Дорога на небо

Она, молча, сидит на крыше. Ветер холодными руками ерошит белокурые кудри, обнимает за плечи и шаловливо взвихривает платье. Ему невдомек, что означают соленые капли на ее щеках. Невдомек и о боли затаившейся в осколках разбитой души. Вечный охальник попросту не знает что это такое. Она поднимается чуть шатнувшись. Ну, вот и все – мелькает в голове. Все кончено. Нет больше смысла ни в чем и…
Спокойный голос раздается за ее спиной. Молодой и уверенный в себе он легко перекрывает пение ветра. Она оборачивается. Обычный парень. Лет двадцать-двадцать пять от силы. Потертая кожаная куртка. Джинсы, порванные на коленке. И тяжелые ботинки со стальными носками. Он снова что-то говорит. Убеждает ее. Она кричит, срываясь на плач. Откуда незнакомец может понимать ее боль? Но он понимает. И не теряет уверенности в собственной правоте. Осторожно подходит ближе, стараясь не спугнуть. Такой… странный. Но в тоже время родной и надежный. И она уступает. Сотрясаясь в рыданиях, позволяет ему обнять себя. Так они стоят очень долго. Так долго, что городские сумерки успевают смениться глубокой ночью.
Кажется, весь мир замер в ту секунду когда, пересилив себя, она оторвалась от его мягкого шерстяного свитера. Секундное молчание, и она, чуть смутившись, отходит назад. Уже не столь уверенная в принятом решении и готовая идти вниз. Вместе с этим странным парнем. Мгновение встречных взглядов. И… она оступается. Подводят модные туфли со столь не вовремя сломавшимся каблуком. Кажется, легкий щелчок перекрыл все звуки мира, когда она поняла что падает вниз. А потом был дикий свист ветра в ушах ощущение полета и стремительно удаляющаяся крыша с его недоуменными глазами. Она закрыла свои, приготовившись к смерти.
Ноги мягко касаются земли. Чересчур плавно. Уже все? Но тогда почему так неудобно стоять на туфле со сломанным каблуком? Почему она все еще чувствует запахи, слышит звуки, а сердце так отчаянно бьется, словно только что вынырнувшее из бездны? Чужие руки плавно отпускают, осторожно усаживая на землю. Алия широко распахнула глаза, чтобы снова увидеть его. Только уже немного по-другому. А он…отвернулся, собираясь уйти прочь
-Постой! Кто ты?
-Я?.. Я тот на кого вы люди наложили вечное клеймо ужаса. Клеймо самого страшного греха и самого ужасного чудовища. Я тот, кого когда-то звали несущим свет. А вы назвали Сатаной – казалось слова его шли из глубины души, холодные обрывчатые и… обиженные?
-Я тот, кто видел, как вы появились. Как начали уничтожать наш Эдем, нашу землю. Вы могли только гадить, уничтожать, и испохабливать все вокруг себя. Грязные, окровавленные, похотливые. И вам ОН приказал поклониться!!! ВАМ! Тем, кто создал само понятие греха и уничтожил малейшие намеки на святость. Это вы, а не я создатели девяти смертных грехов. Я же повинен лишь в одном. Седьмом. Гордыне. В том, что не поклонился тем, кого ОН назвал своими детьми. Я не мог понять его. Не мог поверить в то, что все мы должны помогать и оберегать вас. И за это был свергнут. Свергнут вниз. В срединный мир. К вам. Нет никакого ада. Он существует только в ваших душах. Есть лишь оскверненный вами Эдем и бесконечный цикл перерождений, из которого очень немногие выходят. Мои крылья уже не могут поднять меня высоко. Гордость очернила их, как видишь – в голосе Люцифера послышалась горечь, а затем он мотнул головой и неожиданно улыбнулся – но знаешь. Я не жалею. Я понял, чего он хотел. Мне понадобились тысячелетия, но я, наконец-то понял. Каждый из вас со временем приходит к перерождению. И с каждым из них вы становитесь чище. Знаешь, почему я остановил тебя? Это твоя последняя жизнь в чистилище. А потом тебя ждет Эдем. И знаешь… спасибо, что выслушала.
Он еще раз улыбнулся. И прыгнул вверх, расправив огромные, похожие на орлиные крылья. А Алия улыбалась ему вслед сквозь слезы. Она поверила ему мгновенно. Сама не зная почему. И не смогла сдержать слез радости, глядя вслед ангелу, крылья которого светлели тем больше, чем выше он поднимался в огромное звездное небо.