Синьор Джакомо

(иллюстрация -- картина Франсуа Буше)

Синьор Джакомо

 
Джакомо жил одиноко. Из всех слуг и служанок в доме постоянно находилась только одна, старуха-италийка, и её муж, который исполнял роль истопника и сторожа в доме. Остальные были приходящими. Старуха же помогала синьору Джакомо с пациентами, если в том бывала необходимость. Остальные люди – друзей у цирюльника было немного – были в основном его пациенты и пациентки.
Дорис почти каждый день приходила на уроки к цирюльнику. Он охотно беседовал с девочкой – теперь уже девушкой, так замечательно расцвела и похорошела Дорис за прошедшие полтора года. Джакомо позволял Дорис брать и читать его книги, она помогала ему составлять снадобья в его лаборатории – в которой он находился, подчас, днями напролёт. Но, хотя бы раз в день, к нему непременно приходили больные. Джакомо принимал их в отдельной комнате, с отдельным входом с улицы, и тогда, если была в этом необходимость, он звал старую служанку.
Но в этот день, Дорис это знала, служанка сильно занемогла, лежала в постели. Дорис же сидела в лаборатории Джакомо, по сути уже сама составила одно из снадобий, которое заказали цирюльнику. Простое серое платье, белый фартук и белые нарукавники – возвращали Дорис к той поре, когда она готовилась стать монашкой. Лишь сам уклад и порядки монастыря, а особенно – постоянное умерщвление плоти не нравилось Дорис. Но не те знания, которые она там получала. Дорис охотно помогала теперь Джакомо, непривычная томиться бездельем в четырёх стенах. В этот момент раздался звонок колокольчика. Это значило, что к цирюльнику пришёл посетитель, и продавец в лавке Джакомо – оповестил его об этом.
Обычно посетителя, или, чаще всего, посетительницу встречала служанка. Провожала её в приёмную комнату, пока Джакомо заканчивал разбираться с реактивами.
--Как это не вовремя! – досадливо воскликнул цирюльник.
--Джакомо, позвольте мне вам помочь, -- поднялась с места Дорис, -- Бросьте церемониться.
--Это было бы хорошо, -- взглянул на девушку цирюльник, -- Я знаю, кто сейчас пришёл – девушка немногим старше вас, госпожа… Следует помочь ей раздеться до рубашки, для осмотра. И если… гхм… если у неё есть некоторые проблемы с кишечником – сделать клизму. О чём уже мне сложно просить вас. Но это как раз бы заняло то время, которое нужно мне здесь… Обычно моя служанка занималась этим, готовила пациентку… По крайней мере – встретьте её, я спущусь через минуту.
Дорис кивнула.
В комнатах для приёма пациентов Дорис бывала, их было две. В той, что выходила дверями в лавку, сейчас сидела на стуле девушка, густая вуаль скрывала её лицо и она куталась в широкий серый плащ, но и сквозь вуаль Дорис заметила, что девушка плачет. Слёзы просто лились потоком, она беспрерывно подносила к лицу платочек, хоть плакала совершенно беззвучно. Дорис мягко поздоровалась с ней, пригласила пройти в соседнюю комнату, приняла её плащ, но вуали пациентка так и не сняла.
--Господин Джакомо сейчас придёт. Знаете, вам необходимо раздеться до рубашки для осмотра. Позволите помочь вам в этом?
Девушка молча согласно кивнула, вновь всхлипнув. Дорис зашла вместе с ней за ширму. Руки пациентки так дрожали, что она не могла расстегнуть ни одного крючка, ни развязать завязки. Вуаль, разумеется, пришлось снять. Девушка оказалась очень хрупкой и очень красивой леди, но беспрерывные слёзы просто обезобразили её лицо.
--В таком состоянии господин Джакомо не сможет вас осмотреть, -- заметила Дорис, -- Вам нужно успокоиться.
Девушка снова согласно кивнула, и тут же, закрыв лицо руками, разрыдалась. Дорис довела её до кушетки, уложила. Потом принесла ей полстакана воды, добавив в неё изрядную долю успокоительных капель.
--Пейте, -- сказала Дорис, -- Это лекарство.
Дорис пришлось самой дать ей напиться, зубы пациентки нервно стучали о край стакана. Потом девушка откинулась на изголовье, закрыла глаза. Дорис осторожно поставила пустой стакан на стол. Минут через пятнадцать девушка смогла спросить – где же сеньор Джакомо.
