...Я заснула случайно, и когда открыла глаза, не увидела ничего, кроме бесконечной полосы деревьев и длинной нескончаемой дороги впереди. Это был большой комфортный автобус, в ушах гремела музыка, кто-то всё ещё спал, кто-то читал книгу, кто-то безучастно смотрел в окно, поглощённый своими мыслями, и наверное только я хотела , чтобы поскорее остановился этот автобус и жизнь вернула меня обратно домой...Остановите Землю, я сойду...
...А был ли у меня когда - то дом? Что такое дом, вообще? 4 стены и потолок, ванна, кухня , туалет? Мягкая мебель, дорогие обои, картины на стенах? Всё это было, но это ли дом, можно ли называть домом эту построенную жизнь, место в котором никогда не было семейного благополучия, это ли дом? А может, дом это бакинский бульвар, на котором мы с бабушкой кормили хлебом чаек и фотографировались с разными сказочными персонажами? А может, это старые соседи, дядя Эдик, Белка, с которой мы росли вместе чуть ли не с рождения, записывали наши голоса на кассеты и играли в дочки-матери, войнушки , и всякие другие непонятные детские игры? Может, это 1 Сентября того самого памятного дня , когда я тащила на себе здоровенный бант, который маме вздумалось привязать мне на макушку , разбавляющий мою жгуче чёрную густую чёлку, смуглую кожу и школьную форму, может, это строгая, ухоженная учительница с потрясающе аккуратными длинными ногтями, которая брала в свой класс только детей состоятельных или более или менее известных родителей, а может это просто старый двор, старые проблемы, теннисный корт и трамвайная линия, по которой мы однажды ехали из школы в город, сбежав с уроков, помню , я тогда была настолько удивлена собственной смелостью, это ж надо, всегда прилежная, умница разумница, и сбежала с уроков....что возбуждённо как бы самой себе сказала вслух : " а я первый раз в автобусе"...На что Гасан на полном серьёзе ответил : " Хм...Вообще -то это трамвай"....
...Сейчас ничего этого не было, только небо, затянутое тучами и леса, леса, леса....
....Мы вышли из автобуса, и вытягивали из кучи свои чемоданы. Вокруг собралась толпа людей. Они с любопытством поглядывали на нас, перешёптывались и судорожно искали "своих".... На секунду я остановилась и оглянулась вокруг...Всё так серо, холодно, накрапывал дождь, я смотрела на всю эту картину, которая не укладывалась в моей голове, все эти перемены и контраст, что неожиданно громко для себя сказала вслух : "Ужас"...
" Ужяс будит патом, кагда семь киляметров в щколу пищком будишь хадить"....Я обернулась. До сегодняшнего дня я много слышала о них, каждый траурный день мы готовили доклады в школе, читали статьи и слушали учителей, оплакивали жертв и оккупированные земли, но никогда ещё мне не доводилось видеть и слышать армянина за своей спиной. Их было двое, и своим тандемом они напоминали повесть "Толстый и тонкий" , потому что в действительности, один из них был худым, с нездоровым цветом лица и впалыми щеками, в чёрном пальто, которое явно было ему не по размеру, а другой - упитанный, в тёмных солнцезащитных очках, и в точно таком же чёрном пальто. Они оба курили.
" Ти аткуда?" - обратился ко мне Тонкий.
" Из Совесткого Союза" - буркнула я себе под нос и продолжала искать свои вещи , стараясь не пересекаться взглядом с "врагами народа".
" Ха-ха"-засмеялся он мне в ответ, обнажив жёлтые от сигарет зубы-"Зачэм абманиваещь? Ти - из Азербайджана"
" Вы нас и здесь в покое не оставляете" - съязвила я, и подхватив свой чемодан направилась в свою квартиру. Я могла здесь жить, пока учусь. Но ничего в этом чужом доме "моего" не было.
.......
-Зтрафствуйте, ребьята! Меня зафут Радмила ,я из Босниа, я буду фам помагать усфоить язык....
Я пробиралась к своему стулу сквозь многонациональность нашего класса. Посадили меня на территории Ирака, но позади меня ютился небольшой Курдистан. Спереди справа был кусочек Ирана, далее, Югославия, Словакия, бесконечное число цыган, несколько азербайджанцев, сомалийцы, русские, добрая девочка Наташа из Украины, албанцы и ещё какие-то другие нации, которые сейчас и не вспомнить.
" Аюнек хельуа" - улыбался мне обвешаный золотом курд, который, по моему мнению нарушал канон Ислама, о том, что мужчина мусульманин совершает харам, одевая золото, но судя по висящему на его шее киллограммовому кулону в виде карты Курдистана, его это нисколько не смущало.
" Ай кэнт спик арабик" фыкнула я ему в ответ, прекрасно зная, что он только что заметил, что у меня красивые глаза, но мне совсем не хотелось продолжать этот разговор, и вообще ни с кем говорить, так как за короткое время , что я здесь пребывала, цыгане успели спутать меня с цыганкой, чилийцы с чилийкой, арабы с арабкой,и только русские благополучно обходили меня стороной.
- Дафайте поприфетствуем , вот, это наша нофая девачка, она очень умная и харошая, поэтому, мальчики, об умных и хороших дефачках надо заботиться!
- Умные и хорошие девочки сами о себе позаботятся, Радмила - услышала я грубый гогот с задних рядов, что лишний раз подтвердило моё суждение о циничности мужской натуры.
....Было время обеда, все ползли в столовую, а мне особо и не хотелось есть, как-то не привыкла я стоять с подносом в очереди за едой, но это, конечно было лучше, чем покупать кое-как слепленные пирожки , пожаренные на машинном масле в буфете у тёти Нубар на втором этаже. Здесь давали холодное обезжиренное молоко. Я до сих пор чувствую его вкус на своих губах. Но нигде не могу найти такое же.
- Эй, ты новенькая? А меня зовут Алина - щебетала невысокая кудрявая девочка с крупными скулами и узковатыми глазами- Ты из АзербайДЖана?
О Боже, как я ненавидела это АзербайДЖана, ну почему нельзя немного смягчить произношение, это же джян, так легко, просто джян, джян Азербайджан!
Я кивнула.
- А я из Казахастана...
- Я предполагала...
- А у меня брат псих - Я сделала круглые глаза- Да, он придурок. Он младше меня, и он нервный. Вон он.
Она указала пальцем на маленького смуглого мальчишку лет 10, который казался вполне здоровым и вместе с другими здоровыми детьми играл в футболл во дворе.
- И что в нём не нормального? - спросила я, чтоб просто поддержать разговор.
- Дааа, он такой, простоо знаешь, ну недоделаный короче. - Нет, не знаю. Понятия не имею, как выглядит недоделаный человек. Видимо, заметив мою незаинтересованность, она решила ошарашить меня другим своим заявлением.
- Ты знаешь, а меня один раз чуть не изнасиловали.
Я молча смотрела на неё и хлопала глазами. Вот уж никогда не думала, что можно так спокойно и играючи говорить о том, что тебя однажды чуть не изнасиловали, словно ты говоришь, знаешь, однажды я попробовала мясо кролика или что-то в этом роде. Хотя, наверное на мясо кролика у меня было бы больше эмоций, чем сейчас у неё на столь неприятное происшествие.
- Где?
- Дааа , там , в Казахстане...- она как-то по-казахски тянула слова. - Я ж полукровка, у меня отец русский. А нас там не любят. Ну ладно, пошли есть, а то ничего не останется.
И я поплелась за ней в столовую, всё ещё додумывая, как же можно есть , если две минуты назад ты говорил о том, что тебя чуть не изнасиловали??
...Переступив через азербайджанскую гордость, я стояла в очереди за школьным обедом. Курды бессовестно переговаривались прислонившись к стене, как наши "мяхля ушаглары" , и я знала, что обо мне. Периодически до меня долетали слова типа "джуана, зор джуана" (красивая, очень красивая , курд. авт.), но я старалась не реагировать и ждать своей очереди. Впереди меня стоял невысокий светлый мальчик, который почему-то всё время повторял "принц, принц" , и я всё не могла понять, где он углядел принца в школьной столовой. Как оказалось , светлый мальчик был просто армянином, и так же просто слово "бринц" означало "рис". На обед был рис, со всевозможными овощами, соусами, хрустиками и холодным обезжиренным молоком.
Я села у окна и задумалась, вот бы у нас в Баку в учебных заведениях так кормили. Помню, как на переменах мы выбегали в будку к дяде Сёме, чтоб купить любимые Джуджкины ( это одна из моих ближайших подруг) чипсы Панчо с Ранчо, как мы их называли, плакаты Backstreet Boys и несвежие булочки с изюмом, чтоб хоть как-то скрасить голодняк до последнего урока. Как ни странно, дисциплина у нас была хоть куда. В классе нам не разрешали есть бананы, так как у кого-то из одноклассников могло не быть на них денег, а принося еду, конфеты или жвачки, все заведомо знали, что надо делиться. Так что, поесть так или иначе нормально не получалось, да и потом , я, Джудж и Солнце ( вторая из ближайших подруг) копили по одному "мамеду" в день, чтобы по окончанию 11-го класса непременно купить себе поддержанную иномарку. Мы были убеждены, что на это нам хватит денег, если уже сейчас начинать копить. Естесственно, нам не хватило даже на Запорожец...
Из воспоминаний меня выбил знакомый акцент
- Можно я здесь сяду , да
Это "да" невозможно перепутать ни с чем в мире. Так разговаривают только бакинцы.
- Да, конечно - ответила я и придвинула свой поднос ближе.
- Бакинка?
- А на кого похожа?
- На испанку.
- Да, и на цыганку, арабку, курдянку, и ещё наверное много много разных наций.
- Кстати , на грузинку похожа тоже...
- Есть у меня грузинская кровь..
- Ну говорю же! Только носом не вышла.
Он засмеялся. Я рассмотрела его лучше. Светлые волосы, голубые глаза. Белокожий. Ну настоящий Саша. Или Дима. Но никак не Фархад. И он ещё смеялся над тем, что я на азербайджанку не похожа.
- Ну как тебе здесь? - спросил он, вдоволь насмеявшись над моим маленьким носом
- Никак. Скучняк. - я жевала "бринц" и смотрела в окно. Тоже мне , слово придумали , бринц....Я усмехнулась в пустоту.
После еды можно было подышать воздухом во дворе, а затем снова идти на занятия. Я старательно избегала встреч с кудрявой девочкой Алиной. Как правило, она крутилась среди курдов.
...Первый день прошёл обычно. Никто особо не напрягал, не обьяснял задания насильно, не задавал по 25 параграфов из одной книги. Обучение шло с главным лозунгом " ноу стресс". По дороге домой я думала о том, как всё таки отличаются наши методы преподавания. Я была настолько увлечена собственными размышлениями, что не сразу услышала как кто-то окликнул меня за спиной
- Эй!!! Ёу! Чушь е??
