Аудиогид

ВЫСТОЯЛ!
Очередь загибалась с Волхонки и скрывалась за углом музея. Её хвост вытянулся до музея Рериха. Дежавюкнулось память сердца: как в мавзолей в его цветущие социалистические годы...
«С часок простою», - втрое ошибся я, пристраиваясь за молодой парой.
Была бы голова на плечах, сводила бы в голову очереди, спросить...
Через полтора часа продвинулся к углу ГМИИ имени Пушкина. Этот музей - удивительное место с безобразным буфетом. Впрочем, гадкая пища нисколько не мешает утолять голод к искусству. Голод и гений - вечное соседство! Даже после смерти.
Оставалось столько же до входа на территорию. Время от времени охрана пропускала очередную партию искусствофилов. Полузамерзшая очередь недружно делала несколько шагов вперед.
Наименее стойкие и наиболее плохо одетые сдавались. Уходили в соседние здания. Там тоже есть что посмотреть. Но я-то шел на Пикассо!

Не могу сказать, что я его люблю. Могу - а что шило в мешок прятать - признаться, что не понимаю. Подозреваю, что те, кто говорит, о своей любви, понимают не больше и слегка «пи...». Понимаете, когда телевидение включает «пи»? Это (не телевидение, а нелюбовь и непонимание) не помешало любопытству отправить меня в путешествие за впечатлениями. Представляете? В субботу, с утра. Ведь мог бы, как все нормальные люди, поспать!
Выстоял. Взбежал по ступенькам вслед за почти родными соседями по очереди. Хорошие люди стояли рядом. Не такие как в очереди за дефицитом, где собирались очередники всегда готовые вцепиться в глотку.
Прошел между колоннами. Три слева и три справа, как всегда. Дверь в тепло! Очередишка в кассу показалась вьюнком в сравнении со змеей предыдущей очередищи.
И вот уже куртка греется на вешалке.

Никогда в музеях не брал аудиогид. Энциклопедические сведения хороши, но далеки от истины. Истина - это не тренер по фигурному катанию. К ней за руку никто не приведет. Самому надо. И ещё, зачем засорять протравленными семенами целину своего сознания? На фиг слушать чье-то мнение, если можно иметь свое. Не берем же мы напрокат чужих детей воспитывать, если можно и собственным ремешка всыпать, правда? Искусство - это то, что потрясает. Не потрясло? Не высеклась искра. Не встрепенулась душа. Значит, в следующий раз. Или не искусство. Или не душа… Правду сказать, так и 250 рублей жалко. Переведите в пиво! За билет, как за хороший обед выложился, еще и тут выливайся! Поищите олигарха в другом месте. Кроме того, есть чудесный способ добрать информацию. В музеях всегда можно пристроиться к экскурсии. Такие хорошенькие экскурсоводки бывают. Тьфу, я хотел сказать - «хорошие»!

Но на Пикассо, поверьте, надо идти вооруженным, и 1250 рублей покинули карман. Уважаемый читатель, не крути у виска. С арифметикой у меня всегда был полный порядок. Вот по геометрии однажды три кола подряд за теорему выстроились, а 250 - за использование и штука в залог - это в сумме одна тысяча двести пятьдесят рубликов получается, и мама не горюй, как приговаривает один мой друг. Мы с ним славно поплясали на обломках поверженных идолов от искусства, сидя у таежного костра в Западных Саянах. Жаль, что шел я тогда нагруженный, но не напикасенный. Мы бы и этого парня низвергли.
Короче, взял аудиогида. Получил краткую устную инструкцию, как использовать. Ну, я хоть и не вырос, как нынешнее поколение с джойстиком в руках вместо погремушки, но пульт дистанционного управления телевизором меня в шок не вгоняет.
-Спасибо!
И в путь.

ВЫСЛУШАЛ!
Вы как к сексу по телефону относитесь?
(Опять знакомые укорять будут! Что ни рассказ у Санина, то сексуальные откровения. То малолетками интересуется, то покойницами, то, судя по началу этого рассказа, заочницами. Или как их назвать? Ладно. Пусть ворчат. Жизнь, она же потому только и есть, что в ней есть секс. Причем всякая жизнь с него начинается. А потом... вы когда-нибудь секс без жизни видели?)
Что-то много вопросов назадавал. На последний отвечать не надо. Он же риторический. На первый не сможете. Авторы рецензий обойдут его сторонкой, чтобы не саморазоблачиться, «неизвестные читатели» не могут ничего сказать - прав не имеют.
Так, как?
Нормально?
А я не пробовал. Реклама в ящике вечером попадалась: «Позвони сейчас... я жду...». Придыхания в голосе. Страсть. Еще и не звоню, а она уже организирует. (Это очень сложное слово: организм + оргазм + онанизм). Как тут не переделать Вишневского: «Я вам не позвонил, а вы стонали!»
Нет. Не звонил и не буду. Даже объясню, почему. Пуганая ворона дует на молоко. По роду службы часто приходится разговаривать по телефону. Нередко общение начиналось со звонка, а потом встречал её... Столько раз обжигался! Навоображаешь себе... а там полтора центнера разочарования с подбородком плавно перетекающим в грудь и - далее - в живот. Короче, знаю я этих красавиц на том конце. Не единожды видел мёдоголосых секретарш, профессионально воркующих в трубку. Положит её и цедит в сторону: «Задолбали, гады...»
Думаю и телефонные сексслужанки так же:
«Необычного ему захотелось! Хоть бы зубы почистил. Только вставил их сначала...»

