Перспективная модель

     Он перевернул последнюю страницу. Эта записная книжка, найденная в комнате пропавшей куда-то два дня назад соседки, была чем-то вроде «черного ящика»… И только он, один из Пришельцев, мог прочесть то, что в виде зашифрованной, импульсивно посылаемой информации, хранилось в этой книжке. Такие были у них -  у всех.  Внешне она могла выглядеть, как  дневник, в который девушки пишут всякую ерунду про погоду и своих знакомых. Или - как обычная записная книжечка. Информацию, заключенную в ней, следовало переслать по известному адресу. А ему, адресату,  достаточно было ее только просмотреть, перелистать, с первой страницы  до последней, и тогда все, что там было изложено, сразу же  возникло  перед мысленным взором, словно на экране.

 «….Солнце медленно садится за горизонт. Почему-то это явление у коренных жителей Планеты вызывает бурю эмоций. Мне кажется, они подсознательно боятся наступления ночи, возможно, это заложено у них в генетической памяти. Их предки боялись ночи  с ее шорохами, запахами, лесными хищниками. Они  боялись и тех, Кто Невидим.
 Теперь-то все живут по большей части в городах, а там по ночам хищники не разгуливают. Но здешним жителям обязательно нужно кого-то бояться, вот потому небольшая их часть  выполняет роль хищников, нападая на своих же.  Таким образом, Закон сохранения страха не нарушается. И по ночам всем страшно! Хотя я -  ночи не боюсь…
 Наконец солнце село, и можно принять свой, присущий мне,  вид… У меня, например, есть крылья. Такая модель! Я так рада, что они мне даны, я ими горжусь! Мне могло достаться змеиное туловище, пришлось  бы по ночам ползать. А я летаю! Ну, когда никто не видит, конечно. Я, как и многие, живущие здесь  – Пришельцы. Мы на эту Планету трансформировались недавно, а раньше здесь только коренные Жители были, да еще те, Кто Невидим - их еще «нечистой силой» называли… Надо же такое слово придумать! Как будто они грязные, а ведь это не так!  Не понимаю.
 Как хорошо пошевелить плечами, взмахнуть крыльями пару раз, на пробу, и - взлететь. Я взлетаю с крыши. Воздух плотен, как мокрый шелк. Сразу поднимаюсь высоко, снизу меня не видно. Темное - на темном…
 Двуногие Жители Планеты ночью спят. Или ссорятся. Они это делают с упоением! Каждый отстаивает свою точку зрения, никто не слушает другого. Почему-то им кажется, что, только привнеся свои мысли в мозг окружающим, можно уверится в том, что эти мысли – единственно правильные. Мы, Пришельцы, никогда не спорим. Разве буду я, имея крылья, спорить с тем, у кого длинное рыбье тело и мощный хвост? Я никогда с обладателем хвоста не спорю - мы чаще всего  тратим драгоценное время общения в своем, присущем нам облике, на долгие разговоры. Хотя, со стороны  может показаться, что наше общение молчаливо.  Жители планеты умеют разговаривать, мы умеем молчать. Какая разница – молчать или говорить? Информация все равно вытекает и втекает, ее поток можно регулировать. Притормозить чуть-чуть - и получается задушевный разговор, усилить – и вот, пожалуйста, бурная, насыщенная беседа! Можно сделать ее прерывистой, скачкообразной, и тогда… Будут эмоции, которые так любят Жители Планеты.  Они, правда,  забирают много сил. Лучше их избегать, что мы, Пришельцы, обычно и делаем.

 Идет дождь. Слетаю-ка я к тому, кого зову Рыбий хвост. По случаю сильного дождя можно не принимать маскировочный облик, полностью повторяющий облик Жителей Планеты. Авось никто не заметит!
 Обладатель Рыбьего хвоста  считает себя очень дисциплинированным, вот и сейчас он сидит у озера в маскировочном облике и ловит (подумать только) рыбу! Мокрые мостки завалены листьями кувшинок, в мелких лужицах дергаются несчастные плавунцы, водяные клопики и даже одна стрекозиная личинка…
 - Привет! – говорю я на нашем языке и спихиваю бедных насекомых с шершавых, занозистых досок обратно в воду. - Ты что, в присущем облике из озера вылезал? Вон какие следы оставил…
 Молчит, посылает мне очень напористый поток информации… Ишь, разошелся! Я, конечно, принимаю этот поток, но специально ничего не отправляю обратно… Пусть подумает, что сказал!
 - Привет! – наконец отвечает он, – не было же никого!
 Мы молча смеемся. Это одна из наших черт – смеяться про себя, над собой и ради нас самих. Для  нашего хорошего настроения, настроя и настройки.
 Смех это никому, кроме нас не слышен. Ах, нет! Кое-кто на него как раз отреагировал: как же я сразу не заметила! За нашей спиной стоит тот, Кто Невидим. Это озеро и прилегающие к нему болота – его владения,  он явно чем-то возмущен. Я предполагаю, что не мы и не наш смех -  причина его гнева и мысленно  спрашиваю об этом. Он ничего не объясняет, только указывает тяжелой еловой лапой на дорогу. Взмах, наклон – его лик мрачнеет еще больше,  ствол надсадно скрипит: там в глубине – рубят лес… Я быстро принимаю маскировочный облик, и мы с приятелем, стараясь не нарываться на неприятности, уходим по направлению к поселку, в котором проживаем.