- "чушь е?" - что за бред он несёт, этот парень, который бежал за мной Бог знает сколько времени. " какая ещё чушь???"
Меня начинала напрягать эта многонациональность.
Он добежал до меня, отдышался, и снова задал этот вопрос
" Чушь е?"
" Да что он хочет , в конце концов " злилась я, но настолько была смущена его естесственной красотой, что забыла, как сказать ему по английски, что совершенно не знаю никакую чушь.
- " Албания? " - задал он мне прямой вопрос.
В глазах этого жгучего, темпераментного брюнета искрилась его цыганская натура. Я приблизительно знала кто это, брат одного албанца, который учился в этой же гимназии, видела мельком, но ещё не успела никого и ничего узнать толком
- Но...Но...Ноу...-заикаясь сказала я
Он улыбнулся белоснежной улыбкой и положа руку на грудь гордо произнёс
- Косово Албания!
Я улыбнулась ему в ответ....
Его звали Буяр, а многозначительное " чушь е" значило не много не мало, " как дела?" по-албански. Когда он понял, что говорить со мной по-албански бесполезно, мы перешли на более или менее понятный сербский , и каждый раз наше столкновение начиналось с его улыбчивого " здраво, како си?" , что значило то же самое, что и чушь е. Я думала, мне будет сложно переходить с языка на язык, усваивая каждый день что-то новое, но каждый язык как-то удивительно отсеивался, отделялся от остальных, и я жадно глотала новые слова, на каком бы языке они ни звучали.
Самым непривычным было занятие спортом. Всю жизнь я таскала в школу справку с освобождением от физкультуры, а здесь мне проходилось бегать и прыгать вместе со всеми, стоять на воротах, отбивать мяч бейсбольной битой, играть в хоккей на траве и даже иногда забрасывать неподъёмный мяч в баскетбольное кольцо. В последнем , несомненно, больше всего везло сербу Браниславу, так как, чтобы забросить мяч в кольцо ему не нужно было подпрыгивать, достаточно было протянуть руку. На этом же баскетбольном поле я порвала любимые джинсы и как раненый зверь ушла обрабатывать окровавленую коленку. Гигант Бранислав умудрился неуклюже толкнуть меня во время игры.
Мы с Буяром заболели игрой в настольный теннис. Наверное, это было единственное в чём мы с ним соревновались и в чём нам не было равных - он никогда не мог победить меня, а я его, мы всегда играли вничью, хотя я обыгрывала многих, что било по их мужскому самолюбию, а мне доставляло удовольствие то, что я была единственной девчёнкой , которая так хорошо играла в настольный теннис. В Буяре удивляло то, что даже во время игры он неизменно улыбался. )
У них была большая цыганская семья-сестра, её муж, и бесконечное количество детей , ну и сам Буяр, который очень сильно от них отличался. Однажды он жестоко подрался со своим другом, который влепил ему по зубам, благо, они все остались на месте. Но даже с разбитой , распухшей губой Буяр улыбался и говорил " нема проблема". Кстати , он в совершенстве владел немецким, так как ранее проживал в Германии, если мне не изменяет память, довольно долго.
.... К сожалению столкновений с Алиной было не избежать. Когда она в очередной раз подошла ко мне, я уже мысленно представляла себе какую историю она поведает мне на сей раз. Но она подошла молча и протянула мне какую-то тетрадку.
- Что это? - я взяла её в руки, но не открыла.
- Это мой дневник.
- Зачем мне твой дневник? - эта девочка не переставала меня удивлять.
- Я там написала то, что хочу тебе сказать, но не могу. Но ты должна знать. Почитай.
И она исчезла так же, как появилась. Делать было нечего, времени после обеда было много, а в дневнике вроде было расписано всего несколько листов.
Мелким, корявым почерком она писала .
" Я хочу быть, как ты. Ты такая необыкновенная, я всю жизнь мечтала быть такой" ...ну вот, начинается, подумала я.....Решила подлизнуться...
" Как ты только появилась все обратили на тебя внимание, ты даже стала любимицей Радмилы, все ребята смотрят на тебя, даже самый красивый парень постоянно вокруг тебя вертится " - Это явно о Буяре. Как же нелепа эта голая женская зависть. Мы с ним всего-то навсего дружим, но таким скороспелым девочкам дружбы между парнем и девушкой не понять. " А я никто. И никому я не нужна. Я не умею быть тобой . Научи меня быть тобой."....
Дальше я читать не стала. Бред закомплексованного подростка.
Я отнесла тетрадку обратно и аккуратненько положила на её стол. Чем бы дитя не тешилось...
Навстречу шли огромные глаза Фархада
- Привет , Безнос ( он решил теперь называть меня именно так) Когда пойдём рисовать?
Мы учились вместе в художественной школе и в свободное время вместе рисовали. Ещё Фархад имел обыкновение вытаскивать меня из депрессии, снабжать классической музыкой и выводить на вечерние прогулки. С ним можно было поговорить обо всём. А ему нравилась Алина.
Я никогда не могла понять, как мальчику интеллектуалу может нравиться легкомысленная девчёнка фантазёрка, которая врала даже о том, что ела на завтрак. Но , видимо, любовь зла, и козлы эти пользуются. Алина же в свою очередь занималась курдами, арабами и афганцами, которые каким то магическим образом её привлекали. Всё закончилось тем, что она переспала с одним из голодных на физические отношения рыжим прыщавым склонным к венорезанию курдом, потом подала на него за это в суд и выйграла дело .
Постепенно я начинала ко всему привыкать и жизнь здесь уже не казалась мне такой уж раздражающей. Я даже стала находить много интересного в многонациональности моего окружения, мне было интересно всё-их язык, традиции, менталитет.
Буяр как-то неожиданное уехал в Финляндию и больше я его не видела. Я продолжала играть в настольный теннис и даже подружилась с двумя русскими девочками из Узбекистана. Они оказались до ужаса весёлыми и жизнерадостными, что мне, улыбчивой, но мрачноватой, было как нельзя кстати. Они часто подтрунивали над моим бакинским акцентом и кавказским нравом, но я знала, что это было не со зла.
Однажды мы решили сходить в МакДональдс, как мы его называли : " фешенебельный ресторан". Вот и ещё одно отличие заграничного МакДака от нашего - здесь это просто забегаловка, закусочная, забежал, поел и убежал и место , где тусуются по-вечерам подростки-бездельники , а у нас это "МакДональдс рестораны", куда приходят наряженные в бриллиантах, как на показ мод или демонстрацию очередного мобильника последней марки.
Я и Катя терпеливо стояли у кассы, пока Аня занимала место.
- Блин, это ж надо было а, - ворчала Катя - каблук сломался...На что я автоматически спросила
- Зачем?
Я заметила, что у бакинцев есть необъяснимая привычка говорить "зачем" вместо "почему".
Я знала, что Катя не упустит из виду эту маленькую деталь, и стоило нам подойти к столику, как она запела
- Нет , Ань, убивают меня эти азербайДЖанцы. Прикинь, я ей говорю, у меня каблук сломался, а она мне - зачЭм?
Я улыбалась, спокойно пережёвывая свой чизбургер.
Странно, как за едой Катю всегда тянуло на какие-то совсем неаппетитные темы, и вот в очередной раз она обсуждала отрицательные черты своего парня афганца.
- Они подмываются! - Восклицала она- Прикинь, Ань , подмываются! Их что, не учили, что для этого есть туалетная бумага?! Вот что называется мусульмане
Я поперхнулась, и в этот момент она прозрела
- Блин, прости, я забыла что ты тоже....
Я утирала слёзы и мне было смешно, но в глубине души немного грустно, что ей не понять такой простой мелочи, но неугомонная Катя теперь обращалась ко мне
- Ну вот обьясни, зачем подмываться то? Руками??
- А как надо, ногами? - спрашивала я
- Туалетной бумагой! -многозначительно ответила она, осталось лишь добавить "эх ты, деревня".
- Кать, это гигиена...- Я знала, что обьяснять бесполезно, но не знала в какое русло перевести разговор.
- Да какая ж это гигиена, когда руками...- она засмеялась - ну ладно, доедай свой чизбургер и пошли на дискотеку.
- Кать , ты ж меня знаешь - замялась я
- Знаю знаю ! - защебетала Катя- Не куришь, не пьёшь, на дискотеки не ходишь, целомудрие хранишь и самое главное - подмываешься! Чем не завидная мусульманская невеста? Ань, давай подарим ей этот балдахон, где одни глаза видны?
Аня подхватила
- И солнечные очки, чтоб глаза прикрыть!
- Это называется никаб - не сдержалась я
- Как называется? - захихикала Катя - В общем, мусульманский женщин, ты сиди, а мы пошли тусоваться.
И я осталась наедине с недоеденным чизбургером и полным стаканчиком клубничного милкшейка...
Больше всего я любила книги. Таких психов было двое - я и Фархад. Книги были одной из моих страстей, наверное, после музыки, и когда меня спрашивали что мне прислать из-за границы, я всегда просила книги, которых тут не было.Однажды моя знакомая сказала, "если б мне мужчина подарил книгу, для меня это было бы как пощёчина", на что я многозначительно пожала плечами и подумала, что наверное , мы просто слишком разные .
В один прекрасный день я наконец додумалась попроситься практикантом в библиотеку и меня приняли с распростёртыми обьятиями, так как бесплатный работник владеющий несколькими иностранными языками им бы совсем не помешал. Я часами раскладывала книги по полочкам, по стране и фамилии автора в алфавитном порядке, из чего сделала вывод, что в городе очень много финнов, так как самое большое количество возвращённых книг были на финском. Финнов как таковых я не видела, вернее, не знала , что они финны до тех пор, пока они не заговорят с тем самым смешным финским акцентом " писссала какккала" , но уж кого было сложно не заметить , так это финнских цыган . Их мужчины ходили в практически одинаковых куртках горчичного цвета, и чёрных классических брюках со строчками, я ещё никогда не видела финского цыгана в кроссовках. Что уж говорить о женщинах, которые все до одной после замужества носили необъятные национальные платья, в юбку которых наверняка помещались несколько маленьких цыганят, которые успешно обваровывали здешние магазины.
За прилежность и безукоризненное выполнение всех своих обязанностей мне разрешали пользоваться личным библиотечным компьютером без лимита, и потому каждый вечер, разложив всё по местам и убедившись , что новые книги на русском, которые только поступили в библиотеку благополучно лежали у меня в сумке, я усаживалась поудобней и печатала длинные письма домой.
