Там, где живет моя сестра. Глава шестнадцатая. Рок

Глава шестнадцатая.
Роковая встреча в ванной.

Разобравшись с Алениными женихами, я понял, что в одном из подъездов дома напротив давно пора проверять готовность водяных радиаторов и старинных зеркал к отопительному сезону. Не желая играть роль сантехника-самозванца, я пошел в родное домоуправление номер девяносто четыре, и устроился там на работу. Кем бы Вы думали?! Сантехником, разумеется! Как и всегда, сантехников в нашем домоуправлении катастрофически не хватало, и поэтому главный инженер Недоплюйкина приняла меня с распростертыми объятиями. Оставив все формальности с оформлением документов до лучших времен, она сразу объяснила мне, что девяносто восемь процентов жилых помещений не готовы к отопительному сезону по причине проржавевших радиаторов, и глобального невезения по всем остальным параметрам. 
-Марья Алексевна, запишите в график дежурств нового слесаря-сантехника! Черновец Анатолий Васильевич! – продиктовала инженерша престарелой паспортистке.
-Черновец?! Господи, неужто Василь Михалыча, покойного, сын?! – всплеснула руками старушка-паспортистка.
-Э….Вы… хорошо знали папу? – упавшим голосом прошептал я.
-Десять лет у нас отработал…как не знать! – уверила меня бабулька, кутаясь в рваный пуховый платок, - А сестра твоя младшая как?
-Сестра - хорошо! – осторожно ответил я.
-Уж очень он тогда радовался, что дочка у него родилась…Господи, двадцать лет – как один день…Пролетели – и не заметили… - принялась сокрушаться старушка, - Сестра папку-то не помнит? Ты-то уж большой был, видать, когда он разбился…А она-то – кроха!
-Нет, она помнит! – упрямо сказал я старушке, взял спецовку, чемоданчик с инструментами и вышел на улицу.    
(Так я понял, что моего отца нет больше и в этом мире. Это было неприятное открытие.)
***
Заменив ржавые трубы в квартирах интересующего меня подъезда, я не нашел ни одного подходящего зеркала. Во всех остальных девяноста восьми процентах жилого фонда нужных зеркал также не оказалось. Проверяя отопительную систему на вшивость, я проинспектировал водяные радиаторы, или, проще говоря, батареи центрального отопления во все квартирах нашего квартала. Ни одного подозрительного зеркала, готового по моему первому требованию пропустить меня в свои сумрачные глубины, я на своем пути не встретил. (Хотя ржавых труб, не готовых к зиме, было очень много.)
***
С горя я взялся за ремонт в Алениной квартире. Мама и Алена никогда не ремонтировали свою жилплощадь, предпочитая по всем сложным вопросам вызывать сантехника из домоуправления, который, конечно, никогда не приходил. Так что я был первым слесарем-сантехником, не только посетившим нашу квартиру впервые за много лет, но и поселившимся в ней. Я сделал для своих родных все, что мог: побелил потолки, а потом, преодолевая неприязнь сестры, переклеил обои. Под чутким маминым руководством я постелил новый ленолеум в кухне, и сменил допотопный унитаз в туалете.
-А почему у вас нет зеркала над раковиной? – спросил я у Алены, - Знаешь, как бриться неудобно?
-Не знаю… - пожала плечами Елена Прекрасная, - Я никогда не бреюсь перед зеркалом…Знаешь ли, задирать ноги к зеркалу – это еще тот трюк…
-Я тебя не про ноги, а про зеркало спрашиваю! – напомнил я сестре.
-Ну, нет его у нас! – потеряла терпение Алена, - Мы же сюда совсем недавно переехали, всего-то два года назад! Кто будет вешать зеркало? Ты заметил хоть одного мужика в нашем доме?!
-А я не в счет?! – тут же разобиделся я.
-Вот и повесь, если мужик! – с энтузиазмом предложила Алена, - А нам с мамой, честно говоря, плевать, есть там зеркало, или нет!
