю планету.
        Даже на руководящем посту все видели Железного человека. Никто, кстати, не задаётся вопросом от чего о нём больше ничего не слышно? Мне суть проблемы видится в том, что Железный человек был не более, чем биороботом. Но ведь все знают – на самый совершенный компьютер найдётся ещё более хитрый хакер. Правило сработало и на этот раз. Разве что заместо взломщика системы пришёл опытный кукловод.
        Правду знали только Дайоту, да горстка повстанцев во главе с Синебородом.
        Как ни прискорбно сознавать, но план по предотвращению катастрофы провалился. Новая стратегия предполагала информирование населения и создание добровольческих отрядов. Большой поддержкой, особенно моральной, являлось то обстоятельство, что на стороне человечества были сказочные герои. Да, они много натерпелись от людей. Но сказки живут Верой. Когда к ним тянутся сердца, они оживают и сами спешат на помощь. Осталось только вернуть искру в загрубевшие души. В том, что узнав правду, так и произойдёт, сомневаться не приходилось. Сущности иных миров, в свою очередь, вполне могли принять сторону Дайоту. Но, скорее всего, их отношение к происходящему оставалось нейтральным. В том смысле, что не всё ли равно на ком паразитировать? С такой точки зрения представители рода человеческого находились в несравненно более выигрышном положении, как создания мира Света. А Дайоту – дитя Тьмы. А что есть тень? Не более, чем отсутствие света.
        Единственным же местом, сохранявшим полнейший нейтралитет, оставался Центр Смерти.       
        Ну чем не злая гримаса судьбы – Центр Жизни – под властью оккупантов, а Центр Смерти – как бы в свободном плавании. И какая двусмысленность – читаем «смерть», а подразумеваем?

        2

        Синебород не спал. Грудь снова сдавила тяжесть, он задыхался. Верный признак простуды. Но его это не беспокоило – такие пустяки не одолеют. Да и тяжесть в груди... Очень может быть, её причина в повышенной нервозности. Впрочем, такое состояние не покидало столь долгое время, что даже начинало восприниматься как некая данность, с которой волей-неволей приходится мириться. В минуты, когда его тянуло философствовать, Синебород неизменно задавался вопросом – не слишком ли высокая плата за возможность построить новый мир? Оглядываясь назад, Синебород не мог сказать, что сейчас поступил бы иначе. Вывести ясномыслящих жить в лоно природы – передать им полученную информацию – да, это была его миссия и он с ней справился. Но вот построить новый мир не получилось. Кто мог знать, что восстанет сама Тумиди? С точки зрения Космоса – нормальная реакция на агрессора, но живущим здесь такие вещи представляются несколько иначе.
        В полумраке комнаты горела одна из последних свеч. Снаружи заревел ветер. Не жалея сил, в стену забарабанил снег. Метель могла идти и день, и два, и три... Вот она – истинная цена нового мира. Да, они сумели вернуться к истокам, но сами оказазались бессильны перед натиском яростных сил, ещё недавно, казалось, надежно запертых в недрах планеты. И вот, после миллионов лет заточения,  древние духи выпущены на волю. Всесильные и беспощадные, они ревут и мечут, упиваясь свободой, до неузнаваемости меняя очертания материков и океанов. Горы превращая в равнины, на месте водных просторов протягивая новые хребты, а моря обрушивая на ничего не подозревающую сушу.
        «То было время, когда Бог решил смешать твердь земную и хляби небесные, дабы сотворить мир заново.» – такими словами мог бы описать происходящее древний летописец. Синебород не был поэтом, да и настроение не очень лежало к творчеству, но мысли его были примерно о том же.
        И тем не менее не спалось...
        Очнувшись от глубоких дум, Синебород услышал тишину. Ветер стих. С некоторым усилием поднявшись, он приоткрыл дверь.
        По лицу резанул морозный воздух. Надев ушанку и сапоги на меху, Синебород вышел за порог. Точнее сказать, протиснулся в щель дверного проёма – открыть не позволял навалившийся снег, и в буквальном смысле оказался по колено в снегу.
        «Это здесь – по колено, а дальше, верно, и по пояс будет.» – тяжело вздохнув, он закурил. Сигареты заканчивались. Ещё одна насмешка Судьбы – сколько лет он думал бросить, но курил. Теперь же как раз наоборот – тянет успокоиться сигаретой, а придётся бросать. Но в эту минуту его сильнее всего манила наступившая тишина. До самого горизонта лежала заснеженная степь, над которой раскинулось тлеющее ночное небо.
        Пусть читателя не удивляет, что наш герой сидит в холодной избе посреди голой степи. Ещё недавно здесь были густые кедровые леса, но несмолкающие смерчи и несколько землятрясений сделали своё дело. В некоторых местах слой почвы был полностью снят, обнажив скалы. А затем свирепствовали метели. Снежная шапка, достигающая в толщину метра и более, завершила картину. Остатки леса – выкорчеванные и разломанные, словно спички, стволы тысячелетних деревьев – всё оказалось под снегом. Торчащие ветви являли собой то ли скелеты неведомых чудовищ, то ли диковинные кусты, образующие непроходимые хитросплетения крон. Да и изба Синеборода была по сути лишь входом в пещеру, что со множеством других, ей подобных, образовывала целый лабиринт, растянувшийся на многие десятки километров. В этом подземном «городе» и обосновались повстанцы, Дети Тумиди, как называли они сами себя. А в глубине, в одном из залов, располагался штаб. Функционировал он и сейчас, но занимался преимущественно координацией действий, нежели их направлением, тем паче идеологией. Идейные убеждения подавляющего большинства переживших Время перемен, были одинаковые – не погибнуть. Посему, хоть и был разработан новый план борьбы, первоочерёдно приходилось решать иные проблемы.
        Как всё же странно устроена природа человека: пока всё спокойно, ему скучно. Когда же сам создаст множество проблем и станет тратить уйму средств и сил на их устранение, тогда будет доволен – и дело есть, и чувствуется смысл.
        Сейчас же был открыт пресловутый «ящик Пандоры». Его любят припоминать с иронией. Но вот – открыли наяву, выпустили первородные силы. И что дальше?