....С Арби мы познакомились на просторах интернета, когда однажды вечером мне было жутко одиноко и печально и предательски мучала ностальгия. Я пошла против своих же правил не давать номер телефона случайным знакомым, и он позвонил, став моим психологом на один день. Я вылила на него поток всей своей грусти, предварительно предупредив, что буду ныть долго и мучительно. Он, надо сказать, держался молодцом. В принципе, всё могло остановиться на этом, если бы он не нарушил договоренности "одноразового разговора" и не позвонил снова. Как ни странно, его звонок был очень кстати, ибо настроение по некоторым обстоятельствам у меня было примерно такое же, и он снова помог мне прийти в себя. Постепенно у него вошло в привычку мне звонить, а у меня - говорить с ним о своих проблемах, потому что он всегда слушал внимательно, никогда не перебивал, и я бы даже подумала, что, когда я говорю, он откладывает трубку и уходит по делам, если бы только, выслушав меня, он не давал дельного совета.
Прошло довольно много времени, прежде чем он сообщил мне, что является старшим братом моего близкого друга Дени. Дени был чеченцем. Чеченцев я никогда не видела, так сказать, сблизи) В Баку мне как-то было не до них, а когда они стали приезжать кучами по городу ходил бредовый слух, будто они все хулиганы, носят ссобой оружие и их надо опасаться.
Первое моё столковение с ними произошло в Баку, случайно. Дома у меня тогда компьютера не было, я усердно занималась в школе, в художественном кружке, пела, ходила к репетиторам и на него совершенно не было времени. Но мамина подруга переехала за границу, и нужно было общаться с ней каким-то образом. Я всегда ходила в один клуб, там работали наши друзья, и я могла спокойно заниматься там своими делами, без страха что кто-то будет трепать нервы, но в тот день мне срочно нужно было попасть в интернет, а этот клуб был закрыт. В отчаянии я побежала куда глаза глядят в поисках клуба, у меня было назначено время на беседу в интернете с той самой подругой, я жутко опаздывала и смутно припоминала, что где-то неподалёку был ещё один. Я нашла его. Вбежала вовнутрь и замерла. Представьте себе картину - куча высоких, здоровых , громких светлых длинноволосых чеченцев, которые по рассказам местных должны были тут же запихнуть меня в мешок и увезти в горы приставив автомат Калашникова к виску. Но когда ко мне подошли и вежливо спросили, чем могут помочь, а я ответила что мне нужен компьютер, я села, и все они вышли, и никто не стоял над душой , не бросал реплик в мою сторону, я сделала свои дела, заплатила и тихо спокойно ушла.
Это было первое положительное впечатление.
Я и моя подруга Джема дружили с соседской чеченской семьёй уже здесь. Мы вместе с Айшат готовили чеченскую халву, смотрели футболл с Маратом и учили чеченский язык при помощи маленького Муслима, который, если его обидеть, грозно показывал маленький кулачок и говорил " Убью".
Это Марат познакомил меня с Дени, который до сих пор является моим лучшим другом и никогда не пускал за собой косяков.
Как ни странно, с Дени о его семье мы никогда не говорили, вернее я знала, что она у него есть и есть три брата помимо него, но ничего более не знала. И вот, по странному стечению обстоятельств, мой виртуальный психолог оказался почти родным человеком. По чеченским законам, братья не могли даже по дружбе общаться с одной и той же девушкой, но мы сделали небольшое исключение, учитывая то, что нам приходилось делать вид, что ничего не происходит и мы друг друга не знаем. Негласный закон гласил - никогда не обсуждать девушку с братом и никогда не обсуждать одного брата с другим. Так и жили.
Ещё некоторое время мы общались вслепую, а потом он предложил мне послать ему свою фотографию. Я согласилась, только при условии, что он пришлёт мне свою, на что он безапеляционно ответил: "Нет". Долго я допытывалась, почему он мне отказал и, в конце концов, он ответил, что боится не понравиться мне. "Ты испугаешься", - шутя говорил он.
Я же решила рискнуть, ибо этот человек стал мне настолько близок, что уже было совершенно всё равно, как он выглядит.
... Я успокоилась. Он не был уродом, а оказался вполне симпатичным молодым человеком. Он удивился, потому как представлял меня совсем другой - "очкариком в кремплиновом костюме". С того момента его словно подменили, да и я чувствовала, что отношения принимают другой оборот. Прошло примерно около года, прежде чем мы встретились. Жил он в другом городе, довольно далеко от меня, и долгожданная встреча осчастливила нас обоих. Мы не могли наглядеться друг на друга, он постоянно брал меня за руку и говорил: "Неужели ты здесь, со мной...живая!". Я улыбалась ему в ответ, но никак не могла освободиться от мысли, что он уедет.
Вообще отношения на расстоянии - это мучение, и врут те, кто говорит, что расстояние укрепляет и помогает разобраться в чувствах. На самом деле, разлука - могильщик любви, люди устают жить друг без друга и в один момент непроизвольно начинают учиться жить по одиночке.
Он приежал, мы виделись, проводили вместе много времени и всё больше и больше привыкали к друг другу. С каждым разом прощаться становилось всё труднее, и со временем он стал просто уходить со словами: "долгое прощание - лишние слёзы", обнимал меня и исчезал на неопределённый срок.
Я не умела без него жить. Казалось, та жизнь, что была у меня до него - это просто отрезок времени, когда я дышала, двигалась и существовала. С его приходом в мои будни всё изменилось вокруг, и я познала истиную радость жизни.
Дома начались проблемы. Домашиние никак не хотели понимать, что я его люблю и требовали забыть и оторвать его от своего сердца навсегда. И виной всему был ложный стереотип о "выходцах из Северного Кавказа".
Тогда у нас начались первые разговоры о будущем. И, к сожалению, я не услышала от него того, что хотела бы услышать. Казалось, мы живём настоящим и будущего у нас просто нет. Но больнее всего мне стало тогда, когда он сказал: "Мои родители никогда не согласятся на невесту другой национальности". Получалось, что дома оказались правы. Мне было страшно подумать, что он не станет за меня бороться, ведь он в самом деле любил меня, я это не просто видела, я это чувствовала и была уверена в его чувствах.
Решив подождать, я подписала себе смертный приговор. Время играло против меня, проходили дни, месяцы, и ничего, абсолютно ничего не менялось. Всё те же редкие встречи, долгие разговоры по телефону и пустота.
Однажды мы с подругой вышли за покупками, когда позвонил он и сказал, что нам нужно поговорить. Сердце заныло сразу, как только он это произнёс, я отошла в сторону и услышала его нервный голос. Он говорил много, эмоционально, но неуверенно, и из всего сказанного я слышала только одно "я больше не люблю тебя". Резко закружилась голова, я медленно опустилась на колени, закрыла лицо руками и заплакала. Подруга подбежала, стала звать меня по имени, на нас оглядывались люди, а мне было всё равно. Колени ослабли настолько, что я не могла подняться. Да и не хотелось мне никуда идти, хотелось только умереть здесь, на этом же месте. И только жалость к родным дала мне сил. Мы ехали молча. Сказать "я же тебе говорила" в такой момент подруга не рискнула. Слёзы никак не хотели останавливаться, люди в вагоне смотрели на меня то ли с жалостью, то ли с состраданием, а я из всех лиц на Земле видела только его, до боли знакомое лицо на дисплее моего телефона.
Прошло несколько дней, боль никак не утихала, глаза уже болели от слёз, и сердце не переставало ныть. Первый раз за эти дни подруга куда-то отпустила меня одну. Я стояла на перроне в ожидании поезда и пустым взглядом смотрела на рельсы. "В чём смысл?"- спросила я себя. И не нашла ответа. Люди подозрительно смотрели на меня, в ожидании резких движений. Я смотрела на них и думала: "Глупые люди, вы совсем ничего не знаете обо мне", а потом пыталась заглянуть в себя и не видела ничего, кроме бесконечной пустоты внутри. Я сделала шаг вперёд. Глубокий вдох. Всего один шаг, сейчас или никогда. Издалека виднелся поезд. Рельсы дрожали, как будто зазывая меня вниз. Ещё один шаг. Закрыла глаза и вдруг....зазвонил телефон. На дисплее высветилось родное, до страха, до ужаса, до боли родное имя. Я дрожащими руками нажала на кнопку и не выдержала. Так я рыдала наверное первый раз в жизни, пытаясь вылить всю эту боль и отчаяние наружу. Он спросил меня, где я, я ответила что стою на перроне, пытаясь найти в себе силы покончить со всем этим кошмаром, и у него задрожал голос. Он просил меня отойти оттуда, сказал что нам очень нужно поговорить. Мы спорили минут 5, люди смотрели на меня как на сумасшедшую, а мне было всё равно. Он уговорил меня отойти подальше, я спустилась в местный парк, села под деревом и говорила с ним. Долго...Мучительно...
Я не понимала, за что он так со мной поступил и почему разлюбил, что было не так? Он ответил, что никогда не сможет пойти против родителей и готов пожертвовать собой ради них. Странно, что я могла пойти против своих, что боролась как могла, изо всех сил, терпя ссоры и неприятные скандалы, а он не мог, не мог бороться ради нас.
Я дошла до дома совсем опустошённая, долго болела, питалась плохо и совсем не хотела жить. Дважды пыталась вскрыть вены, но обе попытки не увенчались успехом. Помимо всего этого на меня навалились семейные проблемы, и нервы сдали окончательно. Меня чуть не положили в психушку, но родители добились лечения на дому, с обязательным посещением психолога, я пила антидепрессанты, практически целый день спала и стала многое забывать. Внутри меня что-то сломалось, жизнь утратила смысл и потеряла краски, я носила только чёрное, закрывала шторы дома, сидела в темносте и слушала медленную музыку. И часто разговаривала с его фотографией. Я сходила с ума и сводила с ума своих родных и близких.
....Он приехал неожиданно и почему-то изъявил желание увидеться со мной. Я знала, что "приехал повидать друзей" не было истиной причиной его приезда сюда, но делала вид, что всё именно так, как он говорит. Прошло много времели и я научилась жить с этой пустотой внутри, даже не пытаясь ничем её заполнить. И зачем я согласилась на эту встречу - я тоже не знала. Возможно, мне хотелось узнать , что я почувствую.
Ничего не почувствовать было страшно. Вот он, перед тобой, человек из - за которого ты чуть не лишилась жизни, из - за которого утратила аппетит и потеряла сон, он здесь, в двух шагах от тебя,а ты ничего, совсем ничего к нему не чувствуешь. Мы погуляли с ним по городу, посидели в кафе, выпили кофе, и я вдруг поняла, что хочу уйти. Мне на подмогу пришёл дождь , мы простились и я убежала домой. Он смотрел на меня всё теми же глазами, как раньше, полными любви и теплоты, но больше ничего не возможно было изменить и главное-не было нужно. Мы остались хорошими друзьями, я знала, что несмотря ни на что, он никогда не предаст меня и я могу всегда спрятаться за его широкой спиной. Через какое-то время я пыталась найти ему хорошую девочку для женитьбы и никак не могла принять тот факт, что мудрый еврей был прав - всё проходит. И это прошло.