--С минуты на минуту будет здесь, -- отозвалась Дорис.
Как раз в эту минуту послышались шаги на лестнице, со стороны лаборатории, не лавки. Вошёл цирюльник.
--Лежите, лежите, -- махнул он рукой пациентке, попытавшейся встать с кушетки, взглянул на Дорис.
Дорис отошла в сторону, так, чтобы молодая госпожа её не видела.
--О, синьор Джакомо!... -- вздохнула девушка, и губы её снова задрожали.
Джакомо присел на край кушетки, деловито трогая её запястье.
--Успокойтесь, милая леди… Дайте-ка мне посмотреть ваш животик.
Джакомо торопился, и, пропальпировав живот девушки, согласно кивнул, оглянувшись на Дорис.
--Милая моя, вам нужно успокоиться, а так же провести подготовку к осмотру. Вот эта девушка поможет вам в этом. Вы ведь девушек не стесняетесь, юная дама? Дорис сделает вам клизму. Вы не какали, наверное, неделю, что бывает при случившейся с вами проблеме… Не волнуйтесь – всё решаемо. Всё образуется, я вас уверяю. Позвольте Дорис заняться указанной процедурой… И не волнуйтесь – те люди, которые посоветовали вам обратиться ко мне, говорили о полной конфиденциальности?  Я вам ещё раз её обещаю. Никто, ничего не узнает. Как будто ничего и не было… Только перестаньте плакать.
Джакомо встал с места, обменялся парой негромких фраз с Дорис, прежде чем подняться вновь в лабораторию. Дорис согласно кивнула. Она открыла шкатулку, стоящую в специальном секретере, достала из неё что-то наподобии сосательной конфеты, только небольшой, и попросила пациентку положить эту конфету себе под язык, сосать её, не проглатывая, до полного рассасывания.
--Как мне обращаться к вам, сударыня? – спросила Дорис.
Девушка густо покраснела, но ответила:
--Жозефа.
--Хорошо, Жозефа. Пока я готовлю клизму, вы просто полежите. Немного придите в себя… Вам когда-нибудь ставили клизму?
--Да, в детстве. Я чем-то отравилась, и лекарь промыл мне желудок и поставил клизму. Мне было лет десять.
Пациентка чувствовала себя лучше, так как уже могла хотя бы связно отвечать на вопросы, и лицо её постепенно приобретало нормальные формы и цвет. Она даже немного задремала, в ожидании пока Дорис всё приготовит. Через некоторое время Дорис подвесила возле кушетки кружку, заполненную водой, а Жозефа послушно легла на бок, подняв рубашку со своих худеньких ягодичек, подтянула ноги к животу. Дорис подложила под больную пелёнку, развела её ягодицы, осторожно смазывая анус кремом.
--Потерпите чуть-чуть, Жозефа, -- обратилась к больной Дорис, -- Всё забито и следует немного очистить, чтобы вода смогла пройти внутрь.
--Я потерплю, -- отозвалась девушка.
Дорис немного прочистила задний проход больной, затем осторожно ввела наконечник трубки, достаточно глубоко, и, предупредив Жозефу, пустила по трубке воду. Девушка стоически выдержала довольно большое вливание, и потом ещё некоторое время терпела, лёжа на кушетке. А затем поспешно ушла за ширму, на ночную вазу. Дорис условленным образом несколько раз дёрнула шнурок звонка, предупреждая Джакомо. 
 Через некоторое время Джакомо спустился вниз, как раз тогда, когда Жозефа умылась и вышла из-за ширмы.
--Идите сюда, милая госпожа, и ничего не стесняйтесь, -- сказал Джакомо, указывая на ширму, за которой находился специальный стол, Дорис это знала.
Она помогла Жозефе лечь на этот стол, расстелив перед тем чистую пелёнку.
--Не волнуйтесь, это всего лишь осмотр, -- мягко говорила ей Дорис, -- Джакомо не сделает вам больно. Только постарайтесь не напрягать живот.
Джакомо уже зашёл за ширму, особым образом направляя свет от специальных зеркал, окунул руки в таз с дезинфицирующей жидкостью – её состав Дорис уже знала. Дорис стояла рядом с Жозефой, потому что девушка вцепилась в её руку, не выпускала из своих пальцев. Джакомо произвёл уже известный Дорис осмотр, задал пациентке несколько вопросов, и опустил рубашку, отходя к тазу с раствором.
--Вы можете сесть, -- сказала негромко девушке Дорис, -- Можете сойти отсюда и, наверное, одеться.
