Я хотя бы цел! Золотая Чернухина, часть 4

     Он помахал водителю машины,  спросил, не таксует ли тот. Водитель в свою очередь спросил, куда ему надо. Пашенный ответил, что ему совсем недалеко, в центр, и показал купюру.  Водитель  согласно кивнул,  Пашенный сел и приказал везти его в центр.
     - Где у нас центр? Что мы имеем под этим понятием? – весело спросил Пашенного водитель, явно вдохновлённый достоинством увиденной купюры.
     - Центр как у всех – в центре. Центр он и есть центр. Гони, шеф, порезвей! - в тон  водителю ответил Пашенный.
     - О-кей! Понял!- показал свою понятливость водитель, уловив в Пашенном ностальгирующего  по прошлому горожанина, ударил по газам, машина легко, но стремительно сорвалась с места.
     За окном проплывали здания, симпатичные и радостные лица.Машина плыла легко и мягко, как по маслу.
     - Это надо, как народу много, а вроде вечер.- Пашенный  не скрывая удовольствия любовался своим городом. Долгое его вынужденное отсутствие совсем изменило облик города. Он, его родной город, вроде тот, а вроде совершенно другой: нарядный, словно просыпающийся от долгой спячки. И в то же время почему-то очень грязный. Город есть город. Видно, что он растёт вширь, поэтому грязь удручала Пашенного, но не настолько, чтобы сегодня переживать именно за это. Он, Пашенный, вернулся, он сделает всё, чтобы его город стал  чище.
     Пашенного захлестнула приятная волна воспоминаний, прикатившая из далёкой юности. Он вспомнил свою первую симпатию к бесшабашной загадочной особе, которая влюблялась в своих сверстников по нескольку раз на дню, совершенно не скрывая этого от окружающих, но почему-то ни с кем не сходилась близко, ускользая от воздыхателя, как только он решался сказать  о своих чувствах к ней.
     Пашенный  был с головой влюблён в неё, как и кроме него были влюблены добрых два десятка парней местного учебного заведения. Но в их число входили только те, кто не постеснялся заявить о своей любви к ней, а  были ещё и такие, кто просто вздыхал и маялся, никому, даже самым верным друзьям, не говоря о своей тайной желаемой пассии. Все втайне или явно вздыхали о ней, ждали встречи с ней, как самой высшей удачи, мысленно прокручивали придуманные буйно разыгрывающейся фантазией ролики знакомства и близкого, вплоть до самого откровенного, общения с ней. Но дальше  юношеской мечты и иллюзорных притязаний воспаленного влюблённостью мозга ни у кого из них дело не шло. Даже у тех, кто стопроцентно верил в свою удачу.
     Пашенный вспомнил, как однажды увидел её, свою мечту, стоящую у такого же голубого такси, с офигенно красивым молодым мужчиной. Чёрные, слегка ниспадающие на плечи волосы, королевская стать при внушительном росте, большие карие глаза, большие сильные руки. Он был в простеньком джемпере и в светло-зелёных  брюках.
     Она позволила этому мужчине обнять её! Он обращался с ней, как со своей собственностью. И она не ускользала от него! Они стояли прямо перед окнами студенческого общежития. Он пел ей песню, никого не смущаясь, а она пела за ним, как бы передразнивая его,получалось красиво, получался канон.
               
                …ты стояла у дверцы голубого такси.
                У тебя на ресницах серебрились снежинки,
                Взгляд влюблённый и нежный
                Говорил о любви…