...Семью Рамиля мы с Фархадом заметили сразу. Самое удивительное было то, что их было три брата и имя каждого из них начиналось с буквы Р. С Рамилем мы сдружились с первого же дня, это случилось так же быстро, как Фархад и Рамиль успели друг друга возненавидеть. Они были слишком разные, чтобы сдружиться, Рамиль весь из себя понты, понятки, кищилий, а Фархад эдакий интеллигентный мальчик с книжкой и прямой осанкой. Но несмотря на это, у нас получалось общаться всем вместе. Я вообще никогда не любила стандартные женские разговоры о том, у кого бриллианты крупнее и кто выйграет Дом 1, 2 , 3 и все последующие, наверное поэтому мама говорила, что должна была родить мальчика, а получилась я, такой вот пацанчик, которая с детства находила себя в мальчишечьих компаниях. С ребятами всегда было легче - они находили во мне друга, и даже Рамиль, часто путаясь, называл меня "гагаш", настолько мы были в "братках", с ними можно было оставаться собой, не сторониться женской зависти и быть уверенной, что они скажут правду о том, подходит тебе этот наряд или нет. Хотя, наряжаться не приходилось и это был ещё один плюс. Мы дружили и этим всё сказано.
Ранним утром меня разбудил звонок. Сонным голосом я что-то пробурчала в трубку и услушала оттуда бодрый голос соседа Зураба
- Слюшай, гого, мне твоя помощь нужна
- Зура, я сплю
- Ну проснись, Нан, мне срочно, я за дверью.
Делать было нечего, пришлось одеваться и ползти к двери - ибо я уже знала чего от меня ждут.
- Чего у тебя опять? - я открыла дверь и передо мной стоял Зура во всей своей красе .
Зура был здоровый статный грузин из Боржоми. Так уж завелось, что в нашем городе жили только стильные грузины, которые одевались с иголочки и от них всегда пахло дорогим одеколоном. На голове у него обязательно была грузинская кепка.
- Да вот, опять прислали.
Он этого не стеснялся. Там никто этого не стеснялся, и как только я освоила язык ко мне потянулись все не знающие здешний язык люди, за бесплатным качественным переводом в любое время суток. Не в мою пользу играл мой альтруизм и безотказность, правда, как правило меня чем-нибудь потом одаривали, но я просила в таком случае в следующий раз не приходить, так как не любила принцип " ты мне я тебе". Грузины всегда приходили за одним и тем же.
- Опять поймался? Непрофессионально, Зур - шутила я над ним.
- Да ладно..Вон Гоги отпустили, сказали , в следующий раз так не делай..
- Я себе представляю, что Гоги им сказал..И на каком языке
Мы шутили. Гоги был другой грузин, которого тоже поймали на воровстве в местном супермаркете. Мне действительно было интересно, что сказал полицейским Гоги, что они отпустили его с напутствием больше так не делать.
- Ты в следующий раз тоже так скажи - сумничала я, перевела вызов в полицию и ушла спать дальше.
Мне снились соседи, которыми по воле случая оказались грузины с удивительно созвучными именами - Дато, Сосо, Бесо и Васо. Зура немножко не вписался. Но они все были удивительно отзывчивыми, добрыми и положительными людьми. Раньше я считала воровство страшным грехом, для себя я до сих пор так считаю, но кто я, чтоб судить этих людей, которые всё отправляли домой, в "умирающую с голоду Грузию". Как правило, в одном городе они не задерживались долго, и через какое то время их сменяли другие грузины, впрочем, воровали по стране все, и армяне, и молдоване, и румыны, и русские, и даже некоторые азербайджанцы, которые делали это хуже всех.
В этот день мне так и не удалось поспать , так как после Зуры меня срочно вызвали в гимназию, где меня ждал учитель из какой-то другой гимназии, который очень просил меня почитать лекцию об Азербайджане там, где он преподаёт. Радмила рекомендовала меня, как светлый ум, хорошо усвоивший язык.
Мне дали на подготовку один день и я даже сделала какие-то рисунки, вытащила через принтер фотографии Азербайджана , подготовила краткий экскурс в историю, ну а всё остальное решила рассказать спонтанно. Уж о чём о чём, а о своей стране говорить я могла без умолку. Правда, делать это на иностранном языке, который я усвоила, но ещё не знала его на желаемом уровне было сложно.
....Лекция проходила в актовом зале, я переживала, так как никогда нигде не читала лекций ранее, но увидев молодёжь, которая постепенно собиралась и усаживалась в кресло поджав под себя ноги, или смачно пережёвывая жевательную резинку, я поняла, что могу даже сказать, что Азербайджан находится на границе США и Канады, омывается Ниагарским водопадом и ещё там есть отель под названием Малибу, а живут в Азербайджане древние папуасы , они бы с умным видом продолжали меня разглядывать, жевать жвачку и надеяться, что я скоро закончу болтать о совершенно ненужных им вещах.
Но как только я вышла к трибуне и сказала вступительную речь, вкратце рассказав что есть Азербайджан и где он находится, на меня посыпалась масса вопросов - как там одеваются, какая там религия, похожи ли наши традиции на какие-либо более знакомые миру, красивые ли у нас люди, светлые или тёмные, и наконец в чём наша проблема с армянами.
Это был больной вопрос, возможно, я должна была расписать им во всех подробностях нашу проблему, но в самый неподходящий момент мне сообщили, что лекция закончилась, я громко обратила на себя внимание молодёжи и многозначительно ткнув указательным пальцев в воздух сказала
- Запомните, Карабах это наша территория.
Мы улыбнулись друг другу и я пожалела, что среди учеников не оказалось армян, в противном случае, мы продолжили бы лекцию до завтрашней ночи, доказывая друг другу то, что доказываем по сей день.
.....Собственно, армянин не заставил себя долго ждать, и на моей новой работе мне пришлось столкнуться с ещё одним. Я удивлялась откуда они берутся и почему их везде так много, но не находила ответа более существенного, чем "у них сильная диаспора". Армен внешне очень напоминал мне бакинца, где то в памяти смутно ещё сохранился образ бакинских армян, но со временем этот образ становился всё более размытым. Собственно, с 15-ти лет Армен жил в Восточной Европе, так что кроме его имени особых показателей "армянизма" в нём не было. Карабахским вопросом болен он не был, лучшие друзья их семьи ещё с Советских времён были азербайджанцы, да и сам он был светлый и совсем какой -то не Армен.
Мы общались по долгу службы, но он почему-то непременно должен был вбить себе в голову необъятную любовь ко мне, и даже сказал своим родителям, что влюбился в азербайджанку, на что они к моему удивлению среагировали весьма спокойно, как будто ждали этого всю жизнь и дали своё благословение. Мне было обидно за него, армянин армянином, но человек он был хороший, я желала ему добра, поэтому отказала спокойно, без оскорблений и унижений, но он не принял этого и заплакал.
- Я же не виноват, что я армянин, почему я должен страдать из - за этого?
Я не знала, что сказать и первое , что мне пришло в голову
- Как я скажу отцу, что фамилия у меня будет Григорян?
Я знала, что многие за границей выходят замуж за армян, женятся на армянках и живут припеваючи. Но я не могла смотреть на жизнь как на короткое "сегодня" - ведь есть вчера и завтра, вчера - война, а завтра дети , которые будут чужими по обе стороны наших враждующих сторон. С работы я ушла , но глаза грустного Армена, и вопрос " почему я должен страдать из- за того, что я есть кто я есть" до сих пор звенит в моих ушах. Я пожелала ему найти армянку с такой же доброй душой, как у него и навсегда исчезла из поля зрения...
...Звонок в дверь вернул меня обратно в настоящее. Я настолько была увлечена просмотром азербайджанских клипов, которые мне прислали из Баку, что совсем не слышала, как кто-то ломится в дом. Нажав на паузу я поспешила к двери и , посмотрев в глазок, увидела высокую стройную блондинку, вылитую Кристину Орбакайте. Это была моя соседка, Таня.
Таня москвичка. Ещё у неё маленький сын Серёжа, который совсем на неё не похож. Куда подевался Танин муж никто не знал, и меня это особо не интересовало, так как я не имела привычки сувать свой нос в чужие дела.
- Заходи Кри....Таня - мы засмеялись. Она действительно была так похожа на Орбакайте, что я часто путаясь, называла её Кристиной.
- Чего делаем? - снимая обувь и надевая мягкие тапочки спросила Таня и прошла в зал.
Заваривая чай я крикнула из кухни
- Да вот,клипы прислали, смотрю, нажми на плей, дальше пойдёт.
Из зала послышалась песня Айгюн Кязымовой. Я налила чай, положила на тарелочку печенья с шоколадками и принесла в зал. Таня сидела и не двигаясь пялилась в экран
- Тань, ты чего? - мне было смешно от выражения её лица и я пыталась сдержать свой смех.
Она повернулась ко мне, и размахивая пультом удивлялась
- А я то думала, что все азербайДЖанцы (!) такого типа, как торговцы на московском рынке
Я положила руки на бёдра и встала в позу
- Ты на что это намекаешь?))
- Ой, нет, Нануля, ты ни причём, я ж вообще говорю, ну бывают же исключения, ну кто бы мог подумать, что вы такие современные!
- Доиграешься ты, Тань - задумчиво сказала я. - Вот влюбишься в азербайДЖанца, и будешь знать, как нас обижать.
....Собственно, я бы удивилась если б этого не случилось. В скором времени Таня действительно познакомилась с каким то азербайджанцем по имени Самир , о котором говорили, что он почти что такой миротворец, как и я. Только он имел обыкновение помогать людям деньгами. Не безвозмездно, правда, но щедро давал в долг. Каково же было моё удивление, когда Самир, обладающий безупречной репутацией собрал со всех, кому давал когда то в долг денег, уже не свои,а тоже взаймы, и преспокойненько уехал в Канаду с Таней и Серёжей. В народе это называется "кинул".
...У Тани была подруга, Наташа, которая жила с албанцем, со странным именем Муё, я бы скорее подумала, что он китаец, если бы не знала его в лицо. Два его друга , Эдди и Мири, часто приходили к ним в гости и так как их балкон находился рядом, я часто слышала за окном удивительное сочетание слов " Мууууууй, о Муууй". Это так они звали его вниз. "Муй" был светлым албанцем с большим носом, в который он, собственно и говорил. Родом из Тираны, он совершенно не знал никакого языка, кроме своего, и мне было безумно интересно наблюдать как они с Наташей общаются жестами.
...После настольного тенниса, русскоязычная молодёжь заболела игрой в Мафию. Мы собирались по вечерам и "резались" в неё до посинения. Нет , это была не просто игра, это была театральная постановка , сколько великих актёров умерло в игоках в Мафию, как изощрённо они оправывались и доказывали что они ни в коем случае не мафия, никогда и ни за что в жизни, доходило чуть ли не до "клянусь мамой, я не мафия" , но это их никак не спасало, и как правило, комиссар вычислял чёрные карты на нюх. Хотя, должна признать, что и мафия не отставала и успевала наломать дров, пока комиссар делал логические вычисления.
