Проверка

         – Да все они бабники и козлы! – сказала, как отрезала, возмущённая Ленка. – Новую юбку увидят и вперёд. Им только одного и нужно. А ты вытри слёзы и не расстраивайся.
        Она, как заботливая мамаша, обняла рыдающую подругу и прижала к груди. Та безуспешно пыталась промокнуть глаза платочком, но горькие слёзы обиды, смешиваясь с остатками косметики, текли и текли по красивому лицу. Увидев в зеркальце размазанные мутные потоки, она ещё больше разрыдалась.
        – Вот ведь гад! Ну что ему ещё нужно? Молодая, красивая, с квартирой, работой. Любви нерастраченной целый вагон и полная тележка. Живи и радуйся. Так нет же. Жил, спал, ел, несколько лет голову морочил, а подвернулся другой вариант и на тебе – свалил! – Наташка, самая старшая из них, просто негодовала.
         Ещё бы. Рыдающей Светке несколько лет назад все подруги обзавидовались. Холостой, респектабельный мачо, так неожиданно ворвавшийся в её жизнь, просто очаровал-околдовал вниманием, галантными манерами, цветами и подарками. Казалось, что, наконец, Бог услышал мольбы и смилостивился над ней. Вот оно – женское счастье: «был бы милый рядом, ну, а больше ничего не надо». И жизнь стала напоминать красивую сказку. Она уже строила планы на будущее. Не торопила его, боясь спугнуть, как дикую птицу. Всё ждала, когда сам сделает предложение. Ведь так должно быть, так по-людски, так правильно… И вдруг – раз и, как гром с ясного неба.
           Светка, когда узнала, первое время просто не верила, потом была в шоке. А затем, как обычно бывает в таких ситуациях, ей обязательно захотелось кому-то пожаловаться, выговориться, выплакаться. А кто, как не близкие подруги, лучше всего подходят на такую роль. Тем более, этот бурный роман на их глазах развивался. Но всё рухнуло безвозвратно, как в пропасть. Вот теперь сидят они и сочувствуют некогда счастливой Светке, сами чуть не плача.
        – А как он это объясняет? Что говорит? – не унимается Ирина. Она, как самая тихая и рассудительная среди них, пытается докопаться до истины, понять, в чём дело.
       – Да ни как! При последней встрече молчал, от вопросов увиливал, а теперь пропал и на звонки вообще не отвечает. – Светка продолжает всхлипывать и вытирать мутные ручейки слёз. – Зато эта драная малолетка, с которой я его застукала, берёт вместо него трубку и нагло заявляет, что с такой коровой, как я, он просто не получал настоящего сексуального наслаждения!
        Тут Светлана окончательно разрыдалась от такого сравнения и горькой обиды. Ещё бы! Он всегда говорил о любви, восхищался её пышными формами, а в моменты близости она старалась, как могла. И казалось, что всё прекрасно. А на самом деле это было лишь красивое враньё.
         – Ну, ну, ну….. Успокойся, моя хорошая! Всю блузку залила слезами. Прекращай. – Прямолинейная и бывалая Ленка гладит рыдающую Светку. – Тело, видите ли, ему не нравится! Была бы мужиком, сама в Наташку влюбилась бы. Не пойму, что этим кобелям нужно?!
      – А эта его новая, она что – стройная и красивая? – Ирка пытается всё разложить по полочкам.
        – Да видела я её! У них на фирме недавно работает. Худая, как скелет. Ни сиси, ни писи. Ни рожи, ни кожи. Задницей, которой нет, виляет перед мужиками, да голыми длинными ножками, как у козы рожками, соблазняет. А у них от такой картины крышу срывает, слюни до земли и думают только одним местом. Клюют на молодость и доступность.
         – И давно они это, ну, как его…, – Ирина попыталась смягчить свой вопрос, виновато поглядывая на раскисшую вконец Светлану.
         Но опытные в таких вопросах и сполна хлебнувшие семейной жизни Ленка и Наташка больше не дали несчастной подруге теребить душу. Приняв её горе близко к сердцу, как личное, они наперебой принялись делиться горькими воспоминаниями, преподнося уроки самцеводства и мужиковедения холостячке Светке и ещё относительно молодой жене Ирине. Те, открыв рты, заворожено слушали их откровения.   
        – Разве их, кобелей, поймёшь? Они могут одновременно двоим-троим лапшу на уши вешать. А нам, бабам, чего ещё надо? Мы же ушами любим. Вот они этим и пользуются. А пока мы от удовольствия глаза закрыли и балдеем, они в это время уже на другую смотрят. И те же самые слова для неё приготовили.
         – Ага, пока в женихах ходят, пожалуйста: и цветочки, и подарочки, и ласковые слова для нас. А мы, дуры, думаем: «Ах, какой мужчина – «настоящий полковник»! Вот сейчас его окольцую и он – мой навеки». Дудки! Мужем станет, ляжет на диван перед телевизором и в голове только пиво, футбол и молодые девки. И чем старше становятся, тем всё больше на молоденьких тянет. Между ног бабам смотрят, а про души наши забыли. Прям какая-то болезнь у них.
