Борхес и культура релакса

Обнаружив в «Имени розы» слепого библиотечного антифаната Хорхе из Бургоса как несомненную аллюзию на Хорхе Луиса Борхеса, я решил последнего перечитать. И теперь недоумеваю, чего я тогда, в середине восьмидесятых, разозлился на этого писателя? Вполне травоядный, мирно жующий жвачку наукоидных точек зрения и фэнтези, с лирическим уклоном почти в кастанедство. (Похоже, что все пишущие южноамериканцы располагаются между джунглями Маркеса и обалдением Кастанеды.) Несколько поколений его наивных интеллектуалов-поклонников и не замечают, что мысли-то у мэтра и нет, если не считать мыслью досужие необязательные мыслишки в сослагательном наклонении.
Есть разница между мыслью и игрой в мысль. Мысль это маховик, который цепляет реальность и тащит ее на себе, наматывает, взаимодействует с ней, что-то изменяя и в ней и в человеке. Игра же в мысль – это маховик игрушечный, детский паровозик в воздухе. Искусство при этом понимается не как форма познания, а, опять же, как игра в шахматы, отдых. Короче, тут разница между жизнью и отдыхом от жизни. Новейшие поколения, дезориентированные сногсшибательными «открытиями» века – Бог умер, вокруг абсурд, прошлое лишь призрак, жизнь это вечное настоящее, «здесь и сейчас» и т.д., – легко и охотно отдаются этому кризисному сознанию, воспринимая его, увы, не как кризис духа (для этого им надо было бы посмотреть на это сознание со стороны, а это для них, находящихся внутри него, невозможно), а как… релакс. То есть опять же – отдых! Да и вся культура для новейших поколений – всего лишь досуг и отдых, ибо цивилизацией им внушено, что главное, единственный наличный «смысл жизни», это скучная добыча куска хлеба. А остальное – роскошь, необязательное приложение. Есть тут и определенный демократизм: все игрушки как средства развлечения в ценностном отношении равны, в отличие от форм   прежней культуры, в которых была иерархия ценностей как отражение движения человеческого духа, его творческой борьбы с мировым хаосом,  его роста. Есть, однако, и здесь некоторый род движения и некоторое неравенство, некоторая борьба. Например, экземпляр Библии, байк «Харлей» и билет в Катманду являются игрушками разной весовой категории и разной стоимости; вес игрушки определяется степенью ее сенсорности, то есть способности, говоря словом Хаксли, быть ощущалкой: чем острее ощущения, тем выше она на ступени этой новой иерархии. Если «Харлей» и авиабилет могут между собой поспорить о том, кто «круче», то Библия им обоим безусловно уступает. Она настолько дешева, что часто даже раздается бесплатно…
Конечно, жертвам релакс-культуры (имя которым легион), не отличающим жизни от подделки под нее, все мои соображения непонятны и неинтересны, на мое слово о реальности у них всегда под рукой есть готовый «неоиндийский» ответ, что реальности нет, есть иллюзия, за которой стоит пустота. Так они избавляют себя от необходимости решать основные вопросы бытия, сводя свое существование к легкому, гуманитарно беспроблемному скольжению вниз по течению времени.  
 
10 ноября 2009