В один из таких вечеров ко мне позвонили и сказали, что намечается день открытых дверей, когда все нации на открытом воздухе должны будут представить свою культуру, кухню и "ещё чего-нибудь" и я побежала к ближайшей азербайджанской семье и не скрывая ликования сообщила, что нам выпала честь накормить иностранцев азербайджанскими блюдами и донести до них свою культуру.
Из воспоминаний...
...Бабушке стало плохо. Она стояла у окна и жадно глотала воздух. Я знала, что у неё так периодически бывает, и в действительности ей не настолько плохо, насколько она считает. Она просто легко впадала в панику. Несмотря на это, я поднесла ей воды и гладила её по волосам, приговаривая, что всё будет хорошо и это скоро пройдёт. К нам в гости шла мамина подруга, Мила, мы ждали её с нетерпением, так как она была и есть очень близкий человек для нашей семьи, но в ближайшее время она должна была уехать и в воздухе витало какое-то ощущение прощания. Мама грустила , у неё совсем не было настроения, в квартире нас было трое, но было такое ощущение, словно каждый из нас был один.
Бабушку тошнило. Я встала над ней и пыталась остановить приступ паники, который её охватывал и душил. Я дышала с ней вместе. Она говорила, что у неё очень болит голова , и я почувствовала, как острая боль пронзила и мою голову тоже. Неожиданно у меня загудело в ушах и мы все почувствовали сильный толчок. Я подняла глаза и увидела как наш дом буквально сместило вправо, он словно наклонился и снова встал на место, в стене образовалась небольшая трещина, но паника охватила уже всех соседей, отовсюду послышались крики и суета, и не было времени рассматривать стены. Мама схватила меня за руку и потащила к выходу. Бабушку как ветром сдуло, несмотря на то, что у неё была перевязана нога, после того, как её сбила машина.
Мы бежали по длинному тоннелю, это был единственный выход на улицу и я слышала, как кто-то сказал, что этот тоннель может обвалиться нам на голову, и я испугалась за маму, побежала быстрее и только тогда пришла в полное создание, когда мы оказались под открытым небом. На улице было полно людей. Честно говоря, я не могла понять было жарко или холодно, телефоны не работали, и всё было как-то неприятно. Люди создавали панику и она отражалась на мне каким-то дребезжанием души.
Через какое-то время, видимо, когда первый страх осел, стало холодно. Люди не смели идти домой, видимо умереть от холода не казалось таким страшным, как остаться под завалами собственной квартиры. Тихо, пока мама не видела, я ускользнула в тоннель и забежала домой. Судорожно собирала тёплую одежду, обувь(некоторые стояли на улице босиком) и складывала на плечи, чтоб унести побольше. Издалека послышался мамин голос. Она искала меня. Бедная, она итак испугалась, а тут ещё я....На выходе из тоннеля я увидела её, причитая, она бежала мне навстречу, любя ругая за то, что я влезла обратно в дом. Мы раздали всем одежду и уселись на полу....
...Из дрёма меня вырвали знакомые слова, знакомый голос читал молитву...
..Да воздастся имя Твое, да приидет Царствие Твое,
И на Земле, как и на Небе, хлеб наш насущный даш нам днесь....
Это была Милочка. Она всегда молилась. А сейчас - сильнее всего...Словно, это не она, а её душа читала эти молитвы...
...Почему я не пью? Ведро. Мне сейчас нужно ведро водки, как минимум. Или хотя бы баллон виски. Напиться до полусмерти, до потери сознания, чтоб проснуться и ничего, совсем ничего не помнить...Не помнить как ты появился в моей жизни и как исчез...
...Нервно ломаю пальцы... И почему я не курю? Вот сейчас, как никогда захотелось взять и от души так затянуться, чтобы дым обволок все органы изнутри, забил всё, чем можно дышать, обжог, задушил... Мда... Ну не умею я курить...
.....Говорят, на расстоянии человек идеализирует отношения... А мне всегда казалось, чтоб не разочароваться, надо изначально готовиться к самому худшему. И хоть в худшее никак не верилось, но страшно было всё равно... А потом...Раз, и развеялись все сомнения... Всё было так, как мне мечталось, я даже не могла поверить, что это не сон... А самым страшным был тот момент, когда нужно было проснуться. И спуститься на Землю, снова окунувшись в реальность...
Последние обьятия. Мы возможно никогда не увидимся больше. Возможно, время на расстоянии друг от друга разрушит наш хрустальный замок... Я провожаю его взглядом, сердцем, душой... Мне хочется бежать босиком по холодным дорогам, мне хочется заснуть и не просыпаться до тех пор, пока он не окажется рядом. Неужели всё закончится, неужели опять эти бесчувственные буквы, тоска по друг другу, плач в трубку, печаль и грусть?
... Утром я проснулась и долго не хотела вставать с кровати. Лёжа смотрела в потолок... Было или не было?..
Тишина... Сейчас, вот сейчас, звонок в дверь, а на пороге - ОН.
На руках всё ещё остался запах его одеколона. Накрываю лицо ладонями и вдыхаю аромат... Обнимаю подушку и снова слёзы... Какие-то мысли в голове, ловлю их за хвост, но не догоняю...Не хочется думать ни о чём...
...Всё прошло как нельзя лучше. Больше всего людей собирались вокруг нашей кухни, съедая всё до последней крошки, к тому же, нам удалось многое рассказать иностранцам , спеть азербайджанскую песню по радио и станцевать национальный танец. Конечно же, я участвовала во всём. День открытых дверей прошёл на славу. А самым главным было то, что долма красовалась только на нашем столе, как национальное азербайджанское блюдо.
Мы были довольны своей работой.
...Я сидела в самолёте печально разглядывая облака. Подо мной остались поля и деревья, друзья и воспоминания, безмозглая Алина с её вечными фантазиями, интеллектуал Фархад, разочарованый армянин и ещё много много разных кусочков одной жизни. Сейчас я возвращалась туда, откуда всё это началось, сейчас я возвращалась туда, где всё изменилось.
...Во Франкфурте шёл дождь. Эльмар, который летел со мной одним рейсом, многозначительно рассматривал свой зонтик. Понадобится ли он в Баку сейчас, когда лето? Он тоже давно не видел Баку. Мы бродили по магазинам Tax free и каждый из нас молчал о своём. Когда пришло время подняться в самолёт, мы замешкались. Перед нами открывалась страшнейшая картина-на фоне европейской цивилизации, пассажиры нашего самолёта оставляли желать лучшего
- Может не полетим? - сжимая зонтик в руках спросил Эльмар
Я подумала, что ненавижу зонтики, как Фрейд, и задумалась, к чему бы это? Лишь бы не к Фрейдовским утверждениям...А вслух сказала
- Поздно
Это прозвучало как приговор и мы оба поплелись к воротам.
....Стало душно , как то резко и невыносимо душно. А на мне-розовый лёгкий свитерок, кожаная куртка. Мы шли на посадку и я замерла . Столько огней нет ни в одной стране, такой родной до боли красоты, невозможно наблюдать ниоткуда, кроме как с неба над Баку.
...Папин друг встречал меня шумно, правда, узнал не сразу. Жара душила меня, я сняла куртку , но это никак не спасло. Мы покатили на дачу, где я стала жертвой голодных до крови комаров. В эту ночь я не спала. Я не могла поверить, что я вернулась....
... Я поняла, что произошло - только в самолёте. Я вдруг резко и болезненно осознала, что бросила всё позади себя, все свои заботы, тревоги, проблемы, работу, жизнь - и летела домой со своим единственным имуществом - двумя потёртыми чемоданами, которые ранее сопровождали меня в многочисленных поездках по Европе. Я вдруг поняла, что нет дороги назад, я сама всё решила и в единственный раз в своей жизни приняла решение сама, без чьей-либо помощи и советов, просто в один прекрасный день собрала чемоданы и решила вернуться. Собственно подтолкнул меня к этому Мустафа и ехала я не просто так, а для того, чтобы построить свою жизнь и наконец расставить всё по местам....
Мустафе было 28 лет, когда мы познакомились. Это был светлый зеленоглазый румын турецкого происхождения, который даже по-турецки говорил с ярковыраженным румынским акцентом и вместо Централен ( что означало центр Стокгольма, а точнее станцию метро), многозначительно и уверенно произносил "Чентрален" и был доволен собой. По природе своей немного закомплексованный, так как в детстве его недолюбили родители, он испытывал вечную тягу к теплу и нежности, был очень осторожен в высказываниях, добр, спокоен и человеком был крайне положительным. Моей маме он понравился сразу, бабушка обнимала его до хруста в костях, а на меня он смотрел как на спасение, ибо он наконец обретал семью, тёплый уютный очаг , кавказское гостеприимство и изобилие внимания и заботы. Когда я подарила ему красивый серебряный браслет, он начал плакать, как дитя и стесняясь или даже стыдясь своих чувств поспешил в ванную, смыть остатки грусти с лица и вернулся довольный и умытый всё с тем же детским выражением глаз. Так как у меня была запарка с документами, мне приходилось срочно вылетать в Баку и решать эти проблемы самой. Он и его друзья взяли с меня обещание, что я очень постaраюсь быть в Бухаресте 29 сентября, ибо лучший друг Мустафы женился на мужеподобной грубой властной девице, и хотели видеть меня в числе приглашённых. Я строила планы и ждала, что всё пойдёт как надо. Но разве у меня так бывает?...
...Меня тошнило. Жутко тошнило. Вообще, заказывать мне место в самолёте дело неблагодарное, лишний билет пропадает. Так как лететь я вполне могу в туалете, и в сущности, там и провожу бОльшую часть времени , пока лечу из одной страны в другую. Для меня это не удовольствие, а самая настоящая пытка. Я с белой завистью в глазах смотрю на пассажиров, вкусно поедающих бутерброды и не отказывающие себе в напитках, и вжавшись в сиденье молю Бога провести остаток полёта здесь же.
...Итак, всё было решено, я выхожу замуж за Мустафу и переезжаю в Румынию, осталось только решить кое-какие формальности и всё будет готово. Сейчас только конец августа, у меня в распоряжении целый месяц, 29 -го я еду на свадьбу Михая, а дальше, у нас с Мустафой куча времени, чтобы устроить свою. С этими мыслями я летела туда, где не была много лет, туда, где, вероятно, меня многие забыли, многие не узнают проходя мимо, многие просто не захотят вспомнить, туда, где у меня практически ничего нет, кроме двух потёртых чемоданов и рюкзака. Я делала вдох и выдох и уверяла себя, что после того, как жизнь поиздевалась надо мной по всем статьям, мне уже ничего не страшно....Но я ошибалась.