 Проснувшись утром,   слышу разговор внизу, на дороге. Двое Жителей Планеты, оба, судя по разговору, нетрезвые, обсуждают недавно начатую вырубку леса. Ясно, почему злился тот, Кто Невидим. Ломают его дом, губят его детей. Дойдут и до болота с озером. Чем Невидимый   будет тогда  заниматься, что сторожить?  Жаль леса – очень жаль… Но мы никогда не злимся. После любой, даже самой страшной травмы, довольно легко  самоорганизуемся и продолжаем жить. Мы - почти бессмертны. Почти.
 Жители Планеты не умеют самоорганизовываться, поэтому они употребляют алкоголь. Он позволяет им создать видимость такой несложной организации. Они говорят «я пью, чтобы расслабиться, забыть, что у меня много неприятностей, что я одинок». Кто знает, может быть, это им и помогает? Я не знаю.
 Для нас, Пришельцев  одиночество – главное условие для того, чтобы самоорганизоваться. Без него никак нельзя!
 Да, мы почти бессмертны. Хотя, если Смерть обезоружит нас в присущем облике – с крыльями и хвостами, нам вряд ли удастся ей что-то возразить. И тогда мы уйдем в Небытие, совсем исчезнем, растворимся.  Таково первое условие, оно никогда не нарушается.  Но ведь всегда можно успеть принять земной, маскировочный  вид и умереть – для жизни здесь, на этой Планете! После этого путь для возвращения   на Родину открыт. Это, второе,  условие тоже никогда не нарушается.
 Родина наша прекрасна, но, увы, далека. Пока не истлел маскировочный облик, нечего и мечтать туда возвратиться. Вы скажете: что же вам мешает встретить смерть в маскировочном? Прыгайте под машину, пейте яд и летите домой! Но это только так кажется. Все, кто пытался это проделать по своей воле,  были жестоко наказаны… не то, что домой не попали, или исчезли, а вообще сгинули куда-то, о чем и подумать страшно. Мне  кажется, они оказались в очень и очень плохом месте. А почему, я опять-таки не знаю!
 Я спрашиваю об этом друга с Рыбьим хвостом. Он мне отвечает так:
 - Они нарушили третье условие. Раньше срока никто не должен возвращаться. А каков это срок – нам не дано знать. 
 Он смотрит на меня подозрительно:
 -  Не понимаю, почему это тебя так волнует? Те, сгинувшие неизвестно куда,    были неисправными моделями, у них случились поломки в системе самоорганизации… они теперь на Свалке.
 Я не унимаюсь, мне очень жаль тех, кто очутился там – на Свалке! Какое страшное название…
 - А почему у них случились поломки??? Мы же не ломаемся!
 Он молчит. Смотрит на меня, как на глупую. Потом говорит:
 - У них случилась любовь. Это - отвратительная вещь. Хуже нее нет ничего. Из-за нее сломались три отличные модели! И попали на Свалку…
 - А как же ты? Ведь ты женат? Жители Планеты считают, что без любви жениться нельзя, сперва любовь должна случиться, сильная, потом женятся, дети рождаются, получается семья…
 Я задумываюсь… Семьи, которые мне  известны, счастливыми назвать  трудно. Мужья постоянно напиваются, жены их ругают. Дети, вырастая, берут с них пример – или пьют или ругаются. Случаются, правда, исключения. Жена моего приятеля - милая женщина, не пилит и не ругает мужа, да ведь и он - не пьяница.
 - Я женился, когда понял, что пора завязывать с холостой жизнью! У меня было много женщин, поэтому  я решил выбрать одну, которая подошла больше всего. Мой выбор оказался верным. Только и всего! – он  постукивает палочкой по высоким стеблям крапивы, растущей вдоль дороги. – Это совсем другое. Я живу так, как мне нравится,  жена мне не мешает.
 - Но ведь ты с ней сексом занимаешься, а она наверно чувствует, что ты ее не любишь. - У нас принято говорить обо всем, безо всякого стеснения, а вопросы секса меня чрезвычайно интересуют – я пока в этих делах сущий профан!
 Поток информации, который он на меня направляет, мягок и задумчив. Я принимаю его и медленно закручиваю в пространстве. Вокруг шумят сосны, на солнце набегают тучи, погода портится стремительно. Если утром было тепло и даже жарко, я ходила купаться и загорать, то после обеда уже пасмурно, зябко и сыро. Опять собирается дождь, и, несмотря на лето, чем-то осенним веет вокруг.

