Как я сотрудничал с властью

Надо сказать, что вообще-то я очень любил праздник 1-е мая. А один праздник, или точнее подготовку к нему – запомнил на всю жизнь.

Сразу после армии я попал(случайно) работать на киностудию Грузия-фильм. В ЦДТС(цех декоративно-технических сооружений). Собственно это было три цеха. Молярный, столярный и бутафорский(в котором я и трудился). Начальником бутафоров был дядя Саша(Александр Яковлевич Волкович), личность весьма колоритная.
В предпраздничный день, наш цех получил срочный заказ. Оформить четыре грузовика, которые везли вот эту надпись – 1 МАЯ.

Вроде всё просто. Столяры должны были соорудить эти буквы из фанеры, а бутафоры оббить кумачом.
От нашего цеха послали самых молодых – меня и моего дружка Вахо. Мы приходим, столяры свою работу закончили, сколотили надпись и уже закрепили всё это на машинах. Каждая буковка метра три с лишним, плюс высота грузовика. Никому в голову не пришло, а как собственно мы закрепим этот кумач?

 О важности заказа, говорило уже то, что там крутился зам.директора киностудии. 
Дали какую-то лесенку, Вахо смотрит на меня умоляюще и я понимаю, что придётся лезть мне. Залез, лёг на клювик единицы, лесенку убрали.  Я лежу. Мне снизу бодро объясняют, что надо просто натянуть кумач и закрепить его гвоздиками. А я, как только отпускаю одну руку, начинаю соскальзывать. Прибежал дядя Саша и с помощью не нормативной лексики начал меня побуждать к более активным действиям.
Лежу в раскоряку и помалкиваю. Когда находишься в таком унизительном положении – трудно иметь собственное мнение.

Приставили лесенку и я слез, с немалым трудом попадая на ступеньки.
Дядя Саша говорит мне: "Ты в спецподразделении служил, наверное это было спецподразделение для инвалидов!"
На земле у меня уже не было причины скрывать собственное мнение и я отвечаю, что моя военная специальность разведчик-подрывник, а не Карлсон-камикадзе!
Вот если тут надо кого убить или ранить – пожалуйста!
Дядя Саша :"Щас я сам полезу! Пусть молодым стыдно будет!"

 А надо сказать, он в два раза меня крупней и соответственно тяжелей.
Столяры, которые с интересом за всем этим наблюдали, говорят зам.директора: "Если эти придурки(мы то есть) чего поломают, пусть сами и чинят!"
Дядя Саша переключился на них: "Вы сами придурки! Зачем закрепили не оббитые буквы?"
Те возражают, что они свою работу сделали и привет.

 Зам.директора начал орать, что все присутствующие будут наказаны физически и сексуально, если до конца дня не выполним заказ.
Кто-то предложил обратиться к каскадёрам. Я говорю, что ни один каскадёр без страховки работать не будет.
Вахо и предложил: "Давай тебя(меня) обвяжем кумачом, перекинем ленту через букву и будешь работать со всеми удобствами. Я говорю, что со страховкой согласен. Дядя Саша сказал, что он презирает мою осторожность, но хоть так. Зам. директора напомнил о сексуальной угрозе нависшей над нами.

Короче я залез, уже подпоясанный  и как только  обтянул единицу кумачом, прибежал инженер по технике безопасности. И стоит с открытым ртом.
Я же не видел, мне потом сказали. На фоне кумача на единице, кумач которым я подпоясан не виден и со стороны я как будто парю в воздухе. Дядя Саша инженеру, мол видишь какие у меня ребята – орлы!
В общем все остальные буквы сделали шутя-играя.

Мы уже гордые и счастливые собирались домой, когда в цех зашли два типа(как тогда говорили в штатском). Переговорили с дядей Сашей и прямиком ко мне. (я грешным делом про дядю Сашу нехорошо подумал)
Подходят. Один: "Собирайся, поедешь с нами!" Второй помягче: "Нам сказали, что ты нам очень подходишь"
Думаю: "Неужели мои знания и умения полученные в армии им надо!?" Молчу понятно.
Выходим, около цеха чёрная "Волга" (круто по тем временам). В ней кроме водителя ещё один товарищ, постарше и подшофе. Молчу. Едим. Сижу сзади между двумя крепкими мужиками. Приезжаем в центр города, где завтра должны пройти стройные колонны ликующих трудящихся. Недалеко от трибуны останавливаемся. Меня подводят к нише, в которой висит огромный портрет Леонида Ильича Брежнева.

"Видишь?" – спрашивают.
"Да!- Говорю. - Это генеральный секретарь…
Тот что постарше мне: "Ты не умничай! Как висит, видишь?"
Смотрю – висит мягко говоря скособочено.
"Вот! – говорит. – Надо поправить..."

Тут рядом валяется длиннющая и очень хлипкая на вид лестница. Эти двое ставят её к стенке. Она и без постороннего воздействия извивается как змея. Я смотрю на всё это, во рту пересохло.
"Твою мать!" думаю. Наверно я подумал вслух, потому что старший достаёт бутылку коньяка и наливает мне в пластмассовый стаканчик грамм пятьдесят.
Ну полез я! А куда деваться. Ширина портрета была огромная и можете сами представить, сколько раз мне пришлось спуститься подняться по этой, с позволения сказать, лестнице. Надо же было её передвигать.

Когда всё это закончилось, и портрет был прочно закреплён, в рядах моих мучителей началась бурная радость. Из их слов я понял, что большой надежды на благополучный исход у них не было, а мой предшественник сейчас в больнице с несколькими переломами и кажется сотрясением. Нет-нет! Вы что? Просто упал с верхотуры.

Водитель прямо на капоте накрыл "поляну". Очень неслабую. У меня ещё руки-ноги тряслись, не от страха. Просто лестница же всю дорогу вибрировала. Все меня обнимали и хлопали по спине. Наверно я их действительно выручил.
От предложения завезти меня домой я отказался. Мне их общества уже было по ноздри. Поехал на метро.

На демонстрацию я впервые в жизни не пошёл, смотрел по телику.
А после праздников рассказал ребятам с работы, как было дело.
Вахо ехидно сказал, что я теперь могу с полным правом говорить, что вешал Брежнева.
Я так и хотел назвать рассказ"Как я вешал Брежнева". Но потом подумал, хоть и правда, но будет чересчур и, собственно,  к дорогому и любимому Ильичу ничего не имею.
Назвал "Как я сотрудничал с властью", что тоже, по большому счёту, чистая правда.