III Третий сын. Глава 11. Такие разные анчутки

    ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
   
    ЧАСТЬ III. ТРЕТИЙ СЫН.

    ГЛАВА 11. ТАКИЕ РАЗНЫЕ АНЧУТКИ.

   Я скажу вам, как закончился этот день, тот, в который мы передали Воки в руки закона. Тогда Чикикука разбудила меня перед рассветом. На её мордочке было самое разнесчастное выражение. Не медля ни секунды, я пошел за ней, и она привела меня в закуток на палубе. Там, в закутке, горько – горько плакал Петрик, которого я упрекал в бесчувствии и легкомысленном отношении к этой истории. Мой родной Чудила, всегда поступающий, как должно. Я  помнил его в моем саду, защищающего меня с саблей в руке, я помнил, за что он получил свой орден, но я не знаю никого добрее и мягче его. И я просто опешил, когда нашёл его горько рыдающим за коробками после такого хорошего дела, когда он защитил нас всех от нашего врага. И не только нас, как вы помните. Плакал он так, что мне казалось, будто его сердце разрывается на клочки, и ужас мой был настолько огромен, что я сначала и слова вымолвить не мог. Я видел его расстроенным и сердитым, и плачущим тоже видел, но так... Разве что в детстве, может, в тот день, когда родился Рики, и Петрик очень боялся за мою маму и за ребёночка, что вот-вот должен был появиться на свет. Нагнал на меня страху, потому что кто-то из его родственников давно когда-то потерял малыша. И ещё, я рассказывал вам: когда думали, что Рики погиб.
    Из-за чего плакать сейчас? Если он поссорился с Мадинкой – я их помирю, зачем так расстраиваться? Или ему очень жалко Кохи? Что произошло за те несколько часов, пока я спал? Или эти слёзы от облегчения? Может, Петрик только сейчас осознал, в каком напряжении жил, ежеминутно подвергаясь опасности? Или он просто устал от своей работы? Это мы мило развлекались в пути, а родному моему дружку не было покоя.
    Протянув руки, я кинулся к нему, уронив коробки, за которыми он спрятался. Бедный, бедный, что же это за горе у него? Уткнувшись мне в колени, Петрик всё твердил на разные лады странную фразу:
   - Анчутка, хорошо, что ты не такой. Хорошо, что ты не такой, Анчутка.
   - Такой – не какой? Какой – не такой? – бормотал я, осматривая Чудилку: может, он поранился и плачет от боли?
   - Не такой, как Воки.
   Странно. Сравнивать меня, такого хорошего, с убийцей! Словно скала с души свалилась: Петрик здоров, это у него просто нервы расшатались.
   - Анчутки тоже бывают разные, - хрипло ответил я, хватаясь за горло: мне казалось, будто скомканные ужасом слова застревают в нём, как репейники в одежде. 
   - Да, - он взглянул на меня совершенно несчастными глазами. – Но хорошо, что ты не знаешь, о чём я говорю.
   Чикикука лезла с поцелуями, скреблась лапками и не давала ему продолжать от такого большого сочувствия. Я думал, Петрик расскажет мне то, чего я не знаю, но минута слабости прошла, а с ней – и желание откровенничать. Мы не лезем друг другу в душу. Если Петрик захочет, он скажет сам.
   Легче всех Корков всё это пережил Хрот, ему помог философский взгляд на вещи.
   - Ничего, - говорил он, - история знает ещё и не такие случаи. Вот например…
   Что ж, с историческими примерами не поспоришь. Попереживав, Мадинка взяла себя в руки, успокоилась и помирилась с Чудилкой. И даже поддерживала Кохи, который, чувствовали мы, получил не только физическую травму, но и душевную.
   - Что–то в последнее время не везёт твоей головушке, - сказал я, прикладывая к нему примочку и Чикикуку. – Ты был бы, что ли, поувёртливей, а то получишь ещё разок - и сойдёшь с ума.
   - Р–р! – обиделась Чикикука.
   - Интересно, - буркнул бедный Кохи, свернувшийся клубочком, – отец всегда твердит, как ненавидит анчу, но гляньте, как вдруг проявилась их кровь. Не знаю, есть ли кровь анчу в маме, говорят, её он как породистую лошадь выбирал, всю родословную изучил. То, что у них любовь – это просто удивительно. И смотрите, с Воки у них полное взаимопонимание.
   - У тебя тоже может быть взаимопонимание, - хохотнул Хрот. – Давай, вернись домой.
  За это он заработал несильную затрещину от Малька.
  Я нахмурился, глядя на Кохи: что-то насторожило меня в его словах. То ли не в меру насмешливый тон, то ли какая-то неточность. Или двусмысленность.