  Осенью мне выходить на работу. Я совсем недавно окончила институт  и поэтому решила отгулять три летних месяца на полную катушку.
 Мой друг с Рыбьим хвостом  уже немолод, но для нас, Пришельцев, это не имеет никакого значения. Мы легко общаемся, несмотря на разницу в возрасте, материальном положении и половой принадлежности. Нам интересно друг с другом и  общение всегда улучшает состояние наших организмов путем обмена жизненными энергиями. Сексом друг с другом мы не занимаемся, это не целесообразно: семей Пришельцы   не создают, потомства у нас  почему-то не бывает.  Наши дети рождаются только от Жителей Планеты. То есть, в смешанных браках. Почему, я не знаю, и  друг с Рыбьим хвостом - тоже. У него есть взрослая дочь. Она полностью похожа на свою мать и, наверно,  не имеет никакого генетического материала от отца… материнский клон! Странно, правда?  Мы никому не передаем свою натуру, это я знаю точно, но вот откуда тогда мы сами-то беремся? И где это происходит? Вопрос!
 - Так мы-то «беремся» с Родины! – мой друг перестает стучать по крапивным веточкам и ловит мою невысказанную мысль. – Мы транспортируемся оттуда  уже вполне подросшими, получаем  здешних родителей, небольшую память, маскировочный облик, скопированный с кого-нибудь из родственников. Ну, с небольшими изменениями,  конечно. Иногда случается сбой - в копировании или в переносе этого облика, и тогда ребенок бывает совсем не похож на своих родных.
  Так, кстати, случилось со мной. Я абсолютно не похожа на своих приемных родителей. Мне всегда забавно было слушать в детстве рассказы о моем младенчестве, первых шалостях и несносных привычках, например,  лазить по деревьям. Я-то знаю, что эти знания были внушены моей приемной матери, но все равно слушаю их всегда с интересом.
 - Я Родину помню! – мысленно произношу я. - Ее туманы, утренние росы, цветы… Ее высокие горы и прозрачные глубокие реки. Там мы всегда в присущем облике, сильные, красивые, бесстрашные. Мы потом очень долго живем, после возвращения домой… после смерти в маскировочном, человеческом  облике.
 Когда-нибудь и я туда вернусь! Когда выполню свое предназначение, когда будет - можно. Мне часто снится  далекая Родина. Что мы спустились оттуда, это понятно, а вот там  откуда беремся? Кто нас создает? Кто – а, может, Что??? Наверно, нас производит какая-то фабрика…
 - Мне она тоже снится!- говорит друг с Рыбьим хвостом. - А как же без этого? В снах поддерживается связь с родными местами, устанавливаются контакты, проверяются настройки, снимаются блоки. – он помолчал - Пока! Я домой, уху варить. Не люблю ее, но ем! Кота порадую, жена уху опять же обожает.
 Кот у него – это что-то… Я мысленно вызываю в памяти его образ и долго глажу по толстой пушистой спине. Кот возмущается, но терпит. У меня с ним договор: я никому не говорю, что он, на самом деле, обычный Невидимый:  «домовой», как их раньше называли Жители Планеты. А он стоически переносит  мои насильственные ласки, принимать которые от такого пернатого существа, как я, ему не нравится, и это еще - мягко говоря! Ему живется хорошо: молочко, рыбка, вкусные кошачьи консервы… И он трудится добросовестно, охраняет жизненное пространство хозяев, приращивает уют и достаток.