Иду по залам.
Раз уж попал в музей, надо старых знакомых посмотреть. Не спеша через греческий зал. К египтянам - боже сохрани! Меня всегда живопись больше привлекала, чем трупопись.
А вот тут наберем номер!
Приятный, не отрицаю, даже очень приятный женский голос пропел в ухо о бессмертном творении... о вкладе в искусство... о том, что повлияло на автора...
Ага, вот только не надо мне о первотолчке сказки рассказывать. Видение, озарение, снисхождение, вдохновение... Всё, что бы на земле стряслось, построилось; всё, чем она украшена и расцвечена; всё, что разрушилось и в прах превратилось - всё это связано...
Тут меня внутренний голос приостановил: «Ага. Разжуй им (то есть, вам - читателям), господин Санин. Всё объясни, да по полочкам разложи. Думаешь, спасибо скажут? Ждать замучаешься. Легко полученное сверхлегко утрачивается. Заставь читателя извилинкой пошевелить!»

Тут я ему кислород перекрыл. Нашелся советчик. Я не стал дослушивать не потому, что антисоветчик. Просто по горькому учительскому опыту знаю: рассказать проще, чем эвристические беседы вести. С этими новомодными методами мучений намного больше, а пользы - на чуть-чуть. Поэтому простой наводящий вопрос и дальше по залам...
У слова «подвиг» - мужской род. А у слова причина? То-то же!!!
Они всему начало.
Женщины!!!
И их голоса.

- ...автор рано ушел из жизни, но оставил нам - потомкам - замечательные полотна. Перед одним из них вы сейчас остановились...
- Да я всегда перед ним останавливаюсь, - буркнул я.
- И правильно сделали. Иногда надо замедлить шаг, чтобы не пропустить самое главное. Надо регулировать скорость жизни...
- Регуляторша! Предложила бы ещё машину времени, чтобы возвращаться и исправлять ошибку, - хмыкнул я, встраиваясь в диалог.
- Вернёмся на минутку вместе с героями в то холодное утро, когда...
- Это без меня! - я отключил кнопкой скороговорку. - Умерла, так умерла.

Еще пару сообщений я выслушал до конца. Информация надежная и чуть-чуть банальная, но, тут я солидарен с Веллером: банальная истина - это истина проверенная временем. На третьей, не дослушав, выключил гида, сделал несколько шагов вперед, встал.
- Что-то мы быстро по залам перемещаемся. Куда торопимся-то? Я не девушка по вызову, хоть и всего за 250 рублей, но на целый день.
- Как раз по вызову. Вызываю сообщение - слушаю. Не вызываю - некого слушать, - я внимательно осмотрел прибор: «Шутники! Всунули телефон и разыгрывают. Интересно, как они отслеживают мои перемещения? Впрочем, с сегодняшней техникой...»
- А я думала, мы найдем общий язык. Хорошо, бегите дальше.

По пути к выставке Пикассо, привезенной из Парижа, приостановился у его картины «Девочка на шаре». Она местная. Гид откликнулся незамедлительно: «На картине изображены бродячие акробаты. Почти весь холст занимают двое: хрупкая гимнастка балансирует на шаре. Она репетирует цирковой номер. Мощный атлет сидит рядом, он отдыхает. Молодой человек, оставьте свои аналогии с Набоковым. Это было много раньше появления Лолиты!»
- Сам знаю, - огрызнулся я захваченный врасплох. Они еще и мысли читают... - Так о чем вы там?
- Картина наполнена внутренним драматизмом, который положен в основу композиции картины. Она построена на сопоставлении контрастов. Обратите внимание на пейзаж. Он представляет собой унылую, выжженную солнцем холмистую равнину, по ней протянулась просёлочная дорога...
- Спасибо. Ни пейзаж, ни анарексичная девочка в неестественной позе мне как-то не интересны, уважаемый аудиогад.
Я нажал на красную кнопку. Против ожидания аппарат не только не отключился, но и добавил звук.
- Кому-нибудь другому расскажите, что вам девочки не интересны. Давайте-давайте, чем дальше от уха отодвинете, тем громче буду рассказывать всю эту правду, которая никому не нужна.
- Тише... Я прижал трубку к уху. Что вам от меня надо, в конце-то концов. Поболтать не с кем?
- Одного, как и всякой женщине. Догадываетесь?
- А что не попробовать. Думаю …
- Не правильно. Секса по телефону хотят не все женщины. Попробуйте еще раз.
- Допустим, …
- Нет, это не телевизионное шоу, и эсэмэски никуда посылать не надо. То есть и денег я от вас не жду.
- Тогда …
- Нет и замуж я за вас не хочу.
- Все вы так говорите! - возмутился я.
- Хорошо. Еще одна попытка. Последняя. Повторяю вопрос. Чего хотят все женщины? А вот я знаю, чего хотят все мужчины от женщин!