           – Это, как его… А, вот, вспомнила: «Седина – в бороду, бес – в ребро». Хорошо, когда гуляют, но семья от этого не страдает. Для гулек ведь деньги нужны и время. Мой, когда был на службе «шестым подползающим», так я спокойная была. Всё про его работу знала: где, с кем. А потом, когда на повышение пошёл, стал задерживаться допоздна, и пошли корпоративы всякие, командировки. Всё! Не уследила, вышел мужик из-под контроля. Теперь говорит, что на встрече по делам бизнеса был, а я откуда знаю. Может, он в это время с молодой любовницей кувыркался.
         – А есть доказательства?
         – Если постараться и очень захотеть, то можно целую кучу их найти. А факты – вещь упрямая. И губная помада на воротнике, и запах женских духов, и волосы на пиджаке, и в мобилке телефоны с непонятными значками, и эти отговорки типа «устал, спать хочу». Да мало ли! С годами оно на расстоянии чувствуется. Я своего несколько раз к стенке этими самыми фактами припирала. Гуляет козёл, а то как же! У них вон сколько молоденьких на производстве. Сами в штаны лезут, лишь бы с деньгами. Это во времена наших мам и бабушек девки в ширинки заглядывали, а сейчас только в карманы, не взирая ни на положение, ни на возраст, ни на внешний вид. Одним словом – рыночные отношения. Всё покупается и всё продаётся.
          – Ну, а ты что? Знаешь и молчишь?!
         – Эх, бабы! Была бы я чуть помоложе. Ну вот, например, как Светка, да с таким телом, то ещё бы могла кочевряжиться. По молодости и ругались, и мирились на этой почве столько раз, что не перечесть. Всё семью боялась развалить, детей без отца оставить, прощала его, кобеля паршивого. А он, когда чует, что «жареным» запахло, на колени станет, поплачет в юбку, детьми прикроется. Это он умеет – артист! Но через некоторое время опять за старое. Подумала: деньги в семью носит, квартира упакована, у детей всё, что хотят. Хрен с ним! Всё равно ко мне возвращается. Короче, закрыла я, девки, на это глаза. Нагуляется же он когда-нибудь?!
         – Вот-вот! По молодости по другим бегают, а на старости, когда уже ничего не могут и куча болезней, возле нас сидеть будут со своими гнилыми «свистками», подаграми и простатитами. Лечи, корми, стирай, жена моя дорогая. Тут ещё важно, чтобы от этих гулек на своём конце никакой заразы не принёс. Они гуляют, а мы всю жизнь лечимся. И не знаем, откуда у нас всякая фигня берётся, из-за которой постоянно по больницам лечимся. А может, как раз оттуда. Вон Валька пошла к гинекологу. Он посмотрел и глаза округлил. Говорит, что таким только придорожные и плечевые болеют. А она ни с кем, кроме мужа. От стыда чуть с балкона не выбросилась. Грязнуль сейчас хватает, а у мужиков по весне, как у мартовских котов, глаза безумные, память отшибает, ни страху, ни совести. Экстрим, видите ли, им подавай, экзотику. Эта хороша, а вон та ещё лучше. И пошло-поехало! У самих лысина и животы пивные, а всё на стройненьких и молоденьких кидаются. А наш бабий век не долог. Туда-сюда, роды, ранние морщины, седые волосы, полнота, болячки и всё – отгуляла своё козочка. Думай уже не о себе, а о детях. 
           – А моему Антону полненькие нравятся. Пыталась сесть на диету, а он говорит, что любит меня и такую, – робко возразила Ирина и тут же, покраснев, опустила глаза и запнулась.
            Это откровение, не вписывающееся в общепринятое суждение о мужиках, слегка ошарашило весь «женсовет». Но самая опытная и всезнающая Наташка быстро нашла объяснение этому феномену:
           – Это он подозрение от себя отводит. И чтобы на тебя никто не кидался.
Остальные дружно закивали в знак согласия. Но обычно молчаливая Ирина в этот раз не удержалась:
           – Да нет, девки, это правда! И кажется, он мне не изменяет!
            – Ха-ха три раза! Когда кажется, креститься надо. Чего тут гадать?! Возьми да проверь. Присмотрись внимательнее, как к чужому, проследи, покапризничай, задай пару каверзных вопросов на «засыпку», проверь телефон, припри его фактами. Глядишь и расколется. Все они кобели, все!
          «Героиня» сегодняшнего дня Светлана почти успокоилась, поправила волосы, навела макияж. Ей, как впрочем, и остальным, стало гораздо легче. Вроде посетила психолога. Самое главное, что выслушали, пожалели, поделились своим сокровенным. И на том подругам большое спасибо. Дружно допили кофе, доели мороженое и, расцеловавшись, разбежались в разные стороны, дав друг другу обещание в помощи и женской солидарности.   
