Глава 1. Призыв

Начало: http://www.proza.ru/2010/07/18/422               

               
                «Воинская служба в рядах  Вооруженных   
                Сил СССР – почетная обязанность
                советских граждан»

                Конституция СССР 1977 года,
                Статья 63.

     После окончания десятого класса, пройдя в сентябре 1940 года призывную комиссию, я остался дома до особого распоряжения. Еще в августе начались непрерывные проводы в армию и в Военные училища. Приходили повестки. Уходили друзья. Девушки тепло жали им руки, обещали ждать их возвращения, дарили скромные подарки на память. Родители устраивали проводы по мере возможностей, украдкой утирали не прошенную слезу и провожали своих сыновей в новый, для них еще заповедный, армейский мир. В конце-концов я остался один. Все друзья уже служили и писали о себе с разных концов страны. Было невыносимо тоскливо и скучно в вынужденном одиночестве, терзали мысли о предстоящей разлуке с домашними. Не склонный к праздному безделью, в январе 1941 года я устроился на работу, а 10 апреля получил повестку из военкомата и полный расчет на производстве. До призыва мне уже трижды устраивали проводы. В честь них были зарезаны к столу козленок, петухи и почти все куры нашего маленького домашнего хозяйства. К военкомату приходили соседи, школьные преподаватели, девчонки из нашего выпускного класса, родители. Но всякий раз отправка откладывалась. В тот последний вечер под родной крышей, стол уже не накрывали и случилось так, что даже с родителями я не успел попрощаться. Позже, когда на несколько лет со мною прервалась всякая связь, отец, утешая маму, говорил:
     - Он вернется обязательно. Ведь мы с ним не попрощались...
 
     Накануне отъезда ходил в кинотеатр, смотрел фильм «Веселые ребята», после, бесцельно бродил по Сураханам, разглядывая в темном весеннем небе крупные голубые огоньки звезд ковша Большой Медведицы. Домой пришел аж во втором часу ночи. Родителей будить не хотелось, не спалось, в голову лезли мысли об армии в которую я так стремился, но о которой, в принципе, мало что знал, несмотря на то, что в старших классах школы изучалось военное дело.

     13 апреля в семь часов утра, как только во дворе военкомата  собрались все призывники, нас перебросили в Баладжары*, и  тем же вечером воинский эшелон уносил меня на запад. Миновали Ростов, Днепропетровск, Канатоп, Минск. Я ехал на западную границу...

     В конце месяца прибыли в часть.С этого момента домой стали приходить письма-треугольнички со штемпелем «воинское».

     В первых числах мая призывники получили рабочую форму танкистов нашей кавалерийской  части. Так началось у нас прохождение двухмесячного курса молодого бойца и подготовка к принятию присяги. Все дни стали похожи друг на друга как братья-близнецы, и мы проводили их в усиленной подготовке и напряжённых занятиях. Армейский режим дня для нас, молодых солдат, был необычным и обременительным. В шесть утра – подъём. Потом, повзводные построения, километровая пробежка к реке, зарядка, умывание, затем вновь бегом назад в казармы, уборка постелей и приведение в порядок одежды. Новое построение – и строем в столовую на завтрак. Ходили с песней, а после завтрака, с песней же, топали через маленький городок Новогрудок на луг, где нас ждала строевая муштра. Разучивали строевой шаг, приветствия «на ходу» и «на месте», на классных занятиях, проводимых в части, изучали рации АК- I и РБ, учились разбирать и собирать винтовку-трехлинейку и наган. Мы зубрили уставы различных служб и в обязательном порядке с нами проводили политчас и физподготовку. По окончании строевых занятий, громко горланя строевую песню, шли на обед.. Если нестройно пели, или шагали не в ногу, то нас заставляли маршировать в столовой на месте перед тарелками с горячим борщом... С двух до трех часов дня полагалось спать, но, несмотря на усталость, редко кому удавалось отдохнуть хотя бы с полчаса. Шутки, смех, стягивание одеял, обмен колкостями, строгие окрики дежурных, приструнивающих не в меру расходившихся, и вот звучит протяжная команда:
     - П-о-о-о-дъ-ё-ё-м!