 Мне тоже пора заводить семью. Нужно выбрать кого-нибудь их моих знакомых парней.  Я имею красивый маскировочный, поэтому  в меня постоянно кто-то влюблен! В институте я встречалась с двумя парнями, и они мне оба нравятся…  вот незадача. А выбрать я должна сама, одного.
 Я вспоминаю то, что услышала сегодня про любовь. Друг с Хвостом слил кучу информации.  Не думаю, что любовь  мне угрожает. Ведь как получилось с теми моделями? Ну, с теми, что погибли так ужасно - покончив с собой, попали на Свалку? Первая из них должна была выйти замуж, уже и свадьбу готовили, но внезапно оказалось, что у  будущего мужа есть другая невеста!  Она не вынесла этого, и сама прервала свою жизнь. Не понимаю, как такое могло случиться! Ну, выбрала бы другого кандидата в мужья. Видимо, какая-то поломка произошла, в схеме, что-то пошло не так… Виной – эта самая любовь, как-то она просочилась в  сознание, защита не сработала, и вот какой страшный итог! У других тоже - что-то подобное. Например, у второй модели, у мужчины,  жена трагически погибла, и он добровольно ушел за ней, как будто не знал, что это невозможно!  Он не справился с такой, вполне допустимой ситуацией. Все они нарушили третье условие, за что и поплатились.
 Вместо нашей прекрасной Родины – грязная вонючая Свалка. Меня трясет  от ужаса и приходится немного посидеть в одиночестве, самоорганизоваться.
 У меня такого не случится! Приеду, выберу одного из этих  двух парней, выйду замуж… У меня будут сыновья, они будут копией отца. А я буду их растить. Как же  иначе? Нужно подчиняться Законам. Состарюсь, умру в маскировочном. Все будет хорошо… Вероятность, что я погибну в присущем, крылатом  - равна нулю! Значит, нечего и переживать.

 Утро сегодня -  просто замечательное! В том месте Планеты, куда я попала,  с погодой полный кошмар. То летом идет снег, то зимой - дождь… Нужно, наверное, было в другое  трансформироваться, где с климатом все конкретно. Зимою – зима, раз положен снег, то он и должен идти, а летом – летом пусть будет  тепло, солнце  светит, птички чирикают, цветочки цветут! Сейчас лето, погода -  на удивление!  И здесь иногда случаются приятные неожиданности.
 Дорога пылит после проехавшей автомашины золотистым, зависающим надолго в воздухе, полупрозрачным шлейфом. Пахнет сосновой хвоей, особым, горьковато-терпким запахом лесной подстилки, немного грибным, немного лиственным.
 Справа от дороги в лесу просвечивает тоненькими белыми стволиками маленькая березовая рощица. Я иду туда, там всегда так радостно, солнечно. Кто-то из Невидимых, живущий в этой рощице, охраняет ее романтический, светлый образ. И этот Невидимый – явно не колючий еловый старик, а стройная белоногая и зеленоволосая девушка.
 Я сажусь на поваленный березовый ствол, он почти истлел. Береста закручивается тугими свитками над землей. Муравьи тонкой цепочкой бегут по узкой тропке, чуть слышно шурша. На ветках тинькает синица… тинь-тинь… тинь-тинь…

  По дороге едет велосипедист. Он самозабвенно крутит педали, будто стараясь попасть в такт веселой, неслышной  мелодии. На голове - бейсболка с длинным козырьком, на глазах – солнцезащитные очки. Я его раньше здесь не видела! И вдруг он останавливается, слезает с велосипеда, и направляется прямо к рощице. Замечает меня, издали машет рукой. Какой-то он смешной, долговязый, несерьезный! Мне такие - никогда не нравились.
 - Привет, красавица! – кричит он. - Не видела, случайно, я вчера здесь браслетку потерял?  Жалко, серебряная, подарок к тому же… такая змейка, витая, глазки красные…
 - Не видела! А ты что, браслетки носишь? Может, у тебя еще сережка в ухе имеется, или пирсинг где-нибудь?
 - Да нет. Это памятный браслет, говорю же, подарок. – Он задумывается, вспоминая, – я поищу тут, должен где-то у твоих ног быть.
 И вот этот нахал встает на колени и начинает шуровать у меня под ногами. Я прикрываю ноги, стараюсь натянуть юбку пониже. Не очень-то комфортно себя чувствуешь сидя на прогнившем стволе,  в куцем сарафанчике, когда у тебя под ногами мужчина ползает. Я даже краснею почему-то. А он вдруг берется за мою лодыжку и говорит: «какие у тебя косточки тонкие… Как у птички!» Его ладонь теплая, слегка шероховатая. Ощущаю сильные, цепкие пальцы. Я хочу высвободить ногу, но не делаю этого. Синицы отвлекают. Начинают  громко пищать,    то ли ругаются, то ли просто что-то обсуждают, мне не понятно. Я поднимаю  голову: сверху сыплется сор, летят мелкие перышки…Точно, из-за гнезда ссорятся… А когда я опускаю лицо, внезапно вижу его глаза. Он смотрит на меня снизу. В руке он держит серебряную браслетку, ту самую змейку с красными камешками.