        3

        Возникновение сказок относится, вероятно, к тому периоду становления человеческой цивилизации, когда с одной стороны появилось достаточно свободного времени, чтобы заниматься фольклором – слагать былины, героические эпосы и песни, а с другой – развитие абстрактного мышления позволило сочинять вымышленные истории, не имеющие ничего общего с реальными событиями.
        Тогда, да и много позже, эти истории оставались известными лишь роду, их сочинившему. Лишь с развитием муждународных отношений народы смогли знакомиться с культурой соседей, благодаря чему у литературных персонажей появилась возможность путешествовать по всему миру.
        Но... Пришло Время потрясений. Если кто в эти смутные времени и мог позволить себе роскошь всецело отдаться сочинительству, то я таких людей не знаю. Даже странствующим актёрам и бардам всегда приходилось иметь при себе оружие. Что уж говорить о людях простых, занятых хозяйством.
        Пути Тумиди и Волшебного леса вновь пошли в разные стороны. Недолгий период взаимного сосуществования прекратился даже более неожиданно, чем возник.
        Моё повествование закончилось в ту минуту, когда Белая Ворона поспешила в Волшебный лес рассказать о решении Председателя.
        После того, как Центр Жизни скрылся из виду, Белая Ворона, уверовав, что за ней нет «хвоста», взяла курс прямиком на родимые места.
        «Это хорошо, – рассуждала она, – что у нас нет современных средств связи, не то бы часть лесных жителей непременно охватила бы паника. Шутка ли – пойти на уничтожение живой природы. Разве сказки способны на такое? В голове не укладывается! Другая же часть жителей леса впала бы в уныние. Бывает, что волшебство никому не нужно, но когда его объявляют вне закона...»
        Да, я излагаю с позиции человека и не могу точно выразить мысли Белой Вороны, но суть, надеюсь, уловил. Саму же волшебницу, к слову, заботило другое. Волшебный лес и так находится от Тумиди практически отдельно. Поэтому если даже планета погибнет, в их реальности ничего по-настоящему страшного не случится. Но Белую Ворону тревожили Поля синих цветов. Эта земля лежала как раз на границе двух миров и вот ей угрожала опасность.
        Новая волна ярости и бешенства захлестнула волшебницу. Поддаваться  разрушительным эмоциям – не есть хорошо, но она представляла, как Тумиди погибнет от Звезды Смерти и не будет надежды на спасение. А откуда ей взяться, если Шар Надежды разобьётся? А как иначе, если бесноватый Председатель решит уничтожить всё, угрожающее экологии? Да, Сад никоим образом не попадал в категорию запретных объектов, но он однозначно не вписывался в концепцию мира Председателя. А такие люди действуют просто: непонятно? – убрать! А что Сад? Он жив любовью. Разрушать даже не потребуется. Достаточно не созидать и не желать этого. Всё – кислород надёжно перекрыт.
        – Глупцы! Глупцы! Глупцы!
        Наконец она достигла Волшебного леса. На первый взгляд здесь всё было как прежде. Потом присмотришься – замечаешь тут отличие, там немного иначе... Но это мелочи. Серьёзных изменений в укладе жизни не последовало. И это несмотря на то, что в воздухе уже пахло изменой, а над головой начали сгущаться грозовые облака.
        «Молодцы, земляки!» невольно подумала Ворона. «Чего-чего, а выдержки нашим не занимать.»
        Убедившись, что здесь всё хорошо, полетела она дальше – к синим цветам. И так получилось, что на подлёте к Восточной дороге в лицо нашей путешественницы ударил сильный ветер. (Интересно, у птиц есть лицо?) И плотные-плотные грозовые облака низко-низко нависли над землёй, образовав черную-пречёрную воронку смерча. И закружилась она в мрачнеющей дали.
        «Боже, сохрани. Не позволяй ему приближаться в нашу сторону.»
        Вместо Гласа небес стал накрапывать дождик. Поскольку Белая Ворона никогда не слышала о дождевых смерчах, рождённых над сушей, то несколько успокоилась.
        Дождь всё усиливался и усиливался. За синими молниями послышались глухие раскаты небесных барабанов. Небо разрывало огнём; гром стал резким и оглушающим. Мокрая трава прижималась к земле, деревья жалобно дрожали озябшей листвою, дорога размокала, наполняясь лужами...

