Пазл

  Серый осенний день. Небольшие лужи. Пасмурное небо смотрит грустным скучающим взглядом. Я почти бессмысленно гуляю по улице. Выдался один свободный денек и то посреди недели. Бесполезно было бы кому-нибудь звонить, потому что в это время все равно все заняты. Так что я прекрасно проводила время в собственном обществе. Да и звонить было некому. Когда-то мой телефон разрывался не переставая. Сейчас мне звонит… разве что мама. Подумать только, мне не с кем встретиться! Это я изменилась или мир изменился вокруг меня? С одной стороны хочется верить, что мир. А с другой, как это ни печально, я. Хотя,  если это мир, то это тупик, а если я, то… Жутко болят ноги. Просто уже терпеть не могу. Я так люблю эти туфли, но в них ужасно болят ноги. Почему в самой красивой обуви больше всего болят ноги? Ну уж нет, на кроссовки я не перейду! К. всегда возмущался, что я мучаю ноги. Почему мучаю? Вот если б я носила какие-нибудь жуткие ботинки – это было бы мучение! Нет, не хочу больше думать о нем. Забудь, забудь, забудь его! Черт. Ненавижу эти воспоминания. Ну вот опять меня мутит. Ох, присесть бы куда-нибудь. Ненавижу его. Ненавижу. Так. Не думай о нем.
  Впереди не было ни одной скамейки. Ни одной чертовой скамейки! Я оглянулась и поняла, что забрела в район, где работала моя подруга. Я посмотрела на часы: поздновато для обеда. Но попробовать стоило. Я набрала ее номер.
Гудки. Может, не слышит. Или не хочет брать трубку? Нет, мы, кажется, не ссорились. Хотя она может дуться на пустом месте. Гудки. Черт. Ненавижу, когда так… И так всегда! Что за жизнь такая!
- Ало.
- Эмм. А. Э. Привет!
- Привет.
- Я тут… я, в общем… ты обедала?
- Нет, еще нет. Я заработалась. Да и начальник без конца вызывал. Ох уж эти начальники! Еще, гад, комплименты делает, представляешь? А потом нагружает по самые… А что?
- Да, я тут рядом. Если ты не против, давай вместе пообедаем.
- Отличная идея! Давай. А что ты тут делаешь-то? Ладно, я сейчас выйду, а ты мне все расскажешь. Сейчас. Я быстро. Подожди у выхода.
  И она положила трубку.
  Мила была моей подругой еще с института. Мы вместе прогуливали пары. Хотя тогда мы и не очень-то дружили. Так, подружка по прогуливанию пар. И вот через столько лет, кроме нее у меня вообще никого не осталось. Я ее любила, как временную знакомую, хотя мы много времени бывали вместе, даже один из отпусков провели вдвоем. Но она так и не стала моим близким человеком. Она была веселой, живой, всегда улыбалась. Не помню, чтоб она плакала. Жаловалась, да, но с улыбкой. Мужчины ее любили. За легкость, наверное. У нее были тонкие черты лица, светлые волосы, длинные ноги – она была очень милой девушкой, хотя и довольно поверхностной.
  Она выбежала из здания. Я помахала ей рукой. Наскоро наброшенный плащ, шарф вокруг шеи, быстрые шаги в легких ботиночках. Она подлетела ко мне:
- А ты все хорошеешь! – и взвизгнула своим живым смехом.
- Да… ты тоже… - я улыбалась ей. Она умела поднять настроение.
- Пойдем. Тут за углом одно очень милое местечко. Дороговато для обеда, но зато вкусно.
  Она подхватила меня под руку, и мы довольно быстро пошли.
  Местечко действительно оказалось милым. И Мила бесконечно говорила:
- Ну что, правда же, отличное место? Какая я молодец, что тебя сюда привела! Тебе ведь нравится?
- Да, Мила. Ты спрашиваешь меня об этом уже в третий раз.
  Но она все равно продолжала спрашивать об этом снова и снова. И снова и снова ее лицо заливалось краской от удовольствия.
