11 59...

Обширные земли Техаса растянулись по внушительной площади Северной Америки. Полуденный зной раскаляет гранитные утесы. Зоркий орел парит в небесах, закрывая своими размашистыми крыльями разводы облаков. Перекати-поле подпрыгивает на ухабах и валунах, уносимое сирокко – сухим обжигающим ветром, застревает в колючках одинокого кактуса, вырывается и теряется в глубоком ущелье. Табун диких лошадей вздымает клубы пыли так, что только изредка мелькнет гнедой круп, да и скроется тут же в пучине поднятого песка. Борзая речушка бежит по каньону, омывая пороги и орошая иссушенные берега мелкими брызгами. Гремучая змея бесшумно ползет сквозь редкую траву, ведомая дурманящим ароматом заплутавшей полевки. Стая боязливых койотов скрытно окружает теленка, отставшего от своего, направляющегося к водопою, стада. Суслик, выползший из теплой норы, поднимается на задние лапки и судорожно обнюхивает местность в поисках близлежащих посевов.
Животноводческая ферма пристроилась у бурного потока. В загоне тоскуют лошади, иногда подбирая с земли затоптанное сено. Скрипит вращающийся флюгер под напором порывистого ветра.
Женщина в белесом переднике, засучив рукава, окунает намыленное тряпье в речную воду. Старик, посапывая, спит на террасе в кресле-качалке. Молодой фермер тщетно пытается обуздать пойманного могучего жеребца. Детки бегают друг за другом, иногда прячась в двухэтажной деревянной усадьбе.
За километр от фермы стоит маленький захолустный городок. В каменной часовне с арочным мозаичным окном молится священник в черной пыльной рясе. На оглобле телеги, заполненной пустыми коробами, ящиками и корзинами, сидит горожанин, покуривая дешевую сигару. В баре, глотая темное ячменное пиво, весело балагурят приезжие. На веранде небольшой хижины, сидя в засаленном прохудившемся кресле, престарелый житель читает потрепанную книгу. В полицейском участке, закинув ноги на стол, сидит грузный шериф и оттирает заскорузлым пальцем свою нагрудную золотую бляху-звезду от въевшейся пыли.
У гостиницы вздымается к небу высокая часовая башня.
Посреди улицы в двадцати шагах друг от друга стоят два ковбоя. Лица напряжены, брови сведены, взгляд холоден, внимателен, руки замерли над раскрытой кожаной кобурой. Их одежда одинакова: коричневые широкие штаны, темный ремень, пятнистая открытая жилетка, клетчатая рубашка с двойной кокеткой, кожаные остроносые сапоги со шпорами и бледная шляпа с высокой тульей, черным околышем и жесткими загнутыми полями. За спиной висит скрученное лассо, а в кобуре находится отполированный револьвер с одной пулей в барабане.

Рукава развеваются на ветру. Пальцы двигаются от нетерпения. Секунды ползут как вечность…
Бум! Часы пробили полдень. Раздались два выстрела, сливаясь в один оглушительный грохот, улетающий вдаль громогласным эхом.
Жители встрепенулись, вышли на улицу. Один из ковбоев бездыханно лежал на земле.

Мир не изменился. Разве что еще одна, скоро забытая большинством жизнь закончила свое существование. Только мир стал на одну - нуждавшуюся в спасении - душу беднее…