         Всю дорогу домой Ирина шла задумчивая. Закравшийся с лёгкой руки подруг червь сомнения всё больше разъедал плод под названием любовь. Антон сейчас на работе. А на работе ли? Вдруг «кувыркается» с какой-нибудь молодкой, пока она дома детям сопли вытирает, еду готовит, стирает. «Этого не может быть, он тебя любит. Любимому нужно верить…», – шептал справа ангел хранитель. «Может, ещё и как! Все они бабники и кобели. Не верь…», – слышалась заговорщицкая чертовщина слева. Не выдержала, набрала его номер.
        – Да, любимая.
        – Ты где, на работе?
        – Хм…, а где же мне ещё быть?
         – Почему так тяжело дышишь?
        – Телефон забыл на столе, а сам в коридоре разговаривал. Услышал, пришлось бежать.
        – А с кем разговаривал? С мужчиной или женщиной? Она, наверное, красивая?
       – Милая, что за вопросы? – он почувствовал в её голосе нотки ревности. – Тебя кто-то обидел или расстроил?
        Он всегда мог по голосу узнать её настроение, и она его тоже. Всё же десять лет прожили. Вполне достаточно, чтобы понять с полуслова, с полувзгляда. Они уже единый организм, состоящий из двух, дополняющих друг друга, половинок. И если одному было плохо, другой тоже страдал. Одним словом «муж и жена – одна сатана».
        «Вот дура, зачем я это спросила? Ревность взыграла. Хотя любая женщина имеет на неё право, только ведь ревность бывает разная».
        – Прости, соскучилась. Очень жду и надеюсь, что ты будешь дома вовремя.
         – Извини, дорогая, вот как раз сегодня немного задержусь. Привезли новое оборудование. Шеф приказал наладить, чтобы завтра сделать пробный пуск. Так что поужинай без меня. Ну, всё целую, побежал дальше по делам.
         Она ещё долго держала трубку, не слыша коротких гудков. Мысли, которые пыталась от себя отогнать, накручивались, как снежный ком.
         «Задержусь на работе» – что бы это значило? С кем и где он сегодня задержится?». История подруги Светки так сильно въелась в душу и всё не выходила из головы. А по женской логике, неподдающейся разуму, чужая беда обязательно примеряется к себе. Ну, например, как платье или шляпка – подходит или нет? Хмурые тучи подозрений сгущались.
         До вечера покой потерян. Она то и дело поглядывала на часы, утешая себя мыслью: «Он там, на работе. Просто задерживается. Так получилось, так надо…». Сомнительное «А вдруг…» назойливо лезло в голову, перечёркивая всё благоразумное.
         Антон пришёл ближе ко сну. Усталый, но весёлый. На работе всё получилось. Она по обычаю открыла ему дверь. Он традиционно в прихожей прижал к себе, поцеловал. Виду не подала, но, наученная горьким опытом подруг, принюхалась. Ничего подозрительного. Смесь его любимого одеколона, подаренного на день рождения, вперемешку с городской пылью и запахом их производства. Всё, как всегда. И снова в голове шёпот: «А ты что хотела услышать? Женские духи? Прекращай, глупо...». И совсем противоположное: «Этого мало, недостаточно. Наивная, ищи дальше…».
          Пока он плескался в душе, обследованию подверглись его вещи. Так…, рубашка без помады и прочих следов женской косметики. Что ещё? Ага. Наташка говорила про женские волосы. Просмотрела каждый сантиметр пиджака и брюк. Ничего похожего. В карманах лишь ключи, платочек и расчёска. Вот – мобильник!
         Не успела. Антон вышел из ванной чистый и розовый, как поросёнок. «Наверное, следы чужой любви смывал…». «Зря наговариваешь. Просто человек любит воду. Он ведь всегда так делает после работы …».
           – Что у нас вкусненького на ужин? – в предвкушении хлопнул в ладоши.
         Пока он с удовольствием уплетает её стряпню, она осторожно и внимательно присматривается к нему, как к чужому, как учили «сёстры по несчастью». Уселся прямо в трусах за кухонный стол. Он часто ходит по дому раздетым, особенно, когда дети бывают у мамы на каникулах. Любит, чтобы тело было свободным и чистым. И в постель ложится без ничего. Это у него привычка с молодости. Бывший спортсмен - любитель. Почему же бывший? Он и сейчас выглядит очень даже не плохо, тренируется в свободное время, борясь с этим самым временем. Ему есть что показать. И хотя старше её на целый десяток лет, эти годы можно скинуть, не глядя. Не пьёт, не курит. Бабам такие очень нравятся. Вот-вот, именно – нравятся. Она каждый раз, когда идёт рядом с ним, ловит взгляды с неподдельным интересом встречных незнакомок в его сторону. Он вроде их не замечает. Но она-то сама женщина, и понимает, что значат такие взгляды. А стоит ему где-нибудь замешкаться и отстать, обязательно рядом появляется «вертихвостка» и начинает глазки строить.
