Жена Волшебника. Глава 14

- Здравствуй, Амид. – сказал Игнат своему другу волшебнику, когда тот вечером заскочил к нему в гости с пакетом полным пивных бутылок «Старого мельника» крепкого. Игнат уже был хорош. Он сидел на кухне. На столе у него стоял гранёный стакан, наполненный наполовину водой из под крана. Под столом стояла наполовину пустая бутылка дешёвой водки. Пустую стопку колдун прятал на скамейку себе за спину.

- Здравствуй, Игнат. Смотрю ты весь в работе. Что нового в мире духов? – спросил мой муж. Он открыл дверь своим ключом, и не раздеваясь, прошёл на кухню. Он знал, что друг там.

- Как всегда, кому денег на замок в деревне, кому полуостров в аренду. – ответил Игнат.
- А, всё шутишь?

- Да какие шутки. Ты же знаешь?

- Знаю, но что люди о нас с тобой подумают?

- Да, ничего. Так два алкоголика на кухне. Чего тут думать? – пошутил Игнат.

Амид достал из пакета первую бутылку пива и пачку пельменей. Остальное, что было в пакете, поставил в холодильник. Налив в кастрюлю воду и поставив на огонь, он открыл пиво и налил себе в стакан, такой же, как у друга, найденный в одном из шкафов на кухне. В квартире Игната всё имело особенность пропадать самым неестественным образом. Хозяин квартиры говорил, что это открываются на время проходы в другие миры и различные вещи могут пропадать или появляться в других местах.

- Помнишь, Юр, как у тебя была жена Ольга, которая должна была тебе родить двух славных мальчиков, близнецов, а потом что-то произошло и вот у тебя другая квартира и ты другой. Не моё бы волшебство, я так бы и не нашёл тебя. – поинтересовался Димка у Олега. Так теперь звали человека, в которого поселилась душа его друга.

- Игорь, спасибо друг, что не забыл обо мне и пришёл. Вот сижу я на кухне и разговариваю один с водкой, которая в бутылке. Кто кого из нас победит. Я её или она меня. – пожаловался Олег новому знакомому. Муж представился Олегу Игорем, что делал ремонт у его друга одноклассника Славы из соседнего подъезда и утром и вечером заходил проверить его.

***
Обработав записи из дневника мужа и вставив их в роман, я дала почитать написанное ему и спросила,

- Стас, так как так может быть, что ты теперь Игорь, а Юра, то есть Игнат, Олег?

- Очень просто. Это всегда так, когда что-нибудь меняешь. Вот ты сейчас Юля, а была Наташей, а до этого Викой, а на самом деле ты Лена.

- Постой, постой, так это правда всё то, что написано в моём романе до этого?

- А ты что думала, что сумасшедшая? Кстати так, наверное думают все те, кто читает этот роман. Извини, что я не удаляю тебе память о том кто ты есть на самом деле и прошу тебя дописать роман до конца, потому что он очень важен. Люди должны знать что такое мир и как в нём всё устроено.

- Стас, хватит дурачится. Отдай мне паспорт. Кто я там? Как меня зовут на самом деле?
- Ты Ира Ежова. Чего, забыла?

- Да, ладно, хватит дурака то валять? Никакая я не Ира и тем более не Ежова. Я знаю, такая певица есть, я вчера смотрела по телевизору её клип, - я была готова подбежать к мужу и застучать кулачками по его груди в знак протеста его шуткам.

- А что не бывает разве однофамильцев? – издевался муж надо мной.

- Но меня не Ира зовут. Я Виктория Игнатова.

- Это твой псевдоним.

- Ах, ну да. Я же Елена, я в романе читала. Петухова, вот.

- Ир, перестань. Я уже серьёзно. Тебя Ира зовут. Извини, если я своими шутками перебрал лишнего. Кого хочешь спроси, - сказал вполне серьёзно муж. Тем не менее, зная его чувство юмора, я верила, что он мог придуриваться вполне серьёзно.

- Перестань, Дим. Уже не смешно. – отвечала я и готова была уже сорваться на визг.
- Ир, да кого хочешь спроси. Соседей. Сына, Мишку. Ты что опять поверила тому, что в твоём романе написано? – муж взял меня за плечи, встряхнул и пристально посмотрел в глаза. Я готова была разрыдаться.

- Не верю. Я Лена, а ты Дима.

- Ира, я не Дима. Я Сергей Ежов, а ты моя жена Ира. Мы расписаны уже пятнадцать лет. У нас сын Мишка Ежов. Что с тобой? У тебя что опять амнезия? Так уже было семь лет назад, когда тебя сбил мотоциклист около нашего дома. Мы все тогда испугались за тебя. Мы с Мишкой не вылезали из больницы. Каждый день после школы как на работу с цветами и фруктами. Да ты не помнишь. У тебя только через полгода память восстановилась и только та, что была до сотрясения. Всё, что было в больнице, ты не помнила.