        4

        Как на Земле существует легендарная Шамбала, увидеть которую могут лишь люди, достигшие определёного уровня просветления, так на Тумиди таким местом стал город Ичнэ Итед.
        Он и до этого дня был открыт лишь творческим личностям, а с приходом разобщённости и хаоса, и вовсе превратился в некую закрытую зону. А кто мог его увидеть в мире, где творчество никак не стояло в качестве приоритета? Вместе с тем Время перемен помогло Туларозе Кастильедо Энчи понять своё истинное предназначение. Как единственной из ныне живущих хранителей магических знаний, ей суждено было заняться спасением метущихся в смятении. Указать им Свет и Путь. С полным правом можно сказать, что Тулароза стала новым Мессией.
        Конечно, ещё был Дракон, но у его Пути было иное предначертание. Так что оставалась одна Тулароза. Ивана и Лену она уже смогла научить законам духовного мира, помогла слышать голос сердца.
        В тот день, когда над Городом Сумерек вырос ядерный гриб, они втроём находились на берегу небольшой речки. В зелёном летнем домике, неизвестно кем построенном и кого ныне ждущим. Смею предположить, то было место встречи волшебницы и Джона, к которому незнакомка пока являлась лишь во сне. А девушка и вовсе не знала о его существовании. Со своим воображением она могла придумывать каждый день по новому суженному, но этим не занималась, рассуждая, что если Судьба – она обязательно встретит того, с кем и будет счастлива.
        Погода не задалась с самого утра. Словно предвкушая долгую разлуку, плакал хмурый дождь, было холодно и тоскливо. Проводив молодых людей до мостика на другой берег, Тулароза пожелала им доброго пути, а так же всегда быть вместе. Сколько людей не могут обрести счастье даже с теми, кто, казалось бы, всё своё внимание отдаёт спутнику.
        «Вы же, – сказала Тулароза, – вместе не смотря на все ссоры и неприятия. Вам сама Судьба дала карты. И помните – ключ к пониманию лежит в нас самих. Слушайте сердце – оно не обманет.»
        А на другом берегу меж соснового леса терялась дорога, ведущая прямиком к Волшебному лесу. Если не тратить время на остановки, к вечеру Иван и Лена уже должны быть дома.
        «Из Волшебного же леса незамедлительно ступайте в поля Синих цветов. Теперь вы и так знаете достаточно, чтобы понять Шар. Искать Дайоту – тратить время, которого нет.»
        Подождав, пока они скроются из вида, Тулароза вернулась в домик у реки. Нужно было решить, что делать дальше. Первоочередной задачей стояло устранение Дайоту. Да и все эти разрушения требовали незамедлительного решения.
        А потом поднялся ветер, дождь усилился  и налетела жестокая гроза. Пейзаж стал смазываться, будто написанный красками, и всё потекло, как в сюрреалистическом сне. Тулароза не хотела видеть, но смотрела, хотела что-то сделать и не могла...
