Сине-Зеленая

Всю свою жизнь я посвятил этому делу. И вот – сегодня друг И положил конец всем моим трудам и устремлениям. Все закончилось полным крахом. Мне казалось, что своей разгромной речью он не только исключил возможность проведения дальнейших исследований и подтверждения моих теорий на практике, что само по себе было крайне неприятно (честно говоря, это вообще было концом моей карьеры как ученого), больше того - он  как будто хотел залезть в мою голову и оттуда указывать мне, о чем можно думать, а о чем нельзя.  И именно это бесило меня больше всего: то что весь проект был признал лженаучным не потому вовсе, что я предоставил мало доказательств, а потому, что друг И решил, что подобные теории всегда должны признаваться лженаучными. Вот так: не может быть, потому что просто невозможно.
В таких ситуациях всегда все складывается против вас. Друг И был вдвое старше меня, и поэтому вся Коллегия негласно считала, что все его слова как минимум в два раза весомее, чем мои. Ну, разве не абсурд? Но будь дело только в возрасте, у меня бы еще была надежда. Друг И был именитым ученым, который всегда оказывался прав. Впервые он заявил о себе еще в прошлом Цикле Запланированного Развития, когда группа энтузиастов убедила Коллегию отправить корабли на Планету Серебряных Туманов и Планету Золотых Дождей, для взятия проб грунта и исследования на предмет наличия жизни. Друг И еще перед отправкой экспедиций заявил, что никакой жизни там не найдут – и оказался прав. Так он и гнул свою линию до сих пор и надо сказать, что скептицизм – отличная позиция, чтобы сделать себе имя. Он ведь неплохо устроился, а? Нам сейчас известно около миллиона планет по всей галактике, на которых жизни точно нет, и только одна, на которой она есть, то есть – наша. Соответственно шанс, что его негативные прогнозы на этот раз не оправдаются, это какие-то жалкие 1: 1 000 000 000.
Он всегда в своих речах подчеркивал, что взгляд ученого при любых обстоятельствах должен быть беспристрастным, а результаты экспериментов вообще не должны эмоционально волновать его, что только деятели лженауки сначала рисуют какую-то идею, а потом всеми способами стараются ее доказать (в этот раз, он, конечно, имел в виду меня). Но я видел этого подлого конформиста насквозь. Это он и был, на самом-то деле, одним из самых небеспристрастных исследователей. Убийца энтузиазма и романтики, Палач восторга и восхищения, Скептик, который ни за что не даст вам пуститься в приключения в поисках неразгаданных тайн. Такие люди опасны не тем, что не умеют мечтать, а тем, что всю свою энергию они направляют на то, чтобы не позволить  эту роскошь и вам. Он не хотел, чтобы где-то во Вселенной вообще существовало что-то, способное вызвать у кого бы то ни было какие-то эмоции.  Никакой жизни на других планетах. Друг И самозабвенно стоял на том, что никакие чудесные открытия или научные сенсации, от которых у вас бы захватило дух, априори невозможны. Вот что на самом деле скрывалось за всеми его научными теориями.
А я всегда был мечтателем. С самого детства я рисовал в своем воображении картины, как мы найдем в черном одиночестве Вселенной братьев по разуму и пойдем с ними дальше по линии истории, взаимно дополняя и обогащая друг друга… Разве не такие идеи вдохновляют нас и дают силы, чтобы вести многолетнюю рутинную работы, светят нам как луч света откуда-то издалека – что же в них плохого? Не подумайте, однако, что я был несерьезным исследователем, который строил свои гипотезы на миражах. За много лет я изучил тысячи планет и, как бы мне этого ни хотелось, ни одна из них не была обитаема – я не могу этого не признать. Но потом я, наконец, нашел ЕЕ и сомнений не осталось. Мы привыкли давать изучаемым планетам поэтичные имена (не из протеста ли перед такими зацикленными догматиками как друг И?), поэтому я назвал ее Сине-Зеленая Мечта. Она была мечтой для меня – я ведь искал ее всю свою жизнь.
На ее поверхности мой окуляр обнаружил тысячи удивительных конструкций. Там были пирамидальные насыпи с правильными углами, были длинные стены, которые тянулись на тысячи километров, были целые анклавы, расчерченные правильными линиями, и каждое скопление этих рукотворных конструкций обязательно соединялось неким подобием дорог с другими такими же анклавами…
Я был уверен в том, что члены Коллегии, рассматривающие мою заявку на отправление исследовательской экспедиции, будут ошеломлены и очарованны открывающимися перспективами. Но по правилам мне должен был противостоять какой-либо оппонент, который изложит противоположную точку зрения на проблему, перед тем как Коллегия вынесет решение.