--Да, помогите, пожалуйста, нашей леди одеться, -- заметил Джакомо, занятый раскладыванием пробирок в специальные подставки.
Дорис помогла Жозефе одеться. Руки девушки больше не дрожали, но она чувствовала слабость и утомление, оттого, что слишком волновалась перед поездкой сюда. В ожидании Джакомо, который снова поднялся в свою лабораторию, Дорис принесла гостье стакан приятного питья.
--Джакомо поможет вам, не сомневайтесь, -- улыбнулась Дорис.
--О, да, -- кивнула Жозефа, -- Некоторые зовут его слугой Дьявола, но женщины… те, у кого я спрашивала, они все говорят о нём с большой благодарностью.
Джакомо скоро вернулся, сел за стол, напротив своей пациентки.
--Дорогая леди, -- заговорил он с ней мягко – Будет ли возможность у ваших родственниц – или подруг, прикрыть вас на целый день – на время операции, и дольше, пока вы будете больны после неё?
--Да, сеньор Джакомо, -- кивнула девушка, -- Моя родственница, моя тётя согласилась прикрыть меня перед отцом. Я буду жить у неё всё это время.
--Вы приедете ко мне утром, через три дня, к восьми утра. Не ужинайте накануне, перед поездкой сюда очистите кишечник клизмой. Но вообще-то всё это время питайтесь нормально, для полнокровия. Не тошнит ли вас по утрам?
--Почти нет, -- качнула головой девушка.
--Вы проведёте здесь целый день, до вечера – или даже до следующего утра, и потом вас должны будут аккуратно отвезти к вашей тёте, где вы будете принимать, какие я дам лекарства, и, по возможности, не напрягаться… Через некоторое время снова покажитесь ко мне, на осмотр… Но, я хочу вас предупредить, дорогая госпожа, что операция, на которую вы решились – очень серьёзная и опасная. И, я постараюсь, но не могу гарантировать, что всё пройдёт совершенно безболезненно. Любая операция это боль и риск. У вас ещё есть несколько дней подумать.   
Жозефа сжала руки так, что костяшки побелели, в лице её вдруг появилась необыкновенная твёрдость.
--Синьор Джакомо, если вы мне не поможете – я не знаю что сделаю с собой… Отравлюсь, вытравлю этот плод… Пойду куда-нибудь в другое место, к бабке, в деревню… Не знаю, что, но то, что есть сейчас – это позор. Это хуже смерти!
--Хорошо, если решили – значит, решили, -- заключил Джакомо, -- Тогда я жду вас здесь через три дня, утром. И пришлите слугу с запиской, если вдруг что-то случиться… Каждый день принимайте вот эти лекарства, там написано как.
Пододвинув пациентке небольшой свёрток, Джакомо заметил:
--Если вы решили, госпожа, -- значит, решили, не тяните. Срок уже достаточно большой. Через три дня, не позже. Я, конечно, постараюсь максимально облегчить всякую боль.
--Спасибо, -- Жозефа взглянула в сторону Дорис, спросила, -- А Дорис будет здесь, в тот день, когда мне нужно будет это делать?
Джакомо неуверенно оглянулся в сторону госпожи.
--Я буду здесь, -- кивнула, безоговорочно, Дорис.
Девушка, казалось, вздохнула с некоторым облегчением тому, что дело уже начато, и поворачивать нет смысла, и даже слегка улыбнулась, заметив:
--Я приду, через три дня, синьор Джакомо.
Пациентка встала с места, опустила на лицо вуаль, взяла свёрток с лекарствами и вышла на улицу.
Джакомо молчал. Взглянул, наконец, в сторону Дорис.
--Не знаю, госпожа, быть может, вы зря согласились. Это тяжёлое зрелище, не для женских глаз.
--Пожалуй, что для мужских, -- с лёгким напором сказала Дорис, -- Особенно для тех мужских глаз, которые бездумно доводят до такой беды! И, знаете что, Джакомо, знаете, что я бы сделала? Я бы разложила на столе после этой вот девочки – того ублюдка, и выскребла бы ему железным скребком анус, и поглубже, и чтобы он терпел эту боль безо всяких лекарств – чтобы он понял, что это такое!... Нет, Джакомо, я останусь рядом с Жозефой, по крайней мере, помогу её приготовить. Я не боюсь крови – в монастыре нас заставляли копаться в гнилых ранах с опарышами. И ничего – я могла, мне не становилось дурно.