        Многие думают, что волшебнику стоит щёлкнуть пальцами, прошептать заклинание и всё – чудо готово. На деле же всё несколько сложнее. Для начала, например, стоит предельно сосредоточиться. А вот этого, сбитая с толку, девушка не могла... Ей бы мог помочь Бешенный Барсук, но сей обитатель дождя спешил к Ивану и Лене. Супругов непременно сбило бы с ног и понесло грязным потоком, хорошо, если бы остались целы руки-ноги, но завеса дождя приоткрылась и оказались они в комнате журчащих струй. Неспешной, вальяжной походкой к ним вышел хозяин. За внешним спокойствием угадывалась плохо скрываемая тревога. И действительно – едва подойдя, Бешенный Барсук бросил «Привет!» и развернулся со словами «Быстро, быстро! Нет времени.» Обхватил, словно спасательным кругом, гостей своими мокрыми руками и потащил за собой. Идти сквозь воду было завораживающе и пугающе. Иван ловил себя на мысли, что здесь пропадает ощущение расстояния и времени. Лена же воспомнила тот случай, когда она сиганула в реку с жёлтой дороги. Вспомнила Лиса и Лётчика.
        «И снова эти мысли совсем ни к месту» корила она себя.
        А водяной человек спешил и спешил, ни на что не обращая внимания. Голубая стена расступалась и, пропустив троицу, с грохотом смыкалась вновь.
        Когда они остановились, прошла целая вечность, или, если подумать иначе, только миг. Подобно времени и расстоянию, логическое мышление упорно не желало себя обнаруживать. Абстрактное же растекалось, как вода на масле. Прекратив безуспешные попытки совладать с собой, Иван расслабился. И сразу почувствовал, как тело уносится журчащим потоком, оставляя душу, парящую на крыльях дождя.
        «Уж не раздвоение ли сознания у меня?»
        Его же спутники являли собой образцы спокойствия. Прояснить ситуацию мог бы водяной человек, но он молчал. Стоял, отвернувшись, что-то беззвучно шептал и сам себе жестикулировал. Его взгляд то убегал, то останавливался на полу. Затем снова спешил за водную стену. О своих спутниках, казалось, он уже и забыл. Даже когда Иван стал ходить, рассмаривая помещение; когда Лена пыталась с ним заговорить и отошла, не получив ответа, Бешенный Барсук стоял изваянием. Ни один мускул не дрогнул на его теле. Ни одно слово не слетело с беззвучно шевелящихся губ. А дыхание его самым удивительным образом слилось с шумом воды.
        Повернувшись, Иван стал, как вкопанный. Кроме него и жены никого не было...

        5

        Раз Лена вспомнила про Лиса и Лётчика, значит и мне следует рассказать, что же с ними было дальше, после той встречи в Фиолетовом лесу.
        Ни старуху, ни девушку они больше не видели. Одна неприятная встреча произошла на следующий день, ближе к вечеру, когда верхушки деревьев уже начинали окрашиваться в оранжево-коричневый цвет.
        Проходя мимо норы, Лис и Лётчик почувствовали чей-то пристальный взгляд. Лишь мельком взглянув в отверстие в земле, друзья решили поскорее убраться, настолько неприятным было охватившее их волнение. А той же ночью им обоим приснился один и тот же сон. Будто бы идут они к этой норе, заглядывают внутрь и видят два белых немигающих глаза, от которых веет не то чтобы ненавистью, но скрытой угрозой. И в голове раздаётся чей-то голос, спрашивающий, желают ли они присоединиться к обитателям подземного мира, или предпочитают мир солнца и света? После этоих слов и Лётчик, и Лис проснулись.
        Безлунная ночь. На всём небосводе горела лишь одна звезда, чей вид тоже принёс тревожные мысли о светиле, что летит сюда, неся разрушение. И небо, подальше от греха, не зажигала в эту ночь ни звёзды, ни луну, дабы не нарекать гнев Звезды смерти.
        Ясное дело, оптимизма от подобных мыслей не прибывилось.
        Кое-как совладав с собой, друзья заснули и вновь увидели один сон на двоих.