Друг И. Что он мог сказать, глядя на четкие снимки всех этих сказочных строений? Конечно, наши окуляры не обладают достаточной мощностью, чтобы детально фотографировать поверхность таких далеких объектов, но доступного разрешения вполне хватало, чтобы понять – ни на одной другой планете не существует ничего подобного. И что же сказал друг И? Что все это с большой долей вероятности лишь причудливые природные образования, вызванные особенностями местной геологической активности и климата, некоторые объекты представлялись ему лишь игрой света, другие якобы были недостаточно  геометрически правильными, чтобы признать их рукотворное происхождение…
Затем он зачитал подготовленный им доклад о климате Сине-Зеленой, из которого явно следовало, что планета непригодна для жизни. «Друг М, - обратился он ко мне (да, в нашем алфавите хватает букв, чтобы имена повторялись довольно редко), - о какой жизни вы можете говорить, если вам прекрасно известно, что атмосфера Сине-Зеленой на 78,084% состоит из азота и на 20,946% из кислорода. Вам ведь это известно?» - этим вопросом и снисходительным тоном он, конечно, хотел подчеркнуть, что ученый, выступивший с таким сенсационным (а значит, лженаучным) докладом как я, мог даже не удосужиться провести анализ состава атмосферы, чем вызвал одобрительные флюиды некоторой части аудитории.
Разумеется, я это знал. Но меня всегда поражало слепое упорство тех, которые твердили о том, что жизнь может зародиться лишь при метановой атмосфере, как это было у нас. Почему им не приходило в голову, что жизнь может развиваться по другим, неизвестным им законам? Очевидно, потому, что подобное открытие стало бы сенсацией, и перечеркнуло тысячи научных трудов, базирующихся на этом допущении…
На Сине-Зеленой также было не закончено формирование тектонических плит, что приводило к частым землетрясениям, наблюдалась климатическая нестабильность, при которой температура в некоторых районах могла колебаться в пределах 40 градусов и даже больше, что уж говорить о том, что бОльшую часть поверхности занимали огромные впадины, заполненные ядовитой смесью водорода и кислорода – в общем, настоящий ад… К тому же день менялся с ночью в 15 768,9 тысяч раз чаще, чем у нас, а при такой скорости нечего и говорить о Циклах Запланированного Развития… Последним аргументом друга И было то, что будь гипотетическая цивилизация Сине-Зеленой разумной, она бы уже давно вышла с нами на связь.
 Коллегия отклонила мой запрос на отправление экспедиции. А также постановила прекратить мои исследования ввиду их бесперспективности и перевести меня в отдел по изучению предшествующих Циклов Запланированной Истории нашей планеты. По их мнению, там от меня было бы больше пользы для общества. Как будто я бы мог спокойно ковыряться в архивах, уже изученных вдоль и поперек, зная что в небе надо мной висит Сине-Зеленая с ее загадочными городами… Собственное бессилие сводило меня с ума. Поразительно, нас отделяли только 2,781 световых года! Будь представители Коллегии хоть немного любопытны, они бы всего через 5 лет могли проверить правильность или ложность моей гипотезы.  И она оказалась бы правильной. Я чувствовал это, когда наблюдал за Сине-Зеленой в свой окуляр. Мне всегда казалось, что, может быть, кто-то другой там – на Сине-Зеленой, сейчас смотрит в свой окуляр прямо на меня…
Мне так горько, что я с трудом удерживаю объем своего тела в пределах нормы… В следующий раз Коллегия может вернуться к рассмотрению моей заявки (в случае появления новых материалов, конечно)  только через 26, 896 тысяч лет – наших лет, разумеется.  Это целая вечность – за это время я уже растворюсь в Пространстве, а на нашей планете сменят друг друга Циклы Исследования, Обдумывания, Созерцания, Покоя и Трансформации.  Будет ли в то время цивилизация  Сине-Зеленой все еще существовать, или жестокие внешние условия сотрут с ее лица даже следы пирамид и анклавов?  Найдем ли мы другие обитаемые миры, чье существование покажется Коллегии достаточно научно обоснованным?
Кто бы мог подумать, что мы, возможно, упустили шанс 1 на 1 000 000 000 из-за того - всего лишь из-за того! - что друг И не допускал того, что ученые изучили еще не все тайны Вселенной, не умел мечтать и не позволял этого делать никому другому.