        Вот они уже в постели. Он засыпает на спине, раскинув в стороны крепкие руки. Она привычно пристроилась на плече, гладит накачанное тело. Слушает его равномерное дыхание. От одной только мысли, что вдруг к нему прикасается чужая женская рука, содрогается. «Этого не может быть! Нет! Он только мой». Все женщины страшные собственницы. Она, тихая и скромная, не исключение. Особенно сейчас, когда червь сомнения поселился в душе и грызёт её изнутри, это особенно чувствуется. Никогда не думала, что может быть такой ревнивицей.
          «Кстати, а почему он так быстро уснул? Устал?! От чего, с кем? Странно, то ему давай и давай, как молодому, хоть каждый день, а тут вдруг устал…».
          От досады даже слегка хлопнула ладошкой его по груди. Он, продолжая засыпать, от этого только крепче к себе прижал. Она бы с удовольствием на его плече уснула, засопела бы в такт, как обычно. Но только не сегодня. У неё теперь нет покоя, пока она лично не убедится. В чём? «Что не изменяет, что у него никого нет, что он только её». «А разве есть повод? Ведь всё было хорошо и спокойно, пока Светка не расплакалась, а Наташка и Ленка не начали учить жизни».
           Аккуратно освободившись из объятий, тихо прошла на кухню. Тщательное изучение его телефона ни к чему толковому не привело. Сухо, скупо и всё по делу. В основном почти все ей знакомые мужские имена и фамилии. Пара-тройка женских имён. Но он про них рассказывал. Часто звонят по работе. Кладовщица – женщина пенсионного возраста, не отстающая от неё главный бухгалтер и секретарь, с известным всем имиджем фаворитки главного инженера. На всякий случай выписала несколько номеров с незнакомыми мужскими именами. «А вдруг…».
            На следующий день, когда он уже был на работе, начала звонить и молчать. Везде мужские голоса повторяли несколько раз громкое «алло», а потом, раздраженно ругаясь, отключались.
         «Проследи, покапризничай, задай пару каверзных вопросов, припри его фактами. Глядишь и расколется…», – припомнился очередной совет. Благо она сейчас свободна и есть время. Придумала причину. Поехала. На работе его не оказалось.
        «Интересно, а где же он?». Сказали, что на объекте. Там сегодня нужны его ум и «золотые» руки. Узнала адрес объекта. Это недалеко. Вот сейчас и проверит, на каком «объекте» он трудится, и какой длины ноги у этого «объекта». Поехала. Сердце из груди выпрыгивает, в висках стучит. Заняла хорошую наблюдательную позицию. Людишки суетятся муравьями, что-то таскают, решают. Вот и Антон. Серьезный, деловой. На ходу звонит, говорит, ругается, улыбается. Ага! А вот, наверное, и она. Молодая особа, довольно интересная, брючный костюм эффектно подчёркивает точёную фигурку. Показывает ему какие-то бумаги, тычет пальчиком с накладным ноготком и перстеньком. Он внимательно изучает, подписывает, даёт задание, отпускает. Она грациозно уходит, оглядывается, что-то игриво говорит.
        «Вот же стерва! Заигрывает! Да…. Мужики такую мимо себя не пропустят».
        Он смотрит вслед, но каким-то отрешённым взглядом. По глазам видно, что в голове одна работа.
        «И всё?! Странно… Неужели ошибочка вышла?».
         Устала прятаться, решила выйти из «подполья». Он замелил, удивился и одновременно обрадовался.
         – Милая, а ты что здесь делаешь?
        – Да вот ездила детей у мамы проведать, а ближе к обеду решила по пути к тебе заехать. Привезла своему мужу обед. А то из-за этой работы скоро обо всём на свете забудет и обо мне тоже. – Нарочно сделала акцент на последней фразе, обиженно надула губки. Всё, как учили опытные «самцеводки».
         – Ну что ты! О тебе дорогая, я всегда помню, – откровенно улыбнулся и привычно притянул к себе за талию, пытаясь поцеловать.
        – Вот-вот, дома это нужно делать, а не на виду у всех. А то, видите ли, мы устали и спать хотим.
        Отстранилась, оглядываясь по сторонам. Ей конечно приятно, но от намеченной тактики отклоняться не стала. Решила действовать дальше, пока он с удовольствием обедает прямо за рабочим столом, нахваливая её кулинарные способности:
        – Ах, какие золотые ручки у моей жёнушки! Такую вкуснятинку для меня приготовила!
         –  Ладно-ладно, зубы не заговаривай. Рассказывай, это кто тут сейчас была, тёрлась возле тебя?
        – Не пойму, о ком ты?
        – В симпатичном костюмчике и с пышной причёской?
        – Аааа…! Это сметчица от подрядчика. На согласование приходила.
         – Красивая и одевается эффектно. Как зовут? Замужем?