***
Пока я возился с вешалкой для полотенец, с сожалением завинчивая шурупы в свежепоклеенную клеенку на стене, лампочка на потолке вдруг мигнула пару раз и погасла…И в ванной комнате тут же наступила Полная и Кромешная Тьма, нарушаемая лишь полоской света из-под закрытой двери. И тут же мне почудилось, что в непроглядной темноте кто-то шевелится. В темных глубинах нашего нового зеркала неизвестный инкогнито тихо тряс своим обширным пуховым платком.
-Джессика! – завопил я, бросаясь к зеркалу, - Джессика, ЭТО ТЫ?! Джессика, что ты здесь делаешь?!
-Я это, я, батюшка! – преспокойно подтвердила моя старая знакомая Сторожиха, - У меня, милок, тут своя комнатка….за зеркалом! Я завсегда туточки сижу!
-Джессика, вытащи меня отсюда!!! – взмолился я, падая на колени перед умывальником.
-Тебя куда конкретно вытащить, батюшка?! – будничным голосом поинтересовалась Джессика, как будто речь шла о поездке на такси.
-Туда, где Лизочка больше всего обо мне волнуется! – прошептал я, с ужасом представляя себе, ЧТО теперь ответит мне Лиза на мое предложение руки и сердца.
-Как, сразу в шестьсот шестьдесят шесть мест тебя выпустить, батюшка?! – удивленно уточнила старушка, - Или по очереди все Лизины волнения будешь пересматривать? Одно за другим?
Я отказался пересматривать одно за другим все шестьсот шестьдесят шесть Лизочкиных волнений обо мне, и решил пойти другим путем.
-А ты не помнишь, что было после того, как я ушел закрывать дверь и не вернулся? – не смея дышать на зеркальное стекло, спросил я у Сторожихи.
-А как же! – всплеснула руками бабуся, - В “Луховицком Октябренке” такую трогательную статью написали! Мне Лизочка читала…Называется – “Пошел закрывать дверь, и не вернулся!”
-Джессика, можешь достать мне эту газету?! – умоляюще прошептал я, припадая лицом к зеркальной прохладе, за которой скрывалась моя старая знакомая Сторожиха.
-Ладно! – вздохнула старушонка, и зеркало от ее вздоха задрожало и заходило ходуном, - Ладно! Завтра после двенадцати зайдешь – на стиральной машинке будет лежать твоя газета!
***
На следующий день я еле дождался полудня. В двенадцать ноль одну по местному времени я вбежал в ванную комнату, и увидел, что на крышке нашей стиральной “Малютки” действительно лежит какая-то замусоленная старая газета. Закрыв дверь на защелку, я схватил обещанного “Луховицкого Октябренка”, и стал жадно вчитываться в вожделенную статью на первой странице:
“Куда ушел жених?! Он был еще вчера!” – с удивлением прочитал я первые строчки, посвященные моим собственным похождениям…
“…При попытке закрыть дверь собственного дома бесследно исчез гражданин Черновец А.В., больше известный народу как сантехник Толик, прославившийся в свое время громкими скандалами с жильцами дома номер тринадцать по ул.Ч.Хана. Невеста пропавшего, гражданка Кукушкина-Розенберг, уверена, что в доме действует полтергейст, он же барабашка, крадущий слегка подвыпивших  людей и зазевавшихся женихов прямо сквозь зеркала. На днях к расследованию дела подключился местный медиум, Сластолюбова Дж.Ак., которая проводит зазеркальный поиск пропавшего. “Мы найдем его, даже если он заблудился в огромном хищном зеркале в коридоре!” – заявил журналистам столичных изданий главный специалист во всех областях, гражданин Отара Г.В., принимающий активное участие в поисках…”
…Дальше я не стал вчитываться во всю эту газетную чушь и шелуху. Собственно говоря, я попросил у Джессики газету вовсе не для того, чтобы ее читать. Главным для меня сейчас было совсем другое! Найдя на газете дату ее выхода в свет, я сразу понял, в каком из шестисот шестидесяти шести волнений Лизочки мне было б лучше всего сейчас очутиться!
