Припомнят наши имена?

   Был Комитет государственной безопасности (а прежде всевозможные ЧК, ГПУ и пр.), теперь у них другие вывески. Но у любой сексотовско-жандармской организации цель одна - шпионить за собственным народом, обходя вниманием действительных иностранных резидентов и местных "крестных отцов". Если я ошибаюсь - очень буду рад. Но вряд ли служба изменится, когда люди в ней   те же.
  Несколько лет назад начальником Главного управления Службы безопасности Украины в Крыму был назначен С.И. Ивахненко. Не знай я лично характера Станислава Ивановича и методику его воздействия на "подследственных" и профилактируемых", не обратил бы внимания на сей факт…

   Организовав с товарищами в 1974 году в Евпатории городской клуб любителей поэзии, я и думать не мог, во что эта инициатива может для нас вылиться. Все шло активно и интересно, с действенной поддержкой властей города - поначалу, года полтора-два. Потом я почувствовал холодные косые взгляды тех самых "покровителей", не в силах понять причины изменения их отношения к явно нужному и полезному делу.
  А осенью 1976-го меня "пригласили" в КГБ. Привели в темный (или он показался мне таким?) кабинет начальника местного отделения. К тому самому С.И. Ивахненко, который потом стал генерал-майором и всекрымским шефом "рыцарей плаща и кинжала". О, с каким сладострастием он орал на меня, молодого тогда преподавателя, взвалившего на себя бесплатную ношу организации встреч, поездок, дискуссий о прекрасном. В чем только не пытался он обвинить  и "подозреть"! Даже представить клуб любителей поэзии …бандой сионистов - из-за того, что кто-то из активистов был "не той национальности". Помню, как, психологически насилуя меня, С.И. заставлял под диктовку писать "объяснительную" с покаянием: я создал клуб именно дискуссионного направления (чем лично я гордился), отзывался о каком-то очень уж пролетарском поэте без должного восторга...
    С удивлением прочитал я однажды в какой-то крымской газете, что Ивахненко - большой интеллектуал и любитель поэзии, сам, оказывается, сочиняет стихи и владеет большой поэтической библиотекой. И этот "интеллектуал" категорически требовал написать "признание": хранил, мол, дома стихи Твардовского. "Идеологически невыдержанные"  - опомнившись из-за явной нелепости фразы, повелел вставить в "покаяние".  А речь шла всего-то про фрагмент поэмы Александра Трифоновича "По праву памяти", ныне широко известной и много раз опубликованной.
  До сих пор лишь предполагать могу, кто из "друзей", которым я добродушно хвастался домашней библиотекой, "заложил". Но пришлось-таки нести в "контору" бережно сохраненную родителями книгу Лиона Фейхтвангера "Москва 1937". Знаменитый писатель, с наивным восторгом описывая  счастливую жизнь Страны Советов (в том самом, 1937-м!), выразил мягкое недоумение по поводу "ста тысяч портретов человека с усами" - отчего, видимо, книга была затем запрещена. Не мог бы теперь тот "интеллектуал" вернуть мне это бесценное памятное издание, ведь власть в стране давно переменилась?
   Вероятно, я еще легко отделался - неведомо, скольких упек в места крайне от нас отдаленные этот "вольнодумец", как ласково упрекала-хвалила его газета.
  Его преемник в должности начальника Евпаторийского отделения КГБ Макаров, тоже Станислав Иванович, оказался, надо отдать должное, куда более интеллигентным, разговаривал без хамства и запугивания. Хотя затем, в 1985-м, благополучно прикрыл клуб - конечно же, руками горкома партии. За что? За песни Владимира Высоцкого, за выступление ленинградского  экстрасенса, за высказывание одного из гостей о том, что Иисус, возможно, не миф, а реально живший когда-то человек. Но неужели больше нечем было заниматься Комитету госбезопасности, как годами преследователь безобидных читателей и почитателей любимых строк?!
  Было ли мне страшно иметь дело с кгбистами? Скорее забавно. Ибо не только они изучали мои (наши) несуществующие прегрешения, но и я изучал методы их работы. Понимая цену разнообразным "признаниям" и покаянным письмам. И обязательствам "оказывать содействие"… Внутри себя я посмеивался, когда меня старательно пытались обратить в доносчика на своих же товарищей. А кто-то в клубе, знаю, был им и доносил на меня такое, отчего я потом рот раскрывал от удивления. Я и их понял: куда денешься - абсолютно беззашитный перед всесильными людьми в форме и без?
  Евпаторийский клуб любителей поэзии живет и сегодня - несмотря ни на что. С.И. Макаров со сменой "веяний" стал рядовым пенсионером и где-то подрабатывал юрисконсультом (!). Любопытно, с каким ощущением вспоминает он ныне про разрушенные им судьбы, искусственно созданных изгоев и диссидентов? А С.И. Ивахненко быстро рос по службе. Для таких нет препятствий при любой власти… Теперь, вероятно, на солидной генеральской пенсии.
  Не убеждают уверения газет в том, что СБУ  заранее знала, например, о
грозных крымскотатарских волнениях или иных действительно опасных проявлениях националистического экстремизма. Ибо ни предотвратить не смогла, ни ослабить взаимные злодеяния. Да и взрывы с мафиозными и политическими разборками происходят явно без всякой зависимости от деятельности (или бездеятельности) Службы безопасности. Чем же тогда  она занимается? Боюсь, тем же - ищет инакодумающих. А поскольку думают "инако" в наше время нищеты и беспредела  практически все, то работы у "товарищей" явно немало - до мафии ли тут?
  Когда-то давно, еще в горбачевские времена, московские друзья рассказали мне такой стишок:

 "Товарищ, знай:
  Пройдет она,
  Так называемая      
               гласность.
  Придут иные времена -   
  И вечная госбезопасность
  Припомнит наши имена".

  Неужели?!

 
 ОТ АВТОРА. Кто-то скажет, что ныне уже не опасно «поливать грязью» мужественных борцов… Сообщаю: эта статья была опубликована еще 22 июня 1995 года, сразу после «восшествия на престол» славного генерала. Конечно, не в крымских изданиях, куда я ее отсылал – в донецкой газете «Тюрьма и воля»…