        ***

        Над горизонтом тают последние лоскуты ночной дымки.
        Вместе с собой сумеречная пелена забирала лунный серпик.
        До них не сразу дошло то обстоятельство, что хотя было достаточно светло, до сих пор не показался солнечный диск.
        Откуда же лился свет? Озадаченные этим вопросом, друзья внимательно взглянули на теряющий очертания серп Месяца.
        Что-то было неправильно – и не серп уже, а полный круг, причём видимый куда отчётливей. Прошло с полминуты и на месте луны показалось бледное солнце.
        Почти белое, оно молчаливо возникло довольно высоко над горизонтом и, казалось, источало полупрорачные потоки бледного света в небесную синеву, наполняя небосклон невразумительным сиянием.
        Спустя минуты две к солнечному диску присоединился ещё один.
        Таких же размеров, но куда более яркий и веющий чем-то зловещим. Всем своим видом показывающий, что немного осталось ждать – скоро он достигнет планеты и тогда случится непроправимое.

        ***

        Вскочив, ни говоря ни слова, друзья спешно проглотили завтрак и отправились дальше. Благо было уже утро и за лесом угадывались очертания Города Сумерек.
        Если раньше они не хотели идти к Дайоту, справедливо полагая, что это равносильно самоубийству, то после таких недвусмысленных снов решение пришло само собой и было поддержано молчаливым согласием.
        Надо полагать, что эти сны не столько мистические, сколько пророческие, или, скажем, дающие пищу для размышлений. И правда – сон о пещере ставил краткий, но всеобъемлюющий вопрос. А второй... Ни о какой звезде ни Лис, ни Лётчик не слышали, но насколько же реалистичным было видение! Не иначе, как пророчество, но в чём его суть?
        В это время неестественная тишина накрыла лес.
        И вот уже небо озарилось ослепительной вспышкой...
        Если кто-нибудь решит найти виновного в совершении столь ужасного злодеяния, то едва ли сумеет найти первоисточник. Для этого пришлось бы перенестись не только в другую область географически, причём на момент совершения преступления давно как лежащую в руинах, но и совершить скачок во времени.
        Единственный возможный вариант решения данного уравнения, на гипотетическом уровне, прикинуть, кто обладает подобным оружием. Или хотя бы знаниями для его создания. Ответ очевиден – Безумный учёный. Невероятно? Да, но не значит – невозможно. Как говорится:

        Есть многое на свете, друг Горацио
        Что и не снилось нашим мудрецам.

        Безумный учёный. Что мы вообще о нём знаем? Информацию приходится собирать буквально по крупицам. Так что же нам известно? В историю сей гений научной мысли вошёл как создатель, а затем и испытатель самозаряжающейся энергетической субстанции. Высвободившаяся энергия обратила в пустыню речную систему и лежащую ниже равнину. Вот и всё, о чём упоминается в большинстве источников. Лишь в некоторых из них авторы задаются вопросом: энергии высвободилось колоссальное количество – какая долина? Тут разрушения должны были быть куда серьёзнее. Да и это не самое странное. Но куда подевалась сама установка? Взрыв, без сомнения, её уничтожил, но ведь взрыва, как такового и не было.
        Думаю, читатели уже догадались к чему я клоню. Да. Я уверен, что земля Синих цветов получила меньшую часть удара, тогда как основная его часть пришлась на Город Сумерек, произведя эффект ядерного взрыва. У меня даже есть предположение, почему именно в этот город. Где как ни тут экспериментировали с искривлениями пространства и прочими вещами, выходящими за рамки обычного понимания? Видимо в какой-то момент волновые потоки с обоих сторон вошли в резонанс и результат не заставил себя ждать.
        Но надо отдать должное всем этим горе-исследователям: Врата Мироздания пришли в движение не по их вине.
        Ответственность за это деяние следует возложить на Джона, который так неосмотрительно не закрыл окна в доме Синеборода. Согласен – Джон не имел никакого представления, что окна магические. Как и Синебород не мог помыслить, что в их город забредёт некто столь неосторожный, не знакомый с основами волшебства. Да если говорить серьёзно, то и город был не более, чем поселением творческих натур, объединённых одним желанием – творить.
        Такова уж природа истинного творчества – баллансировать на границе реальности и мира, лежащего по ту сторону...
        Получается, что и Джон не виноват...
        Но вот незапертое окно впустило посланников иных миров, несущих хаос и путающих естественные связи пространства.
        Может быть истинные причины лежат в чём-то другом, но я склонен выстраивать цепочку событий именно в таком порядке.

