Суггестивная роль средств массовой информации

То, что современный человек воспринимает огромный поток информации, объём которой непрерывно возрастает ни у кого не вызывает сомнения. Информация — это новые сведения, (при чём не всегда новые), поступающие через средства массовой коммуникации (информации, СМИ), это газеты, радио, телевидение, журналы, книги и пр.
На конкретные социально-психофизические последствия восприятия информации большое влияние оказывает характер и направленность журналистских публикаций, выступления лидеров политических партий, комментарии аналитиков, различные дискуссионные шоу руководителей верхнего эшелона власти, экономики, политики, ответственных за социальную сферу жизни общества, генерирующие этнополитический и культурный вектор развития нации, страны. В целом, деятели, отвечающие за выбор приоритетного направления развития науки, культуры, образования хорошо осознают, что обладание информацией, возможность формировать информационный поток «нужного» направления и через него воздействовать на «народные массы», является реальным фактором, указывающим на важность данной личности (партии), её роль и статус в современном мире. Информация воспринимается как «нечто», достаточно легко «материализующееся», имеющее свою стоимость, и способное превращаться в реальные материальные ценностные продукты. Однако на пути превращения информации в ценностный продукт стоит немало трудностей как языкового, так и правового порядка. Очень трудно сформулировать стабильные языковые комбинации с общими коммутационными свойствами, которые учитывали бы стремление к легитимации конструкций одних языков, считающих себя проводниками научного знания (поддержанных властными структурами, сложившимся общественным мнением, модой) и других, анонсирующих идеи плюрализма (во всём), толерантности, паралогизма, иррационализма и анархии. Надо отметить, что не только это «многообразие языков» затрудняет нормальное общение. Информация размывается крайней языковой неразборчивостью, нарушением элементарного языкового этикета, простейших коммутативных постулатов (вежливости при общении, уважения к воспринимающему реципиенту), языковой агрессией. Даже, так называемая, элита общества (считающая себя таковой), интеллигенция утрачивает ощущение социальной детерминованности лексики и фразеологии. В устную речь, в печать инкорпорируются элементы речи маргиналов и криминального арго, зачастую просто русский мат. Сегодня существуют десятки фильмов, напечатаны романы, в которых мат использован как «выразительное средство раскрытия характера художественного образа», без которого считается невозможно адекватно отобразить суть явления, образ, характер, ситуацию (из дискуссии литераторов, журналистов, политических деятелей на одном из  российских телеканалов). «Единственная» рекомендация дискутирующих — не надо «перегибать палку», не использовать мат там, где возможно обойтись и без него, если при этом, разумеется, не будет нарушена «целостность восприятия представленного образа».…
Из языка общения нельзя исключить и часто алогичную, экзистенциальную речь психически больных людей. Дело в том, что по прогнозам всемирной организации здравоохранения примерно к 2020 году психические заболевания выйдут на первое место, обогнав сердечно-сосудистые заболевания, рак и др. И каким же языком должна говорить, еще быть может, «здравая половина человечества» с остальными людьми? Большой ошибкой было бы не учитывать суггестивно-экзистенциальные языки многочисленных религиозных сект, словно паутиной опутывающих страну, вовлекающих в свои сети тысячи и тысячи людей…
Со времён Платона легитимация знаний (признание их достоверности, законности) связывалась с легитимацией законодателей. По-русски это звучит как вопрос: — а судьи, кто? кто прав? кто виноват? —  (Хороший пример, чтобы не касаться истории нашей страны — Франция). Во Франции, после июльской революции 1830 г. возникла партия легитимистов-монархистов — сторонников «законной» династии монархов, «незаконно» свергнутых революцией. И кто прав? Этот вопрос имеет две стороны: кто решает, что есть знание и кто знает, что и как надо решать?
С легитимистами-монархистами и революционерами — всё понятно. Вопрос кто прав? — просто решается силой! Победили монархисты — это законно! Побеждает революция, и создаются новые законы! — и опять всё правильно, всё законно! То, что было законным вчера, становится незаконным сегодня, а незаконное вчера приобретает статус закона и «всеобщее» признание — сила есть сила!
О легитимации чего мечтает «простой человек» нашего времени?