 Я бегу по дороге… Иногда спотыкаюсь, дорога неровная! Босоножки  шлепают по пыли, мне тревожно. Сбивчиво путается поток информации. Включаются сигнальные лампочки, пищит защитный блок, от резких вдохов и выдохов сохнет во рту. Еще и эта жара! Глазам больно.
 Он не едет за мной на своем велосипеде, остается в рощице. Он так ничего и не сказал, просто посмотрел пристально, аж под ребрами свело, потом потянул меня к себе, правой рукой, обхватив за плечи. Явно – хотел поцеловать! В левой руке он змейку свою держал. Я рванула вбок, вскочила на ноги и быстро-быстро пошла к дороге. Потом побежала – мне было необходимо побыть в одиночестве.
 Наконец  добегаю до дома и залезаю по приставной лесенке на чердак. Люблю жить высоко, на чердаках, под крышей. Я сижу на полу, смотрю на дощатую стену,  и пробую самоорганизоваться. В моей жизненной сфере пробита брешь… все как-то не так,  мне тревожно и боязно. А ну, как случится страшное, начнется эта самая любовь? Нет, не начнется!  Этого я не допущу, и все же… я активно работаю над собой, успокаиваюсь.
 А потом вдруг думаю: «Интересно, кто ему эту змейку-браслет подарил?»

 Сегодня  опять его встречаю:  мимо идет, ведра с водой несет, вид сосредоточенный, рукава закатаны, несет ровно, не плещет. Я здороваюсь, он кивает, безразлично так, будто чужой.
 Так и есть чужой, я вчера полдня себе это внушала. А в груди что-то сжимается, замирает, потом вниз так противно падает! Сразу и досадно становится, и бесприютно как-то… Я разворачиваюсь и уныло бреду домой. Залезаю на свой чердак. Сколько щелей в потолке! Скоро он в дождь протекать будет… Но зато как красив узор древесных спилов и сучков!  Долго лежу на постели, прислушиваясь как снаружи тихо шелестят листья осинки. Ветра нет – а она его ищет, перебирая ладонями, как будто аплодирует. Я засыпаю.

 Маленькие елочки смешно колются, когда пробираешься  сквозь  густые заросли. Я направляюсь через лес к озеру. Мне опять вольно и спокойно. Я слушаю лесные шумы, вдыхаю влажный воздух, трогаю мохнатые лапы деревьев, пробую на вкус первые  ягоды черники. Там, где дорожка сужается, растут две тонкие сосенки. Близко растут, но их дорога разделяет… Вчера я на это внимания не обратила, а сегодня мне пришло в голову дотронуться руками до обеих сосенок одновременно. Я протягиваю руки. Сосенки как будто соединяются, я даже замираю от удивления. Так явно бежит сигнал радости через мои расставленные руки, так горячо пронзает меня эта энергия молодых деревьев! Наконец-то происходит  чудо, о котором они мечтали так долго! Они встречаются и узнают друг друга. Их жизненные силы сливаются,  удваиваются, крепнут. Вряд ли им придется встретиться вновь, но вся их сущность меняется. Для них это было как подарок. Они благодарят меня, дотрагиваются мягкими лапами.
 Я резко отдергиваю руки и иду к озеру, мелькающему среди тонких стволов деревьев. Глупости какие! Зачем деревьям касаться друг друга, зачем тянуться к себе подобным? И так хорошо, вон какая погода! Тепло, мягко светит солнце, ветерок затихает в изумрудных травах - мечтая, засыпает… Это, кстати, не травка, это – болото! Шагнешь туда, и все! Будь начеку, мечтать вредно. Нужно взять себя в руки!
 Я подхожу к мосткам и ложусь на теплые доски… на воде рябь.  Сквозь воду вижу длинное, блескучее туловище, рыбий хвост. Друг мой! Как же мне плохо!

 Он меня не замечает, он вообще-то рассеянный, забывает что-нибудь частенько, сто раз одно и то же повторять приходится. Он мне все время говорит: «Вот ты – перспективная модель, а я – самая обычная, да и старая к тому же. Теперь такие не выпускают»
 Мне-то без разницы, выпускают или нет! Он – единственный, кто меня может понять,  у нас, в конце-то концов, одна и та же Родина, а это ведь много значит?
 Вон, плавает, хвост веером распустил, доволен! Не зря местные считают, что в озере гигантские сомы водятся… и никогда тут не купаются, не иначе, как друга моего видели. Он часто законы нарушает. Нельзя в присущем облике находиться, если рядом кто-то есть, из коренных Жителей Планеты! А он запросто забудет, к берегу близко подплывет… Представьте эффект! Да,  он такой!
 В  камыши ушел, и солнце прячется, рябь усиливается,  ничего в воде не видно… Не обязан он меня утешать, у него своих забот полно, дочка в институт поступает, Инженеров Водного Транспорта. Может, ей все же что-то от него перепало? Какой-то ген завалящий, или это просто совпадение? У нас совпадений не бывает, а тут… не знаю!