     После отдыха шли вновь на классные занятия по изучению азбуки Морзе (принимать учили на слух) и танков БТ-5 на которых нас готовили в командиры экипажей. Это был средний танк (предшественник знаменитого Т-34), который расхваливался на все лады за свои высокие ходовые качества. По асфальтированной дороге, при снятых гусеницах, он обгонял  легковую «эмку». Впоследствии первые же бои  показали его полную непригодность и неприспособленность к боевым действиям. БТ-5 с бензиновым двигателем, при поадании в него противотанковой гранаты, сгорал быстрее бамбуковой этажерки.

     Вечером, после ужина, проводились занятия по политподготовке, разучивались строевые песни, а затем личному составу давался час свободного времени, когда можно было заняться своими делами: чиститься, блиститься, писать письма домой и прочее. Перед отбоем производилось построение на вечернюю поверку после которой отправлялись спать все за исключением тех, кто нес очередной наряд или зарабатывал внеочередной.

     В 23.00. казарма вымирала. Свет гасили, лишь тускло горела лампочка у тумбочки дневального, «штрафники» и дежурные начинали драить тряпками выкрашенный красным палубным суриком деревянный пол. Улегшиеся на двухэтажных нарах новобранцы, ревниво следили, чтобы их сапоги с подоткнутыми за голенища портянками, не отодвинули в сторону, иначе при команде «подъём!» придется тратить время на поиски собственного обмундирования. И вновь остроты, шутки, приглушенные разговоры. Мы постоянно не высыпались и старались наверстать упущенное на политзанятиях, в караулах и даже на поверках, стоя с закрытыми глазами в полутемном длинном коридоре.

     Большинство командиров в нашем отдельном батальоне были только что призваны с «гражданки». Только четверо из них были кадровиками: майор – командир батальона, старшина, тоже родом из Баку, да повар с фельдшером. Строгие командиры с большим старанием передавали опыт и знания, настойчиво воспитывая из нас младший командный состав. Комиссар же, при каждом удобном случае, повторял, что война с Германией неизбежна, что Гитлер держит за пазухой камень, и что мы должны быть готовы в любую минуту встать на защиту Отечества. В газетах мелькали сообщения о высадке немецких дивизий в Финляндии  и о нарушениях немецкими летчиками воздушного пространства нашей страны. Атмосфера наэлектризовывалась, чувствовалось приближение если не войны, то, по крайней мере, какого-либо конфликта.

     С другой стороны, сообщение ТАСС от 14 июня как-то нас успокаивало. В нем говорилось, что Германия выполняет свои обязательства, вытекающие из советско-германского пакта о ненападении и слухи о намерении Гитлера напасть на СССР лишены каких бы то ни было оснований. Массовое сосредоточение немецких войск у нашей западной границы объяснялось простой невинной передислокацией. Политруки говорили нам, что немцы отвлекают внимание от подготовки вторжения в Англию, а пока Гитлер соберет силы для форсирования Ла-Манша, мы успеем создать новую укрепленную линию обороны у своих рубежей.

     Ко всему этому, полная неподготовленность нашего батальона к мало-мальским боевым действиям и отсутствие в части боеприпасов, танков и стрелкового оружия, наводило на мысль, что война вскоре начаться не может. Все, чем мы занимались, выглядело учебным, наивным. А пока с отдыхом связывали воскресный день – 22 июня...

*БаладжАры - поселок в г.Баку, где до сих пор располагается Республиканский призывной пункт.


На илл.: А.КАРГИНОВ с одноклассницами Татьяной Богомоловой (крайняя слева) и Татьяной Глушицкой. Фото 1940 г.


Последующая: http://www.proza.ru/2010/04/26/1443