***
И тут я почувствовал, что по пути домой мне очень хотелось бы заглянуть кое-куда еще… (Скажу Вам честно, я знал одного такого человека, который мог бы наставить Алену на путь истинный. Уж если этот человек со мной всегда справлялся одной левой, то что же говорить об Алене?)
Открыв защелку и выйдя из ванной, я совершенно невинным голосом поинтересовался у сестренки:
-Эй, ты! А у тебя когда день рождения?
-Первого апреля!  - просветила меня Елена Прекрасная, и тут же корыстно уточнила, - А что? Ждать подарков?
-Так ты родилась первого апреля тысяча девятьсот семьдесят третьего года? – небрежно предположил я, отняв двадцать алениных лет от текущего девяноста третьего года.
-Да, а что? – удивленно откликнулась сестра, с подозрением покосившись на меня.
-А ничего! - объяснил я сестренке, - А ничего! Просто…жди подарка!

***
В этот день я с трудом дождался вечера. А на следующее утро я с трудом дождался начала нового трудового дня. Как только мама ушла, Аленка тоже упорхнула из дому, с присущей моей сестре наивностью попросив меня подежурить на телефоне вместо нее. Но я остался равнодушным к требовательным трелям телефонных звонков, и вместо общения с клиентами поспешно заперся в ванной.
-Джессика, ты здесь? – тихо спросил я у зеркала, но никакого вразумительного ответа не получил.
-Здесь я, батюшка! – вдруг раздался сиплый простуженный голос у меня за спиной. Я быстро обернулся, и с трудом удержал равновесие, от неожиданности чуть не свалившись в пустую ванну: у двери ванной комнаты стояла маленькая кругленькая бабулечка, укутанная в новый пуховый платок. Из-под платка виднелся в основном один нос, как наиболее примечательная черта на лице нашей старой Сторожихи.
-Джессика Акакиевна! Какая встреча! Как приятно снова видеть Вас! – завопил я, подскочив к бабке.
-Осторожно, милай…Уронишь…Или задушишь… - залопотала старушонка, пытаясь вырваться из моих рук.
(Честно говоря, сначала мне показалось, что я немного слишком сильно придушил старушку в своих объятиях. Но, слава богу, мне это только показалось: Джессика всегда была крепкая бабушка!) Стоило мне только ослабить свою хватку, Джессика Акакиевна вдруг принялась таять у меня в руках, быстро растворяясь в воздухе, и через десять минут кругленькое личико Сторожихи уже смотрело на меня из зеркала. (Видимо, осторожная Джессика решила соблюдать некоторую дистанцию при общении со мной.) 
-Джессика, а ты можешь выпустить меня из своего заведения в тысяча девятьсот семьдесят третьем году? – затаив дыхание, спросил я у старушки, глядящей на меня из глубин зеркала в Алениной ванной.
-Куда скажешь, батюшка! – с готовностью согласилась Джессика Акакиевна.
-Тогда гони! В понедельник следующей недели после первого апреля тысяча девятьсот семьдесят третьего года! Жми! – крепко держась за унитаз, попросил я Джессику.
-Да некуда жать, батюшка! Выходи себе, и все! – объяснила мне Джессика принципы работы своего заведения.
Я опасливо покосился на невозмутимо светлый лик Джессики Акакиевны в зеркале, и толкнул от себя дверь сортира…
…Опа – на! Вот это да! Я стоял у маленького досчатого домика, прямо на куче битых стекол, перемешанных с кусками старого толя. Пейзаж вокруг меня был смутно знакомым, но не слишком. У своих ног я обнаружил маленький фанерный чемоданчик для слесарных инструментов. (Точь-в-точь такой же чемодан был когда-то у моего отца!) Взяв в руки саквояж с инструментарием, я огляделся по сторонам: чуть поодаль, сразу за зеленым вагончиком строителей, возвышался подъемный кран, а еще дальше, у крутого берега речки, прямо в песок были вбиты железобетонные сваи. В воздухе пахло весной и строительным мусором. Подкравшись к зеленому вагончику, я уже хотел было открыть дверь и войти, представившись новым специалистом в области унитазов. Однако, едва схватившись за ручку двери, я услышал внутри вагончика голоса.
