Ленин и музыка

Ленин и сейчас живее всех живых…

В. Маяковский. «Владимир Ильич Ленин»

* * *

Ушедшую весну
В далёкой гавани Вака
Я наконец догнал.

Мацуо Басё

* * *

Бесконечные превращения пустоты - глубинная основа всего
Глубинная основа - корень Неба и Земли
Бытие длится подобно бесконечной нити
И проявляет себя в неисчерпаемом многообразии

Лао Цзы. Дао дэ Цзин

* * *

Я с детства был меломаном. Сколько себя помню, при любой возможности, я слушал музыку. И друзья мои, всегда тоже были меломаны.
Мой друг и одноклассник Андрюша, по прозвищу Крот, не был исключением.
Однажды, на скучнейшем уроке химии, пока, старенькая учительница, дорабатывающая до пенсии последний год, и уже совершенно потерявшая надежу, хоть слегка завладеть вниманием класса, что-то невнятно бормотала себе под нос, Крот, стал подавать мне с задней парты призывные знаки.

Удивленный таким непривычным его поведением, я не колеблясь, оставил первую парту, где сидел по причине плохого зрения и перебрался к нему, пока учительница отвернулась к доске, что бы написать там еще несколько, никому, кроме нее, неинтересных формул.

Перебравшись на последнюю парту, в зону, практически выпадавшую из поля зрения старенькой учительницы, и жившей своей свободной жизнью, я вопросительно посмотрел на него, сгорая от желания узнать, из-за чего я был вызван так срочно, что нельзя было дождаться перемены. И тогда Крот, крайне торжественно, достал из большой школьной сумки, мечту каждого подростка тех лет, переносной кассетный магнитофон “Электроника”, который родители подарили ему на его четырнадцатилетие.
И пользуясь тем, что химичка по старости лет, слышала не очень хорошо, тихонько включил музыку.
Это сейчас третьеклассники разговаривают на уроках по мобильному, или слушают через мобильные телефоны радио, прямо на уроках, а тогда… тогда - это было, как будто мы прямо из классного помещения отправились в космос.

Звучала одна из самых первых песен “Машины времени”, которую я до сих пор люблю, и Макаревич пел о том, что все очень просто, и что в сказке обман, а потом, было гитарное соло, которое мы, затаив дыхание, слушали несколько раз подряд, как впрочем, и всю песню.

И мы, конечно же, отмечали все особенности голоса исполнителя, но они тогда не были для нас недостатками. Пусть голос был негромким, и совсем не поставленным, пусть выдыхаемые звуки терялись и уходили куда-то в нос, все это лишь придавало исполненителю дополнительный шарм, и на фоне бравурно звучавших по радио, хорошо поставленных Кобзоново-Лещинских голосов, голос Макаревича, казался нам тогда прекрасным, и даже в какой-то степени, олицетворял свободу от совково- комсомольской идеологии. И мы, без памяти любившие Led Zeppelin, слышали, конечно, и то, что соло было слизано у Jimmy Page, но нам это было все равно.

Урок пролетел незаметно, не добавив к нашим знаниям не единой формулы, но оставив в душе радость музыки, смутность эстетических предозарений, взбудораженность, и неясное, зовущее куда-то чувство протеста, а громкий школьный звонок, ожидание которого, обычно было долгим и мучительным, в этот раз застал нас врасплох, и с сожалением выключив магнитофон, мы вышли из класса.

Все Смутное и Подсознательное, пробужденное в наших душах, музыкой и своевольным отклонением от нудной школьной рутины, не вылилось тогда ни во что, ибо было мгновенно подавлено несгибаемой волей учительницы истории, которая вела следующий урок.

Про то, чтобы на ее уроках послушать музыку, об этом можно было и не мечтать. На ее уроках можно было слушать только ее вдохновенные рассказы про Ленина и про победное шествие масс, ведомых решениями великих стратегов, основательно подкованных теорией марксизма- ленинизма, а также неопровержимые аргументы, доказывающие ошибочность избранного пути тех несчастных, которых угораздило проживать на оставшихся 5/6 частях земной суши, несчастных, не познавших ни мудрости вождей, ни экономического блаженства и изобилия, приходящего вместе с пятилетними планами и продразверстками

Щедро одаренная педагогическим талантом, учительница истории, бывшая еще и школьным завучем, уверенным, громким голосом, вела уроки, никогда не уставая, не снижая темпа и напора, и почти гипнотически, вливала в наше сознание, ощущение какого-то навсегда устоявшегося порядка.
Порядка и в классе, и в школе, и в стране….

Да, пусть где-то в прошлом, шли какие-то кровопролитные и бестолковые исторические процессы, но все же, несмотря на все сложности и на извилистость и тернистость пути, человечество вышло наконец на прямой и единственно правильный финишный отрезок своего шествия к справедливости и счастью…

- “Неужели хоть кто-нибудь верит в то, что она говорит, и вообще во все это?” - шепнул мне Крот.