        – Олечка…, – Антон запнулся и поправился. – Ольга Петровна. Олечкой её все зовут, потому что молодая ещё. А замужем или нет – не знаю, как-то не интересовался.
       – Она тебе нравится? Ну, как женщина? Ведь смотри какая стройная, как берёзка!
       – Ой, Ирина, что-то ты в последнее время какая-то не такая. Странные вопросы мне задаёшь. – Он оторвался от обеда и внимательно посмотрел на супругу. Потом весело рассмеялся. – Ты же знаешь, что я полненьких люблю, в теле, таких, как ты. Будет что в руки взять и над чем работать.
        Он ещё громче рассмеялся уже от души, давая понять, что и её вопрос, и его ответ не более чем хорошая шутка-розыгрыш. Уже сворачивая газету и стряхивая крошки со стола, чмокнул в щёчку, поблагодарил за обед и, простившись, побежал по делам дальше.
       За её спиной опять шепот справа: «Сама видишь, что любит, и нет у него никого…». Слева: «Не верь, это он подозрение от себя отводит…». Так и вернулась домой, не найдя ответа на свой вопрос.
       Недоверие в их отношениях, образовавшееся благодаря её подозрениям, разрастается всё больше и больше, проникая во все сферы их жизни. Он прежний и на работе, и дома, и днём, и ночью. Она уже другая. Не спит, смотрит в темноте на его лицо и тело, рисуя в своём воображении черт знает что. Её гложут тёмные мысли, а перед глазами картины одна хуже другой.
         «Вот он в постели с той, о которой она ещё не знает. Старается, так же, как с ней. И ей делает так же всё хорошо. И та, другая, тает в его объятиях, кричит и улетает от наслаждения и женского счастья, а потом, откинувшись, млеет, содрогаясь от неги. А он продолжает её целовать и гладить везде, не оставляя без внимания ни сантиметра расслабленного женского тела. Его крепкие руки массируют пальчики нежных ножек, находят эрогенные точки, чтобы потом пройтись по ним языком. И не только по точкам… Боже, это не так! Как он может после этого?...».
         Жизнь дала трещину. Она уже тихо ненавидит. Его – за измены, которые он так умело скрывает. Себя – за неспособность доказать эти измены, вывести на чистую воду.
         Гладит бельё, одновременно поглядывая в телевизор. Там одна реклама. Мыслями витает где-то в облаках. «Так любит или изменяет? Всё, что подружки советовали, уже испробовала. «Припри его фактами. Глядишь и расколется. Все они кобели, все!». А где взять эти факты? Может уже хватит его и себя мучить?».
         Врач на экране не унимался: «….будьте внимательны и осторожны в применении этого крема. Избыточное количество может вызвать аллергические покраснения, жжения и высыпания даже на здоровых участках кожи на длительный промежуток времени, а попытки смыть водой только усилят и продлят это действие. Но…».
          Но дальше она уже не слушала. План припереть Антона фактами к стенке созрел в голове Ирины моментально. Это то, что нужно! Она быстро набрала номер аптеки. Уже к вечеру складки всех мужских трусов были обработаны «гремучей» смесью. Нет, руки почти ничего не ощущали. Для проверки она мазнула каплю на нежном участке у себя под коленкой. Врач не врал – медленно нарастающее тепло перешло в жжение, а затем в зуд с характерным покраснением. Сыпь – не сыпь, лишай – не лишай. Если не знаешь, можно подумать всё, что хочешь.
         Вечером всё, как обычно. Но это на первый взгляд. На самом деле Антон чувствует, что в последние дни с женой творится что-то неладное. Она другая, ещё родная, но уже немного чужая. Странные вопросы, непонятные звонки, неожиданные приходы на работу, изучающе-испытывающие взгляды. Да и в постели не то. Какая-то напряженная, о чём-то всё время думает. Но разве этих женщин поймёшь? Сколько с ними не живи, всё равно остаются тайной. А вообще у них причин масса: погода, луна, что-то не то съела, плохой конец у фильма, ежемесячные дела, давно не плакала, проблемы с мамой и т.д. Устаканится, уляжется, пройдёт, всё это временно.
         Она решила, что сегодня ночью у них ничего не будет. Сделает вынужденную паузу. А потом, когда всё проявится, пусть ответит на вопросы. Совесть грызёт, ощущение человека, совершающего преступление, но это всё по делу, так нужно. Ночь проворочалась в размышлениях и муках.
         Утром, ничего не подозревая, он надел свежее бельё, то самое – меченное, позавтракал и ушёл. Она по себе знает, сразу ничего не будет, ещё рано. Днём вся в догадках. «Интересно, как он там? Может позвонить? Нет, будет слишком явно». Решила ждать терпеливо, до вечера.