 Я и не замечаю, как задремала, лежа на мостках. Просыпаюсь потому, что стало холодно! Быстро иду к дому, но через лес дорога не близкая.  Дождь капает, вот уж, можно подумать,  давно осадков не было!  Навстречу кто-то идет, свитер синий мелькает – парень какой-то.
 Он это, точно - он! Волосы его, темно-русые, рубашка расстегнута, идет торопливо. Мой велосипедист! Я останавливаюсь, смотрю, как он к развилке идет. Здесь дорожка сужается, сумеречно и тихо. Куда пойдет? На широкую выйдет…  или? На узкую свернул. Идет навстречу. Еще больше темнеет, а я забываю и что холодно, и что сыро. Слышу, как стучит  внутри энергетический клапан – бу-бух! Бу-бух! Я прижимаю ладони к груди…
Он подходит  молча, снимает свитер через голову, накидывает мне на плечи, обнимает. Я не понимаю, что происходит. Поток сознания на минуту останавливается, уплотняется, потом происходит взрыв! Он чувствует, наверно, что-то похожее, потому что закрывает глаза, и, затаив дыхание, касается губами моей щеки. Я отстраняю лицо, пытаясь что-то увидеть… Взгляд скользит по мохнатым лапам сосен… Неужели это они? Они кивают, качаются, они знают теперь что-то, недоступное пока моему пониманию…  Он целует меня,  я пытаюсь разобраться в своих чувствах, но мне уже ничего не остается, как положить ладони ему на плечи. Я чувствую сквозь тонкую рубашку его тепло, его силу, и все мое тело напрягается, вытягивается и замирает, пронзенное тем самым, острым, живительным потоком энергии, словно копьем.  Я  понимаю, что это опасно, что это – поломка, сбой, что сознание мое  работает впустую, что еще немного, и  ужасное чувство – любовь полностью завладеет мною.  Я прижимаюсь к нему, мне хочется, чтобы наши губы слились, я хочу чувствовать его. Он тоже хочет этого, мы целуемся, напористо и сильно. Губы трепещут, как крылья бабочек… Бабочки бьются все глуше, разноцветная пыльца осыпается с их крылышек. Сосны шумят, раскачивают ветками… все сильнее и сильнее. Скользит шелестящая тонкая кора, теплая и мокрая после дождя.  Поток информации путается, рвется. Да это мне уже и не важно. Поток внезапно обретает ширину и глубину, он несется, подобно бушующей реке все дальше и дальше, в океан. Бездонный океан объятий и поцелуев.

 Мы долго стоим под мелким  дождиком, болтаем о чем-то, не очень важном, смешном. Потом идем, не спеша, к поселку. Я узнаю, что он недавно приехал сюда.  Много работал,  давно отпуска не брал.  А тут решил к тетке, отдохнуть, за грибами по лесу походить. Родственницу его я знаю -  у нас в поселке в магазине работает. Две недели всего отпуск у него. И три отпущенных дня уже прошло.

 Мы встречаемся теперь каждый день. Ходим куда-нибудь вместе – на дальние озера, например, или просто болтаем, за огородами, в зарослях девясила. Лежим и греемся на солнышке, планы строим.  К нам подходит  кот моего приятеля с Рыбьим хвостом, долго принюхивается, ворчит. Славка – так зовут моего возлюбленного, хочет его погладить, но кот фыркает, как безумный, и убегает. Какой-то он все же ненормальный, даже с учетом того, что он – Невидимый…
 Мы решаем встречаться и в городе, когда вернемся домой. Может, из этого что-нибудь получится, мы ведь можем пожениться, мне он страшно нравится, вот и вопрос решен! Выбирать никого не надо. Все выбрано…само собой. Ничего опасного нет в этих делах, в любви этой: я зря боялась…