- Тебя зовут Сергей? – мои глаза готовы были вылезти из орбит от удивления.

- Ну да, Сергей. Я финансовый директор фирмы «Стройимпорт», а ты год как домохозяйствуешь после того как не напечатали твой новый роман. Из журналистики ты ушла. Не помнишь?

- Да нет, как я работала в газете «Советский спорт» я помню, хотя кажется, что давно это так было. У меня девичья фамилия Мурашкина была. Я помню. А вот твою забыла. Но вот с именем ты меня в очередной раз разыгрываешь.

- Ир, сейчас Мишка с тренировки придёт, спроси его, если не веришь. Не пугай меня. – волновался за меня муж. Я готова была поверить, ну что я дура что ли спрашивать у ребёнка, как меня зовут? Он то в чём виноват? Он всё мама, да мама, кто же по имени в родителям обращается?

- Ладно, Серёж, с именем мы проехали. Ты так и не ответил на вопрос, как ты  из Стаса в моём романе превратился в Игоря?-  решила я поймать мужа на имени.

- Во-первых, Стасом, ты меня сама назвала, я читал твой роман. Во вторых я не какой-то там капитан корабля и ты не ведьма, как ты там писала. Мы простые люди. Ты уж если пишешь, то прошу не путать свои фантазии с реальностью. А Игорь я и Игорь. Я тебе рассказывал тогда, когда ты писала роман, что Игнат за бутылку, когда они жили с Ольгой помогал любому встречному и поперечному. А что всем от него нужно было? Правильно, денег. А помнишь, как Дима в твоём романе рассказывал, что ему пришлось стать маленьким мальчиком, чтобы материализовать двенадцать тысяч? Так вот Юрка, напомогав всем направо, налево и дематериализовался. Превратился в Олега алкоголика. В своих фантазиях он теперь и не живёт вроде как вообще. Он как бы находится в такой вот амнезии, как ты тогда после сотрясения мозга. Он представил себя молодым алкоголиком и не может выйти из этой иллюзии. Весь наш мир – одна сплошная иллюзия. Мы сами своей верой создаём мир. Мы то, во что мы верим. Юрку, я еле нашёл. Потому что когда ты начинаешь верить во что-то новое – ты становишься этим новым. Так и Юра стал Олегом. Я его еле нашёл. Он не работает. У него бабушка, которая носит ему покушать. Да вот друзья есть такие же алкоголики, которые носят ему бутылки, а он пьёт и пьёт и не может вырваться из плёна иллюзий, что он не алкоголик, а нормальный мужик и в прошлом великий колдун. И не мог я с к нему явиться в образе самого же себя. Больше тебе скажу, что я даже и не знаю его физический адрес. Я так, только ещё один его собутыльник. И мало ли я, выпив чего скажу ему, а он мне. Только пьяный пьяного поймет. Со стороны разговор двух собутыльников выглядит совсем не о чём, хотя на самом деле очень даже всё о чём. На самом деле в каждой фразе произнесённой в слух есть тайный смысл, только большинство этот смысл уловить не могут. Только посвящённым дано понимать закодированный смысл фраз и слов. Ну я же волшебник. Твой роман волшебный. Ты написала, что я волшебник. Поверила в это и я стал волшебником. Поэтому я и Игорь, я и Дима, я и Стас и кто хочешь другой. И мальчик пяти лет и милиционер и частный предприниматель. Я могу быть кем захочу. Я могу представлять себя кем мне вздумается. Никто же не в состоянии запретить мне мечтать, как не в состоянии запретить мечтать никто никому из твоих будущих читателей.

- Ладно, Стас, ты меня успокоил. Можно я буду тебя так называть. Мне нужно писать роман, а он о волшебнике Амиде, мне нужен объект для списывания главного героя. Ты мой муж и я верю, что судьба меня не случайно свела с тобой. Если я писательница, то есть как бы не от мира сего, то и муж у меня особенный. Скажи, Ген, что ты особенный?

- Да, крыска, я особенный. Скоро Мишка придёт. Иди разогревай ужин и накрывай на стол. Я пойду приму душ после работы. Заболтался я с тобой.

***
Ну вот, накормила я своих, уложила спать и села за свой роман. Извините, что я вот так с Вами веду такой тут диалог, просто мне так проще. С кем же ещё писателю говорить, как не со своими читателями? Пускай многие авторы различных литературных произведений пишут только о жизни своих вымышленных героев, а те кто читают, не будем показывать пальцем, верят, что герои о которых написаны художественные произведения существуют на самом деле, как например Шерлок Холмс с доктором Ватсоном или князь Мышкин и Наташа Ростова. Я пишу правду о себе и своём муже, поэтому мне не нужно отстраняться от читателя и я имею полное право вести с Вами диалог и открывать Вам глаза на многие литературные приёмы. Как писательница, владеющая литературным словом, мне нет нужды писать, как я писала раньше статьи в газету нотации что я то-то и то-то думаю и соглашаюсь или нет со своим собеседником или нет, как и роман, это не статья о проблемах развития компьютерного рынка или мировых проблемах глобального потепления. Роман, это просто рассказ о жизни людей. Мой роман обо мне, о писательнице, которая описывает жизнь своего мужа волшебника и свою жизнь, так как я его жена и тоже вовлечена в его жизнь. Поэтому я имею полное право делиться с Вами всем, что переживаю и о чём думаю.