         Вернулся вовремя. Виду не подаёт, всё, как обычно, но едва заметна взволнованность. Нырнул в ванную. Долго плещется. Пытается отмыть. Эффект только усилился. Она наблюдает за ним. Старается вести себя более непринуждённо. Молча поглощает ужин, но по глазам видно, что чем-то озабочен, внимательно прислушивается к себе, ерзает на месте. Сразу понятно, его что-то сильно беспокоит. Ещё бы! Она там намазала от души, по самое «не могу».  Но он на удивление терпеливый.
        «Ну, наверное, пора. Что теперь расскажешь дорогой?».
         – Антоша, что с тобой? У тебя какие-то проблемы?
         – С чего ты взяла, Ириша? Всё нормально.
         – Да нет, я же вижу, что-то не так. Может на работе нелады? Кстати, как там сметчица Олечка поживает?
         – Показалось. На работе порядок. Какая Олечка? А, Олечка… Не знаю, не видел… Как дети?
         Пытается отвлечься разговорами. Она долго рассказывает, но он явно не слушает. Его мысли заняты другим.
       Быстро поужинал, поблагодарил, засел в туалете. Долго не выходил. Появился явно расстроенный. Опять нырнул под душ. Конечно, всё бесполезно. Вышел с глазами перепуганного кролика.
       – Ну, ты уже сегодня вымылся на славу. Блестишь, как новая копейка. Неужели что-то сегодня вечером будет? – она игриво притянула его к себе за полотенце, наброшенное на шею, намекая на близость.
        Он отстранился. Беспокойство и страх в глазах. Таким она его ещё никогда не видела. Её Антон, готовый всегда, как солдат, вступить в «сражение», сегодня просто сник и был на себя не похож.
      – Прости, сегодня ничего не будет.
        – Ага, вот так. Опять значит устал? Интересно – раньше я отбивалась, а теперь ты не хочешь.
       – Понимаешь…, – он запнулся, не зная с чего начать, – я даже не пойму, что со мной. У меня там, внизу…, – обвёл рукой в области трусов, – ну, в общем, высыпало и всё горит.
         – Т-а-а-а-к…, – протянула она, изображая ошарашенность неожиданной новостью, – и давно это у тебя?
         – Да только сегодня с утра началось. На работе ещё было ничего, кое-как терпел, отвлекался, а дома усилилось: горит и чешется.
          – А ну, показывай! – приказала она растерянному Антону.
          На правах хозяйки и жены внимательно рассмотрела его причинное место. Действительно, картина не для слабонервных.
        «Мама дорогая! Зачем же я так много намазала?», – подумала она с досадой, а на словах добавила:
         – Интересно, и где же ты эту заразу подцепил? Похоже на что-то венерическое. Недавно по телевизору показывали.
        Сказала утвердительно с выражением знающего и разбирающегося человека. Хотя ни черта в этом не соображала. Да и откуда ей об этом знать, если в отличие от своих подруг по-женски никогда ничем не болела. Даже толком не знала где у них на районе гинекология. Раз в году медосмотр на работе и всё. И хотя было очень жаль своего любимого Антона, решила идти до конца. Случай подвернулся особый, идёт проверка, и упускать такое ну никак ей не хотелось.
          – Как же так? Не может этого быть! Где же это я…? – Антон присел задумчивый, ища в голове ответ, но ничего путного в голову не приходило.
          – А это от беспорядочных половых связей, мой дорогой. Рассказывай: где, когда, с кем! – она нарочно сделала ударение на последнем слове, продолжая играть роль обманутой жены.
        – Ну что ты такое говоришь, милая! Ты же ведь у меня одна!
        – Дома одна, а на работе другая. Олечка, например. А она ещё с кем-то кроме тебя. Вот и пошло-поехало.
         – Да какая Олечка! – Антон уже просто негодовал. Он ведь точно знал, что его вины нет. Но как убедить в этом жену? А с другой стороны – откуда взялась эта зараза – тоже не мог понять.
         – Может, съел чего, вот и высыпало? Ну, в смысле аллергия? – Антон хаотично искал объяснение свалившемуся на его мужское достоинство «украшению», но всё безутешно. – Температуры вроде нет, да и внутри ничего не болит… Чёрт знает что!
        Тут Ирина вспомнила уроки «мужиковедения» и пустила в ход «тяжёлую артиллерию»:
        – Господи, какая я наивная! Пока я дома каждую свободную минуту трачу на семью, готовлю, стираю, убираю, жду своего любимого с работы, он в это время непонятно где и с кем. Что? Докувыркался?! Мало того, что рога мне наставил, так ещё и заразу на своём конце принёс! А если люди узнают, какой позор будет!– она закрыла лицо руками, изображая слёзы, и демонстративно отвернулась к окну.
           Антон стоял ошарашенный, не зная, что ответить. Даже пекущие, свербящие, чешущиеся ощущения в области паха в эту минуту просто померкли по сравнению с той душевной болью, которую он невольно нанёс своей любимой. Ведь ничего не делал, а чувствует себя виноватым.