Во всём многообразии функциональных направлений информации «обрушивающейся» на человека, живущего на пересечении языков века постмодернизма, основным критерием легитимности является надежда на социальную справедливость в поиске путей повышение его (лично его) уровня жизни, его (лично его, в первую очередь) благосостояния. Однако в социально-экономическом плане в этой «надежде» уже заложено внутреннее противоречие: уменьшение затрат труда, с одновременным повышением заработной платы требует повышения роста производительности труда, и уменьшения себестоимости, при росте продуктивности, то есть поиска и развития новых инновационных технологий, интенсификации труда. Считается, что это возможно за счёт внедрения новейших научных разработок….
И если ещё два-три десятилетия тому назад многих футурологов Запада волновал вопрос о том, чем можно будет занять быстро растущее свободное время трудящихся, что предложить…. Увы, сегодня миллионы и миллионы людей ищут работу не от «избытка» свободного времени, а от недостатка средств на нормальное существование….
Особая надежда в этом плане возлагается на науку, которая способна обеспечить…. В эпоху постмодернизма изменился статус науки, статус знания. Из науки, как способа «удовлетворения собственного любопытства за государственный счёт» (об этом говорили некоторые выдающиеся учёные страны Советов, конечно же, в шутку), наука превратилась в ДЕЛО, в БИЗНЕС. Не только в США, на «Западе» наука давно стала выгодным бизнесом. Она постепенно превращается в таковой и в России, на Украине.… Изменилась природа знания. Знание становится нужным (востребованным) только при условии перевода его в некоторое количество информации, которое может быть продано и продано выгодно.… И потому, «старый принцип, по которому получение знания неотделимо от формирования разума и даже самой личности, устаревает и будет выходить из употребления». (Ж.-Ф. Лиотар. Состояние постмодерна, 1979 г. И какой же патриархальной идиллией веет от темы сочинения по литературе, предложенной на выпускном экзамене классической гимназии в начале 20 века в Киеве: «Истинное просвещение соединяет нравственное развитие с умственным». Об этом свидетельствует выдающийся русский, советский писатель Константин Паустовский, учившийся в Киевской гимназии, в Киевском университете (1911-1913 гг.).
Итак, знание приобретает стоимостную форму. Оно производится и переводится в информацию, чтобы быть проданным. Вопрос — кем? И — кому? Собственной ли стране, собственному правительству (народу) или тому (тем), кто больше заплатит? Такая ситуация является аргументом в пользу того, что расхождение с развивающимися странами, не производящими самостоятельно новые знания, новую информацию, которым, другими словами, нечего продавать, кроме дешевой неквалифицированной рабочей силы, в будущем будет только увеличиваться. Знания, информация становятся решающим фактором в соперничестве за власть. Кто владеет информацией — владеет ситуацией (читай, миром).
Таким образом, политика управления и знания (информация), как это было и ранее, остаются двумя сторонами одного вопроса: кто решает, что есть знание и кто знает, что нужно решать, (что с ним, со знанием, делать)? Ответ, как всегда прост: решает правительство, стоящее у власти. С его решениями соглашаются или не соглашаются оппозиционеры, борющиеся за то, чтобы самим стать во главе правительства и самим решать…. И тем и другим «помогают» средства массовой коммуникации, средства информации, суггестивная роль которых огромна. Для проверки этого утверждения совместно с «независимыми» институтами изучения общественного мнения, (которые, конечно же, весьма «продуктивно» работают) можно рассмотреть и упрощённую бытовую схему распространения информации.
Пример. В бетонной 12-этажке через стену живёт одинокая женщина-пенсионерка. Круг коммуникационного ареола её прямого общения ограничен двумя подругами на 12 и 4 этажах, походами в супермаркет, в основном за хлебом, ну и на витрины посмотреть, послушать, «что говорят» (фоново-информационный шум толпы). Естественно, ещё поликлинника, иногда «скорая помощь». У неё есть телефон. Он то и связывает её со всем остальным миром.
Стены дома не прозрачны, но холодо-и звукопроницаемы. И если в моей комнате не работает телевизор, то разговор соседки с «кем-то» по телефону создаёт эффект её присутствия в нашей квартире. Своим многочисленным «кому-то» она пересказывает любую информацию, которую увидела по телевизору, услышала по радио, прочитала в газете, или рекламной брошюре, причём тот час же, после получения «новых» сведений.
