Утомленные солнцем 2

  Вчера осилил новый «шедевр» Никиты Михалкова – «Утомленные солнцем 2. Предстояние.» Утомительное, такое, трехчасовое действо, пропитанное разного рода несуразицами. Собственно об этих несуразицах (о немцах, как огня боящихся Женевской конвенции,  о 23-х летней дочери режиссера, сыгравшей 14-летнюю пионерку) уже много было написано, но мне, как православному человеку, хотелось бы высказаться о несуразицах связанных с верой.
  Первый момент, на котором хотелось бы заострить внимание – это крещение Нади. Сразу хочется отметить: молодцы, что все-таки формулу крещения не показали целиком. Все таки как-то не хорошо Таинство эмитировать. Может быть поэтому псевдосвященник Сергей Гармаш и произнес вместо «и Святаго Духа» - «и Духа Святаго». Но тем не менее формулу крещения, не путаясь, должен бы знать каждый православный, на случай если придется крестить умирающего. Звучит она так: "Крещается раб Божий (раба Божия) (произносится имя): во имя Отца (первое погружение)  аминь, и Сына (второе погружение) аминь, и Святаго Духа (третье погружение) аминь.
  Далее Гармаш дает Наде целовать крест. Логичнее было бы чтобы она поцеловала Спасителя, а не обратную сторону креста, ну да ладно – мелочи. А вот почему священник не смог научить Надю какой ни будь простой молитве, например, «Господи, помилуй!», а вместо этого сочиняет какую-то свою замысловатую, слова которой я до конца разобрал, только найдя в интернете. Просто как-то сложно было мне поверить, чтобы молитва в фильме снятом «православным» режиссером звучит так: «Господи, сделай так, чтобы моя воля не перешибла Твою». Может вообще воля человека перешибить Божию? Тоже мне, молитва горшка, вообразившего, что он ровня с горшечником.
  Зато становится понятна реакция умирающего танкиста в конце фильма, который по всей видимости ожидал услышать что-то другое, например: «Господи помилуй!». Ну да об этом чуть позже.
  И так Надя, став участником чуда, когда немецкий самолет, ищущий их смерти разбивается, принимает крещение и становится участником еще одного чуда – мина, за которую она держалась выплывает к берегу.  Ну как тут не укрепиться в вере в Бога и не воздать Ему хвалу. Но Надя, как истинная  пионерка благодарит не Бога, а мину. И на прощанье говорит ей: «А теперь плыви». Добрая девочка. Еще бы сказала: «А теперь плыви, сей хаос и разрушение», это ж мина! Пуля дура, мина как видно – нет, потому что тут же, внимает призыву девочки, отплывает и топит советский корабль.
  Ну и вернемся к умирающему в конце фильма танкисту. Эта сцена меня вообще убила. Без 2-х минут покойник просит Надю показать ему грудь. Это ж надо все так опошлить. Что умирающему солдату хотеть больше нечего? Например, мог бы сказать: «Передай маме, что я погиб как герой», и адрес назвать. Ну, или что-то в этом роде. Так ведь нет – грудь ему покажи. Что, это так важно? В этом нас хочет убедить режиссер? Только что о молитве говорили, и вдруг такой контраст.
  В общем – я в шоке.
  Нет, было конечно и что-то положительное. Маковецкий с Мироновым понравились. Да и моменты некоторые удались на славу. А сам фильм, мягко говоря – не удался.