Цусимское сражение глазами морских офицеров

  27 – 29 (14 – 16) мая исполняется сто пять лет со дня Цусимского морского сражения. Одна из самых трагических и чёрных страниц российского флота. Сто лет назад в своих «Письмах к русской нации», известный публицист М.О. Меньшиков писал: «Пусть разбито тело русского флота, но осталась непобедимой душа его».(1) В массовом сознании, советским, а теперь российским людям, Цусима больше памятна по одноимённому произведению Алексея Силыча Новикова-Прибоя. Но в нём, не достаточно хорошо раскрыта тема русского морского офицерства. После выхода на экраны страны фильма «Адмиралъ» морской офицер той эпохи, показывается этаким франтом, который был хорош только на балах и маскарадах. Нужно сказать, что пусть и не большими тиражами, но сейчас переиздаются мемуары и дневники морских офицеров «цусимцев». А.С. Новиков-Прибой показал Цусиму больше с точки зрения нижних чинов, а какой Её видели Те, кто вёл в бой простого матроса? В своём докладе хотелось бы взглянуть на тему Цусимы глазами четырёх морских офицеров Русского Флота. Это, мичман Борис Карлович Шуберт, вахтенный начальник бронепалубного крейсера «Олегъ», мичман князь Ясон Константинович Туманов вахтенный офицер эскадренного броненосца «Орёл», судовой врач бронепалубного крейсера «Аврора» Владимир Семёнович Кравченко и капитан второго ранга, начальник оперативного отдела штаба Второй эскадры флота Тихого океана Владимир Иванович Семёнов.

Мичман Б.К. Шуберт видит бой с борта крейсера «Олегъ». Вне своего крейсера он видит геройскую гибель броненосцев «Ослябя», «Князь Суворов», «Александр III». Вот как он видел гибель броненосца «Бородино»: «Я стоял в это время на палубе, в группе офицеров и команды, наблюдавших за боем; случившаяся на наших глазах гибель «Бородина» была так неожиданна, что мы обомлели, и, обнажив головы, поражённые ужасом смотрели на пенящуюся могилу геройского корабля, по которой теперь проходил следовавший ему в кильватер броненосец «Орёл»...(2) На самом «Олеге», он отмечал стойкое поведение команды, когда убитых комендоров, тут же заменяли другие матросы и офицеры. Один из матросов, заметив на палубе крутящийся японский снаряд, схватил его и выбросил за борт, рискуя быть убитым(3). Когда «Олег был под перекрёстным огнём неприятеля в одном из орудий заклинился патрон и ей так бы и не пришлось более действовать, если бы офицер (мичман М. М. Домерщиков) при ней состоявший, не обрубил бы гильзу топором, что и дало возможность закрыть замок, и произвести выстрел.(4) Сам Борис Карлович, командуя одним из казематных орудий крейсера, был ранен, но и после ранения с двумя комендорами продолжал вести огонь по неприятелю.
 
Мичман князь Ясон Константинович Туманов, командовал шестью орудиями калибра 75 – мм на эскадренном броненосце «Орёл». Свои переизданные, отредактированные уже в эмиграции (в Парагвае)  воспоминания он посвятил «Своим славным ученикам – кадетам Парагвайской военной школы в Асунсьоне с тёплым чувством посвящает эти строки Автор»(5) Он смотрит на Цусиму глазами двадцатилетнего юноши мичмана и таких же его сверстников в том же звании. Когда только приближался японский флот Он, и мичман Сакеллари обменялись фразами: « - Вот, вон «они» все – и я увидел моего приятеля высунувшимся в один из портов своей батареи и смотрящим куда-то вперёд. – Тебе, значит, начинать, сказал – я, присоединяясь к нему и высовываясь тоже наружу, чтобы рассмотреть, что творится в море»(6) Орудия, которыми командовал Я.К. Туманов, не могли стрелять дальше тридцати кабельтовых, (5550 м) поэтому невольно он стал следить за сражением, хотя батарея его находилась в низу, и оттуда он мало, что мог увидеть. Так наблюдая из открытого орудийного порта, видел Он как рядом с его броненосцем падали и взрывались тяжёлые 12 - ти дюймовые японские снаряды, прозванные в русском флоте «чемоданами» за их разрушительную силу. Когда его батарея открыла огонь, и начала вести огонь по японскому броненосцу «Шикишима», было трудно различать всплески он падения своих снарядов. «Что же мне оставалось делать? – пишет Я.К. Туманов – Приостановить стрельбу, выжидая более благоприятных обстоятельств? Такая мысль пришла было на мгновение мне в голову, но я её сейчас же отбросил, ибо мне показалось чудовищно жестоко обрекать на бездействие людей. Да и ещё вопрос: удалось ли бы мне оторвать от пушек моих бравых комендоров!».(7) Через некоторое время Я.К. Туманов был ранен и отнесён в лазарет. Цусима для Я.К. Туманова это ещё и гибель близкого товарища, лейтенанта Александра Владимировича Гирса, он дважды был на его похоронах, первый раз в японском плену, где тот скончался от ран, второй раз при перезахоронении в Петербурге на кладбище Александро-Невской Лавры. Воспоминания эти наполнены горечью утраты.

