Maison de pierre 22

Утро выдалось солнечное и свежее. Соня уже ходила. Когда кормила Павлика, любовалась свом сыночком. Мальчик был похож на неё, солнечный такой, спокойный. Вёл себя тихо, без обычных для младенцев воплей, смотрел на Соню своими удивительными ясными глазками, казалось, что хочет сказать ей что-то такое тайное, необычное. Медсёстры удивлялись, глядя на младенца, он казался им таким невыразимо беззащитным, чем-то несказанным отличался от других детей. Совсем не доставлял никаких хлопот. Когда деток везли на каталке в палаты к мамочкам, Павлик улыбался, хотя другие малыши, голодные пищали, каждый на свой лад.
Когда пришло время отправляться домой, Олег Петрович сам отвёз Соню и малыша на своей машине.
В доме царил порядок. Об этом позаботилась Любаша. Она приехала из Краснодара за пару дней до Сониного возвращения из роддома. Вымыла запылённые стёкла окон, выстирала шторы, приготовила с помощью Олега Петровича комнату для малыша, закупила всё необходимое. С порога Соня услышала вкусный запах Любашиной стряпни: на кубани умеют вкусно готовить и любят хорошо покушать. Любаша не очень разбиралась в тонкостях выхаживания детей. Сама она дважды была замужем, оба её мужа мирно почили не оставив ей деток. Любаша уже была на пенсии, дома её никто не ждал, свою любимую кошку она привезла с собой. Дом заперла на замок, попросила соседей присматривать да пользоваться огородом. Она сможет жить и помогать Соне столько, сколько потребуется.
Олег Петрович сам занёс мальчика в дом. Бледное личико Сони засветилось радостью от того, что бабушка улыбалась. Сколько себя помнила Соня, бабушка всегда была грустная, пела грустную песню про черноморца, молилась да тягостно вздыхала по ночам. Агафья никогда не рассказывала внучке, отчего она так печальна. Да и было от чего.Всё время, пока Соня лежала в роддоме, Агафья молча сидела у окна и слушала шёпот своей крови. О, если бы эта кровь кричала, а не шептала, то Агафье всё было бы лучше понятно. А так… То шепчет, то молчит. Шепчет о том, что течёт в её глубинном русле, на самом дне родовой реки. Речка называлась Вьюница. Протекала она рядом с селом, в котором родилась Агафья. По одну сторону реки дымило трубами печей село Филевка, а по другую – Талалаевка. Талалаевка, Филевка и Крапивное когда-то, до революции, принадлежали барину по имени Филип, Филька, значит. Потому одно из сёл и назвали Филевка. В Филевке жила красивая девушка по имени Ксения, кликали её Оксеня. Была она хозяйственная и исполнительная. Барин назначил её экономкой своих поместий, так как сам проживал постоянно в Петербурге и в свои владения наведывался весьма редко. Экономка чётко выполняла все его указания, умела правильно расставить работников, да к тому же они уважали её и слушались беспрекословно. Дела в поместьях шли хорошо, они приносили барину немалые доходы, что позволяло его семье жить привольно и спокойно. У Оксени был один недостаток: не выходя замуж обзавелась экономка сыном, до капли похожим на Филипа. Он вырос при барском дворе, часто барин брал его с собой на зиму в Петербург. Там он и набрался от барских дочерей любви к музыке, поэзии. С возрастом женился, поселился в Филевке. У него родились сыновья, у сыновей тоже сыновья. И всё у них ладилось и шло хорошо. Только правнуки начали сильно страдать, а то и погибать ни с того, ни с сего. Филькин сын жил замкнуто, ни с кем из сельчан близко не общался, работал с утра до ночи на таких работах, где хорошо быть одному: то конюхом, то пастухом. Его дети и внуки устроились на работу в городе Нежине, а правнуки, вообще, рассыпались по всему миру. Агафья помнила свою детскую тягу к своим двоюродным братьям и сёстрам. Непонятную, ни с чем не сравнимую. Все остальные сельские дети казались ей не такими, и игры их её не интересовали. Ей, как и всем Филькиным потомкам, хотелось слушать музыку, какой не играли в селе. Не на гармошке – а на чём – она не знала. Ей хотелось смотреть на всё красивое, но, кроме природы, ничего красивого вокруг неё небыло. Агафья старалась в любое свободное время уходить в лес, на берег реки, в поле – куда глаза глядят, лишь бы не видеть свой убогий быт, вечно грязную, разбитую улицу, кур, купающихся в пыли сытых воробьёв. Она любила сидеть на пригорке и смотреть на горизонт. Ей казалось, что там, за горизонтом, настоящая жизнь, которая принадлежит ей. Но что из себя представляет эта настоящая жизнь, Агафья не знала. Бабушка рассказывала ей, что есть много других