...Баку встречал меня множеством огней. Ай Аллах, как я скучала по этим огням, по этим низеньким домикам, где всегда горит свет, а не тусклая лампочка для экономии...Как я скучала....
Я шла вперёд не совсем понимая куда, но старалась не отставать от толпы и идти за всеми по принципу - все побежали и я побежал. Издалека я заметила, как красивый седоватый мужчина смотрел на меня и улыбался в 33 зуба, и поймав на себе ответный взгляд поспешил в мою сторону. Поначалу я дёрнулась, но когда он назвал меня по имени я прищурила глаза и присмотрелась к нему.
- Дядя Ильгар?
Он снова назвал меня по имени, крепко обнял и в сердцах произнёс
- Добро пожаловать домой...
Дядя Ильгар был папин близкий друг, который часто вместе с папой звонил мне за границу и неоднократно просил вернуться. Он уверял меня в том, что моё место здесь, что здесь моя земля и меня здесь ждут и любят. Я недоверчиво оглядывалась по сторонам, и смотрела в ужасно некрасивые лица людей вокруг. Я пыталась глазами нарваться хотя бы на одно симпотичное лицо , кроме дяди Ильгара, на мужчину, или женщину, неважно, неважно на пассажира самолёта или на работника аэропорта. Но к сожалению, ни одного приятного лица я так и не обнаружила. Получив свои чемоданы, я поплелась к выходу за дядей Ильгаром.
...От неожиданной духоты я пошатнулась. Быстро стянув с себя куртку я принялась тянуть себя за свитер, но вовремя спохватилась ибо майки под ним не было. Я поняла, что ехать до дачи мне придётся в свитере, мне было не просто душно, постепенно меня охватывала паника и я почувствовала, как на глаза навeрнулись слёзы страха. Я боялась задохнуться. Дядя Ильгар понимающе молчал, будучи уверенным в том, что так на меня влияет возвращение на Родину.
...Отца я не видела 6 лет. Вообще-то я не видела его намного больше, в общей сложности 13 лет. Но первые 7 я находилась в Баку и имела возможность встречаться с ним, после того, как они с мамой развелись. Но когда в папиной семье родилась вторая малышка, встречи стали редкими и короткими , я долго переживала, плакала и пряталась в книжных мирах от жестокой реальности, в которой нет папы. Всю свою боль и обиду держала в себе и понимала уже тогда, что жизнь, видимо, так построена, что кому-то всё , а кому-то наполовину или того меньше, и постаралась смириться с тем, чего у меня нет и радоваться тому, что всё ещё осталось.
Следующие 6 лет я не видела отца вообще. Ни на миг, ни на секунду. Не могла прижаться к нему, обнять, почувствовать запах его одеколона, не могла просто смотреть на него, наблюдать за его движениями, изучать как он смеётся, как морщит лоб, как седеют его волосы. Я скучала. Но понимала, с другой стороны, что сейчас его мир заполнен до отказа, и мне наверное, отведено совсем небольшое место, которого мне было эгоистически мало. Я не звонила ему часто, так как мне было больно слышать его голос. Но с другой стороны не слышать его вообще было ещё более невыносимо. Он никогда не сидел без дела, чаще всего был занят, но всегда говорил, что мнe следует вернуться. То, что он скучает, я узнавала через других людей.
Теперь я здесь. Скоро он вернётся с работы, откроет железные ворота дачи и войдёт в дом как всегда в костюме, вкусно пахнущий, немного, наверное, постаревший, но тот самый, которого я всю жизнь так любила и которого мне всегда не хватало.
Вокруг меня вертелась младшая сестра, которая меня даже не помнила, ей только сказали, что я старшая папина дочка и она делала вид, что мы всю жизнь с ней жили в одной комнате и играли в одни и те же куклы. Честно говоря, я с удовольствием бы познакомилась с ней поближе, но никак не могла подавить внутреннего волнения, да и перейти с одного языка на другой мне пока было сложно, я всё ещё думала на иностранном языке и вообще, мне сейчас не хотелось ни о чём говорить, я не могла дышать во-первых от тяжести воздуха,а во-вторых от того, что не могла поверить, что я здесь...
...- Папа приехал!!!
Из раздумий меня вырвал вопль младшей сестры, вдруг сорвавшейся с места и побежавшей к воротам. Дверь машины хлопнула, я почувствовала шаги и моё сердце забилось сильнее. Мне захотелось убежать и спрятаться в дальней комнате в шкафу, как я делала это когда ссорились родители много лет назад. Я стояла одна, посреди небольшого дворика, испуганная и беспомощная, и хоть мне уже было 22 года, ощущала себя ребёнком, который потерялся среди незнакомых улиц.
Он зашёл быстрым шагом, подошёл ко мне улыбаясь и молча обнял. Я тоже ничего не сказала, хоть и репетировала сотни раз самые разные вступительные речи. Мне вдруг резко захотелось плакать, нет, не просто плакать, а рыдать и не стеснять себя в рыданиях, всхлипывать, хныкать и просто по-детски реветь о том, как много лет мне хотелось среди ночи просто встретить отца с работы, утонуть в его обьятиях, вдохнуть его запах и заснуть рядом с ним. Мне было больно от этой встречи. Мне было больно от того, что я не член этой новой семьи и это наверное был первый раз, когда я действительно пожалела, что вернулась. Мне хотелось убежать от самой себя. Я чувствовала себя лишней.
Мне показалось, что так мы стояли целую вечность, но на самом деле прошло всего лишь несколько секунд. Постепенно мы высвободились из обьятий друг друга и я наверное, попыталась спрятать глаза. Мне было стыдно или не комфортно, я не знала точно, но мне было определённо страшно от того, что я не знала, как дальше себя вести. Я с ужасом поняла, что отвыкла....
...Долго мы не общались. Никаких там уютных посиделок за чашкой чая, никаких рассказов о том, как было там, и что изменилось тут, мы обменялись какими-то неуклюжими фразами, улыбались друг другу, а потом я пошла спать. Я понимала, что он сейчас тоже волнуется и решила дать ему время привыкнуть ко мне снова. Войдя в комнату я первым делом сняла с себя все тёплые вещи, включила вентилятор и нагнулась к нему. Высунув язык я пыталась проглотить побольше воздуха. Я чувствовала себя рыбой, которую выбросило на берег. Комната показалась мне знакомой, хоть и была я здесь в первый раз. Но что-то подсказывало мне, что я где-то уже это видела. Ну конечно! Это же моя кровать, та самая кровать, с которой меня насильно поднимала в школу мама, поцелуями и объятиями, та самая кровать, которую мама гладила утюгом, если было совсем холодно, чтобы не укладывать меня на холодной простыне. Та самая кровать, на которую я клеила многочисленные наклейки, купленные на мелочь в будке у дяди Сёмы рядом со школой. Я осторожно легла, прижала к себе подушку и заскулила, как раненый зверь. Мне ещё никогда не было так одиноко...
...Наутро мне показалось, что я проснулась дома, за границей, ничего не произошло, я в своей тёплой уютной постели, и лишь потолок подозрительно чужого цвета дал мне понять, что я ошибаюсь.
От вчерашних слёз глаза открывались с трудом, тяжёлые веки и душный воздух давили на и без того разрывающуюся на части голову, я надела тапочки и протопала в сторону ванной. Зеркало выдало мне ужасающую картину. Создавалось ощущение, словно мною всю ночь усердно мыли полы, я уединилась в ванной и встала под душ. Ледяная вода разом привела меня в чувство. Чертыхаясь и ненавидя себя за то, что заранее не проверила есть ли горячая вода, я вылезла из ванной и обернулась в полотенце. Мокрая и замёрзшая, я злилась на весь свет. Благо, бакинская жара не заставила себя долго ждать.
...В городе всё изменилось. Новостройки , песок, камни, новые проекты, всё это напоминало какой-то другой город, но не тот, из которого я уезжала. С женой отца мы поехали выбирать мне номер телефона, я выпросила её поход на Торговую, но была разочарована, не встретив там привычных ярких девушек и харизматичных парней. Всё было серо, хотя светило солнце. В магазине все говорили исключительно на азербайджанском языке, что наверное, было правильно, но непривычно. Продавец улыбался мне парой золотых зубов и конечно же, не успев вставить карту в телефон, я получила звонок с просьбой познакомиться. Баку встречал меня привычным кокетством, но уже лишённым чистоты.
...Я не могла проехать мимо своего старого двора. Ведь это было как-будто ещё вчера. Разбитые коленки, "солдатики" из хлеба с икрой, войнушки и прятки, сумасшедшая соседка Тамара, которая вечно поливала двор из шланга холодной водой и делала это исключительно в полураскрытом халате и с расчёской на голове, Белка и дядя Эдик, добрый пузатый еврей, который воспитывал нас как родных сестёр, тётя Алла, которая разводила кошек, тётя Седа, которая постоянно истошным воплем звала свою дочку вечно - сопливую Симу домой примерно так " Симааааааааааа, Симраляяяяяя" и так до тех пор, пока Сима наконец не сжалится над ушами своих соседей и не поднимется домой, это новая нахчыванская семья , которая переехала как только старший сын вбил себе в голову, что хочет на мне жениться, тогда его срочно женили на двоюродной сестре и продали квартиру миловидной паре с двумя детьми....Что осталось здесь от моего детства, юношества, от моего прошлого, которое так смутно всплывало в моей памяти? Я должна была знать. И неуверенным шагом потопала вглубь двора...Ничего. Серость. Тишина, которой я тут почти не помню. Дом, где раньше жила я, стены которого пропитаны моим смехом и слезами - ничего не выражал. Он молчал и был угрюм. Я не могла узнать это место, хотя было в нём что-то родное, издалека знакомое, но такое сухое и безжизненное, что мне захотелось убежать. Но неожиданно за спиной я услышала , как кто-то неуверенно произнёс моё имя. Я обернулась...Это была тётя Алла. Она почти не изменилась, но появилось на её лице ещё больше морщин, чем уже было ранее.
- Это ты? - казалось, она не спрашивала, но утверждала это
- Я - я заливалась своим детским смехом, и наверное теперь у неё уже не возникало никаких сомнений.
- Заходи домой, чего ты встала, как вкопаная!
Тётя Алла никогда не отличалась особой тактичностью, но это придавало ей некую изюминку. Одно оставалось неизменным - вокруг были одни кошки.
- Проходи, проходи, не снимай обувь
Тётя Алла суетилась, но вовсе не потому, что была безмерно рада меня видеть или потому, что отличалась излишним гостеприимством. Просто ей нужно было непременно выведать все последние сплетни, а тут получается, даже из первых рук
- Ну как?
Я скромно уселась в глубокое кресло и оглянулась по сторонам. А ничего отремонтировали квартирку, сделали небольшой второй этаж, освежили. А я помню здесь разруху и вонючий запах сигарет "Астра" , которые курил Аллин муж.