Джакомо медленно, согласно кивнул.
Три дня спустя, рано утром Дорис уже пришла в половину цирюльника, чтобы приготовить всё необходимое к приходу пациентки. Старуха, обычно помогавшая Джакомо, чувствовала себя ещё плохо, обрадовалась нежданной замене. Цирюльник коротко описал Дорис  последовательность всех процедур и действий, спросил снова:
--Ты уверена, что справишься?
--Я справлюсь, -- без колебаний кивнула Дорис.
Скоро раздался звонок колокольчика в приёмной, и Дорис спустилась вниз, увидела Жозефу. На сей раз девушка не плакала, хоть и казалась серьёзной, сосредоточенной. Дорис постаралась отвлечь её разговором, в то время пока готовила к операции – помогла переодеться, чисто выбрила промежность, сделала очистительную клизму. После окончательного действия очистительной клизмы, Дорис принесла кружку для капельного вливания с особым раствором, и, после того как Джакомо осмотрел больную, развернула её на кушетке на живот, ввела наконечник для капельного вливания.
--Скоро ты должна глубоко, глубоко заснуть, -- мягко пояснила ей Дорис, -- А когда проснёшься – никаких проблем, которые мучали тебя, уже не будет. Уже всё будет сделано.
--Ты будешь рядом, Дорис?
--Да, обязательно. Конечно.
Через некоторое время девушка заметила.
--Я хочу спать. Всё словно в тумане – плывёт.
--Спи. Совершенно расслабься.
Дорис мягко поглаживала руку больной.
Джакомо вышел из-за ширмы, где уже приготовили стол, и солнечные лучи так упали на зеркала, чтобы дать хорошее освещение. Лекарь потрогал запястье девушки, считая её пульс, оттянул веко, заглядывая в зрачок. Посмотрел уровень лекарства в кружке, и убрал наконечник. Через некоторое время он осторожно поднял Жозефу на руки, перенося на стол, и там Дорис помогла ему закрепить ремни на ногах и руках пациентки. Она старалась это делать как можно быстрее и тщательнее. Джакомо уже приготовил инструменты, ввел специальный расширитель во влагалище больной и коротко сказал Дорис:
--Теперь держи. Как хочешь извернись – но держи, чтобы она не дёргалась. Ремней, обычно, бывает мало.
Дорис коротко кивнула.
Жозефа в скором времени, постаралась изогнуться, издавая крик, несколько заглушённый специальным кольцом у неё во рту (...). 

Операция длилась недолго. Закончив её, Джакомо и Дорис осторожно перенесли девушку в приготовленную постель, в верхних комнатах. Дорис помогла Джакомо прибраться и вернулась к больной, дежурила возле неё. Жозефа через час пришла в себя, хотя чувствовала себя плохо, после действия лекарства, просила пить. Дорис давала ей питьё, никуда не отходя от постели больной – Жозефа так и держала всякий раз её руку в своей руке, не отпускала от себя. Через некоторое время Джакомо снова зашёл в комнату, осмотреть больную:
--Всё уже закончилось, синьор Джакомо? – спросила девушка, -- Ничего больше нет?
--Ничего нет. Я думаю, всё чисто,-- кивнул Джакомо.
Жозефа скоро смогла выпить лекарство и крепко заснула.
--Госпожа моя, вам следует вернуться к себе, -- заметил Дорис Джакомо, -- К вечеру эта пациентка переедет в дом своей тётки.
--Да, да… бедная девочка…
Цирюльник слегка нахмурился, вздохнул.
--Вы, конечно, ни разу не видели, что делают повитухи в деревнях, чтобы вытравить плод… Я видел. Это – варварство… Я не знаю. Может быть, Господь не примет меня в Рай за эти занятия – он не принял бы меня и без того, -- криво усмехнулся Джакомо, -- Только благодаря заступничеству вашего мужа, Дорис, и некоторых других высокопоставленных лиц – я ещё могу что-то делать, не опасаясь постоянно тюрьмы и костра… Но по поводу вот этого… Я не знаю, не знаю, что сказать. Но лучше у меня – чем у тёмной бабки. Многие женщины так умирали, причём мучительно.
Дорис глубоко вздохнула, тихонько пожимая руку цирюльника.
 
……………………………………….
