Когда отшумели все праздники 16

                Когда отшумели все праздники 16

     - Как прошел твой юбилей?
   
     - Я написала о букетах, которые добирала. А потом были чтения на корабле, на которые пришли только те, кто не мог не придти. Сами устроители-издатели,  три чтеца – Маришка, Юлька и Гейлова, дочь да несколько истинных поклонников. А потом был Третий Пражский Международный литературный фестиваль, о котором я тоже написала…

     - Как прочли чтения? В чем ты блистала? Виталик был?

     - Нет, я взяла у Люси телефон, два раза звонила, но никто не брал трубку. Может, телефон был неверный. А блистала Гейлова, она читала лучше всех, князья-издатели даже ролик вывесили с ее чтением на своем сайте, ты можешь посмотреть.

     - Виталик напрасно не пришел. А ты была, я уверен, лучше всех. И где линк на ролик?

     - Ты уже один раз смотрел что-то, там же.

     - Ок, посмотрю. Как твое настроение вообще?

     - Получше. Эдди, я письмо президенту написала.
    
     - Президенту чего?

     - России.

     - Ага. Это хорошо. То-то он беспокоился «Что-то от Беспаловой ничего нет». И о чем это письмо?

     - Пять дней, как мы с Наташей письмо отправили и ни гу-гу.

     - А ты думала, что за вами сразу приедут из кей-джи-би?
     - Маришка сказала еще смешней «сорок тысяч курьеров». А Наташка сказала «всякую фиготень ему там пишут, кому не лень, напиши что-нибудь дельное».

     - И что ты написала? Или это только между тобой и Президентом?

     - Я написала «Накануне празднования 65-летия со Дня Победы прошу Вашего содействия в публикации моих произведений в России», потому-де, что для России это очень важно, накануне-то 65-летия со Дня Победы.

     - Мне кажется, что у него все деньги ушли на Михалкова. С его «Утомленными солнцем». Судя по всему, жутко пошлое кино получилось. А если серьезно, Ирулен… Если совсем серьезно. Лично я там никому не нужен, Ирулен. Может быть, ты нужна?

     - Неправда. Мы нужны России как воздух.

     - Не похоже на то.

     - А ты верь, Эдди.

     - Россия не подавилась Солженицыным. Ее тошнит от Войновича. И от Аксенова.

     - Меня тоже от Войновича тошнит. А Солженицына я вообще за писателя не считаю.

     - Россия любит учить жить других. Но не любит, когда учат жить ее.

     - И я люблю. И я не люблю. Знаешь, Эдди эта сопка показала, что мир сузился до щели, а неба остался всего лишь кусок.

     - По-моему ты глядишь на мир через амбразуру ДОТа.

     - У-уу, неужели все так запущено?
     - Щель. Неба кусок.

     - Неба кусок – это я к тому, что не все воздушные пространства теперь открыты. Мой текст стал злее?

     - Он стал жестче.

     - А жестче – это плохо?

     - Жестче – это жестче.

     - Хитрый какой. Это, наверное, потому, что я жду ответа.

     - Не может быть.

     - Что?

     - Что ты ждешь ответа.

     - Господи, ну почему нет?! Или я окончательно рехнулась.

     - Если ты и сумасшедшая, то не более чем обычно.

     - Да уж. 6 мая будет прием в Посольстве, посвященный 65-летию со Дня Победы, нас пригласил сам посол во время фестиваля. Маришка говорит – и тебе это надо, Ира?

     - А тебе это надо?

     - Я отвечаю – ты, верно, хочешь, чтоб я на этом Гавелаке до 90-ста лет по станку ползала, веревки натягивала.

     - Вот. Если надо – то иди и никого не слушай. И не сомневайся.

     - Эдди, кроме тебя, Наташки и Маришки никто про президента не знает, ты уж не смейся.

     - Я не смеюсь, Ирулен, ты же знаешь. Удачи тебе с ним. С этим письмом.

     - Ну и ладушки.

     - Может, удастся надрать Михалкову известное место. Оно того стоит.

     - Люблю тебя.

     - Береги себя.

     - И ты.


                Ирина Беспалова,
                Апрель, 2010, г.Прага