- Что- как? - переспросила я
- Ну как мама, бабушка? - раздражаясь, интересовалась тётя Алла, с явной мыслью на лице - а неужели я не расскажу хотя бы одну интересную сплетню.
- Нормально, тёть Алл, всё как всегда, столько лет прошло, а рассказать нечего. Обидно даже.
Я демонстративно развела руками. Мне совсем не хотелось ничего говорить или делиться своими семейными переживаниями, мне казалось, что я попала в какой-то странный промежуток времени, между прошлым и настоящим, и мне стало жутко.
- Тёть Алл, я пойду, я спешу, ещё ничего не успела сделать.
- Да куда ты ж только пришла, я тебе сейчас чай налью
Я незаметно окинула взглядом комнату. Кошки повсюду, кошачьи волосы летают в воздухе. Мне почему-то резко расхотелось чай, хотя человек я не брезгливый...Что-то во мне сломалось сегодня, я не ожидала увидеть такое печальное перевоплощение места, где я росла. Было грустно от того, что всё меняется, стареет, поддаётся времени и сгибается под ним. Я попрощалась с тётей Аллой и выскочила на воздух, пробежав через ту самую арку, которая предположительно должна была обвалиться во время землетрясения. Выбежав на улицу, где раньше проходила трамвайная линия, я чуть не осталась под колёсами автомобиля, ибо картина, которая открылась передо мной сбила меня с толку окончательно. Ничего не было. Тех самых низеньких домов, двориков, в которые мы по-ребячески забегали много лет назад, было только какое-то ограждение, из под которого выглядывали монстры - новостройки, сродне Годзилле среди белого дня на центральной улице. Я почувствовала, как глаза набрались слёз и поспешила в сторону больницы Нефтяников. Да, что-то ещё говорило мне о прошлом, что-то ещё нашёптывали старые здания, облезлые, уставшие, они словно ждали, пока придут и по их душу, безжалостно снесут и воздвигнут на их месте неуклюжие разноцветные здания с уродливыми стёклами. Незаметно пролетело время и я не поняла, как дошла до своей школы...Я подошла к новому красивому забору, дотронулась до него и закрыла глаза....
- По одному мамеду в день, как раз к концу 11-го класса можно будет купить иномарку!
Мы сидели в буфете у тёти Нубар на втором этаже. Вкусно пахло пирожками, хотя покупать их мало кто рисковал - ходили слухи, что в кухне буфета водятся крысы, которые безжалостно какают на все имеющиеся там продукты. Приходилось довольствоваться не менее вредными печеньями Бакуш, и жвачками Love is. Гюнай сидела в своём красном пальто, за которое её прозвали котом в сапогах, и на полном серьёзе высчитывала, сколько денег нам потребуется на покупку поддержанной иномарки. Если по одному мамеду в день на протяжении 2-х лет, учитывая "левые" деньги, которые нам давали родители кроме этих, то к концу школы мы уже были почти готовы иметь собственное авто.
- Да мы на эти деньги даже Запорожец не купим
Я - всегда была писсимистом. С самых школьных лет. И все это знали, поэтому уже мало кто реагировал.
- В общем, давайте копить - Фарулино умозаключение было как нельзя кстати.
...........
8-ое марта. И почему мы, прекрасный пол, должны проводить такой замечательный праздник в стенах школы? Мы недоумевали. Как же так, все убегают, а мы что, рыжие? Собрав в кучу самых храбрых класса сего, мы решились бежать. Далеко убежать, правда, не удалось, только до бульвара, но тут позвонила классный руковод и с диким воплем приказала всем возвращаться в школу.
- Гюнаааай- я кричала изо всех сил, чтоб Гюнай, которая каталась с ребятами на машинках и была очень увлечена этим делом, наконец услышала меня. - В школу зовууут, классный руковод звонила!!!
- А мне пофиг - услышала я в ответ - я пока не докатаюсь, никуда не пойду
Конечно, извиняться за столь грубый проступок пришлось, как всегда мне. Я скромно опустив голову признавала нашу вину, чмокнула учительницу в щёчку, попросила не обижаться и поздравила с праздником. Устроили мы ей праздник....
...Из воспоминаний меня вырвал сигнал проезжающих мимо машин. За границей я настолько отвыкла от того, что на тебя обращают внимание на улице, что в последнюю очередь подумала, что сигналят мне. Я почувствовала себя дикаркой из глубоких джунглей, неожиданно оказавшейся в мегаполисе, и совершенно не представляющей себе как себя вести...
...В Румынию одна ты не поедешь
Я смотрела на отца умоляющим взглядом, не зная, как сейчас быть и куда себя девать. В конце концов, я приехала не только потому, что соскучилась, хотя и из-за этого несомненно, тоже, но ещё и потому, что должна была ехать в Румынию и чем скорее, тем лучше. Но сейчас все мои планы и предположения рушились. Отец давал своё согласие на наш брак, но сейчас он просто не пускал меня в Бухарест, знакомиться с родителями будущего мужа. И это учитывая, что в Бухаресте у меня благополучно живёт двоюродный брат, который вполне мог приглядеть за мной и меня можно было ему доверить. Но отец не хотел ничего слышать и мне оставалось только недоумевать, почему со мной всегда всё происходит не так, как надо?
...Я была у двоюродной сестры, когда позвонил Мустафа. Дома у сестры было уютно. Сама она правоверная мусульманка, как и её муж, может поэтому в доме было как-то по-мусульмански всё обставлено. Сама сестра, суетливо бегающая по квартире в красивом хиджабе смутно напоминала мне о той девочке, вместе с которой мы росли. Она всегда была тихой, мелкой, с азиатским вырезом глаз и маленьким кнопочным носиком. Я никогда не могла бы подумать, что когда-то увижу свою сестру покрытой. Когда-то и я болела этой идеей и наверное болею ею до сих пор,постоянно надевая платки в качестве аксессуаров. И всё же, сейчас это была уже не та девочка, а замужняя женщина, мать и правоверная мусульманка.
Мустафа позвонил резко, я не ждала его звонка. Он говорил тихо, добро и очень ласково, как всегда . Со мной он всегда был осторожен, никогда не обижал, не грубил, не повышал тона . Я удивлялась, как человек умеет так себя держать, при этом имея совершенно нормальные эмоции, слёзы, грусть, смех и всё прочее. Он просто очень любил меня, любил как ребёнок в свои 30 лет, и верил в то, что я его ангел. Он так и называл меня, Аngel face.
Я не знала, как сказать ему о том, что на свадьбе Михая он будет без меня, что возможно, я не приеду, по крайней мере не в ближайшее время, что я не знаю как нам дальше быть, совершенно не представляю себе сейчас нашего будущего. Я заплакала. Просто по-детски искренне заплакала, потому что мне на самом деле было очень жарко, очень душно, очень одиноко и очень плохо.
- Не плачь, Angel face, я скоро заберу тебя оттуда...
...Как сказать Мустафе, что я не приеду я не знала...В конце концов, мы уже были ко всему готовы, просто взять и не поехать, разве это было возможно?? Такого развития событий я не ждала...Однажды вечером, сидя в мсн, я сказала ему всё, как есть. Я думала, что в этой жизни меня ничем не удивить. Однако реакция Мустафы меня мягко говоря повергла в шоковое состояние. Мы расставались. Он высказал мне всё - что я предательница. Что я приехала в Баку - и нашла себе новую жизнь, новую работу, возможно, нового жениха, что рвалась я в Баку именно из-за этого,а вовсе не для того, чтобы сделать документы , ну и всё в этом духе. Честно говоря, в иной ситуации я бы накинулась на него с кулаками и высказала бы обратно все свои недовольства - о том, что я никогда не упрекала его в том, что его устраивает зарплата в 150 долларов на его работе, так как у него там "нет стресса", а "любая высокооплачиваемая работа это нервы", не ссорилась с ним из-за его родителей, которые не были в общем-то рады нашему союзу, так как его мама всегда мечтала женить его на миллионерше, да и всё в этом духе. Я просто промолчала, пытаясь сглотнуть ком, образовавшийся у меня в горле. Мне было обидно, но не было больно, странно, я почти ничего не ощутила, никакого чувства досады и несбывшихся ожиданий. Только какая-то отталкивающая пустота внутри.
Прошло 3 месяца...
…- Рамиз, ты когда приедешь?
Декабрь. 29-ое. Свадьба сестры моего шефа. Я и моя коллега Нара мёрзнем на холоде в вечерних платьях. Ехать на такси мне не разрешил ОН. И ничего, что ОН находится за тридевять земель в России, ведь даже оттуда ОН умудрялся контролировать меня и пытался обезопасить от всего на свете. Рамиз - здоровый азербайджаноязычный понятковый мяхля ушагы - Его близкий друг. Ему можно было доверять меня спокойно, что Он собственно и сделал, когда поставил меня перед фактом, что
- Рамиз тебя отвезёт.
- ...но...
- Никаких "но".
...Удивительно, как он это умел. Удивительно то, как мы познакомились, и если бы не его настойчивость (читай наглость) , которая поспособствовала развитию наших отношений, то ничего бы не было...ведь поначалу он даже не понравился мне на фотографии. А потом - стал звонить. Дальше - контролировать мою жизнь, куда я хожу и с кем. И его совершенно не волновало то, что в реальной жизни мы никогда не виделись.
- Ну когда он уже приедет? - перепрыгивая с одной ноги на другую ныла Нара. Немудрено, что она мёрзла. Кожа да кости...
Я решила позвонить снова.
- Рамиз, нам холодно, ты где?
- Чатмышам уже
- Ты на какой машине? - какая то подозрительная тишина на фоне его голоса настораживала
- Я на цешке (бешке, вешке, чешке - я не особо разбиралась в марках машин)
- На фигнешке какой-то...-пробурчала я в адрес Нары, которая с надеждой в глазах смотрела на меня.
Буквально через пару минут совсем неподалёку от нас остановился серебряный мерседес, и радостная Нара на каблуках поскакала в его сторону ( в машинах она разбиралась лучше, чем я). Дверь со стороны водителя открылась и тогда всё замерло вокруг меня...Да и я сама не могла двинуться с места. Это был ОН. Самый настоящий...В чёрной рубашке, в чёрном костюме, он улыбался мне и шёл в мою сторону, я шагнула к нему навстречу и не успела сообразить что случилось, как уже тонула в его объятиях, вдыхая запах его одеколона и зимнего мороза...
- Это...Анар...
- Я это уже поняла - засмеялась Нара и мы сели в машину.
Я сидела рядом с ним на пассажирском кресле и не могла понять что происходит. Где я и что ОН здесь делает? Неужели это в самом деле правда и мы едем сейчас на свадьбу, как будто он никогда и не жил в России и как будто мы с ним знали друг друга уже сто лет и виделись по несколько раз в неделю. Всё было так привычно, так обыденно, хоть и сказочно, но так правильно, словно иначе просто не могло быть. Он гонял по ночным улицам и уже через несколько минут крепко держал меня за руку. Я поняла, что влюбилась...