   - Ты помолчи на эту тему, - посоветовал Корку Петрик.
  А я всё думал, думал… И сказал, наконец, даже ни капельки не сомневаясь:
  - Кохи, ты знал, что в твоём роду время от времени рождаются анчутки, а вы их отдаёте на воспитание.
  Он только плечом дёрнул:
  - Конечно. Это наша очень большая тайна. Не говори об этом, Миче. Обещаешь?
    - Хорошо, не буду, - сказал я больному человеку. Опять пообещал – что тут сделаешь! Будь он здоров, не пообещал бы, наверное. Сколько можно покрывать преступников Корков?
    А было бы замечательно разболтать об этой тайне! Вы представляете себе размер сенсации? Это же невероятная удача узнать такое! Для анчу, для рода Охти. Эх, просто поболтать на пристани с коробейниками - и пошла гулять молва! Кырла моментально оставило бы желание рваться к трону. Правителем не может стать тот, в чьём роду есть кровь моего народа. И никаких заговоров, никаких переворотов! Красота! Я даже помечтал немного. 
   Лёка разулыбался, представив всё это, но тоже дал обещание, мы все дали. Чудилка мыслил практически:
   - Надо, Кохи, научить тебя драться. Что за дела такие: то тебя Миче лупил, то просто все, кому не лень. Есть драка, а есть борьба. Борьба – это то, что надо. Я научу тебя полезным приёмам, и ты будешь непобедим. Ты, Кохи, готовься. Как только Чикикука от тебя отцепится, я пойму, что ты здоров – и шагом марш на тренировку. Рики и Лала, вы тоже не отвертитесь.
   - Да мы даже и не открутимся, - обрадовалась девчонка.
   - Ты знаешь, я всегда готов, - подпрыгнул мой братец. – А ты, Миче, купишь мне ролики?
   О, великая Эя! Опять! Мы с Чикикукой издали протяжный стон, только Чикикука по другому поводу.
   - Ладно, куплю, - сдался я, и она, оторвавшись от Кохи, подлетела к Рики и принялась по нему скакать и тыкаться мордочкой. Весь её вид говорил: «Ура, мы победили!» Мои друзья ликовали.
   - Мы купим ролики и Лале, - рявкнул я. – Чтобы тебе, Рики, было не скучно одному потом ковылять на костылях.
   Тут пошло у них веселье, а Рики решил, что можно обнаглеть совсем и спросил:
   - А можно я куплю себе перочинный ножик на те деньги, что заработал? С восемью лезвиями?
   - Ни за что! – комично завопил Малек. – Как можно? Ты обрежешься!
   - Да покупай ты что хочешь, - разозлился я. – Отрежешь палец – потом не жалуйся.
   - Мы купим ножик и Лале, - захохотал Петрик. – Они будут жаловаться друг другу, и им не будет скучно.
   Я обиделся и хотел уйти, но тут Терезка сказала:
   - Чудилка, я тоже хочу тренироваться и обучаться борьбе.
   Это Терезка – то! Мы так на неё посмотрели, что она испугалась и спряталась за Мадинку. А та заявила:
   - А я тоже хочу сплавляться по Дведи.
   Ой, мама!
   - И я, - хлопнула в ладоши Ната. – Я тоже хочу.
   - Женщины, вы чего? – потрясенно спросили мужчины. – Идите варите суп.
   - Не хотим варить суп, а хотим по Дведи, - настаивали они.
   - А я хочу борьбе учиться, - высунулась из–за Мадины Терезка.
   - Ты ребёнка мне роди сперва, а потом учись хоть на ушах ходить, - сказал ей Хрот. Терезка очень обрадовалась разрешению ходить на ушах и вылезла из–за Мадинки. Тут заговорила до сих пор подозрительно молчавшая Аня.
   - Я вот что подумала… Ну, это самое… - это она думала, оказывается! – Кажется, отличная мысль! Ну, как это… Устроить в верховьях базу… Выдавать желающим плоты или лодки специальные… Если мы все скинемся на лицензию и оборудование, это, возможно, быстро окупится. Да, точно, наверное. Только надо попробовать самим. Давайте попробуем! Ну, как бы вот.
   - Ой, - икнул Малек, а Рики закричал:
   - Чудеснейшая идея! Никому не говорите, чтобы не сглазили. Петрик нам добудет лицензию.
   Идея что надо, как купец вам говорю. Мы так и этак её обсуждали, только Кохи не обсуждал. Его вера в человечество была убита на несколько дней.
