Белье от Verdissima IV Позднее раскаяние

Аня решила уехать из Москвы. Она очень, очень любила свою подругу, и, не смотря на то, что та была намного ее старше, она не могла и мыслить себя без нее. Но сейчас Аня прибывала в отчаянье на гране шока. Она изменила своей любимой, причем, почему это произошло и как такое могло случиться, она даже себе не могла объяснить.

После работы зашли, как всегда, с одной из своих рабочих подруг выпить кофе, в кофейню у работы. Выпили по чашечке, поболтали, а когда нужно было уходить, на улице полил дождь, как из ведра. Заказывать чего-то еще не хотелось, в кофейне было все в тридорога, но сидеть за пустым столиком тоже было неудобно. Тогда Ира (так завали сослуживицу), предложила добежать до ее дома, она жила совсем рядом. Рванули и через три минуты были уже у подъезда, хотя все равно вымокли насквозь.

В Ириной маленькой квартирке было тепло и уютно. Они сняли одежду, и, оставшись в одном белье, развесили ее ванной.  Ира кинула Ане плед, что бы та не замерзла, но по телу все равно продолжали ползать мурашки. Тогда Ира достала бутылочку хорошего французского вина, и они с огромным удовольствием выпили его, разделив по-братски небольшую плитку горького Бабаевского шоколада. 

Ну а потом… Потом, обе как-то сразу замолчали. Выждав небольшую паузу, Ира подошла к Ане, которая сидела на диване и плюхнулась ей на колени.
-Я не могу согреться, накинь плед и на меня.-  Аня почувствовала ее прохладное тело. Сначала у нее возникло желание резко оттолкнуть девушку, но потом, очевидно, вино взяло свое, и она подумала
-Ну, ну, и как ты далеко можешь зайти, девочка?-

И девочка зашла, и зашла гораздо дальше, чем смогла предположить Аня. Она одним движением сняла с себя бюстгальтер, и очень быстро стянув с себя трусики, обвила Анину шею руками. Ее губы прошептали,
- Аня, я давно, очень давно люблю тебя, пожалуйста, поцелуй меня.-
 
Ира дрожала как осиновый лист. У Ани все закружилось перед глазами, ее ноги почувствовали влагу, которая выходила из девушки, и Анины  руки сами потянулись к ее груди. Страсть и дикое желание обладать Ирой, яркой вспышкой заглушили ее сознание. Она буквально бросила Иру на диван и подмяв под себя, стала осыпать ее лицо и шею страстными поцелуями.

Страсть была почти животной. Она резко раздвинула своими сильными ногами Ирины ноги и стала целовать ее шею и сжимать руками ее соски. А потом спустилась вниз и очень грубо, без всяких ласк вошла в нее пальцами. Она испытала почти животный оргазм. Туман в одну минуту рассеялся. Аня почувствовала, что ее сейчас вырвет.

Оттолкнув Иру, она побежала в ванную, наскоро оделась и, схватив сумку в прихожей, выбежала из квартиры. На улице все еще моросил дождь. Он смывал с ее лица слезы. Аня была в ужасе от содеянного.
-Как я такое смогла сделать? Господи, неужели я животное.-

Домой она пришла с запозданием, но ее любимой еще не было. Она забралась в душ, и почти час терла себя губкой и гелем. Ей казалось, что все, что с ней сегодня произошло, можно хоть как-то смыть с себя. Потом она приготовила для милой ужин, и легла.

Ее родная задержалась. Увидев Аню в постели, сразу бросилась к ней и стала щупать лоб.
- Милая, уж не простыла ли ты, сегодня такие ливни были, а ты оставила свой зонтик.
Горячего чая сделать? Или, может лучше сразу «фервекс»?-
- Все в порядке любимая, просто устала. Прости, что не дождалась и легла. Ужин на кухне-
-Перебьюсь. Я сейчас тоже к тебе. Только сначала бегом в душ-
Она разделась и легла рядом. Аня почувствовала запах ее волос, ее родного тела.
-Что же я натворила - подумала она, заключая свою единственную в объятия. Как же мне жить с этим дальше?

 Она осыпала ее тело поцелуями, ласкала грудь, целуя лицо и шею. Она никогда еще не была так нежна и ласкова. И никогда это комната не слышала таких долгих сладостных стонов. Потом они обнялись и не размыкали своих объятий до утра.

Утром Аня объявила, что ей срочно надо съездить домой. Ее любимая понимала, что у Ани что-то случилось, но она знала, что в данной ситуации девушка ничего не объяснит.
- Надо, так надо - прозвучал ее ответ. Но она с такой грустью посмотрела на Аню, что внутри у той просто все перевернулось. Такой ее и запомнила Аня на долгие годы – любящую хрупкую женщину, с грустным взглядом, проникающим прямо в душу…

Аня вернулась в Донецк. Вернулась в свое прошлое, ну а «прошлое» на следующий день вернулось к ней. Первой пришла Ольга, ее «бывшая».
- Ну как Столица-заграница? Эх, как нас, волков не корми, мы все рано домой бежим. С приездом, родная!-
 И она по-хозяйски прошла на кухню. Достала два бокала из шкафчика, хлеб и нарезала немного тонкими кусочками колбасы.
 - А давай-ка выпьем за твой приезд, дорогая. Ведь я по тебе, как бы и соскучилась.-

 Аня знала, что ей лучше не пить. При таком настроении, может «черт попутать» и тогда она будет пить до полной отключки. Но именно отключиться ей сейчас и хотелось больше всего. «Напиться и забыться», как часто говорила Ольга. И они выпили сначала одну бутылку коньячка, а потом еще. Аня полезла поискать в холодильнике еще что-нибудь к общему дополнению, но Ольга, схватив ее за руку, и цинично улыбнувшись, сказала
-Хорош, милая, лучше пойдем-ка, прогуляемся –

Аня знала, что значит эта циничная улыбка, и куда ее сейчас поведет Ольга.
- Ну и наплевать на все - промелькнуло у нее в голове. Теперь уже все равно, я вся в дерьме и никогда не смогу вернуться к ней. Она отключила телефон и кинула его на кровать.
- Ну что, вперед, любимая. Смазку взяла? Клубничную, надеюсь? Коньяк и клубничка – клеевое сочетание. Да, кстати, твой-то опять не материализуется? А то ты меня знаешь, зашибу придурка на хер.