Женщина передаёт эти сведения по «эстафете», давая возможность «говорящим» считать, что цели, поставленные ими — достигнуты.
Реципиенты получили нужную информацию и неважно, что адекватность понимания ими услышанного весьма проблематична, и она не исключает их собственных «прагматических» выводов. Каких?               
 На уровне  обычного общения, чаще всего,"собственные выводы" в малой степени совпадает совпадают с прямыми суждениями «говорящих». Возникает кажущееся «обилие мнений», «информационный шум».
Интерпретация воспринимаемой информации, её обработка происходит на основе сложившихся у человека когнитивных стереотипов, что обычно в целом удовлетворяет коммуникационным потребностям на уровне решения задач повседневного бытия, то есть человек знает и понимает, что хочет он, и чего хотят от него. Но коммуникативная цель может быть достигнута и в условии непонимания информации (её подлинных целей).
Пример. Призывы выходить на улицу на митинги, на собрания для «защиты демократии» звучат одновременно от противоборствующих лидеров.
  Специалист-аналитик (естественно, сторонник одного из лидеров, ибо жить в обществе и быть свободным от общества — нельзя) советует слушателям (объясняет), почему нужно (или ненужно) идти на площадь.
Во-первых, если вы лично не заинтересованы ни в одном из лидеров — оставайтесь дома у своего телевизора.
Второе, если вам заплатили за участие в митинге, то соразмерьте плату и риск пребывания в большой толпе, поведение которой часто непредсказуемо.
Третье, если вы решились и пришли, то сразу же определяйте ориентиры выхода из толпы, в случае возникновения опасной ситуации. Если толпа течёт, движется, задние напирают, то необходимо направляться поперёк течения к замеченным вами островкам безопасности (тумбы, выходы в переулки, ниши подъездов домов). Но, самое надёжное, — оставайтесь дома…
Понятно, что осознание прагматики обеспечивает максимально адекватную реакцию на подобную информацию (призыв).
Удивительно, но информация, получаемая через СМИ на бытовом уровне не давая понять, почему "лидер" добивается, чтобы «я» (индивид) согласился с тем, что его идеи, предлагаемые реформы представляют самое оптимальное решение, тем не менее "работает" Обычно такая информация воспринимается «на словах», как сомнительная, недостоверная, не заслуживающая внимания. Но, скажите, кто больше не купит газету с «недостоверной информацией»? Кто больше не включит телевизор, с «обманывающем» его каналом, с "диктором, которому заплатили хорошие деньги"? Информация, распространяемая СМИ, желает того или не желает слушатель, по преимуществу инспирирует выбор стратегии поведения предлагаемые (навязываемые)ведущими  СМИ страны. Стратегии поведения, призывы, лозунги озвучиваемые другими, не "главными" газетами, радио, ТВ воспринимаются, по убывающей. То есть из общего потока информации выделяется всего 1-2, реже 3 направления, тем не менее, «это» работает, «заставляя» человека в той или иной мере действовать, согласно предписаниям "главенствующих" СМИ. Отмечается, что даже индивиды с глубоким аналитическим мышлением, способные в своём анализе применять смешанную стратегию, как правило, не могут до конца понять, почему же "Лидер" добивается, чтобы «Я» (индивид) согласился с тем, что его решение, его предложение есть самое оптимальное решение. Качественный, анализ показывает, что понимание возможно лишь при соблюдении условий партнёрства, достаточной конкретизации темы, отказа ото лжи, двусмысленности, без обращения к бессодержательным и дезориентирующим шаблонным понятиям, типа: «новое поколение», «средний класс», «работники бюджетной сферы», «повышение уровня благосостояния». (Кого?) Касается ли это лично меня?
Из сказанного видно, что возможность качественной адекватной интерпретации информации на уровне отдельного индивида в процессе повседневного бытия, выяснение смысла и цели полученной информации крайне затруднено. Практика показывает, что психологически процесс осознания информации таков, что первичное её восприятие, зависящее от многочисленных факторов: материального состояние человека, его настроения в данный момент, самочувствия, здоров он или болен, даже от времени суток, погоды и др., остаётся самым стойким, определяющим, причём независимо от того «правильно» ли оно или «неправильно».