        6

        Джон спал. И снился ему Бешенный Барсук, устремивший грустный взгляд в грозовую даль.
        – Джон, Джон. То ли ещё будет... – сказал Бешенный Барсук. – Но ещё не поздно что-нибудь исправить.
        Проснулся. Голова гудела, соображалось с трудом. Состояние было такое, словно не спал он, а работал в поте лица.
        Умывшись холодной водой, причём он растянул эту не самую приятную процедуру, Джон посмотрел в зеркало. На него глядел небритый невыспавшийся мужик.
        – Доброе утро, – приветствовал он отражение и побрёл завтракать. Есть не хотелось. Влив в себя кружку чая без сахара, Джон уставился в четвёртое окно. Голову вроде как отпустило, но тело всё ещё хранило тяжесть сна. Соображалось тоже по-прежнему с трудом. Изо всех сил напрягая память, он тщетно пытался восстановить подробности приснившегося разговора. Но всё было тщетно. Лишь последние слова, словно выженные раскалённым железом, крепко засели в голове.
        «Что там Бешенный Барсук говорил, что ещё можно что-нибудь изменить? Но как? Нет, сперва надо установить, что именно следует изменить, а затем...» – в этом месте мысль стала разворачиваться с такой скоростью, что Джону пришлось прокрутить её в обратном направлении, дабы восстановить все звенья. Выстроилась следующая цепочка: «Барсук приснился именно сегодня. Значит, это имеет отношение ко вчерашнему дню. Самое неординарное, что я сделал – стал свидетелем, что окна этого дома, по сути, есть коридоры связи. Это первое. Второе – Барсук говорил об исправлении. Если это имеет отношение к этим окнам, то что бы там ни было, а следует вернуться в прошлое. Каким образом? Не следует ли из этого третье: четвёртое окно на самом деле старит вещи, поскольку они как бы из прошлого. Стоп! Но в таком случае они должны выглядеть наоборот – новее, такими, как раньше. Или всё же старее? Ведь коли предел погружения не установлен, но лишь общее явление старения является признаком фактора времени... Странно, но допустимо. Четвёртое... Четвёртое... Да! Транспортные коридоры, особенно что касается птиц.» Джон подбежал к окну и захлопнул. «Спасибо Барсуку за подсказку. И, наконец, пятое.» При этой мысли у Джона выступил пот. «Дико, но если предположить... Сюда они прибыли, чтобы остановить Барсука, спешившего в лабораторию, чтобы там по формулам попробовали повернуть вспять процесс открытия Звёздных Врат. А тут эти птицы. А что если это связано? Ведь всё относительно – где-то окошко с птичками, а где-то, преломлённые призмой, эти же образы предстают Звёздными Вратами и бесноватыми чудовищами.»
        Джону стало дурно. Своими же руками! Верить или нет, но выглядело очень логично.
        «И откуда я всё это знаю?»
        Вгляд упал на окно главной стены. Оно было приоткрыто. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы протиснулось существо, размером с птицу.
        Последний довод был настолько убедительным, что лишь успев подумать, Джон распахнул окно и вошёл в него. И увидел, что мир вокруг погрузился в изумрудно-болотные зелёные тона...

24. 04. 2010.