Да нет, никто, наверное, не верит, думалось нам, но…

Но было ощущение, что этот установившийся порядок, навсегда. Казалось, что навсегда теперь Ленин, «который живее всех живых» и эти бесконечные цитаты из его многотомного собрания сочинений. И навсегда эти съезды КПСС, и речи членов Политбюро в газетах, и колхозники, собравшие урожай, и засыпавшие его в какие-то, неведомо где находящиеся, закрома Родины, в которые что-то все время засыпали, но как-то безрезультатно, и что-то там очередное опять сдали до срока, опередив план…

Это было настолько навсегда, что даже и в самых смелых мечтах невозможно было представить, что у нас когда-нибудь может быть другая жизнь.

Но вот прошло всего лишь полтора десятка лет, что для истории, даже с точки зрения исторического материализма, совершенно смехотворный срок, и вот я, хотя и остался по-прежнему меломаном, живу уже в другой стране.

Я еду в машине, в компании друзей, и мы направляемся в Амстердам, чтобы еще раз посетить клуб «Kremlin”, где будет играть очень интересный ДиДжей.

Машина, мчится через всю Германию по скоростному шоссе, уже темнеет, но к позднему вечеру мы должны добраться до Амстердама. Звучит Deep Dish, я слушаю музыку, и вспоминаю свой недавний разговор с двумя девочками- подростками, которые на мой вопрос о том, знают ли они, кто такой Ленин, пожали плечами, а потом одна подумав, сказала, что она, кажется, уже слышала это имя.

Гениально! Какай прекрасный ответ! Я бы тоже хотел, “кажется, слышать это имя”, и не больше.

Пусть бы не нужно было мне, впитывать в студенческие годы его псевдомудрость, бесконечно конспектируя его статьи в институте, хотя мое образование на факультете кибернетики не имело никакого отношения к его книгам. Да не только я, тогда все должны были познать глубину его мысли, независимо от того, чем бы ты ни занимался…

И почему я должен был познавать любую философию, через призму марксистско-ленинской трактовки. Никогда не забуду, как удивил, вызвал раздражение, и даже немного напугал, своей глупостью и надоедливостью продавщицу книжного магазина, когда спросив ее книги по восточной философии, не удовлетворился предложением почитать имеющиеся книги с критикой этих философий с марксистско- ленинских позиций, и просил все-таки оригиналы, причем без критики.

Но вот мои воспоминания прерываются, и нас встречает ночной Амстердам, с его кривыми улицами вдоль каналов, и многочисленные кафешопы, где на витринах, разнообразные сорта марихуаны, и шныряющие повсюду, между обкуренными туристами, какие-то омерзительные личности, пытающиеся непрерывно продать что-то.

Но город мы видели уже много раз, и приехали сюда не для того, чтобы им любоваться, и смотреть картины Ван Гога, или скажем многообразие тюльпанов. Нет, нас ждет музыка, и потрясающий клуб, с удивительным для Западной Европы названием Kremlin, и вот мы уже в быстро двигающейся очереди из желающих попасть в эту, выражаясь языком голландских рекламных слоганов тех лет, “Мекку любителей техно”.

Клуб ” Kremlin”, создан был человеком с фантазией, выбравшим для названия и дизайна интерьера, Кремль и советскую символику, пригласившим для оформления лучших дизайнеров, и не экономившим средства для реализации, их даже самых смелых проектов.

Полночь. Вмещающий до пяти тысяч человек, клуб, уже практически заполнен, а люди все продолжают прибывать. Великолепная музыка, великолепная акустика, стильно одетые люди, и удивительный интерьер.

По стенам огромные мониторы, на которых в такт музыке, танцуют смешные серпы с молоточками. Над дверью, являющейся проходом, в другой зал поменьше, висит огромная, высотой в несколько метров, мертвенной белизны, маска Ленина. Стоит посмотреть на нее долго, и начинает казаться, что Ильич подмигивает тебе.

Бау-ы-бу-бу-бу-бу-
Бау-ы-бу-бу-бу-бу-

Это басовые ноты, которые задают ритм, и они звучат так громко, что физически ощущается, как они проходят сквозь тело, заставляя сливаться с ритмом, и смывая все накопившееся в душе, убирая все привнесенное цивилизацией, и пробуждая, какие-то древние, первобытные чувства.

Огромная многотысячная толпа, раскачивается в едином ритме, ведомая и заводимая талантливым ДиДжеем.

Музыка звучит все громче, вечер все сильнее набирает обороты.
В воздухе висят клубы табачного и вполне легального здесь марихуанового дыма.

Кажется, что вечер достиг своего апогея, и большего быть не может, но вдруг включаются скрытые до этого дополнительные светоустановки, и великолепное световое шоу добавляет к эстетике вечера, все новые краски, выводя посетителей в какое-то новое измерение.

Вокруг той огромной маски Ленина, включается еще и специальная подсветка, и так искусно, что создается полное ощущение, что Ленин жив, и наслаждается техномузыкой. Иногда он зажмуривается в такт, как будто он перемигивается о чем-то своем, о ленинском, с танцующими на мониторах, серпами и молоточками, а иногда, благодаря тонкому искусству дизайнера по свету, на лице Ильича, появляется какая-то мистическая улыбка, нехорошая, пугающая. Лицо из мраморно- белого, окрашивается иногда в какой-то химический неоново-синеватый цвет. Полное ощущение чего-то пугающего и дьявольского, дающего изумительный контраст с жизнерадостно-ритмичными движениями танцующей толпы, и бешеной музыки, внося в общее веселье, свой колорит, как хороший фильм ужасов привносит порцию адреналина и эмоций, в жизнь скучающей домохозяйки.

