наверное Чехов

       Память на лица стала ужасной, совсем не могу запомнить человека, и дурная привычка эта делает мою жизнь порой совсем неприятной. Давеча останавливает меня прямо у дверей мужчина, здоровается и называя мое имя протягивает руку, а я убей бог не могу вспомнить кто это. И хоть бы лицо его было знакомо, так нет. Ни капельки не знакомо. Широкое, с большим носом, и неприятно торчащей бородой. По виду купец, а имени, хоть убей не помню.
      - Ах, да, да...,-жму руку.
      - Иван Кузьмич!, -напоминает он свое имя.
      - ... да, да. Как поживаете, Иван Кузьмич?
      - Да, вот только сегодня в Москву приехал и сразу к вам.
      - Помилуйте, отчего же сразу ко мне-то?
      - Как же-с, на прошлой неделе, на ярмарке мы с вами всю ночь гуляли, планы строили, да вы и гонорар с меня взяли.
      - Какой гонорар?
      - За проект-с.
      
      На ярмарке я был, и признаться честно гулял так, что очнулся лишь в вагоне поезда, да и то уже перед самой Москвой.
      
      - За проект? Какой проект? Извольте напомнить название.
      - "Меркурий"-с. В высшей степени прибыльное дело.
      
      Я натужно делал вид, будто что-то припоминаю.
      Что, черт возьми, за Меркурий такой", -думал я. "Иван Кузьмич какой-то, ума не приложу. Да еще и деньги какие-то, гонорар. Странно все это, а впрочем, при моем образе жизни этого следовало ожидать. Я уже давно стал замечать, что водка на меня с течением времени оказывает действие все более глубокое и загадочное. Взять хотя бы случай на дне рождении Ирины Антоновны, за неделю до Рождества. Как же я мог так поступить со своим коллегой и уважаемой, так сказать дамой. Пнуть коленом под зад на скользком крыльце, ай-ай-ай. Двадцать лет работать с человеком и в один миг вот так вот все испортить, а впрочем ... а впрочем ну и что, что Иван. Ну и что, что Кузьмич. А не пошел бы он лесом, раз такой Кузьмич.
      
      - Иван Кузьмич!, -продолжал я вслух.
      - Я-с.
      - Скажите любезный, а расписочки у вас при себе нету случайно, за гонорар.
      - Помилуйте-с, уважаемый! Какая расписочка! Мы с вами все на словах решили, и крепким купеческим словом скрепили.
      - Тогда чем вы можете подтвердить выданную сумму денег?
      - Как чем?! Дорогой мой, я же вам три Смирновской в парке у колоннады поставил за энтот вот проект, да еще и две тысячи выдал ассигнациями за ваше слово купеческое! Как же так!?
      Тут он попытался развернуть, оказавшийся в руках чертеж с какими-то рисунками и таблицами.
      - А так любезный, что я вас и вашего ... м-м-м ... "Меркурия" впервые вижу, -отвечал я отстраняя сверток и продолжил:
      - На ярмарке был я всего лишь на открытии, после чего уехал по делам в имение. И вообще, я с вашего позволения кроме стопки на пасху, и на Рождество не пью вовсе, да и вам не советую.
      Начав свою речь негромко и даже робко, я в итоге закончил ее уверенно и даже с небольшим пренебрежением к слушающему, отчего утвердил его в мысли, что он ошибся.
      - И вот вам мой совет: надо бы вам, Сударь, быть поразборчивей, негоже...негоже... Ну, да ладно, ступайте. - Извозчик! Давай-ка братец, мигом на Поварскую!
      
      Иван Кузьмич глядевший на меня по началу с надеждой и даже любовью вдруг понял, что ошибся приняв за другого. Нахмурив брови Иван Кузьмич отступил и покуда глаз мой мог его видеть так и стоял посреди улицы с непокрытой головой.

      "Боже мой, как же глуп я был. Как же можно так пить, да еще и с незнакомыми людьми! -укорял я себя, трясясь в двуколке. Да еще и адрес служебный дал! Ах, как же это опрометчиво! Небось, на Поварской снова гуляют, ну что ты будешь делать. Как же быть? Однако ужинать надо. А ведь кажется, я его помню, этого Ивана Кузьмича. Только как-то мимолетно, в тумане. Помню, что откуда-то у меня в карманах оказалось множество денег и я стал их безудержно тратить, сочтя происходящее за сон. Боже мой, неужели это было наяву! Ну, все! С завтрашнего же дня ни-ни!"
...................
..............
.......
.....
...
..

     "Боже мой, как же глуп я был! - ругал себя Иван Кузьмич. Как же можно так пить, да еще и с незнакомыми людьми!, укорял он себя, трясясь в вагоне поезда.
     Небось, в вагоне-ресторане снова гуляют, ну что ты будешь делать. Как же я мог выдать незнакомому человеку, без расписки две тысячи рублей?! Непостижимо! Как же быть? Однако ужинать надо."
 - Голубчик, а в каком вагоне у нас ресторан?