-Васька придет – лифт в третьем доме пустим! – кашляя, сообщил Первый Голос.
-Да ведь без лифтеров нельзя! – засомневался Второй Голос.
-А Васька сказал, что на спор первый в новом лифте прокатится! – хрипя, как с перепою, настаивал Первый Голос.
-Ну, раз Васька сказал – значит, прокатится! – уже без тени сомнения отвечал Второй.
Я не стал входить в каптерку. Потому что теперь мне уже было понятно все. До боли в пальцах сжав в кармане рабочего комбинезона горлышко непочатой “Столичной”, я спрятался за углом вагончика. (У меня, видите ли, были совсем другие планы в отношении моего отца. Дело в том, что я собирался помешать его катанию на непроверенном лифте, предложив ему другие, гораздо более заманчивые, перспективы.) 
-Ты чего тут расселся? – вдруг услышал я за своей спиной чей-то знакомый бас. По старой привычке вздрогнув, я обернулся, и тут же увидел его, того самого человека, ради которого я был готов не то что совершить путешествие на двадцать лет назад в прошлое, но и прыгнуть в адское пекло, если так будет нужно для того, чтоб еще хоть раз увидеться с ним. Да, это был он самый, Василь Михалыч Черновец, собственной персоной!!! (Господи, я не видел своего отца живым уже пятнадцать лет! А таким молодым я его вообще никогда не видел!)
-С утра пораньше наклюкался…твою мать?! – тем временем спросил у меня
папа.
Ни капельки не возражая против интимных отношений между своими родителями, я живо вытащил из кармана бутылку и бодро предложил отцу:
-Мне тут сказали, на вашем участке слесарь Черновец за пять секунд поллитру из горла выпивает! Вот мы с ребятами и поспорили – выпьет Черновец поллитру за четыре секунды, или нет!
-Выпью! – уверенно отвечал мой легкомысленный родитель.
-Пойдем! – потянул я папашу к строительскому сортиру, из которого вышел пять минут назад, - Пойдем! Клюкнешь в туалете, никто и не заметит, что ты пил перед работой! Если за четыре секунды осилишь – мы с ребятами ставим ящик водки!
-А если за пять секунд – пол-ящика! – тут же начал торговаться папаша.
-Хорошо! За пять секунд – пол-ящика! – согласился я, пропуская папашу вперед себя в тесный загаженный нужник, - Пей давай!
Я не считал секунды, пока мой отец хлестал водку. Поймав взглядом в обломке старого, засиженного мухами зеркальца знакомый старушечий силуэт, я постучал ногтем по стеклу и шепнул:
-Джессика! Жми! В девяносто третий! Туда, где Ленка с женихами!
…Отец, ничего не понимая, глядел на меня сразу осоловевшими глазами и подслеповато щурился. Бутылка моей “Столичной” была пуста.
-Дрянь, а не водка? Где такую брал?  - неуверенным голосом поинтересовался папаша.
Я не стал говорить папе, что “Столичную” такого качества производят в тысяча девятьсот девяносто третьем году. Не сказал я также отцу, что такую “Столичную” он теперь и будет пить всю свою оставшуюся жизнь, начиная с тысяча девятьсот девяносто третьего года. Я просто вытолкнул папашу из кабинки, проорав ему вслед:
-Стыдно так пить, гражданин Черновец! Вытрезвитель по Вас плачет! У Вас дочь выросла, а Вы и не заметили ничего за своим пьянством!
Выбросив также из помещения пустую тару из-под водки, я снова закрыл за собой дверь.