Девочка в окровавленном углу

Катя выросла на русском севере. Папа у нее был фанатичный любитель рисовать картины, он привез их много на русский север и развесил по всем стенам своего жилища. Но на русском севере красок нет, нет и кисточек. Вообще, нет ничего для художников, и поэтому папа стал ходить на охоту. В соседнем доме от алкоголизма умер мужик. Папа закопал труп во дворе, поставил крест, а за работу взял себе старую одностволку с патронами. Но в тайге получалось так, что не он охотился, а охотились на него. То медведь папу покусает, то белка поцарапает, то волк так напугает, что папа однажды от ужаса даже сознание потерял. Упал на камни лицом вниз и нос вдребезги разбил. А тут еще олени, лоси и другие рогатые животные увидят лежащего папу и начинают его бодать. И такое происходило 5 раз в неделю. А иногда и 7 раз.  Приходил папа домой весь окровавленный, садился в углу и плакал от горького осознания собственной слабости, происходящей из тонкости души и скрытой, подсознательной, сильнейшей любви к животными. Папа терся ранами об угол и пачкал все вокруг своей красивой алой кровью. Все стены, пол и потолок были такие красные, что можно было подумать о компартии и ее вождях. Катя, увидев папу с рваными ранами, бежала к нему, делала перевязки и тоже плакала, но от скуки. Каждый день одно и то же. На русском севере так скучно, что хочется все время плакать. Потом папа влюбился в молодую тетю, которую встретил в тайге. Она искала какой-то гриб, от которого, если его съесть, наступало сразу счастье. Папа показал ей, где растет такой гриб. Они его нашли, съели  и поняв, что такое хоршо уехали в Европу. За границу Российской Федерации. А мама Кати, освободившись от непутевого мужчины с художественным наклонностями, ощутив, наконец, лихую свободу, стала так много пить водки, что ее, однажды, не нашли. Катя поплакала от скуки и тайно, с помощью оленей, потом собак, потом бронетранспортера и поезда пробралась в Европу. Она рассказала добрым европейским людям свою жестокую, как зубы медведя, который кусал папу, историю, и про красный папин угол тоже поведала, и про его охоту, и грибы, и счастье и про то, как мама больше папы любила водку. Хорошие европейские люди отвели Катю в художественный музей, где был угол очень похожий на папин любимый, тоже завешанный прекрасными картинами и окровавленный. Катя поселилась в углу музейного зала и стала ждать папу. Она всматривалась в лица посетителей и шептала слово «папочка». По щекам у нее текли слезы, она вспоминала как лечила папины раны, ей снились папины синяки. Музей стал неплохо зарабатывать на девочке. Со всего мира сюда потянулись туристы послушать рассказ Кати и посмотреть на окровавленные стены зала. Катя по памяти рисовала израненного папу, крупным планом изображала его воспаленные царапины. Со временем девочка выросла. Выучилась на доктора. И однажды к ней в больницу привезли мужчину израненного куропатками, зябликами и иволгой на которых он пошел охотиться. Катя сразу узнала папу, а папа Катю. Папа угостил Катю грибами и сам съел тоже. И всех врачей накормил и медсестер. Люди радовались и танцевали, прыгали в окна и катались по полу. Некоторые занялись любовью. Катя и папа смотрели друг на друга гладили лица и вспоминали маму, ее водку, ее стакан, ее желтые глаза, светившиеся грустью из глубоких черепных впадин. Когда папа выличился, Катя забрала его жить к себе в маленький домик на краю города. А музейные работники привезли с русского севера другую девочку, поселили ее красном углу и по-прежнему неплохо зарабатывают.

Фото Андрея Текилы