сёл, городов и даже страны. Агафье трудно было в это поверить. В школу она не ходила, так как школы в селе небыло, читать ей научила бабушка Оксеня, а писать Агафья так и не научилась. Никаких развлечений в их селе не существовало, кроме одного. Этого дня ждали всю зиму, только о нём и говорили, обсуждали, как всё будет, и что будут делать. Этот день назывался Выха. Позже, когда Агафья выросла и пошла пешком через лес в Нежин посмотреть на паровоз, она узнала, что этот день – православный праздник Троицы. Агафье так понравился паровоз, что ради того, чтобы видеть его, когда захочет, она осталась жить в Нежине в няньках у состоятельного сапожника. Недалеко от дома сапожника была Васильевская церковь, куда Агафья ходила по воскресеньям вместе с сапожником, его женой и тремя детьми. Там Агафью окрестили, она исповедывалась и причащалась, выучила некоторые молитвы. Батюшка жалел худосочную маленькую няньку, часто угощал её чем-нибудь вкусным из приношений, подарил ей Библию. Это за всю её жизнь была её единственная книга, которую она читала ежедневно. Заканчивала читать и начинала сначала. С четырнадцати лет и до смерти. Умер батюшка и Агафья стала ходить причащаться к его сыну, а затем к внуку отцу Валентину. Когда Агафья совсем состарилась и не могла больше дойти до храма, отец Валентин приходил к ней домой. Крестил её дочек, затем её внучек, теперь придёт окрестить Павлика. Отец Валентин знал о том, что Агафья занимается целительством, много раз беседовал с ней о том, что дело это богопротивное, что гадать на картах большой грех. Агафья и сама уже была не рада своему занятию, много раз пыталась отказывать людям, запирала двери и калитку и не пускала в дом и во двор, но народная молва бежала впереди её желания. Она даже поменяла место жительства, но люди всё равно её находили, просили, умоляли. Особенно тяжело было отказывать умирающим младенцам. Когда мать с безнадёжно больным ребёнком на руках, стояла на дороге в пыли на коленях перед закрытой калиткой и рыдала на всю округу, молила Бога и Пресвятую Богородицу сглянуться, помочь ей по молитве Агафьи, серце – не камень, Агафья открывала калитку и говорила себе, что это – в последний раз. Она давала больным собранные ею травы, читала молитвы, какие знала и читала Евангелие над больными младенцами. Агафья по своей бедности с детства не ела мяса, а в молодости денег на мясо не было. А когда деньги появились – привычки есть мясо небыло. Так она и прожила в постоянном посте. В гаданиях она ничего не понимала. Карты раскладывала на столе так, для людского глаза. Люди склонны верить больше гаданиям, чем какому-то непонятному ясновидению. Агафья не всегда видела, что с человеком не так, а только тогда, когда ей этого человека становилось невыносимо жалко. Видела она, как кино, всю его жизнь от начала и до конца. Но говорила не всё, а только то, что можно исправить. Видение это не связано с картами, связано с Выхой. На этот сельский праздник в центре села, на выгоне, устанавливали самую высокую сосну, какую могли найти, срубить , донести и установить дети. Сосну украшали лентами, плодами, самодельными игрушками. Старались делать это ночью, когда все натруженные взрослые спали. Утром проснутся, выгонят коров на выпас – а на выгоне чудо: дерево всё разукрашено, детвора хороводы водит, песни поёт, радуется вокруг самого высокого дерева. Потому и праздник назвали –Выха. Агафье было десять лет, когда она в последний раз, вместе с другими детьми побежала в лес, чтобы найти выху. В этот вечер дул сильный ветер. Многих детей матери не пустили вечером в лес, пошли искать выху трое: два мальчика и Гаша. Когда дети почти дошли до леса, на дороге поднялась пыль, образовался вихрь. Мальчики были постарше и уже сталкивались с таким явлением природы, поэтому упали на землю вниз лицом. Гаша стояла, как приклеенная на одном месте и с ужасом смотрела , как на неё надвигается чёрный столб воздуха, внутри которого вращались мелкие камушки, листья, мусор, вырванная с корнем трава. Вихрь затянул девочку, камень больно ударил по голове. Нашли Гашу наутро в двух километрах от места, где её захватил вихрь. Девочка была без сознания. Когда ей расцепили зубы и потихоньку начали лить воду в рот, она очнулась. Бабушка Оксеня склонилась над внучкой и тихо плакала – это первое, что увидела Гаша. А потом она увидела у неё в животе кусочек пережёванного хлеба с солью, а в груди – один горячий шарик, на котором было написано слово любовь.