В огромном помещении клуба, несмотря на высокие потолки, воздуха совершенно не осталось. Все дышат смесью табака и марихуаны, и поэтому, дополнительно пить еще и алкоголь уже бы не нужно, но все равно все пьют, и очень много, и взмыленные от напряжения бармены выдают коктейли со скоростью автомата Калашникова.

Бешеный ритм прекрасной музыки, изумительная работа ДиДжея, толпа, слившаяся в едином ритмичном движении, общее кровоснабжение, несущее вдыхаемый общими легкими поток марихуаны.

Музыка звучит уже во всем теле.

- Бау-ы-бу-бу-бу-бу-
Бау-ы-бу-бу-бу-бу-

Эйфория! Полет!

И вдруг, яркая вспышка света, и на всех мониторах, вместо танцующих серпов и молоточков, появляется кадры запуска первой советской ракеты. И ракета, в такт циклической музыке, вновь и вновь отделяется от земли, распространяя вокруг себя зарево огня.

И вот, когда взлетающие на мониторах ракеты, образовали уже свой ритм, в воздухе, возникает вдруг, огромная трехмерная голограмма Ленина, и восторженная толпа, приветствует его криками. Созданный лазерными лучами вождь, начинает вдруг, довольно бодро, несмотря на преклонный возраст, танцевать техно, заводя толпу, не меньше, чем танцующие на специальных сценах, профессиональные полуобнаженные танцовщицы.

Я, стоял, и заворожено смотрел на этот удивительный танец, и неожиданно перенесся в свое детство, и вспомнил школу, и увидел себя, как бы со стороны.
Я видел, как я вместе со своим классом, шел из исторического музея, где нас, только что, приняли всех в пионеры, и в качестве награды, и поощрения, вели в мавзолей Ленина, чтобы мы могли увидеть своими глазами, великого вождя.

Видимо, в воздухе было слишком много марихуаны, но я видел того себя так ясно и реально, как будто находился рядом, и одновременно, также ясно и реально я видел все, что происходило вокруг меня здесь, в Амстердаме, в настоящий момент.

Не только видел, но и ясно слышал.

- «Бау-ы-бу-бу-бу-бу-
Бау-ы-бу-бу-бу-бу-», - звучала Амстердамская современность.

- «Трам-тара-там-там
Трам-тара-там-там
Трам-тара-там-там-там-там-там», - звучало детство пионерскими барабанами.

А я смотрел на себя маленького, и вдруг вспомнил, как оно все это было, и как я уже тогда, любил читать фантастику, и как ждал, когда, наконец закончится этот поход к дедушке Ленину, и можно будет поехать домой, и улечься на диван, с книгой английской фантастики, которую с таким трудом удалось заполучить у знакомого. Читать замечательную книгу, и наслаждаться удивительным миром человеческой фантазии. Посетить другие миры, где все совершенно не так, как здесь, в том мире, где живу я, и где все известно, и ничего нового и необычного не происходит.

Как же наивен я был тогда, совершенно не понимая, что настоящая фантастика происходит именно здесь, в жизни, а не в книгах.
Разве может писатель придумать то, что придумывает сама жизнь? Какая человеческая фантазия в состоянии придумать такое?

Разве мог я тогда, тот, только что принятый в пионеры третьеклассник, стоявший в длиннейшей очереди в мавзолей, чтобы посмотреть на бальзамированную мумию Ильича и мечтавший, скорее попасть домой, хотя бы предположить, что пройдет в общем-то немного времени, и я, окажусь в другой стране, стану гражданином Дании, и большую часть времени, буду говорить по-датски, а на выходные, приеду с друзьями в Амстердам, и под музыку, которую в то время и представить-то было невозможно, буду смотреть, как в воздухе танцует дедушка Ленин, сотканный лазерными лучами. Нет, это было фантастичнее любой самой свободной и полетной фантастики. А между тем, сейчас, вроде бы и удивляться-то особенно нечему.
Ну клуб, ну музыка, ну голограмма лазерная. На выходные съездил в соседнюю европейскую страну. Да нынче это все обычное и повседневное. Это тогда было НЕМЫСЛИМЫМ.

Говорят, что когда Жюль Верн приносил к издателю свои книги, тот печатал их, с интересом следя за фантазией писателя, и ничему особенно не удивляясь в книгах, и даже веря, что когда- нибудь все это станет реальностью.
Но однажды вдруг сорвался, и высказал Жюль Верну, что тут его фантазия перешла все границы, и того, что он понапридумывал, не будет уже никогда, и это уже просто что-то совершенно невозможное.

Удивительно, что НЕМЫСЛИМЫМ издателю показалось описание города Парижа в будущем, где весь город был освещен при помощи электрического света…