Судовой врач крейсера «Аврора» Владимир Семёнович Кравченко, как и мичман Б.К. Шуберт повествует о Цусиме как бы с двух ракурсов, описывая общий ход сражения и участие в нём крейсера, где он служил. Первым погибшим броненосцем в боевой линии русских кораблей был «Ослябя». Владимир Семёнович так пишет о его гибели: «Занятые своим боем, бессильные помочь гибнущим 900 товарищам, мы видели всё это и… не сошли с ума! Что творилось в душе у каждого в эти мгновения, никто не передаст словами! А наружно – никто не дрогнул, никто не выдал себя и не оставил своего дела. И, как прежде, по всей линии продолжался бой».(8) Рассказывает он и о дерзком манёвре крейсеров «Олег» и «Аврора» когда они пошли на помощь отставшему и подбитому броненосцу «Князь Суворов» и вступили в бой не только против двух броненосных крейсеров неприятеля. («Ниссин и Касуга») Но и вели бой с десятью бронепалубными крейсерами японцев. Одной из самых трагичных страниц Цусимы является гибель броненосца «Александр III». Броненосец гвардейского экипажа, из 900 членов команды которого не уцелел не один. «Поведение его – пишет В.С. Кравченко – было не вполне понятно. За полчаса перед тем он вышел из строя, прошёлся вдоль всей эскадры на юг, потом повернул назад, всё время точно разыскивая  кого-то. Аврорцам показалось, что он ищет «Суворова», чтобы остаться с ним и вместе умереть»(9) На самой «Авроре» глазами автора можно увидеть дальномерный пост невозмутимого немца Э.Г. Берга, который стоя под градом осколков, определял расстояние до кораблей неприятеля. Видит В.С. Кравченко и хладнокровные действия комендоров. Которые из-за повреждённого в бою дальномера и под шквальным огнём противника «Не зная расстояния, не видя своих попаданий… всё-таки при таких из рук вон неблагоприятных условиях умудрялись попадать»(10). Устами В.С. Кравченко мы слышим из уст раненого мичмана В.В. Яковлева, которого чуть не силой волокли  на перевязочный пункт, слова мольбы, обращенные к комендорам «Братцы, цельтесь хорошенько!»(11). Самой трагической утратой для крейсера был гибель командира корабля каперанга Е.Р. Егорьева. Вот как об этом вспоминал В.С. Кравченко: «Я нагнулся к нему, приказав убрать со стола бедного мичмана, которому ещё только разрезали одежду, и, сняв тужурку, открыл лицо Евгения Романовича. На нём играла обычная, слегка насмешливая улыбка. Мне не хотелось верить, и я окликнул его: - Евгений Романович! Евгений Романович!»(12) В целом, глазами В.С. Кравченко мы видим геройское поведение команды, от кочегара до командира. Это важно ещё и тем, что крейсер «Аврора» знаменит не только своим холостым выстрелом в 1917 году, но и участием в Цусимском морском сражении, где русские моряки показывали чудеса храбрости, в паре с «Олегом» ведя бой против 10 – 12 вражеских крейсеров.