    Но потом, когда она к нему вернулась, наш приятель нашёл в себе силы поведать о том, как искал свою любовь в порту Идены. Кохи обнаружил девушку не на обогнавших нас судах, а на базаре, среди рядов, где торгуют лентами, бусами, гребешками и маленькими зеркалами. В одно из них смотрелась его красавица, и вид у неё был очень печальный. Не веря своему счастью, Кохи подбежал к ней и отвёл в сторону руку с зеркальцем. Можно было подумать, что девушка дёрнется, испугается, вскрикнет, но нет. Она улыбнулась Кохи спокойно и доверчиво, словно специально здесь его ждала. Она положила зеркало на прилавок и показала Кохи, что не может говорить.
   - Это ничего, - сказал ей слегка растерявшийся Корк. – Мы ведь можем чуть–чуть погулять?
   Девушка снова стала грустной. Она немного подумала, а потом резким движением распахнула ворот платья, и Кохи увидел уродливый шрам на её шейке. Наверное, девушка придавала этому какое–то значение. Наверное, как всех женщин, её огорчало несовершенство собственного тела. На глазах незнакомки блестели слёзы. Но Кохи не проникся проблемой девушки. Шрам на шее? Он решил, что это вовсе не повод для слёз. Он расстегнул рубаху и показал ей собственные шрамы, те, что оставил на его груди папочкин торшер. Он улыбнулся торговке, заверещавшей было, что вот мол, уже молодежь раздевается у её прилавка при всём честном народе, и увёл девушку с собой. 
   Они гуляли до позднего вечера, почти до темноты, ничего не ведая о пропавшем «Комарике» и происках Якова Рэютри. Кохи сам не заметил, как много чего рассказал немой девушке о себе. Она была полна понимания, но он о ней мало узнал.
   Есть ли у нее мама и папа? Она показала, что нет. Братья и сестры? Она весело рассмеялась и закивала. У нее есть три брата, понял Кохи. Двое взрослых, как он, а один совсем маленький. Где она живёт? Девушка показала в сторону столицы Някки. Куда направляется? А просто так, путешествует со своими тремя братьями. Да, у них дела. Торговля. Значит, братья разговаривать могут? Ещё как! Языки у них длинные – длинные. Сколько продлится путешествие? Примерно год. Они плывут на север. Что за судно? Да так, не маленькое, не большое. Среднее. Название? Девушка ловко ушла от ответа, а Кохи надеялся, она его напишет палочкой на земле. Он спросил, то, что она не говорит – не результат ли несчастного случая? Да, именно так, дала понять девушка. Да, у неё есть надежда, что со временем это пройдет. Кохи снова сказал, что это неважно, что она ему всё равно нравится, что он искал её и нашёл.
   - Мы свернем во Влот, и вы тоже. Отчего бы нам не двигаться рядом? – спросил юный Корк у своей девушки, на что она засмеялась и почему–то постучала пальцами по стеклу витрины магазина, торгующего предметами для гаданий и предсказаний. Поэтому Кохи потом просто замучил меня: погадай ему и всё тут. Но каждый раз получалось одно, и вы уже знаете, что именно: ну есть у него уже то, что он ищет. Любовь, дружба, далёкое путешествие, хороший доход. И страх, отравляющий это всё: прав был чёртов Воки. Серьёзные опасности впереди, в течение этого года.
   В общем, Кохи и девушка отлично провели несколько часов. Поздно вечером они свернули в порт, где наш приятель собирался всё-таки выяснить, на каком судне она путешествует. Но прямо у пристани она вдруг обернулась к нему и резко вскинула ладони к его лицу. Кохи встал столбом. Он словно оцепенел. А девушка побежала вперед и скрылась из виду. Тогда только Кохи смог шевелиться, но он всё стоял там, не понимая, как можно было не спросить её имя, и неужели ему не показалось, что красивое пестрое платье девушки вдруг выцвело и приобрело вид мешка, в котором проделали три дырки для головы и рук, и подпоясанного веревкой.
   Бедный очарованный Корк даже не подумал осуждать её за то, что она так с ним поступила. Значит, на то есть причины, решил он, может, братья у неё очень злые. Правда, он никак не мог вспомнить, что это за семья такая из Някки: мамы и папы нет, дети торгуют на реке, трое взрослых, в том числе девушка, с которой произошел несчастный случай, и маленький мальчик. Мы тоже не могли вспомнить, как ни старались, хотя, казалось, знали в Някке многие купеческие и более – менее знатные семьи. Потому мы сошлись во мнении, что девчонка дурит нашего Кохи. Когда мы так ему говорили, он очень сердился. Сердилась и Чикикука. В тот вечер она примчалась к нашим на пристань минуты за две до Кохи. Как она провела этот день, мы не знали.

Продолжение: http://www.proza.ru/2010/05/02/598