Глава 5

Прошли очередные выходные. Мир не перевернулся. Шесть месяцев полёт нормальный. Уже сентябрь, обещали бабье лето. Буду верить и ждать. Бабье лето – это то, которое после 20-го сентября. Конечно, и до 20-го хочется, чтобы погода не портилась, но если немного испортится, это даже ничего. Когда получается небольшой контраст перехода в бабье лето, это очень даже радует. Вообще в сентябре я люблю ездить на море. Ещё не решила только поеду или нет. Сегодня только второе. Так что до бабьего лета могу ещё успеть поплескаться в чёрном море. Люблю я лазать в Крыму по пещерам и горам, жить на частном секторе и по утрам таскаться завтракать к морю. Мои детишки как-то в последнее время попритихли, научились маму уважать, за то объявился их отец, ну тот, что один из двух и полощит мне мозги, похлеще младшего и старшего. Ну, например,
говорит:

- Фифф,  ты это , хочешь, чтобы я взял тебя в жёны, чтобы содержал семью, а что ты мне дашь взамен?

- Я ему, ты что Филя, озверел, я твоего ребенка ношу, а ты от меня взамен ещё чего-то хочешь?

- Это ещё не доказано, от меня ли у тебя ребёнок? Вот родишь, тогда можно будет сделать анализ ДНК и проверить. Тогда и сможешь предьявлять мне претензии.

- А я ему, да ты что совсем белены объелся. Сам клеется и не хочет мне ничем помочь. Между прочим уже пора коляску покупать и детскую оборудовать.

- Фиффня, да ты не знаешь, что ли, что до родов нельзя, плохая примета.

- Хрюша,  не лечи меня, я сама прекрасно знаю, когда что надо. А не хочешь. Скатертью дорога. Только потом пеняй на себя, если твой ребёнок не признает в тебе папу. Между прочим мы с ним постоянно общаемся и он всё сечёт, где ты и что ты делаешь для него. У неё всё по чесноку. Вот толкнул ножкой. Говорит чеснока ему и сала с бородинским подавай. Ну-ка, тащи резко.

Степашка кинулся со всех ног. Вот так-то, не всё маме за всеми ходить и уговаривать.
На следующий день диалог с Чебурашкой продолжился. Гена, ну тот, что крокодил продал ему пару килограмм апельсинов и Че притаранил их мне с малышами.

- Фифф, и всё-таки, я привык быть не папой. По мне хуже нет этих спиногрызов. Ну не хотел я так рано стать папой. Я ещё слишком молодой, чтобы совать свою шею в петлю.

- Твои проблемы ушастый. Думаешь, если рыжий и ужи торчат в разные стороны, значит всё можно. Не фиг было на меня, бедную девочку залезать, когда я в отрубе. Теперь хочешь или не хочешь, придётся отвечать.

- Да, ладно тебе Фифф, не дави своим авторитетом, может я ещё и не отец.

- Андрюха, мой младшенький говорит, что ты отец, и он очень не доволен, что ты Макс пытаешься отречься от него. Лживая ты морда, вот кто. Иди чисть картошку, пожарим уже вечер есть хочется.

Макс, поплёлся на кухню, проклиная себя за то, что признался, что принимал участие в моём изнасиловании. Вот они кобели, управы на них нет. Одна охота на уме, где выживание поставлено во главу пирамиды животного мира. Сам он и есть тогда настоящее жывотное. Завтра пойду дедушке пожалуюсь на этого прыща.

Жаловаться к дедушке я пошла своему. Для моих сорванцов, которые росли во мне не по дням, а по часам, он был прадедушкой. Человек, он был из ряда вон порядочный, только приписывал себе лишние пару троек десятков лет. В последнее время он утверждал, что лично был знаком с товарищем Николаем Александровичем и тот именно про него написал стихотворение «Дедушка Мазай и зайцы».