- Извините, вы не подскажете, в каком зале выставка миниатюристов? - спросила у меня бабулька с букельками.
- Кажется, она, - я, отвечая, опустил аппарат, и пока изображал статую вождя, с рукой направленной в сторону, где по моему представлению шла выставка русского миниатюриста почти всю жизнь прожившего в Париже, явственно услышал из крошечного динамика: «Все вы от нас одного хотите!!!» Бабка оказалась не тугоухой. Не иначе как чекистка. С неподдельным любопытством посмотрела на меня, на источник звука... Пришлось поднять трубку.
Я прижал гада-гида к уху потеснее, и поспешно отошел к стене.
- Что ты орешь?
- Мы уже «на ты»? - оскорбилась собеседница.
- Сейчас долбану об Венеру, - пообещал я, но тут же был нейтрализован.
- Тысячей рублей? Богато жить стал, много зарабатывать? Надо будет поговорить с вашими безопасниками...
- Напугала, ха! Я перед законом чист. Так о чем мы там? Отвечаю на вопрос. Вы от нас ждете - и, как правило, напрасно - одного...
- Ну-ну, - проворковала трубка, - очень интересно. Неужели хоть один знает?
- А что я у вас не первый?
- Вот-вот, этого вы тоже часто от нас ждете. И чтобы никого до вас, и при этом мы должны быть страстными и опытными. И чтобы пароксизмы оргазмов следовали один за другим. Начитаетесь «Эммануэлей», потом расстраиваетесь. Чудаки. Так чего?
- Внимания, чего ж еще.
Трубка молчала. Я отодвинул её от уха. Ни звука. Понажимал на кнопки. Молчит. С облегчением вздохнув: «Батарейка села у сволочи», - я пошел вдоль картин ПП. Одиночество длилось не долго. Женщины, если они есть в нашей жизни, терпеть не могут, мужской свободы.
- А что мы так спокойно проходим мимо? - мило поинтересовался голос знакомый до зубной боли. - Нам не нравится розовая грудь или сиреневые цветы? Или и то и другое?
- Какая грудь? - от неожиданности, я спросил слишком громко. Две голопупых школьницы в джинсах на бедрах оглянулись на меня и хихикнули.
- Женская, вот же она на картине. Нажмите на номер.
- Не хочу я ничего знать об этой картине...
- И всё же придется выслушать. В интервью французскому журналу маэстро сказал: «Вы обвиняете меня в дерзости и странности, а сами ждете от меня острых блюд. Хотите, чтобы я щекотал ваши нервы...» Художник идет навстречу пожеланиям толпы. Он эпатирует публику, поскольку публике хочется быть одураченной. Его картины «Монолитная обнаженная», «Писающая», «Двое» и другие из последнего периода имеют успех...
- И что в них хорошего? - шепотом спросил я у гида.
- Ничего. Но никто же не захочет пойти наперекор общему мнению. Все говорят, что видят шедевр, поэтому извольте восторгаться.
- А я вижу говно.
- Фу, как грубо, она же только писает.
- Я не о конкретной картине. Я вообще! ХХ век - это эпоха прыщей: в политике, в искусстве, в личной жизни, на лицах - везде!
- Смелое заявление. А если бы это потребовалось повторить перед аудиторией? Например, перед студентами, которые ценят ваше мнение, а для многих вы большой авторитет...
- Я бы сказал, что это фекалии.
- Не так грубо, но, по сути, верно, - одобрил голос мою оценку. - И про прыщи им понравится. Пойдем дальше?
- Мне достаточно, я свою порцию получил. Там на улице народ мерзнет, пора освободить территорию.
- Жаль, что уходите. С вами было интересно.

Рысцой я побежал в гардероб. На последних шагах услышал: «До свидания, дорогой!» - и на автомате попрощался. Заметив недоумение хозяйки аудиогида, я обольстительно улыбнулся ей и попрощался еще раз.

ВЫЗДОРОВЕЛ
Оказавшись дома, я почувствовал такую тяжесть, словно всю ночь разгружал вагоны с цементом. Лег. Проснулся среди ночи с температурой. Пришлось вызвать скорую. Оклемавшись в больнице, сомневался, может быть, это всё было в бреду? И не видел я шедевров Пабло Пикассо голубого и розового периодов? Но перед выпиской курлыкнул мобильный. На последней шоколадке я услышал знакомый голос: «Как самочувствие? Может быть, пока на больничном, пересечемся в Третьяковской галерее?»
Тьфу, ты... что за напасть!