 Я иду посоветоваться с приятелем. Он опять рыбу на мостках ловит, да что-то пусто пока в его ведерке. Солнце садится, а клева нет!
 - Я влюбилась! – говорю я без предисловий.
 Он резко поворачивается, пустое ведерко падает и тонет в темной воде.
 - Ты с ума сошла! Срочно возьми себя в руки и перестань глупости говорить. Понравился парень – выходи замуж. Но это-то тут причем? Это ведь опасно, это поломка, расстройство всех систем, это – как ты не понимаешь???  - у него не хватает слов - Это очень опасно!
 - Я не знаю, что тут опасного, – мямлю я. – все нормально. Мы друг друга любим, и ничего, не страшно. Не бросит он меня. Нет у него никаких невест. И браслет ему мама подарила… на счастье. Знаешь, как он меня любит? Ты даже себе не представляешь…  Ты же не любишь свою жену, вот тебе и не понять! Ты старый и глупый,  не знаешь, как это здорово! Я сейчас   даже в этом, маскировочном, а как на крыльях летаю! Как будто в присущем! 
 Я смеюсь… вслух.
 - Ты давно присущий не принимала? -  Он вдруг  так  задумчиво спрашивает  и смотрит на меня пристально. – Ведь знаешь, как это вредно? Ты здоровье свое губишь, а ты модель элитная, перспективная! – он волнуется не на шутку.
 Я прошу его не сердиться, клянусь, что все будет хорошо, замечательно, безопасно, безвредно и ... Он мрачнеет, хочет что-то сказать, я улавливаю плотный и тяжелый поток информации, он замыкает ее, отстраняется от меня. Боится, что я его все равно не пойму, догадалась я.

 Что такое две неполные недели? Они пролетают, словно сон. Славка завтра уедет. В понедельник ему на работу. Я хожу, тяжело вздыхаю, и чувствую себя отвратительно. Прав друг с Хвостом! Я давно не принимала присущий, а это очень вредно!  Да и как его принимать, когда все некогда. То мы со Славкой в кино на последний сеанс, то на  озера, когда же присущий принимать? И где? В кино???

 Сегодня суббота, все Коренные жители отмечают праздник какой-то, очередной. Это тоже вроде Закона у них. Нужно отмечать и они отмечают.  Здесь часто всякие праздники бывают. Жители  садятся за стол, и ну есть и пить! И как им не надоедает, не пойму. Вот и сейчас все за столами сидят, празднуют, выпивают.  А мы решили сходить грибов поискать. Грибы уже пошли, первый  слой! Я выхожу к своей калитке, Славка что-то задерживается.  Может -   пойти ему навстречу?  Вот - иду и вскоре вижу, как он на велосипеде с горки спускается, в низинку, потом снова на горку…
 В ушах – наушники, едет, ничего не слышит, головой мотает. Музыку какую-то, наверное, на полную мощь включил, он вообще музыку очень любит. И часто так ездит. Я смотрю, как быстро вращаются педали, наверно в такт  мелодии.  Меня увидел, руку поднял. Солнце светит, я смеюсь… …
И тут - за ним… Страшная черная махина -  в дрожащем  дорожном мареве,  как в замедленном кино, вырастает огромный самосвал. Я кричу, поднимаю руки - Славка меня не слышит. Самосвал совсем близко, я отчетливо вижу водителя. Он пьян до безобразия, смотрит куда-то вбок, потом мотает головой, пытаясь сосредоточится на дороге.
 Машина едет быстро. Я понимаю, что это – конец. Сейчас он раздавит Славку. Я ничего не успею. А должна! Я - должна! Пусть ничего потом не будет! Я понимаю, что вряд ли выскочу из-под колес… Но  за моей спиной расправляются крылья…
 Пространство и время преломляются, мышцы наливаются необычайной силой, спина выпрямляется для взлета. В этом измененном пространстве  я отчетливо вижу и Славку с его велосипедом, и огромную машину, и пьяного водителя. А еще я слышу слова своего друга: «Нельзя только в своем, присущем,  умереть, все остальное можно!» Кажется –  кто-то  смеется, наверно я… Далекая, прекрасная Родина! Как же мне жаль, что я тебя никогда не увижу! Но я не могу!  Не могу… Это – сильнее меня. Прости!
 Я взлетаю стремительно, мощным броском выбиваю Славку из-под колес, он падает, хватая руками воздух, на обочину. Летят, кувыркаясь в воздухе, проводочки наушников. Он спасен!!! Я пытаюсь подняться для второго броска, чтобы выскочить, но это мне удается только частично. Крыло затягивает под колеса. Пытаюсь принять маскировочный, да поздно! Все уже поздно, но мне не страшно: я понимаю, что поступила правильно, я его спасла! Недаром друг с Хвостом называл меня «перспективной»…  Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Славку, в последний раз! Попрощаться с ним. Измененное время течет замедленно, на самом деле все происходит в какие-то доли секунды.
 Недалеко от  самосвала, на обочине, глядя прямо на меня, гибнущую под колесами проклятого транспорта,  стоит … не Славка! Крылатый Воин, могучий и прекрасный. Их род самый древний, самый почитаемый у нас на Родине. Он раскрывает огромные крылья и бросается прямо под грузовик, я читаю его мысли: надеется подхватить меня, вытащить из-под колес. Воин  намного сильнее меня, я – спасена, он сможет! И тут пьяный водитель, увидев такую дивную картину – двух крылатых существ, бросающихся попеременно под колеса его самосвала, вместо того, чтобы затормозить, жмет на газ.
 Наши тела буквально врезаются друг в друга. Трещат кости, останавливается дыхание, сознание сливается в одно, неразрывное, единое и неразделимое. Мы перестаем ощущать свет, воздух, пространство. Мы не знаем, где мы находимся, но мы  живы. Наши информации, скомканные, разорванные и запутанные состоят из вопросов и ответов. «Почему? А ты -  почему??? Как же так! Я не знал. И я не догадывалась.»
 Смех. Слезы. Опять смех. Поток выравнивается, несет нас куда-то плавно, мощно.  Мы медленно отрываемся друг от друга, неохотно, боясь потерять другого хоть на минуту, хоть на мгновенье.
 Наконец он отпускает меня, поправляет крыло, мы долго парим в воздухе – рядом.  Потом  слышим какой-то мелодичный звук, который  зовет нас. Смотрим вверх. Вокруг все освещается! Светло… Очень светло... Мы летим на этот звук - быстро, стремительно… »

