Мимикрия прямоходящих млекопитающих женского рода

Разные женщины приспосабливаются к окружению разными методами. Теми, которые свойственны их характеру, воспитанию, положению в социуме, взглядам. Превалирует чувство зависти к соперницам, проявления которой бессилен описать мой скромный русский язык. Неумелая проба: от холодного игнорирования, до задушевной беседы, с акцентированным чувством жалости к собеседнице. Тут уместен менторский (лучше совещательный) тон, подчёркивающий опыт советующей, тем самым принижающей слушающую. Неплохой результат даёт перечисление модных дизайнеров, с которыми советуемая находится либо на близком расстоянии, либо скупает все коллекции «от кутюр» непосредственно из благодарных, исколотых булавками рук. Можно покритиковать мужчину, к которому советуемая неравнодушна, исподволь приоткрыв вуаль его тайных намерений, видимых со стороны опытным глазом, но не замечаемых вблизи, даже если он сущий ангел и отец её восьми детей. Да и мало ли что еще.
Совсем другой набор предназначен для мужчин. Мимикрия играет яркими красками, блеск граней ошеломляет и отупляет избранника, скромность и готовность этой самки к выполнению любых его прихотей поражает ослеплённого и генерирует в нём ответную благодарность за несовершенные, но высказанные вслух жертвы. Тонкая игра на лезвии привязанности жертвы.
Инна Сергеевна проходила конкурс на должность моей помощницы, почти не пользуясь вторым набором и не осмеливаясь, без власти, пользоваться первым. Взяла дипломами, кротким взглядом, отменной реакцией на вопросы и ровным поведением. Показала себя, истинную, на втором месяце работы. С начальницами отделов (совсем непростыми барышнями) держалась свысока, мелких клерков женского рода не видела в упор и за дверями – тоже. Моих заместителей – очаровала на первом же совещании, где стенографировала. Брала пачками, не успев разобраться в их семейном статусе и её личной необходимости. Склоки и раздоры в среде мужчин страшнее женских. Все три офисных этажа кипели пересудами женскими и претензиями мужскими. На второй день я получил полный перечень безобразий Инны и вызвал её к себе без блокнота.
- Инна, я разрешаю тебе строить женскую половину коллектива в пределах твоего рабочего места, но выпусти, пожалуйста (я нечасто говорю это слово) трёх моих замов мужского пола. Они перестали работать, назначают друг другу дуэли, рубятся на них в компьютерной игре, не здороваются по утрам, забросили семьи в приступах своих синхронных ревностей.
Взгляд кроткий до оскорбления мелькнувшим торжеством, голос тихий и ровный. Говорит уверенно.
- Я же не виновата, что только вы не обращаете на меня внимания.
- А я тоже должен рубиться за твой взгляд в сети? Со своими заместителями? Мне проще поменять помощницу.
- Думаю, что вы этого не сделаете.
- Да? Откуда такая уверенность?
- Я вам нужна. Я катализатор коллектива.
- Так, катализатор, поднимись в кадры и напиши заявление по собственному желанию. Я внятен?
Взгляд так и не поднялся от пола, голос ровно ответил.
- Хорошо. Понятно.
Следующее утро началось с сюрпризов, предсказуемых, но от этого не менее неприятных. Пачка заявлений об увольнении по собственному желанию, подписанных мною всем. Кроме одного.
Именно кроткому взгляду я заявление и не подписал.
А новый штат работал через месяц, как швейцарский часовой механизм. Набранный из лиц, равнодушных к мимикрии и просто дальтоников, различавших только два цвета клавиатуры и два раза в месяц радовавшихся цвету денег.