         Он попытался дотронуться до неё, прижать и успокоить. Обычно она таяла в объятиях, а если к этому добавлялись поцелуи, то все невзгоды и печали забывались. Но только не сегодня, не сейчас. Она уже так вжилась в роль обманутой жены, что на мгновение даже поверила во всё, и интуитивно оттолкнула его от себя, как прокажённого.
Пошла в последнюю атаку:
           – Я не буду скандалить и закатывать истерики, ты не увидишь моих слёз. Я просто хочу знать – кто она. Почему она оказалась на моём месте, чем она лучше меня и как долго ты уже с ней. Расскажи без выкручиваний, виляний и лжи. Пойми, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Если ты всё расскажешь, я даже попытаюсь тебя в чём-то понять, может в этом и моя вина есть.
          «Странно, совсем не «колется». Сидит, как дундук, и молчит. Неужели ему нечего сказать? Или я плохая артистка или он хороший разведчик. Просто Штирлиц какой-то! Ладно, пускай немного себя виноватым почувствует, не помешает. Только жалко его, ох, как жалко! Так внизу всё попалил! Как только ещё ходит? А тут я со своим концертом».
          До утра покой и сон пропали. Она демонстративно легла отдельно в кресло-кровать, оставив его одного, давая тем самым понять, что ждёт правдивых объяснений. А пока их нет, даже находиться близко с ним не будет. Он, ворочаясь всю ночь, ничего не мог понять и объяснить даже самому себе. «Пожар» между ног уже казался ему сущей мелочью, по сравнению с разыгравшейся семейной драмой.
         А утром у обоих круги под глазами, тяжесть в голове от бессонницы, его молчаливые сборы на работу. К завтраку не притронулся. Уходя, не поцеловал, потому как знал, что бесполезно. Да и не хочется ещё раз почувствовать себя изгоем и отвергнутым плешивым котом.
           «Господи, хотя бы в котлован не свалился или под машину не попал! Ведь всю ночь не спал и ушёл голодным! Да и я тоже хороша. Накрутила себя. Может всё это зря?».
          Дьявольская реклама не унималась: «Провидица Злата – потомственная колдунья и знахарка. Лечит не только тело, но и душу. Оказывает помощь в семейных делах, отведёт мужа от измены….». На экране закутанная платочком молодая особа сосредоточенно водит рукой над горящей свечой и что-то рассказывает сидящей напротив дамочке, а та одобрительно кивает и удивляется. «Запишитесь на приём по указанному телефону, и ваша семейная жизнь опять станет спокойной и безмятежной».
         Она никогда за советом ни к кому не обращалась. Не было повода. А тут зацепило за живое. «Если он такой Штирлиц и не признаётся, то я буду Мюллером и попытаюсь подойти с другой стороны». Набрала номер, решила попасть на приём. Странно, но в предполагаемую очередь записываться не пришлось. Её сразу пригласили по адресу, назвав предварительную стоимость услуги «от … и выше». «От…» была терпимо-заманчива. Пошла.
         Провидица арендовала апартаменты в центральной гостинице, что собственно не дешево. В первой комнате, которая служила прихожей и выглядела обычным офисом, сидела помощница и крепкого телосложения парень. Видимо – охранник на случай непредвиденных ситуаций.
           Помощница спросила Ирину, по какому она пришла вопросу и скрылась за дверью следующей комнаты. Через несколько минут вышла от провидицы и тихо, почти заговорщицки прошептала ей на ухо сумму. У Ирины округлились глаза, и закружилось в голове. По телефону обещали одно, а фактически просят ну, просто очень неприлично много, хотя ничего ещё не сделали.
          Первое разумное стремление уйти, возникшее справа, наткнулось на упорно идущее слева желание остаться. Немного замешкавшись, поддалась бесовщине – отдала купюру. Помощница так лихо спрятала деньги куда-то в бюстгальтер, что Ирина не успела даже глазом моргнуть, и распахнула перед ней следующую дверь.
        «Чёрт с ней! Пусть только скажет правду».
       Решительно шагнула в полумрак следующей комнаты. Все стены увешаны иконами, рисунками, крестами, ликами святых и прочими атрибутами святой жизни, причём разных конфессий. Тут тебе и православные лампадки, и мусульманские чётки с месяцем, и католический крест. Ощущение, что попала в музей религии. За столом молодая особа цыганской внешности, с красивой фигурой и большими чёрными глазами.
        «Вот кому мужиков соблазнять, а она тут всякой хренью занимается», – скептически подумала Ирина. Красоту колдовки дополняли и подчёркивали золотые украшения. Просто немыслимое количество: и на лице, и на шее, и на поясе, и даже на щиколотке. А на пальцах рук с очень длинными ногтями вообще не осталось свободного места. «Действительно Злата, прямо вся из золота». Платочка, в котором на экране она выглядела умиротворённо и чинно, не было. Такое ощущение, что сейчас Злата завиляет крутыми бёдрами и в такт всем этим золотым цацкам спляшет восточный танец живота.