За ужином, когда Мишка на скорую руку поел и убежал к себе в комнату делать уроки. Я спросила у Димы, ну как бы своего мужа по роману:

- Стас (как бы обратилась я к мужу, как к волшебнику из романа), так всё-таки объясни мне, зачем ты, придя вчера домой, назвал меня какой-то там Юлей?

- Извини, Соф, просто вошёл в роль. Мне очень нравится твой роман. Мне кажется, он гениален. Я прямо таки так представил себя героем твоего романа. Великим волшебником и решил в очередной раз поменять себе жену.

- Ты, нахал. Ты хочешь сказать, что на данный момент, я, как твоя жена тебя не устраиваю? Я целый день как белка в колесе стираю, убираюсь, бегаю по магазинам и готовлю, занимаюсь уроками с Мишкой и жду тебя с работы, в перерывах пишу, а ты хочешь променять меня на какую то Юлю или Софью?

- Дорогая, дорогая, успокойся. Я не то имел ввиду. Помнишь ты писала в своём волшебном романе, что я крокодил Гена из «Блондинки за углом». Я молчаливый, работящий и любящий муж, который и работает, и готовит и стирает? Тебя разве так не устраивало?

- Устраивало, даже очень, но это было не на самом деле, а понарошку.

- Как понарошку? Твой же роман волшебный. Всё что в нём написано – правда. Так было уверяю тебя. Я действительно надрывался на работе, бежал домой и готовил ужин, пока ты писала, закрывшись у себя в комнате, представляя себя ведьмой в избушке на курьих ножках в Австралии.

- Да, ладно тебе, рассмешил. Что-то я не помню, чтобы такое было. – рассмеялась я.

- А я помню. Тебя звали Наташа, а меня Вова и мы жили в старом купеческом доме в двенадцатой квартире с туалетом в коридоре, который запирался на замочек, и нужно было с ключами ходить в туалет. В туалете стояла лестница стремянка, потому что потолки были высокие и если что, например, нужно было поменять лампочку, приходилось залезать на стремянку и только тогда можно было дотянуться до люстры.

- Ага, а я сидела в комнате голодная и строчила роман.

- Ну да.

- А потом что случилось, что я стала не Наташей?

- Писательница из тебя не вышла. Кроме романа и рассказов, ты писала ещё и стихи. Когда мы с тобой показали всё твоё творчеству редактору местной газеты другу моего друга он сказал, что с удовольствием бы напечатал бы всё в газету, только после этого, его бы, как героиню в исполнении Сары Баллок, в фильме «Всё о Стиве», уволили без выходного пособия с занимаемой должности.

- И что дальше то произошло?

- Ты с горя пошла работать на картонную фабрику. А я любил Наташу писательницу. Покупал тебе фильмы, книги, которые ты просила, газеты. Возил тебя в Москву на различные выставки, я ждал, я верил, я надеялся, что ты талантливая, и я не поверил тогда этому редактору местной газеты и готов был посылать твои рассказы в различные журналы и издательства. А ты взяла, бросила всё и пошла работать на картонную фабрику. Как я тебя спрашиваю, мне после этого нужно было смотреть в глаза своим друзьям? Я всем хвастался какая у меня жена умница, писательница, как я счастлив был, что у меня жена не такая как у всех. У всех домохозяйки, бухгалтера, продавщицы, а у меня писательница. Это как художница. Это выше всего. За это я тебя любил, а потом ты предала мою веру в тебя. И я ушёл.

- Грустная история. Умеешь ты Дим нагнать тоску. Как расскажешь чего, так я дура и верю. Ну разве это не волшебство? – впилась я начинающими влажнеть глазами в глаза мужу. Какой он у меня на самом деле? Иногда он задерживается с работы, а я жду. Иногда он уезжает в командировки по несколько недель, а я жду. Я люблю его таким какой он есть. Не у кого такого нет, а у меня есть и я верю, что он не изменяет мне. Пусть в нашей с ним совместной жизни были взлёты и падения. И как я писала, вначале совместной с ним жизни, когда у нас не было отдельной квартиры и Мишкой занимались мои родители, мы с Серёжой виделись только на выходных. Потом всё изменилось и я после того сотрясения, клинической смерти и амнезии, как рассказал мне при выписке мой лечащий врач, стала писать прозу и мой муж верит, что рано или поздно меня напечатают и будут читать.