Естественно, что постепенно идёт процесс переосмысливания информации, но, даже согласившись, (первое восприятие), что "лидер" прав, потребуется огромная духовная и умственная работа, чтобы «понять» это, «доказать» себе, что это именно так. Но до такого полного осзнания человек, как правило, действует рефлекторно по её предписаниям.
Проблема знания и понимания весьма сложная философская и математическая проблема, которая стоит перед человечеством не один десяток лет. Ещё знаменитый Гильберт утверждал,что если мы хотим что-то знать, то мы будем знать.(Естественно, что это упрощённый вариант одной из глубоких идей Гильберта). В 1936 году Курт Гёдель (1906-1978) показал, что доказать такое безапелляционное утверждение нельзя, но, с другой стороны, его нельзя и опровергнуть (Пол Коэн, 1963).        Философии, логике, математике — «первым» довелось осмыслить то новое, что внесла наука в хх-ххlвв. Оказалось, что мир живёт в новом измерении времени, наступила новая эпоха — эпоха постмодернизма.Cегодня такие ясные и понятные основные положения бывшей модернисткой науки, ставшей со времён Ньютона наукой классической, школьной, почти наглядной — уходят (ушли) в прошлое, отодвигаются на второй план, а им на смену приходят (пришли):НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ, НЕСТАБИЛЬНОСТЬ, ВЕРОЯТНОСТЬ, РЕЛЯТИВИЗМ, ОТСУТСТВИЕ ЖЁСТКО ЗАФИКСИРОВАННЫХ САМОДОСТАТОЧНЫХ СИСЕМ НИ В СФЕРЕ ЭКОНОМИКИ, НИ В ПОЛИТИКЕ, НИ В ИСКУССТВЕ
Постмодернизм указывает, что любое событие в наши дни не может быть однозначно схвачено, оценено, описано в понятиях и образах. Оно всегда остаётся принципиально неопределённым и не только в искусстве, но и в любом другом виде человеческой деятельности: в политике, науке, при решении технических или социальных проблем.
Каковы же практические выводы. Любое знание, утверждение, понимание в принципе оказывается вероятностным. Невозможно сказать, что оно абсолютно верно (или абсолютно неверно). Таким образом всякое утверждение «справедливо» только в рамках некоторых допущений, в некоторм временном интервале, и не может быть «раскрыто и понято» до конца. Квантовая  механика, например, ограничила возможности прогнозирования. так, если бы мы захотели определить точное начальное состояние некоторой системы в данный момент времени, то пришлось бы затратить энергии столько же, сколько потребляет сама система. {Ненаучная версия такого положения дана в замечании Борхеса, (основателя ультраизма, крайности во всём: в принципах, понятиях, требованиях). [Император хочет составить абсолютно точную карту империи, а в результате получает крушение страны: всё её население отдало всю свою энергию картографированию]}.
Понимать и знать! Ещё Раймонд Пуанкаре, крупнейший политический деятель, Президент Французской республики (1913-1920г.) говорил, указывая на неэквивалентность знания и понимания, что один всё знает, но не понимает, другой понимает, но не знает…
Вывод, подсказывает сама жизнь: работает человек? — хорошо!, рассуждает так, как ему рекомендовано (внушается под видом пресловутой свободы слова и печати) — хорошо!, протестует, когда кому-то из «говорящих» нужно, чтобы индивид принял такое решение (sugg;rer cette solution) — хорошо! Прагматическая составляющая информации «сработала»!
Одним из первичных факторов, определяющих выбор стратегии понимания, является отношение к «говорящему», то есть социальный аспект. Кроме «молодой» части нашего общества, значительная его часть «явилась» ещё из прежней «советской жизни». Для многих это драматическая ситуация. Каково такому современному «несовременному» человеку в нынешнем информационном пространстве, человеку таинственной «славянской души», с её оксимороновым восприятием мира, с выражениями, логики и чувств, которых никому из неславян не понять, типа: «да нет!», «глобус Украины!», «сладкая душевная скорбь… о прошлом» и пр., пр. И так разительно несовпадение «нашего» обыденного прикладного и теоретического толкования «новых» общемировых цивилизованных принципов. Человеку никуда не деться от перенесения из прежнего жизненного опыта навыков восприятия информации сегодняшнего дня. Снизилось умение советских времён вычитывать информацию между строк, (а что вычитывать, если и так каждая строчка то «грязь», то такая сенсация, что никаким здравым умом ничего подобного не придумаешь). Суггестивная реклама заставляет забыть про дешевый (бесплатный) сыр в мышеловке и это стало заметным тормозом прагматического понимания информации.