Господин граф не был против того, чтобы Дорис помогала Джакомо принимать пациентов. Большинство клиентов синьора Джакомо были женщины, но мужчины приходили тоже. В это  день Дорис дежурила в приёмной, она менялась через день-два со старой Изольдой. На особый звонок из лавки, Джакомо поднял голову, взглянув коротко  на висевший на стене лист, заметил:
--Новый пациент. Я сейчас спущусь, Дорис.
Это был ещё достаточно молодой человек, субтильного сложения, светской наружности, прекрасно одетый, но не цветущий. Напротив, он лихорадочно отирал лоб платком, по вискам стекали капельки пота, глаза лихорадочно блестели.
--Мне нужен синьор Джакомо, -- спросил он сразу же Дорис.
--Синьор Джакомо спустится с минуты на минуту, -- ответила спокойно Дорис, -- Что вас беспокоит, сударь? Я готовлю пациентов к осмотру – если это необходимо. Так что вас беспокоит?
--У меня боли… сильные. Внизу живота.
--Пройдите за ширму и разденьтесь до рубашки, садитесь на кушетку. Не волнуйтесь, дверь закрыта – сюда никто не войдёт. Помочь вам раздеться?
--Нет, я сам.
Молодой человек зашёл за ширму. Дорис условленным образом несколько раз дёрнула шнур, сообщая Джакомо, что пациент мужчина и он готовится к осмотру. Затем достала чистую пелёнку, расстилая её на кушетке.
--Садитесь или ложитесь, как вам удобнее, -- доброжелательно сказала Дорис, когда пациент вышел из-за ширмы, -- Как вас зовут? Нам не обязательно знать ваше настоящее имя, но желательно.
Заметила Дорис.   
--Альфред,-- коротко ответил пациент, волна страдания пробежала по его лицу.
На лестнице уже слышались шаги Джакомо.
Сходу задав пару коротких вопросов пациенту, потрогав его руку, Джакомо коротко бросил Дорис.
--Катетер. Рубашку поднимайте, сударь.
Дорис достала простерилизованную трубочку для отвода мочи, и, пока Джакомо вводил трубку в мочевой канал пациента, удерживала больного, ибо он плохо терпел боль, стонал, дёргался и мешал Джакомо.
--Сударь терпите, -- не сдержавшись, довольно резко оборвал его цирюльник.
Молодой человек чуть не плакал. Трубка наконец была введена, и горячая моча потекла в судно. Часть её Джакомо сразу же собрал на анализ. Пока Дорис следила за молодым человеком, моча текла долго из переполненного пузыря, цирюльник сходил в лабораторию и вернулся обратно. Дорис несколько раз приходилось подносить нашатырный спирт к носу больного, тереть нашатырём ему виски. Затем Джакомо осторожно убрал трубочку. Больного уложили на кушетку. Цирюльник пропальпировал его живот, задавая дополнительные вопросы, осмотрел детородный орган.
--Ложитесь на бок, сударь, -- сказал он пациенту, -- Ноги подогнуть в коленях.
Разведя ягодицы больного, Джакомо специальным зеркалом слегка расширил анальное отверстие больного, осматривая его. Затем обмакнул руку в дезинфицирующий раствор и зачерпнул немного смазки, все это поспешила подать ему Дорис. Цирюльник ввёл палец в задний проход больного, ощупывая его прямую кишку. Но довольно быстро убрал палец, споласкивая его в тазу, обратился к помощнице на италийском.
--Нужно сделать клизму. Мягким наконечником, осторожно. Затем я снова его осмотрю. И будь сама осторожна. Вливание небольшое, раздражающее.
--Сударь, как вы себя чувствуете?—обратился цирюльник к пациенту.
--Уже лучше, -- слабо отозвался он.
--Вам сделают клизму, после чего я смогу вас осмотреть, -- сказал Джакомо.
Молодой человек согласно кивнул. Джакомо опустил его рубашку, снова тщательно вымыл руки, вытерев их полотенцем, достал из шкатулки на столе небольшую пилюлю, предлагая пациенту держать её под языком, медленно рассасывая. В ожидании пока Дорис приготовит и принесёт вливание, Джакомо сел за стол, спрашивая пациента о том, когда он почувствовал самые первые признаки болезни. Молодой человек слабо, со вздохом отвечал. Наконец, чуть не плача, спросил цирюльника – возможно ли вылечиться – или ему всегда теперь придётся пользоваться трубкой, чтобы помочиться?