автор Надежда Николаева
вот перевод
La matin;e ;tait ensoleill;e et fra;che. Sonia put d;j; marcher. Quand elle nourrissait Pavlik, elle admirait son fils. Le gar;on ressemblait beaucoup ; sa m;re, ; Sonia, il ;tait lumineux et tranquille. Il se comporta toujours calmement sans des cris incessants comme les autres nouveau-n;s. Il regardait Sonia avec ses yeux claire, et on avait l’impression qu’il veut dire quelque chose myst;rieux et extraordinaire. Les infirmi;res furent ;tonn;es regardant le b;b; ; il semblait d’;tre tellement fragile et sans d;fense qu’on le diff;renciait incroyablement parmi des autres enfants. C’;tait facile sans des soucis suppl;mentaires. Quand les enfants allaient dans les petits landaus dans les chambres de leurs m;res, Pavlik souriait toujours, tandis que les autres b;b;s hurlaient affam;s, chacun ; sa fa;on. Quand le temps arriva de partir ; la maison, Oleg Petrovitch, lui-m;me d;posa Sonia et son gar;on dans sa voiture.
La maison ;tait parfaitement ordonn;e. C’est Lubacha qui faisait tout. Elle ;tait venue de Krasnodar quelques jours avant que Sonia sort de l’h;pital. Elle nettoya des fen;tres pleines de la poussi;re, et puis lava des rideaux ; la main. Elle pr;para tout pour une chambre de b;b; en faisant ses achats avec l’aide d’Oleg Petrovitch. Sonia sentit une bonne odeur des petits plats pr;par;s par Lubacha d;j; du seuil de sa maison. Lubacha ;tait d’origine de Koubagn o; les femmes ;taient des bonnes cuisini;res et les gens aimaient bien manger. Lubacha ne savait pas comment vraiment s’occuper des b;b;s. Elle avait ;t; mari;e deux fois mais sans enfants. Elle ;tait retrait;e, personne ne l’attendait ; la maison et elle amena ; Negin sa chate pr;f;r;e. Lubacha ferma solidement la porte de sa maison en demandant ses voisins de la surveiller et d’utiliser son jardin ; leur guise. Elle pourra vivre et aider ; Sonia tranquillement pendant un temps illimit;.
C’est Oleg Petrovitch qui rentra avec un enfant dans le bras. Le visage p;le de Sonia s’illumina de joie ; cause du sourire de sa grand-m;re. Dans ses souvenirs la grand-m;re ;tait toujours triste en chantant souvent cette chanson triste au sujet d’un de la Mer Noir « tchernomoretz », elle pronon;a ses pri;res tristement et souvent elle soupirait la nuit. Agafia ne disait jamais ; sa petite fille pourquoi elle ;tait si malheureuse. Mais des causes de cette tristesse ne manquaient pas. Tout ce temps quand Sonia ;tait ; l’h;pital, Agafia restait dans son fauteuil pr;s de la fen;tre et ;coutait un murmure de son sang. Ah, si ce sang hurla aux lieux de chuchoter, Agafia comprendrait mieux. Mais… Soit il chuchotait, soit il ne disait rien. Il chuchotait ce qu’il y a eu au fond de son rivi;re familiale. Cette rivi;re s’appelait Viunitza. Elle coulait ; c;t; du village o; ;tait n;e Agafia. D’un c;t; de la rivi;re enfum;e par les chemin;es des fours ;tait le village Filevka. De l’autre c;t; se trouvait Talalaevka. Il y a tr;s longtemps, encore avant la r;volution, ces villages et aussi Krapivnoe appartinrent ; Sir Philippe surnomm; « Filka ». Suite ; cela « Filevka » apprut. Une belle jeune fille Ksenia habitait ; Filevka. Elle avait un surnom Oksenia. Elle ;tait responsable et travailleuse. Monsieur la nomma une g;rante de ses terres car il habitait presque toujours ; Petersburg et il venait rarement en province. La g;rante faisait bien son travail, en donnant de bonnes instructions aux autres travailleurs. Les gens du village respectaient Ksenia et l’;coutait sans discussion. Les affaires marchaient bien et noble Monsieur ramassait un bon b;n;fice. Cela permettait ; sa famille de bien vivre sans se faire des soucis pour le lendemain. Mais Ksenia eus un probl;me : elle accoucha d’un fils sans ;tre marier qui ressemblait ;trangement ; Philippe. Son fils grandit dans la cour du noble Monsieur. Souvent noble Monsieur prenait ce gar;on ; St Petersburg pendant l’hiver. C’;tait l; que le petit gar;on prit le go;t pour des bonnes choses : aimer la musique et la po;sie. Devenu adulte il se maria et eut des fils. Ses fils eurent des fils ; leurs tours. Tous ses fils men;rent ; bien leurs affaires et furent heureux. Mais ses arri;re petits enfants commenc;rent souffrir beaucoup et mourir par accident. Le fils de Filka vivait isol;, il ne tenait pas des relations avec aucun des villageois, mais travaillait du matin au soir sur des travaux o; il est courant de rester tout seul (un valet d’;curie, un berger). Ses enfants et ses petits enfants trouv;rent un travail ; Negin, mais ses arri;res petits enfants dispers;rent dans le monde. Agafia se souvint cette attirance infantile vers ses cousins et ses cousines. Cette attirance inexplicable ne ressemblait ; rien d’autre. Tous les autres enfants du village la sembl;rent diff;rents, leurs jeux ne l’int;ress;rent pas. Elle, comme tous les descendants de Filka, avait envie d’;couter la musique qui n’existait pas dans le village. Cela n’;tait pas un accord;on, mais quelque chose d’autre. Mais quoi ? Elle ne savait pas. Elle voulait regarder des belles choses, mais pas la nature, il n’y avait rien de beau autour d’elle. Agafia passait tout son temps libre dans la for;t, au bord de la rivi;re, dans le champ,- l; bas o; ses yeux regardaient et ils ne pouvaient pas voir cette mis;re quotidienne, cette rue toujours sale et d;molie, ces poulets, ces moineaux rassasi;s. Elle aimait en restant assise sur une petite colline observer l’horizon. Il lui semblait que derri;re l’horizon la v;ritable vie existait qui appartenait toute ; Agafia. Mais ce que cette v;ritable vie pr;sentait, elle ne savait pas. Sa grand-m;re racontait que des autres villages et villes et m;me des pays existaient toujours. Mais Agafia avait du mal ; y croire. Elle n’;tait pas all;e ; l’;cole car son village n’avait pas une seule ;cole. Sa grand-m;re Ksenia lui avait appris ; lire, mais ; ;crire Agafia n’avait jamais appris. Les distractions n’existaient pas dans son village, sauf une. Ce jour-l; les gens esp;r;rent tout l’hiver en parlant uniquement de ce jour, comment et quoi ils feront. Ce jour appela Vukta. Plus tard quand Agafia fut adulte, elle alla ; Negin pour regarder une locomotive. La locomotive avait beaucoup plu ; Agafia, elle avait appris aussi que ce jour-l; ;tait une f;te orthodoxe de Sainte Trinit;. Agafia avait tellement ador; la locomotive qu’elle d;cida de vivre ; Negin pour la voir quand elle voulait. Elle resta travailler cher le cordonnier comme une nounou pour ses enfants. L’;glise de Saint Basile se trouvait pr;s de la maison du cordonnier o; Agafia et le cordonnier, sa femme et ses trois enfants allaient chaque dimanche. Agafia ;tait baptis;e dans cette ;glise, suite ; cela elle se confessait et se communiait r;guli;rement. Elle avait appris quelques pri;res. Le P;re d’;glise avait piti; pour la petite et maigre nounou. Il avait gard; souvent pour elle quelque nourriture venant des donations pour l’;glise. Il lui avait offert aussi La Bible. Pendant toute sa vie la Bible restait son unique livre. Elle finissait de lire ce livre et recommen;ait ; nouveau. Il faisait cela de ses 14 ans et jusqu’; sa mort. Le P;re de l’;glise d;c;da et Agafia alla communier chez son fils, puis