Относительность

- Мое присутствие здесь относительно, - облизываясь, сказал Мурлыка.
- Относительно чего, прости? – вопросительно поднял брови я, стараясь не подавиться шоколадом. Ни в коем случае нельзя показывать Мурлыке своего удивления.
- Относительно тебя, - кажется, несколько разочарованно продолжал Мурлыка, жмуря зеленые раскосые глаза.
- Аааа, - протянул я, изобразив на своем лице понимание.
- Это как катарсис, - меж тем говорил Мурлыка, повернувшись ко мне черным гладким боком.
- Что – как катарсис? – поперхнулся я.
- Прозрение, - менторским тоном ответил Мурлыка. –Вот сидишь иногда на своей облезлой кухне, жуешь докторскую колбасу, и кажется тебе, что твоя жизнь – это закономерность, стройное здание логики вперемешку с маразмом. И когда твой жирный наглый кот, которого ты так часто тычешь носком ботинка под брюхо, вдруг заговорит, ты  поймешь: ба! Так ведь все, что я себе напридумывал – совсем неправда! И выпучишь глаза, вот как ты сейчас выпучил, и будешь судорожно вспоминать, какие таблетки только что пил, даже если не пил вовсе, или вообразишь, что на лестничной клетке ты стал пассивным курильщиком, ээээ… травки… А? как тебе?
- Замолчи,- попросил я и включил телевизор.
Мурлыка и вправду замолчал. Прошло минут двадцать пять. Я нервно сглотнул и посмотрел на кота. Он сидел  в своем обычном медитативном ни-хрена-не-делании на табуретке, чуть высунув кончик черной лоснящейся морды над краем стола.
- Мурлыка? – тихо окликнул его я.
Он чуть приоткрыл блестящие глаза и смачно зевнул.
- А еще что-нибудь можешь сказать? – попросил я.
Зверь молчал, не обращая на меня ни малейшего внимания. Я протянул руку и ущипнул его за ухо. Недовольно мяукнув, Мурлыка спрыгнул с табуретки, и, слегка перекатывая из стороны в сторону свое упитанное тело, скрылся в темноте коридора.
Я сидел, не слыша, что говорит телеведущий, и думал, что и мое присутствие на этой кухне, возможно, абсолютно относительно. Не относительно Мурлыки. Относительно мира, о котором я ничего не знаю…