После этих слов наступает обрыв: информация «черного ящика» заканчивается. Читающий переворачивает последнюю страницу, смотрит туда, вверх.  На ясном, огромном до неправдоподобия небосводе, сияет ослепительно-желтое солнце, а рядом, если внимательно присмотреться, блестит менее яркий, но тоже золотисто-желтый, диск. Мягкий свет его вырывается наружу не в виде изливающихся потоков, он клубится внутри, обращая свое сияние вовнутрь, освещая причудливые ландшафты далекой, недостижимой с Земли, но такой притягательной планеты. Он минуту смотрит туда, вдаль, потом вздыхает и опускает глаза.
 - Ну что, дружище? Тебе тоже ее жаль? – говорит полноватый, немолодой мужчина в зеленом комбинезоне,  обращаясь к  пушистому коту, сидящему напротив. Кот поднимается, начинает тереться о его ноги, муркать басовито и звучно.
 - Не жалей ни ее, ни его! Их судьба круто переменилась, и, хотя они оба умерли в присущем - настоящем своем  крылатом облике, они не провалились в Небытие! Они не исчезли бесследно, даже не думай!!! У меня были на этот счет одни догадки, а теперь я просто уверен! Они попали на Родину!
 Кот радостно пихает его под коленки широким носом. Мужчина, стоящий у раскрытого окна, еле сохраняет равновесие.
 - Ну ты, чертяка, поосторожнее! – хозяин кота закрывает створки окна. – Уронишь! … Вот подумай сам! Откуда берутся наши дети? Ты хоть понимаешь, о чем я? Тоже думаешь, их фабрика штампует?
 Кот смотрит презрительно и вздыхает. Уж ему ли не знать! Половина котят, снующих по поселку – его отпрыски!
 - Ага! Ну вот! Мы рождаемся от таких вот, настоящих, таких… перспективных, что ли? От любви мы рождаемся…- у него не хватило слов, он неловко машет рукой и идет собирать удочки.
 Кот этому явно радуется. Удочки – это хорошо! Кот очень любит рыбку.

 Девушку, пропавшую так внезапно, долго искали, но не нашли. Племянника продавщицы из продуктовой лавки не искал никто. Тетя его, хорошо отметившая очередной праздник, решила, что он уехал в город. Тем более, он и собирался это сделать именно в тот день.
 Пьяный шофер самосвала, протрезвевший неожиданно и надолго,  рассказывал всем, что задавил на дороге двух огромных летучих мышей.
 Никто, конечно, никаких мышей там не нашел, и бедному шоферу посоветовали  лучше закусывать.
 Рыбак  в зеленом комбинезоне ловит, как всегда, рыбу с мостков. Криво сколоченные доски  мокры, на них валяются оборванные листья кувшинок и большой, черный, блестящий жук-плавунец. Мужчина щелкает пальцем по его плотной спинке,  и жук радостно шлепается обратно, в воду. Проводив его взглядом, Тот, кто с хвостом задумчиво говорит, как бы про себя:, «Вот оно как, такие дела… Как-то пусто без нее стало… Ну что тут скажешь! Такая перспективная модель…»
 А может быть, он ничего и не говорит, а только так думает, про себя.
 Он ловит рыбу, хотя сам ее не любит и  никогда не ест.