Баба Враня и Русалочка

- …
Рёв и писк стоял такой, что баба Враня заткнула бы уши, и точно бы заткнула, если б могла бросить книгу. Но никак не могла, потому как держала её в целях самозащиты – внук Вовка целился в неё из лука (к стреле был прикручен бельевой верёвкой тот самый, широко известный в кругу внучьей шайки, гвоздь) и кричал:
- Не хочу в розовые облачка, не хочу! Верни Русалочку…


Остальные вели себя ничуть не лучше, хотя смутно понимали, что виновата не баба Враня, изменившая в этот вечер своей привычке вить повествование самостоятельно, взяв в руки злосчастного Андерсона.


С огромным трудом бабе Вране удалось слегка успокоить разбушевавшихся слушателей. Очень помогла счастливо ею найденная среди многих и многих ей известных одна угроза – никогда, никогда в жизни она не расскажет своим внукам ничего, если бунт на корабле не прекратится! Сильным подспорьем в деле успокоения населения оказалась и сливочная «Коровка» местной фабрики, несколько отличавшаяся своими оригинальными органолептическими свойствами от распространённого в столицах «бренда» (это Враня убирала в саркастические кавычки безобразные иностранные слова). Правда, ушёл на подавление недовольства весь неприкосновенный запас этой тянучки, припасённый на её именины, но что делать! И не на такие жертвы шли правители, когда приводили в повиновение свой народ.


Всё было бы не хорошо, а даже отлично, но намётанным глазом баба Враня видела, с каким подозрительно задумчивым видом Вовка вытягивает изо рта ополовиненную могучим надкусом «Коровку» и рассматривает её сливочные внутренние пустоты. Она прекрасно знала, чем заканчиваются его естествоиспытания, невзирая на объект исследования. Внушали ей также опасение и старшие девочки, упрятавшие за спину карты и куда-то явно намыливавшиеся. Только глядя на невинно хлопающие глаза Одуванчиков и одухотворённую слизыванием растекающихся внутренностей «Коровки» с большого кармана платья, пришитого ей же к сарафану в районе пуза, Катьку, и Петьку, задумчиво слушавшего залетевшую в плафон муху, будто это была оратория Генделя, на душе легчало – уж эти точно из политической игры на сегодня выпадают.
Можно было нагреть воду для ритуального мытья ног малышей и незаметно накапать себе валокордина. Она решила ограничиться сорока каплями.  Неизвестно сколько лекарства уйдёт на этой неделе – в плане чтения в очереди стояли «Каштанка» и «Белый пудель». Расслабляться никак нельзя. Дежавю, как и положено, в несколько облегчённой форме оригинала, не заставило себя долго ждать. Как назло муха в плафоне перестала жужжать и освободила Петьку от созерцательной деятельности.


- Баба Враня, - к ней подковылял временно охромевший Петька, - покажи, как у Русалочки торчал хвост.


После долгих показов, навязчиво напомнивших бабе Варе молодые годы, выяснилось, что Петьку более всего на свете интересует: плашмя – как у рака или вдоль - как у рыбы, он был? Слова «вертикально» и «горизонтально» Петька игнорировал, требовал разъяснять доходчивей и проще. Страшно утомительно это было, но начальную геометрию бабка ещё помнила и вывернулась с блеском, используя наглядные примеры бытия, лучшим из которых была мухобойка. Пришлось даже идти к бочке и показывать, как русалки плавают, рыбки интереса аудитории не вызывали.


С грехом пополам малышей удалось уложить спать, а старших баба Враня спустить с чердака сил не имела. Возвращаясь в дом из дощатого, доминирующего в ландшафте участка строения, через слуховое оконце она прекрасно видела, что на чердаке колеблется таинственное пламя свечи, а вокруг него плавают беспокойные тени, похожие на крылья ночных бабочек, посылающих последний привет из коварного плафона, в которым находили смерть разнообразные крылатые твари, умудрившиеся туда протиснуться. Гадание шло полным ходом, и выбор у девиц значительно расширился по сравнению с предыдущими поколениями. Помимо принцев и членов профкома можно было гадать и на президентов и на бизнесменов, и даже на депутатов государственной думы, последнее не очень-то по совести, но для безбедной жизни сгодится.


Баба Враня сидела в своём любимом закутке за печкой у газовой плиты. Спасибо вездесущему Газпрому, потребовавшему отгородить остеклённой перегородкой кухню от жилого помещения, пригрозив в противном случае перестать выписывать льготные баллоны. Перегородку установили, создав бабе Вране иллюзию душевной свободы, а вот льготные баллоны очень скоро закончились, будто их никогда и не бывало. Тикали часы, шуршали за стенкой какие-то садовые насекомые и грызуны – баба Варя поёжилась, мышей она боялась панически. Шуршание усилилось и чётко обозначился его источник – старый огромный коробок, какие раньше главенствовали в подарочных спичечных наборах. На этом был изображён Севастополь, Графская пристань. Баба Враня и не старалась вспомнить, откуда у неё этот коробок, может быть серия такая шла – города герои. Возможно. Баба Враня подкралась к коробку и осторожно сдвинула крышку. Она упала в обморок.


Все, буквально все внуки и внучки стояли вокруг кровати (как только дотащили её туда!?) и смотрели на порозовевшее, наконец, лицо бабы Врани. Она глядела на них и… не видела. Перед её взором стояла страшная картинка: два огромных мыша сидят в спичечной коробке с отъеденным днищем и передают друг дружке впечатляющий размерами кусок сахара, уже превращённый их зубками в безупречный формой белый шарик.