За пределами Москвы

Я брел по вечерней улице раздумывая, что было бы неплохо завтра взять отгул и пойти бродить с Танькой по солнечной Москве. Доехав до станции "Китай-город", вдруг решил выйти из метро. Не знаю, что это было за наваждение, но что-то звало наружу. Оказавшись на узенькой улочке, огляделся по сторонам и побрел вдоль домиков, построенных еще в царское время. Миновав один из домов, я услышал громкий резкий шум за спиной. Обернулся и увидел упавшую лестницу, ведущую на крышу. Обычно такие лестницы подняты и закрыты на замок. А тут либо замок забыли закрыть, либо он сломался. Минутное сомнение, и я все же решился забраться на крышу здания. Никогда раньше меня бы не хватило полезть по скрипящей лестнице черт знает куда. И дело не в том, что я не любил приключений, скорей наоборот, но высота вызывала у меня панический страх. Я забрался на крышу и, наплевав на все запреты, решил посмотреть вниз. Голова закружилась, но я лишь улыбнулся. Пошел по крыше. На краю остановился и начал смотреть по сторонам. На соседней крыше увидел молодого человека. Он восседал на какой-то коробке, в руках был блокнот и карандаш, он что-то напряженно рисовал. Я помахал рукой. Он отвлекся и,  помахав мне, крикнул:
- Приветствую!
- Здрасте.
- Как тебя занесло в необитаемое пространство крыш города Москвы?
Я пожал плечами, весь этот диалог был каким-то чудным.
- Удачно использованный случай, - наконец сказал я.
Мой новый приятель понимающе закивал.
- А ты что тут делаешь?
- Живу.
- Так пространство-то необитаемое.
- Обитаемое - необитаемое, - скороговоркой повторил он, - здесь тоже живут, только нас мало.
"Чудной какой-то", - подумал я.
- Не думай, что я чудак  или сумашедший, - вдруг крикнул он мне. - Меня кстати Димой звать.
- Меня Саша, - ответил я.
- Вот и познакомились. Саш, ты перебирайся ко мне на крышу, поболтаем.
Я был очень рад приглашению, но вот преодолеть 5 метров между домами не представлял себе возможным, поэтому сделал вопросительное лицо, мол "как я к тебе приду?"
- А! - сказал Дима и скрылся за одной из труб, которая торчала из крыши. Когда он вернулся, у него в руках была длинная доска, он бросил ее словно мост между домиков и сделал пригласительный жест.
Я уже говорил, что панически боюсь высоты, а тут меня звали пройтись по узенькой досточке на высоте седьмого этажа. Я на секунду задумался, но потом откинул все мысли в сторону и разбежавшись побежал по доске. Она два раза хряснула и рухнула вниз, но мне было уже все равно, я был на Димкиной крыше. Димка посмотрел вниз на упавшую доску и сказал:
- Хорошая доска была, ну да ладно. Пойдем, - последнее он сказал уже, глядя на меня.
Мы пошли по крыше, за трубами оказался очень маленький домик. Внешне казалось, что кто-то просто взял огромный лист фанеры и прислонил его к стене, но при близком рассмотрении было видно, что это домик. В нем была даже дверь. Протиснулись внутрь, там все было похоже на старые мансардные помещения. Димка поковырялся с газом и наконец зажег плитку. Водрузил на нее чайник и сел рядом со мной за стол.
- Ты так живешь? - это было первое, что я смог спросить.
- И так и эдак, но это все же лучше, чем жить там, - он махнул рукой в сторону выхода. Я невольно догодался, что речь идет о том мире, в котором живу я.
- Почему лучше?
- Потому, что лучше, свободней.
- Что ограничивает твою свободу там? - Меня это заинтересовало уже с философской точки зрения.
- О боже, там кошмар, там убивают детей и взрывают поезда, там люди живут ради того, чтобы уничтожать людей, правительства злы и эгоистичны, коррупция, кровь и смерть. Что там может быть хорошего? Борцов за свободу расстреливают первыми, вторыми идут деятели искусства, затем разделываются с остальными порядочными людьми. Как там можно жить? В этой бесчувственной системе, когда ты едешь в метро, ты не знаешь, а не взорвут ли этот вагон в следующую минуту. Это ужасно жить в страхе. Это ужасно жить в мире, который столь сильно свихнулся. Я не смог и никогда не смогу.
Я молчал. Очень понимал этого человека. Я ведь и сам не раз замечал, как разноцветные рекламные вывески, фильмы и интернет отнимали у меня остатки моей духовности и целостности.
- О, чай подоспел, - пробормотал Димка и побежал к комфорке.
Чай был вкусный, а может я сегодня все воспринимаю чуть по-другому.
- А что ты делал на крыше? - спросил я.
- Я писал поэму про жизнь добрых людей.
- Интересно, а можно почитать?
- Может быть и можно, только когда допишу. Ммм, - он резко поставил чашку на стол, и пробормотал:
- Совсем забыл, я же должен был отправить письмо. Пойдем.
Мы выбежали из домика и побежали по крыше. На краю Дима сказал:
- Давай за мной, по трубе вниз, а там направо. - И он очень юрко скользнул по трубе.
Я опасливо посмотрел, как Дима скатился вниз.
Затем набрался смелости и полез вниз. Внизу (на другой крыше) пошел вдоль труб направо, там  была голубятня. Дима что-то вертел в руках. Я заглянул через плечо и спросил:
- Это кто?
- Это... не знаю, - искренне ответил Дима, - мне она сегодня приснилась. Хочу ей отправить ее портрет.
С этими словами он поймал одного из голубей и, скрутив рисунок в трубочку, привязал его к лапке голубя красным лоскутком.
- Ее зовут Ника, - шепнул он голубю и отпустил его в небо. Голубь вспорхнул, минуту покружил и взял курс на север.
Я был... Просто не понимал, что да как. Наконец спросил:
- А как они узнают, куда лететь?
- Я не знаю, - улыбнулся Дима, просто они всегда летят туда, куда нужно, это же почтовые голуби.
Я хотел спросить еще много чего, но на часах пикнуло 23-00.
- Ой, - сказал я, - меня жена наверное потеряла.
Дима очень назидательно сказал:
- Это плохо, жены не должны терять мужей, поэтому тебе лучше бежать к пожарной лестнице, что в конце этой крыши, метро будет в конце улицы. Последние слова я слышал уже издалека, потому что мчался домой.
- Удачи... - донеслось до меня, когда я слезал с пожарной лестницы. Я поднял голову к небу и помахал Димке...
Жалко, что потом мне редко удавалось увидеть этого человека.

Алекс Ворло
25.04.2010

Иллюстрация - Слесарев Иван, lolirei@mail.ru

Редакция от 26.04.2010