  Она трещала без умолку пока я пила кофе и ела любимый салат. Ее  блюдо оставалось нетронутым, потому что она просто не могла начать его есть, а только ковыряла вилкой или накалывала кусочки, которые забывала отправить в рот. Хотя вина она уже выпила второй бокал, от чего начинала краснеть еще больше.
  Она говорила про каких-то новых кавалеров. Про то, что один даже сделал ей предложение, от которого она отказалась, потому что он якобы был ниже ее на пять сантиметров. Она все время смеялась. И почему-то этот смех вызывал во мне какое-то неприятное ощущение. Я смотрела на нее и пыталась отогнать от себя его. Но когда она смеялась вновь, по мне пробегала волна странной неприязни. Я никак не могла понять, что в ее смехе изменилось. Он будто был тот же, но что-то еле уловимое в нем все-таки изменилось. Я уже перестала слушать ее, а только и думала о том, как она смеется. Я начинала ощущать все большую неприязнь, как вдруг меня пронзила мысль: когда она смеется, она подается вперед точно так же, как делает это К.! Ужас пробежал у меня по спине. Я ловила ее движения и явно видела в этом смехе его привычку подаваться вперед и содрогаться грудью! Я даже начала улавливать нотки его голоса в ее интонациях. Но этот смех! Я машинально начала отворачиваться от нее, чтоб не видеть этого. Я не впала в ступор от этого ужасного сходства, которое не могло быть просто совпадением. Тем более, что раньше она так не смеялась. И тут меня пронзила вторая мысль: она была с ним!
- Ты была с ним, – сказала я медленно и почти тихо, боясь собственных слов.
  Она взглянула на меня своими круглыми глазами, перестав болтать. На ее лице сверкнула неловкость, перемешанная с удивлением. Но она тут же приняла свой обычный задорный вид:
- Что? – спросила она.
  Я повторила решительнее, потому что теперь я была уверена в своих словах.
- Ты была с К.
- Откуда ты…В смысле, с чего ты это взяла?
- Не лги мне. Когда это случилось?
- Кто тебе сказал? Откуда ты узнала?
-  Я догадалась, дорогая. Я хочу знать. Говори.
- Я.. ну…
  Я сверкнула на нее глазами:
- Говори!
- Я… понимаешь…
- Я не хочу понимать, я хочу знать! -  я уже кричала на нее. Я так сильно ненавидела ее в тот момент, что думала, что кинусь на нее, чтоб загрызть ей глотку.
- Понимаешь, - она теребила салфетку, боясь поднять на меня свои глаза. – когда ты ушла от него… он был так расстроен… он позвонил мне, стал плакать в трубку, жаловаться… попросил меня приехать, чтоб я его поддержала. Я приехала. Мы выпили виски. Он плакал и говорил, что любит тебя больше жизни. А потом я обняла его. Ну и…
- И сколько раз это было?
- Я осталась у него на неделю. Может больше… Да, дней на десять. Послушай, ты же говорила, что не любишь его! А мне было его так жаль. И потом, вы же тогда расстались…
  Я смотрела на нее и меня пробирала дрожь. Я чувствовала, что  на моем лице отражено все отвращение, которое я испытывала к ней в эту минуту. Я поднялась со своего места, взяла сумку и отвернулась от нее:
- Как же это омерзительно.
- Я не понимаю, чего ты так злишься? Ты сама говорила, что тебе наплевать на него. Он так плакал! Ты хотела бы, чтоб его никто не приласкал?
- Какая же ты дура.
  Я направилась к выходу. Она ничего не сказала мне. И я не повернулась, чтоб посмотреть ей в лицо.
  Я шла по улице. Я ничего не чувствовала. У меня было ощущение, что пропущенный пазл в мозаике, наконец найден. Я попросила у прохожего сигарету. Мое лицо обдувал приятный ветерок. Я знала только одно: я ни о чем не жалею. И я все так же гуляла по моему городу. И мне было хорошо в собственном обществе.