Ольга была замужем. Она была матерью двоих детей, причем старшая уже сама была невестой. Но муж уже давно не удовлетворял ее, да и вообще, ее всегда тянуло к женщинам. Но она была женщиной расчетливой, хотела иметь семью, квартиру, машину, детей. А в таком городке лесбиянки были на плохом счету, и никогда бы не смогли всего этого добиться.

Их даже избивали иногда. Это только Анька могла отбиться от толпы подростков, да и в постели была непревзойденным мастером. Поэтому ее так и тянуло к ней, она по-своему даже любила ее, но,… конечно же, в пределах нормы. Больше всего на свете она любила себя и свои ценности. Аня же была ее собственностью, которая потерялась на время, но теперь снова нашлась. А заблудшая и найденная овца сердцу еще дороже.

Они молча дошли до гостиницы и поднялись в номер. Также молча скинули прямо на пол с себя одежду. Не сказав ни слова, Аня швырнула ее на постель. Ольга любила всякие садистские штучки, и в этот день Аня доставила ей удовольствие по полной программе.
 Так и покатилась Анютина жизнь. В основном, она была с Ольгой. При ней не надо было думать о деньгах и выпивке, хотя часто заглядывали и другие «бывшие». И Аня редко кому отказывала в удовольствии.

Но через три недели, как-то утром, ее как током шибануло.
-Господи, а как же там ОНА? Я ведь даже записки ей не оставила, прости меня, моя любовь, да ты же, наверное, просто с ума там без меня сходишь.-
Дрожащими руками она нашла свой телефон, включила подзарядку, и через полчаса он зазвонил. Посмотрела на табло, номер московский, но не ее. В сердце что-то кольнуло, в предчувствии страшного и недоброго. Дрожащими руками поднесла мобильник к уху.

-Ааааняяя – взывал из аппаратика Ленкин голос.
- Дура гребаная, да где же ты была?- Лена рыдала во весь голос.
-Нет ее больше, понимаешь, нееет!!! Мы уже девять дней справили, а ты, сучка, даже ни разу не объявилась. Скоро сороковник будет. Что ты делаешь??? Ведь ты была для нее все! Как же так можно!-
Аня почувствовала, что сейчас упадет. Она вся затряслась и дала волю слезам.
-Прости меня, Господи! Вылетаю Ленка. Вечером буду у тебя.-

Они подъехали на Лениной машине к тому месту, откуда ее единственная бросилась на трассу. Повесили на дереве венок. Ленка ревела, Аня не проронила не слезинки, но была бледная, как смерть. Она уже не ела несколько суток, а ее губы постоянно что-то шептали. Если бы был рядом кто-то, кто умеет читать по губам, то понял бы, что она пытается сказать.
-Прости, родная! Но я не верю в это, не верю. Я знаю, что ты еще здесь.-

Дождавшись сорокового дня, они сходили в церковь, заказали сорокоуст, а вечером Анна улетела снова в Донецк. С Леной она больше никогда не созванивалась и не списывалась.
В самолете, она вновь и вновь перечитывала записку, написанную ей ее любимой. Правда, эта была копия. Подлинник был пришит к делу о смерти.

"Милая, родная моя! Я схожу с ума от чувств, переполняющих меня. Только глупцы считают, что не может быть такой безумной любви. Но я люблю тебя так, что готова отдать за твою любовь все, что у меня есть. Но все, что у меня есть - это моя жизнь, кроме нее я ничего не имею. Но и ее я отдаю тебе, распоряжайся ей и моей любовью, как пожелаешь, и, если Богу будет угодно, я отдам свою жизнь за тебя и твою любовь, не сожалея о содеянном. Ведь я так тебя ЛЮБЛЮ! Люблю безумно, что моя жизнь без тебя - просто не будет иметь смысла.

Но, знаешь, как больно, как страшно, когда понимаешь, что теряешь то, что было последней и единственной надеждой, то, что давало желание жить, быть еще здесь в этом мире.
Я не упрекаю тебя, родная ни в чем. Просто случилось то, что должно было случиться. Ты еще любишь, а я – просто не могу без тебя жить. Но… моя душа… Она почувствовала, как то, что давало мне надежду на радость существования, пусть и недолгую, вдруг медленным безвозвратным потоком стало просачиваться сквозь пальцы. И я…   И я бессильна остановить это «начало конца».

Для меня ты - последняя. А это значит, что мое «время прощания» не за горами. Знаю, ты будешь помнить меня. Возможно, всю свою жизнь. Мне же память о тебе придется унести с собой. Прости, что не смогла продлить наше счастье, хотя бы на год, месяц, день.
Ты была не только моей последней, но и единственной. И все же, как скоротечна жизнь, как коротка, и насколько именно, познаешь только в ее конце.