...Нет, через час это чувство не прошло. Ровно, как и через два. Я думала, что возможно это первые впечатления, эмоции, и скоро всё встанет на свои места, но моё сердце висело на крючке и я с грустью понимала, что окончательно попала в его сети, которые он, кстати, не расставлял, он просто был и был собой и это цепляло больше всего.
На свадьбе я заставила его танцевать лезгинку, на что он прошипел сквозь зубы : "я тебя ненавижу". Это было его первое своеобразное признание в любви. Я ухаживала за ним, спрашивала, что он хочет есть, пить, и чувствовала, что в моей душе родилось безудержное желание заботиться об этом большом, серьёзном человеке, который многозначительно называл себя "аг1ыр", но на самом деле был нежен, ласков и по-детски чист....
Все последующие дни мы проводили вместе. Мы встречали всех его друзей, знакомых, половина из которых оказалась и моими знакомыми тоже, родственников и просто любовались видом из Нагорного Парка. Несмотря на то, что я родилась и довольно долго жила в Баку, я была в Нагорном Парке в первый раз, и была счастлива от того, что с ним. Он показал мне новый Баку, новые огни, новый свет и новую любовь. Уже тогда я знала, что буду готова всю жизнь провести рядом с ним, всю жизнь, заглядывая ему в глаза, в ожидании ответного взгляда...
...Что мы справляли, я не помню точно, но был ресторан, были гости, была семья моего отца, сам отец, и несколько близких друзей. Мой телефон звонил непереставая, ему нужно было знать всё, наверное, осталось только рассказать, что я ем. Жена отца подозрительно косилась на меня за то, что я каждые 10 минут выбегала на улицу говорить по телефону и в конце концов, они с отцом посовещались и решили (!), что ОН должен прийти и познакомиться с ними...Конечно, если у него есть желание серьёзно со мной общаться. Зачем я сказала это ему не знаю точно, кажется, жена отца стояла над ухом контролируя каждое моё слово, чтобы я передала это точь в точь, как было сказано мне. И несмотря на то, что он говорил, что если мы понравимся друг другу он бы хотел познакомиться с отцом, что-то у меня на душе не лежало, хотелось, наверное, чтобы всё было естесственно, а не так, как сейчас, но пошла на поводу событий и день встречи с отцом был назначен....
...Зачем отец взял ссобой полковника МЧС мне было не совсем ясно, но с другой стороны я понимала, что отцу требуется поддержка друга. Анар шёл на встречу как всегда, будучи собой, и с одной стороны это было прекрасно, а с другой немного боязно ведь мнение отца в данном случае играло не последнюю роль. Я сидела дома, как на иголках и всё ждала когда-же наконец это закончится, представляя себе о чём они там говорят , когда наконец зазвонил телефон.
- Ну как??
- Всё нормально.- Он как всегда отвечал коротко и ясно.
- Ну как нормально? Что ты ему сказал? Или он тебе?
- Ну ничего...всё нормально...Я сказал, что мы обручаемся в июле.
За паузой - моё лёгкое недоумение
- Обручаемся когда?
- В июле.
- Зачем ты это сказал?
- Ну надо ведь было что-то сказать...
Я в тот момент ощутила только приток смешанных чувств, не понимала, то ли это всё игра, то ли жизнь снова пошучивает надо мной, я не знала радоваться ли тому, что у нас будет обручение или расстраиваться от того, что он сказал это потому, что это нужно было сказать...
...Мы стояли в аэропорту друг напротив друга и наверное, думали каждый о своём. Он , как всегда о делах, а я как всегда о нём. Я смотрела на него и изучала каждый миллиметр его лица, он был для меня идеален, хоть и редко улыбался и всегда делал серьёзный вид, потому , что он "аг1ыр". Мне было всё равно, как он себя ведёт, самые счастливые для меня моменты были тогда, когда он о чём-то с кем-то говорил, а я сидела, положив голову ему на грудь, уютно прижавшись к нему, утопая в его обьятиях. И хоть я человек, любящий поговорить, поспорить и вести дискуссии, с ним делать это было совершенно бесполезно, потому что, как и всякий кавказский мужчина, он всегда прав, да и говорить мне в такой прекрасный момент хотелось меньше всего. Мне хотелось заснуть и никогда не просыпаться, только бы не наступала реальность, только бы не возвращаться в мир , где царит бытовуха и бардак...
...За его отъездом последовало банальное ощущение пустоты. Всё вернулось обратно в расстояние, буквы, смски, звонки , недопонимания, ссоры, слёзы, больницы...Я чувствовала, как любовь к нему переходила в маниакальную одержимость, я ничего в этой жизни не хотела, и чувствовала себя страдающей клаустрофобией, которую поместили в маленькую тёмную комнату с низким потолком. Я всё была готова ему простить, но только не прощание, которых в моей жизни и так было слишком много, слишком много потерь, разлук и расставаний...
...Близился июль. Мы собирались быть вместе уже совершенно точно...Потому, что мы любили друг друга, а не потому, что это должно было быть так...Ho..Становилось всё больше недопониманий. Вокруг каждый старался внести свою лепту в наши отношения и почему-то все считали, что мы не созданы друг для друга, да откуда им было знать? Они знали его дольше чем я, но они не знали его с той стороны с которой я...даже не то, чтобы знала, а чувствовала его. И странно то, что каждый раз когда он обижал меня мне хотелось чтобы он понял, как мне больно, чтобы он меня обнял, пожалел, мне не нужно было ничьё сочувствие или понимание, только бы он знал , как сильно я люблю его. Только бы он понял, насколько это искренне и по-настоящему.
...Когда он приехал снова всё уже было почти решено. Мы расставались и я даже не знала почему, просто нам было очень плохо друг с другом, и друг без друга было тоже очень плохо. Я помню чётко, какой злой я была на него, и как уверенно шла на встречу, когда вдруг увидела его до боли, до слёз родное и любимое лицо, он шёл мне навстречу и как всегда- не улыбался, он подошёл ко мне молча и молча обнял меня так крепко, как в аэропорту в тот день, когда я его провожала...Я поняла тогда, что не могу уйти и никогда не смогу забыть, мы сидели в кафе и думали, как жить дальше, и я понимала, что он тоже любит меня, просто мы любим друг друга по разному, и каждый по своему. Но женская душа так тонко сложена, что она не может выносить этой любви по своему, она хочет быть любима сполна, она должна ощущать свою значимость, должна чувствовать, что в ней нуждаются, она готова была отдать всё до последней капли, но было жаль выливать всё это в бездонную пропасть, которая никогда не вернёт тебе этих чувств и внутри у тебя останется лишь такая же бездонная пустота.
...Когда он уехал я поняла, что заболела им. Да и не только им. Я болела часто, автоматически глотала лекарства...В тот день, когда мы расстались я была на работе, и было больно от того, что после всего что было между нами, расставались мы сухо и бесцветно по мсн, я писала то, чего мне не хотелось писать, мне снова хотелось сказать ему как он мне нужен , но это было совершенно лишним на фоне того, что говорил он мне. Я наверное, могла бы бороться, но я решила отпустить, ведь больше не было сил. Было немного за 6, почти все разошлись, я еле сдерживала слёзы, а потом отключила компьютер, выбежала из офиса и расплакалась в лифте, как маленький ребёнок. Мне было обидно за всё, за то, что меня снова бросили, за то, что меня снова не поняли, за то, что я больше не нужна и за то, что его больше не будет рядом. За то, что я не смогу написать ему среди ночи, что мне снова приснился кошмар и мне страшно, за то, что он не будет указывать мне куда и с кем мне ходить, за то, что я теперь снова одна и нет у меня больше заветной второй половинки.
Я глотала слёзы и не знала, куда себя деть. Ходила как лунатик из парка в парк, сидела на разных скамейках, но мне везде было неудобно, мир был таким тесным в этот самый миг, было так трудно дышать, что мне казалось, сердце вот вот разорвётся и наверное, это было бы совсем кстати.
....Я стала жить ему назло. Так, как он не хотел, чтоб я жила. Теперь, после работы я не была дома ровно в 7 часов, я выходила с подругами в кафе, мы ездили на пляж, часто ходили в караоке. Я никогда не делала глупостей, но мне было дико больно и хотелось куда-то деть всю эту боль, я пыталась развеяться, общалась с людьми, и каждый раз понимала, что никто мне его не заменит. Каждый раз, когда всё заканчивалось - мы с девочками расходились по домам, я ехала домой и заходила в пустую комнату где всё напоминало о нём- книги, которые он мне привозил, высушенная роза, которую он мне подарил, два белых шоколадных голубя...воспоминания и несбывшиеся мечты... Потом я снова стала собой и поняла, что никогда не смогу стать кем-то другим, потому что слишком крепко во мне стоит внутренний стержень. Теперь я снова тянусь домой после рабочего дня, захожу в пустую комнату, где никто не ждёт, завариваю чай и уставившись взглядом в одну точку делаю вид, что смотрю в окно. А на самом деле вспоминаю о том, как была счастлива с ним, хоть мы ссорились чаще, чем признавались друг другу в любви.
...
Тихо...Снова тихо...И только дождь осторожно стучит в окно. Темно. Я лежу на своём стильном раскладном диванчике, уютно укрывшись тёплым чёрно-белым одеялом . Я в твоей рубашке, в той, которую ты подарил мне перед отъездом, которую я просила не стирать, чтобы каждый раз одевая её ощущать твой запах...Она мне как платье...Я закрываю глаза и вдыхаю тебя...Жизнь продолжается, хоть в ней больше нет тебя. Возможно, "мы" были всего лишь моей надеждой, моей иллюзией , возможно я просто хотела, чтобы "мы" были, я слишком сильно желала построить замок своей мечты, но в нём не было места для меня.
Прошёл июль. И пройдёт ещё много таких же месяцев, прежде чем я снова почувствую , что живу. В принципе, моё существование меня устраивает, не нужно никому верить, ни на кого надеяться, не нужно ждать. Я не знаю, почему не умираю от тоски, наверное, мне хотелось бы, потому что невыносимо тосковать по человеку, которого в твоей жизни больше нет. Понимаю, сколько между нами было недоразумений, недопониманий, сколько раз мы не слышали друг друга, как легко мы потеряли друг друга...А я помню песню,которая связывала нас...." Гёрющдюк ня чятин...Айрылдыг....айрылдыг ня асан....Хардасан, хяйатым, вармысан, вармысан, ёхмусан..."
Яльвида...о гюнляр...улдузлу геджляряр, яльвида...ёмрюмдя ня галды, ня галды вяфасыз дюньядан...
Ветер перемен
© Copyright: Меланхолия Джазовая Штучка, 2010
Свидетельство о публикации №210042400671
Свидетельство о публикации №210042400671
Рецензии