  Капитан второго ранга Владимир Иванович Семёнов был начальником оперативного отдела штаба Второй эскадры флота Тихого океана. Его мемуары открывают перед нами грандиозную картину, агонию одного корабля, флагмана Второй эскадры броненосца «Князь Суворов», на котором находился и командующий эскадрой вице-адмирал З.П. Рожественский.
  Цисимское сражение состоялось в день коронации Императора Николая II, в девятилетнюю годовщину, на Второй эскадре как раз перед боем  прошли небольшие торжества по поводу коронации Их Величеств. «В сегодняшний высокоторжественный день священного коронования Их Величеств, – передаёт В.И. Семёнов тост старшего офицера броненосца А.П. Македонского – помоги нам Бог с честью послужить дорогой Родине! За здоровье Государя Императора и Государыни Императрицы! За Россию!»(13) В 13:49 14 мая 1905 года началось сражение, «Князь Суворов» открыл огонь с расстояния 32 кабельтовых.(5920) В.И. Семёнов видит Цусиму на одном единственном корабле, на «Князе Суворове» отмечались катастрофические разрушения. Были снесены обе трубы, надстройки, выведены из строя практически все орудийные башни, ранен адмирал З.П.Рожественский. Но даже при такой обстановке необстрелянная команда «Суворова» проявляла чудеса храбрости. Вот как В.И. Семёнов рассказывает нам об одном из героев «Князя Суворова»: «Прапорщик по морской части Вернер фон Курсель, курляндец родом и общая симпатия всей суворовской кают-компании, плавая чуть ли не с пелёнок на коммерческих судах, мог говорить на всех европейских языках, и на всех одинаково плохо. Когда в кают-компании над ним острили по этому поводу, он серьёзно отвечал: «Но я думаю, что по-немецки всё-таки лучше другого!» На своём веку он столько видел и пережил, что никогда не терял душевного равновесия и никакие обстоятельства не могли помешать ему встретить доброго знакомого приятною улыбкой».(14)
  Следующий за «Суворовым» броненосец «Александр III» вёл геройскую борьбу и имел разрушения и пожары, как и на самом «Суворове». «Александр», сильно избитый, – свидетельствует В.И. Семёнов – с креном и севший в воду почти до портов нижней батареи, держался вне линии, медленно отставая, но не прекращал огня, действуя из уцелевших орудий. Я Его не видел, но рассказывали, что у него вся носовая часть – от тарана до 12 – дюймовой башни – была словно раскрыта»(15)
  Через некоторое время В.И.Семёнов был пересажен вместе с адмиралом З.П. Рожественским на миноносец «Буйный». Там среди раненых и спасённых (с других судов эскадры) был и офицер с броненосца «Ослябя», вот как он описывал гибель корабля: « - Что – как… вспомнить горько! Нет счастья! Одни неудачи!.. Ну, да! – кто ж спорит? Хорошо стреляют… Но разве это прицел? Разве это умение? Счастье! Удача! Чёртова удача! Три снаряда один за другим почти в одно место! Понимаете? Всё в то же место! Всё в ватерлинию под носовой башней!.. Не пробоина, а ворота! Тройка проедет!.. Чуть накренились – стала подводной… Такой водопад… разумеется, переборки не выдержали!.. Никакой чёрт бы не выдержал!.. – истерично выкрикнул он и вдруг, закрыв лицо руками, беспомощно опустился на палубу…»(16) Позднее В.И. Семёнов был пересажен с адмиралом на миноносец «Бедовый» и тот был предательски сдан командиром миноносца, неприятелю. «Суворова» отказались покинуть лейтенанты М. А. Богданов, П. А. Вырубов и прапорщик В. И. фон Курсель, они с остатками команды до последнего вели бой из единственного уцелевшего орудия и геройски погибли вместе с броненосцем.
 
  Таким образом, можно сделать вывод. Перечисленные офицеры с Их мемуарами далеко не исчерпывают список людей писавших о Цусиме. К сожалению, в нашей стране офицерские воспоминания о Цусиме были не заслужено, забыты, только сейчас, потихоньку идёт процесс восстановления исторической памяти. В нынешней России на фоне засилья чуждых Ей культур, память о Цусиме более чем важна для русских и россиян. Нельзя стирать из памяти народной ни память о Русско-японской войне, ни о Первой мировой войне. Нужно так же отметить, все офицеры, о которых говорилось выше, высоко оценивали деятельность адмирала З.П.Рожественского, вопреки общественному мнению тех лет, и вопреки историографической традиции как советской, так и нынешней.
  С другой стороны, можно увидеть самоотверженное поведение Русского Флота при Цусиме, мы знаем, как героически гибли броненосцы «Князь Суворов», «Бородино», «Адмирал Ушаков», «Ослябя», как самоотверженно противостояли два крейсера «Олегъ» и «Аврора» одиннадцати японским крейсерам, как победителем из схватки с японцами вышел крейсер «Дмитрий Донской» не сумевший однако добраться из-за повреждений до Владивостока, но мы, к сожалению, так никогда и не узнаем, что происходило на броненосце «Императора Александр III» ведь из 900 членов его экипажа не уцелел не один офицер или матрос. И хотелось бы, чтобы в сто пятую годовщину Цусимы, о сражении помнили не только в Петербурге, Кронштадте, и Владивостоке, но и по всей России.   

Примечания:
1. Меньшиков М.О. Письма к русской нации 1908 г. Мученики за Россию: http://www.russdom.ru/oldsayte/mom/m5/m510.html
2. Б.К. Шуберт. На крейсерах «Смоленск» и «Олегъ».  СПб., 2009. с. 109
3. Там же. с. 140
4. Там же.
5. Я.К. Туманов. Мичмана на войне. СПб., 2002. с. 1
6. Там же. с. 159
7. Там же с. 161
8. В.С. Кравченко. Через три океана. СПб., 2002. с. 125
9. Там же. с. 136
10. Там же. с. 7
11. Там же.
12. Там же. с. 164
13. В.И. Семёнов. Бой при Цусиме. М., 2008. с. 477
14. Там же. с. 507
15. Там же. с. 510
16. Там же. с. 516