Примером может служить массовый психоз (желание быстро разбогатеть) вкладчиков «финансовых пирамид». А обманутые вкладчики ещё и сегодня кричат: “Свободу, Мавродию!” В наши дни многочисленные фирмы рассылают тысячи писем от “единственных медиумов западного (и восточного) мира, постигших секреты….” и «гарантирующих за некоторую плату» различные талисманы, благодаря которым вы выиграете в казино, на скачках, в рулетку, в лотерею тысячи и тысячи гривен, долларов, «евро»!!!…
Фирмы «пост-шопинг», например, людям однажды случайно оказавшимся в поле их зрения (один раз что-то заказали и купили) теперь практически постоянно высылают десятки красочных каталогов (объёмы брошюр до 40 страниц). Вот, к примеру, одна из них. На конверте Киев а/я 123 и далее красочно оформленный текст.
ПОСЛЕДНЕЕ НАПОМИНАНИЕ перед отказом от выплаты 50000,00 гривен.
 У ВАС есть ещё шанс получить свой приз.
 ОТВЕТЬТЕ НА ЭТО ПИСЬМО
 НЕМЕДЛЕННО.
   В письме сообщение, что  ВЫ  уже выиграли 50000,00 гривен, но, чтобы их немедленно получить, надо что-нибудь купить (заказать) у них. (И это уже не первое письмо, в котором сообщается, что «вы уже выиграли!», то 50000 гривен, иногда 40000. и главное, в послании, это вопрос: «как вам их переслать»? То ли на ваш счёт в банке (укажите реквизиты), или почтовым переводом? Ещё руководство просит быть очень осторожным с такой большой суммой, и искренне поздравляет…и т.д. и т.п). У какого «простого» бывшего советского человека, ставшего теперь господином или паном не закружится голова. А где ни будь, чаще всего на внутренней стороне конверта, на голубом фоне голубыми микроскопическими же буквами написаны условия этого «Вы победитель!». И если у человека отличные очки, то он узнает, что в декабре призовая комиссия рассмотрит…., ну и так далее. Читает эти условия далеко не каждый, а вот посылают свои деньги, наверное, многие, потому что рассылаются тысячи каталогов-буклетов в специальных конвертах, с различной рекламой внутри, с бланками, вложенными конвертами, советами, рекомендациями, трогательными письмами с желанием вам помочь…. И их очень много…. И эта  игра, видимо, стоит затраченных свечей (информация должна приносить прибыль, иначе…)
«Постсоветский» человек пока ещё не приобрёл навыки противодействия рекламе, суггестивным технологиям. Да что там «постсоветский человек»! «Что творится с американцами в дни распродаж!»… Не изжита и «наша» инерция коллективизма…. Преодолеет ли её бывшее «советское» общество, стремящееся к идеалам западного индивидуализма, общество полу-европейское, полу-азиатское (вспомните «нашу коллективную любовь» посещать московские, харьковские, да, практически любого города и даже райцентра России или Украины «братско-вьетнамско-китайско-кавказские», рынки, и не только…)
В заключение, интересно отметить, что навязываемая СМИ стратегия выбора пытается разрушить привычные ранее коллективистские социальные связи, культурные ориентиры, критерии жизненного успеха. При отсутствии обратной связи информационный поток, даже безотносительно специального проявления воли продуцента несёт в себе интенции принуждения, внося иррационализм в структуру объяснения и понимания «текущего момента» для реципиента (слушателя, обывателя). Выбор поведенческой реакции иллюзорен. Любой его поступок осуществляется только по двум возможным для него направлениям: “за” или “против” полученной (навязанной) ему информации — “третьего не дано!”, слишком сложна в современном мире наука понимания. Остаётся вспомнить и поверить, что “во многия мудрости — многия печали и кто умножает знания — умножает скорбь”.