        Злата села напротив за стол. Зажгла свечу. Встреча началась грубо и без церемоний.
          – Что пришла? Муж изменяет?
          – Не знаю, но хотелось бы проверить…
         Ирина глянула в её огромные чёрные глаза и запнулась. Ей показалось, что ведьма сейчас увидит всё. И она уже не знала, чего больше бояться: измен мужа или того, что она лично с ним сотворила. Ей хотелось всё бросить, выскочить из этой тёмной душной комнаты, похожей скорее на гробницу и бежать домой без оглядки. Но страх парализовал, а глубокие чёрные глаза ведьмы просто пригвоздили к спинке стула.
        Злата небрежно бросила на стол какие-то побрякушки, посмотрела в стоящий рядом стеклянный шар, заглянула на замысловатый рисунок в большой чёрной книге.
         «Ну, не томи меня, быстрее говори и отпускай!».
        – Вижу, какие-то женщины вокруг него вертятся, – начала приглушённо колдовка, не отрывая взор от своих рабочих инструментов. – Только вот не пойму, кто они такие. Есть и блондинки и брюнетки. Все на него западают. Нравится он им. Хороший мужик. Сильный, терпеливый, с крепким здоровьем. Живёте с ним давно, есть дети. На работе он молодец. Но кто-то его сейчас соблазняет, привораживает что ли. Мажет его чем-то. Не пойму. Всё!
Тут она демонстративно громко выдохнула, будто освобождаясь от чего-то невидимого, и сказала:
         – Нужна его фотография, без неё дальше не вижу. Завтра принесёшь, если хочешь всю правду узнать. Нужно несколько сеансов пройти. Я буду вычитывать и отвораживать. Полежит несколько дней у меня здесь. А ты приходи и сиди рядом, иначе не получится.
         Она раскрыла толстую чёрную книгу, а там между страницами кучи фотографий мужчин, женщин, детей и даже животных. Короче, всех тех, кого обещала спасти провидица Злата. Некоторые уже довольно сильно истёртые и пожелтевшие от времени с порванными краями.
        Шла домой и подводила итоги. Результат почти нулевой. То, что рассказала провидица, она и без неё знала. Кто сейчас Антона «привораживает и мажет», тут и без слов понятно. Толку никакого, но за каких-то пять минут рассталась с суммой, которую терпеливо собирала месяцами. Всё! Ушли туфли, о которых мечтала. Глупо как-то получилось.
         «Никакая она не провидица. Одни общие фразы. Я тоже так могу: «вижу - не вижу». Аферистка чистой воды. И фотографии целыми пачками валяются. Можно подумать она что-то с ними делает. Короче – фигня на постном масле. На таких дурах, как я, деньгу зашибает. Вон золота сколько, что уже некуда вешать».
         Ирина ухмыльнулась собственной глупости. Бесовщина слева уже ничего не шептала. Как говорится, нечем крыть. Правая разумная половина всё увереннее завоёвывала сознание. Её просто осенило. Страшно было представить, сколько бы она вынесла из дома денег, если бы…
        «А что, если бы? Ведь ничего же не было. Сама себе проблему придумала и мужа мучаю. Подружки подружками, но свою голову на плечах надо иметь. Дура, какая я дура!».
         Как-то сразу легко задышалось, плечи расправились, походка стала уверенная и спокойная. Крылья, невидимые крылья раскрылись у неё за спиной, давая ей ощущение полёта и свободы.
         «Боже, как сегодня хорошо на улице!». Она, наконец, заметила, что на дворе уже давно весна, первая молодая зелень на деревьях и газонах радует глаз, поют птицы, небо необыкновенно чистое и голубое. Встречные незнакомые мужчины засматриваются на неё.    
«Значит, я ещё что-то стою. Домой, быстрее домой!». Она уже знала, что будет делать.
         Антон вернулся с работы раньше обычного. На измученном последними событиями лице едва заметная радость. Поймав её удивлённый взгляд, тихо пояснил:
          – Ты знаешь, я сегодня раньше с работы отпросился и сходил в эту, как его, анонимную консультацию. Сдал анализы. Вот, что бы ты не волновалась и не думала, – он протянул длинную распечатку. – Врач сказал, что у меня ничего нет. А это, – он показал ниже пояса, – может быть аллергия или раздражение на что-то. Ну, например, на стиральный порошок или какой-нибудь крем.
          Он стоял с поникшей головой и уже не знал, поверит она ему или нет. Что от неё теперь ожидать: очередные упрёки, ругань, слёзы, обиду?
          – Я очень рада, милый, – сказала, как можно ласковее, – ты знаешь, я тоже об этом подумала и на всякий случай перестирала все твои трусы. Иди мой руки, сейчас будем ужинать. 
         Пока он плескался в ванной, догладила его бельё и пошла накрывать на стол. Она сильно за ним соскучилась за эти дни и уже точно знала, что у них впереди будет только хорошее.

                30 апреля 2010 г.