Баба Враня дипломат

Баба Враня разглаживала на покрывале и одновременно критически оценивала сокровище, которое извлекла из безвременного хранилища. Этим сокровищем была батистовая кофточка, когда-то нежно-белая, а теперь песочно-кремовая, очевидно, от долгого лежания без солнечного света и освежающего воздушного потока. Но делать было нечего, придётся надевать ту, какая есть.
- Во всяком случае, она сохранилась несколько лучше, чем я за последние пятьдесят лет и юбку никакая моль не тронула, - думала Враня, с удовольствием вдыхая запах, который со временем ощущался на всех её вещах, вынутых из сандалового сундука.

Каких-то полчасика марафета и баба Враня предстала во всей красе перед не по-детски строгой приёмной комиссией, расположившейся на веранде. А дело предстояло нешуточное.  Надо было утрясти вопрос с соседом об уничтожении её бандой, путём всемерного распыления по окрестностям, кучи строительного песка. Утром прибежал парламентёр – закадычный друг Вовки - Шурик. Он и сообщил, что законный владелец кучи, его дядя, бывший главный инженер консервной фабрики, а ныне пенсионер, намерен нанести визит бабе Вране ровно в полдень, имея уже упомянутый повод и намерение получить хоть какую, а лучше полнейшую компенсацию.

О компенсации не могло быть и речи, по мнению бабы Врани, поэтому дипломатические переговоры надо было тщательно готовить. Главная роль в щекотливом деле поражения оппонента отводилась, естественно, внешним эффектам, за неимением иных средств откупа. Ими были кофточка и брошка – тигровый глаз, оправленный витым серебром, - смыкавшая ткань над довольно таки выпиравшим бюстом бабы Вари.
- Вот и пригодился подарок четвёртого….  Нет, третьего мужа, - заключила баба Враня.
- Бабушка! Какая ты у нас красавица, - заверещали девчонки, а Одуванчики, даже запрыгали от восторга, немедленно рассовав свои пятерни по многочисленным складкам тёмно-синей шерстяной юбки Врани.
- Но-но! Не мять! А то заставлю выгладить все носовые платки в доме – этой работы вам хватит до конца августа!
Один Вовка был недоволен или делал равнодушно-деловой вид, как истинный всегда невозмутимый джентльмен.
- Бабуля! Брошку надо почистить. Я тебе принесу немного зубного порошка, осталось немного от чистки велосипедного руля. Я мигом, - и он улетел в сарай. 
После двух-трёх взмахов старой зубной щётки, брошь действительно засияла, а глаз тигра уже мог запугать любого инженера до колик в кишечнике, даже самого главного. Но тут же обозначилась очередная проблема – баба Враня щеголяла в кедах. При таком прикиде, это безусловный промах! Однако спас положение Петька, он пожертвовал бабе Вране свои искалеченные сандалии. Плясать баба Враня не собиралась, поэтому они сгодились и без каблука и даже, если не придираться, смахивали на настоящие дамские босоножки.
- Бабулька, - пропела Светка, замаливая любовь к картам и всему иному, не в туне, а в её головке пропадавшему магическому, - ты ведь у нас близнец, поэтому этот камень должен тебе очень помочь! А ещё можно приложить его к Петькиной ноге – сразу же запрыгает как на новенькой!
- Неправда, это мы близнецы, - захныкали Вика и Ольга.
- Вы не близнецы - вы раки, - это опрометчивое заявление Светки родило настоящую бурю слёз, которая и продлилась вплоть до прихода главного инженера Костылёва.
- Разрешите представиться, Костылёв Владимир Анатольевич, главный инженер завода «Красный бычок».
- Боже! Я так давно мечтала познакомиться, хоть с кем-нибудь, с кем-либо с этого прославленного, краснознамённого предприятия! у меня до сих пор во рту нежнейший вкус ваших красных, в томате, бычков! А тут – такая удача, главный, сам, сам лично, главный инженер! Редкая удача, - баба Враня прижала руку к сердцу, поднеся вместе с бюстом, к самым глазам «самого» главного инженера увесистый тигровый глаз. И не позволяя перехватить инициативу:
- Никогда не понимала своим женским умишком, как можно завальцевать настоящую банку консервов, ничего вокруг не перепачкать томатами, ведь я в жизни ни одной баночки не закрутила, всё тряпицами, тряпицами прикрывала, да в холодный погребок, а тут, настоящие консервы, их ещё открывают консервными ножами… Ой, вы случайно не знакомы, не консультировали, режиссёра, сына известного отца, Егора – такой фильм, такой фильм, мне пришлось выбросить после него телевизор!
- Да нет, вы знаете, как-то не приходилось…
- Ну и, слава богу! Не желаете ли откушать чая и рюмочку наливочки принять? Не стесняйтесь…, - при этих словах, как по волшебству на веранду вплыл сервировочный стол (двуручная тачка, прикрытая фанерой, а сверху голубой скатертью), ведомый старшими девочками. Они незаметно подали условные знаки малышам и все удалились – вот что значит репетиция!
Полной конфиденциальности достичь всё же не удалось. Баба Враня легко замечала слежку, в отличие от её безмятежного противника. Периодически, то одна белёсая голова, то другая неожиданно возникала между занавесками. Но баба Враня отметила, что делалось это достаточно бесшумно, а если возникали какие-то подозрительные шорохи и шёпот с приглушённо театральными нотками, то это ничего.
– Не их вина, - думала бабушка, – репетиций было маловато, можно сказать, что одна и сразу генеральная, и только высокого класса актёры, – кто бы сомневался во внуковых способностях, - могли слёту схватить суть режиссёрской задумки. Никаких претензий.
Наконец, измотанный околоконсервными разговорами, от которых на пенсии успел отвыкнуть, главный инженер ретировался. Баба Враня проводила его с большим удовольствием до калитки и помахала вслед кружевным платочком. Она почти забыла, зачем он к ней приходил, зато полезную информацию, которую он ей выдал, крепко зафиксировала. У дядьки Шурика имелся старенький фургон Мерседес, это - весьма кстати!
- Кстати, но пока ещё рано. М-да, рано, - думала вслух баба Враня, всегда трезво оценивавшая степень кружения головы мужчины, произошедшую от её чар.
Потом было народное ликование, песни и пляски. Вот тут баба Враня и расслабилась! А не надо бы.
- Ребятки, козочки и козлятки мои, такие вы умные, такие хорошие – но в песок к Шурику больше играть не ходите. Не всегда попадаются такие глупые хозяева дядьки, может и нагореть! Давайте лучше подумаем, что бы нам такое сыграть по-настоящему, может быть, поставим Короля Лира?
- Ура, ура! Играем короля! А где у нас будет театр?
- Не знаю, - честно сказала баба Враня, она уже опомнилась и начала понимать, в какую авантюру ввязывается, - но насчёт цирка беспокоится, не приходится, верно?