      Затем он подхватил её на руки, поднял высоко над головой, закружил. Украдкой подглядывающая  за ними в окна общежития добрая сотня чужих завистливых глаз заметалась в испуге, что он уронит её. Но он,  словно богатырь, легко поиграв с ней,  усадил в машину. Они уехали.
      Кто-то в исступлении крикнул им вслед: - Ассоль нашла своего Грея! Дура!!! Я тебя так долго любил! Вернись!         
      Несколько парней весь вечер не находили себе места, несколько девушек потеряли аппетит от завистливого чувства к  этой стихийной паре, все  повторяли себе под нос слова услышанной песни, в ревности то и дело подходили к окну, оглядывали снова и снова то место, где только что развлекались счастливые  влюблённые.
      Пашенный тоже в разрывающей на части ревности провёл несколько дней. Его близкий друг изливал Пашенному душу, не подозревая, как в это время мучился сам Пашенный. Виду, что сам он влюблён, Пашенный конечно не подал.
      От обиды за себя невостребованного парни не жалели красотку. О ней ходили самые грязные слухи, хотя все понимали, что все эти слухи – сущая выдумка оскорбившихся завистников. Особо в распространении слухов старались отдельные отвергнутые  не в них влюбленными парнями девушки. И даже не от злости, а просто от зависти, что кому-то перепадает больше, чем им. И это они считали несправедливым. Говоря о красотке гадости, они при встрече с ней общались как ни в чём не бывало. Она им даже нравилась. Очень нравилась. Но счастья хотелось всем, хоть бы и чужого, но для себя.
     Пашенный вспомнил о красотке, ему хотелось знать, где бы она сейчас могла быть, как сложилась её жизнь, сложилась ли она счастливо, без него, без Пашенного, или как у всех  были в её жизни  и взлёты, и падения…
     Машина взвизгнула тормозами. Пашенный  оторвался от нахлынувших на него воспоминаний, оглянулся в окно. За окном он увидел филармонию. В других окнах виднелось здание правительства.
     - Прошу вас, центр у ваших ног!- всё так же весело доложил водитель Пашенному, наблюдая за его реакцией: а вдруг пассажир пожелает ещё  куда-нибудь прокатиться. Водитель сразу понял, что Пашенный и ехать –то особенно никуда не торопится. Он же не знал, что всё дело в цвете его машины и в песне, которую напевал его пассажир.
     Пашенный действительно подумал, может ещё куда махнуть, но решил посидеть в сквере, рядом с центральной площадью, у гранитного памятника вождю народов Ленину.      Советская власть давно сметена, коммунистическая партия почила в бозе, а поди ж ты, жив курилка! Стоит, как стоял и ничто его не берёт. И даже корзина со свежесрезанными крепенькими цветами победно стояла на постаменте. И Коммунистическая улица – до сих пор центральная улица  любимого родного города Пашенного, как памятник иллюзорному коммунистическому счастью, так и не наступившему.
     Пока находился в заключении, Пашенный не раз мечтал искупаться в атмосфере центра горда, немного почувствовать себя «пупом» этих мест.
     И вот он здесь. Ведь так давно он не гулял по этим родным, с детства знакомым дорожкам. Он подошёл к  клумбе, на которую был наброшен ковёр разноцветья. Красота! Присел на скамеечку. Поодаль сидели  молодые сказочной красоты созданья. Из их разговора было ясно, что они  приехали сдавать экзамены в рядом расположенном музыкальном колледже. Было многолюдно, по дорожкам молодые мамочки катали колясочки, кто-то шёл по своим делам, кто-то просто медленно прогуливался. Шаловливых детей, которых мамы уводили домой, постепенно заменили подростки.Незаметно подкрался вечер. 
     Пашенный достал из кармана горсть семечек, стал кидать птицам. Тут же налетели со всех сторон голуби. Среди голубей особо шустро сновали маленькие воробьишки. Они буквально из под клювов голубей и ворон выхватывали семечку и шустро улетали, приземлившись тут же,  недалеко, чтоб спокойно, без спешки и боязни, склевать  отобранное. Склевав,какой-нибудь воробьишка вновь возвращался, чтоб схватить очередную порцию.
     Пашенный наблюдал, как шустры воробьи и как терпеливы голуби с воронами. Всё как в жизни, всё как у людей! Он кинул на асфальт очередную пригоршню  семечек. Один из маленьких шустряков, схватив семечку, отдалился, найдя удобным и безопасным место у бетонной массивной урны. Он клевал попавшийся большой орешек.
     В стае птиц стоял гомон, птицы делили добычу. Наконец голуби и вороны стали пошустрее, будто поняли, что можно остаться голодными, если о себе не позаботиться пошустрее.
     Что-то серое, похожее на кота, метнулось  в сторону бетонной урны с такой скоростью, что Пашенный почувствовал на лице прикосновение  пролетевшей воздушной волны. Пашенный посмотрел, что  это могло быть. Он увидел ястреба, медленно, словно нехотя, взлетающего от бетонной урны. Увлечённо расправляющийся с орешком воробей уже был в когтях ястреба. Не успев доесть орешек, бедный воробушек сам стал кормом.
     - Во, метаморфозы жизни! – удивился наблюдавший картину Пашенный.- Только что он отвоёвывал свой кусок, а миг – и он сам корм и жертва. Всё как у людей, смотри ж ты! Пашенный удивился, как бесцеремонно, неустрашимо, по снайперски прицельно   действовал крылатый хищник. Охота в центре города, среди множества его жителей – вот это вызов, брошенный птицей людям.
     Мужчина, наблюдавший картину,  изумившись, сказал:
     - Да, на пиршестве жизни у слабого и сильного права, должно быть, одинаковые!
     Пашенному припомнилось, как его осудили, как его вышвырнули из квартиры.
     - Я хотя бы цел! –  печально возрадовался он. Он вдруг, вспомнив,подумал о стоявшей на остановке девице. Подошёл  ли к ней парень в чёрном, куда она направлялась. Тоже мне, Глашка ждёт своего Ивашку. А Ивашка-то запаздывает! Он отбросил мысли и стал рассматривать кем –то оставленный на скамейке буклет.