chez son petit-fils le P;re Valentin. Agafia vieilli beaucoup et elle ne pouvait plus aller ; l’;glise. C’;tait le P;re Valentin qui venait ; la maison pour la confesser et communier. Il baptisa ses filles, puis ses petits enfants, et aujourd’hui il vient pour Pavlik. Le P;re Valentin savait qu’Agafia ;tait une gu;risseuse. Il parla souvent de cela en expliquant que cette activit; ;tait contre volont; de Dieu et que dire l’avenir avec l’aide des cartes ;tait un p;ch; ;norme. Agafia, elle-m;me, ne se r;jouissait pas trop de cette activit;, elle essaya plusieurs fois d’arr;ter de soigner les gens en fermant sa porte du jardin et ne laissant personne rentrer. Elle d;m;nagea, mais les gens la trouvaient de toute fa;on en suppliant et priant de les aider. Cela s’av;rait trop difficile voir la m;re pleurer sur le sort de son enfant mourant sur la route dans la poussi;re devant sa porte en suppliant le Dieu et Vierge Marie l’aider ; travers des pri;res d’Agafia. La gu;risseuse ;tait oblig;e d’ouvrir sa porte (car son c;ur n’est pas une pierre) en se disant que c’est la derni;re fois. Elle donnait ; des malades des herbes m;dicinales pr;par;es par elle-m;me, faisait des pri;res sur des b;b;s malades et lisait l’Evangile. Agafia ne mangeait jamais de la viande ; cause de sa pauvret;. M;me quand elle put enfin gagner de l’argent, cela ;tait trop tard de changer ses habitudes alimentaires. De cette fa;on elle vivait toujours dans le car;me. Elle ne connaissait rien dans les cartes, mais elle les mettait sur la table pour ses clients car les gens croyaient plus facilement aux cartes mais non ; la bizarre voyance. Agafia ne voyait pas toujours des causes de maladie mais uniquement par les moments quand un sentiment de piti; l’envahissait. Elle voyait tout comme dans le cin;ma toute la vie du d;but ; la fin. Mais elle ne dit pas tout mais ce qu’on peut changer. Sa voyance ne vient pas des cartes, elle vient de ce jour de Vukta. C’;tait une grande f;te dans le village. Les enfants devaient trouver un sapin plus grand possible selon la tradition. Puis ils d;coraient ce sapin avec des rubans, des jouets artisanaux, des fruits. Les enfants furent cela la nuit quand tous les adultes fatigu;s dormaient. Le matin, quand les parents se r;veill;rent, ils virent au centre de village un miracle : autour de grand arbre d;cor; les enfants faisaient des rondes en chantant et dansant. D’o; vint le nom de la f;te Vukta que signifie une hauteur. Quand Agafia avait 10ans elle alla pour la derni;re fois rechercher un grand arbre Vukta dans la for;t avec des autres enfants. Ce soir-l; le vent ;tait tr;s fort. Beaucoup des m;res interdirent ; leurs enfants d’aller dans la for;t. Ils se trouv;rent que trois : deux gar;ons et Gacha. Quand les enfants s’approch;rent de la for;t, un tourbillon de la poussi;re coupa la route. Les gar;ons ;taient plus ;g;s qu’Agafia, ils savaient comment se comporter dans ce cas-l;. Ils tomb;rent parterre visage en bas. Gacha resta comme coll;e sur la place en regardant ce tourbillon noire pleine des cailloux, des feuilles, des salet;s, des herbes arrach;s avec des racines de s’approcher en vitesse. Le tourbillon prit la fille et un caillou fit mal ; la t;te. Elle perdit connaissance. Elle revint ; elle quand quelqu’un l’avait desserr; ses dents et commen;a mettre des gouttes d’eau dans sa bouche. Sa grand-m;re Oksenia se pencha et pleura. C’;tait elle que vit Agafia en ouvrant les yeux. Et puis elle vit dans son ventre un morceau du pain mastiqu; avec du sel et dans sa poitrine elle aper;;t une seule petite boule chaude o; ;tait marqu; « amour ».