--Зачем же было так долго терпеть? – заметил Джакомо, -- Отчего было не прийти при первых признаках болезни – вижу, они проявились у вас давно... И – ваше анальное отверстие. Скажите честно – или я не смогу вам помочь, у вас есть любовник или вы из тех, кто любит поиграть с предметами?...
--Я спал с женщиной. Не одной, конечно… Но, да, я любил удовлетворять себя через анус, в одиночестве. С некоторых пор это доставляет мне боль. Я вынужден прекратить. 
Джакомо кивнул согласно, что-то помечая в тетради.
Между тем Дорис приготовила вливание. Альфред послушно развернулся на бок. Разведя ягодицы больного, Дорис осторожно ввела в его задний проход густо смазанный наконечник, тонкую трубку, достаточно глубоко вводя её в прямую кишку больного. Затем надавила стержень поршня, делая вливание. Окончив вливание, Дорис так же осторожно убрала трубку, при этом больной слегка заохал снова. Минут двадцать Дорис удерживала его на кушетке, хотя он беспрерывно стонал и охал – женщины лежали на этой кушетке терпеливее. Но стоны эти усилились во много раз больше, когда пациент сел на корточки над ночной вазой. К счастью вливание подействовало, не пришлось повторять второй раз. Дорис помогла больному чисто умыться, подала ему полотенце, промокнуть промежность.
--Сюда, -- указала Дорис за ширму, где пациента уже ждал цирюльник.
Молодой человек сел на указанный Джакомо стол, на постеленную пелёнку.
--Сударь, вам нужно встать на локти и колени, -- заметил Джакомо, -- Развернуться ко мне попой и потерпеть некоторое время... Пожалуйста, стойте смирно. Это мой помощник. Возможно, ей придётся проводить вам многие процедуры. И потому стесняться вам нечего, сударь.
Джакомо подозвал к себе Дорис, в то время, как больной принял коленно-локтевое положение. Цирюльник поправил свет, развёл ягодицы больного, негромко разговаривая с Дорис на италийском или латыни. Используя специальный расширитель и дополнительное зеркало, Джакомо указывал ей на некоторые характерные особенности выходного отверстия кишки этого больного. Затем обмакнул пальцы в дезинфицирующий раствор и в смазку, вводя палец в прямую кишку пациента – другой рукой прощупывая низ его живота. Молодой человек дрогнул, но, кажется, не решился вновь болезненно застонать.
--Будьте осторожны, Дорис, оденьте напальник, на всякий случай, -- попросил тихо Джакомо на италийском, прежде чем Дорис произвела тот же осмотр, скоро нащупывая внутренние детородные органы пациента, чувствуя их изменение, то о чём на латыни негромко сказал ей Джакомо. 
В завершении осмотра Дорис подала Джакомо лекарства, которые он попросил принести. В прямую кишку больного, достаточно глубоко, ввели лекарственную свечку, анальное отверстие смазали мазью – после того, как Джакомо собрал необходимые анализы. Дорис подала больному бельё, которое он смог одеть.
Введённое лекарство скоро начало действовать, пациент почувствовал себя лучше. Цирюльник объяснил, как принимать лекарства, сказав:
--Вы придёте ко мне послезавтра, сударь. И тогда получите следующую порцию лекарств – вам, конечно, известно, что нигде больше вы их не купите. Возможно, потребуется, и более серьёзное лечение – не могу сказать точно пока что. Но, если легшее вам не станет, или вы снова не сможете мочиться – присылайте за мной слугу, не тяните. Я приеду… И, сударь, я должен знать ваше настоящее имя, таковы мои принципы в данном случае.  Я гарантирую вам сохранить всё в тайне… И, вы знаете, что мои услуги не дёшевы? Мне приходится содержать лабораторию.
--Я готов заплатить, -- сказал молодой человек, негромко называя Джакомо своё имя, оглядываясь на Дорис.
--Я работаю только с проверенными людьми, -- заметил его взгляд цирюльник, -- Вам должны были говорить.
--Да, мне говорили… Слава Богу!, я, кажется, чувствую себя немного лучше.
Заметил молодой человек, отирая лоб платком, но уже не будучи таким бледным.
--Езжайте к себе и лягте в постель, -- посоветовал Джакомо, -- На ночь введите ещё одну свечу, смажьте анальное отверстие мазью, неглубоко… В рекомендациях всё написано.
Проводил пациента Джакомо.      
Господин Альфред приходил ещё несколько раз, на лечение, назначенное ему Джакомо – и проводила его Дорис. К счастью, молодой человек вёл себя терпеливее, видимо, оттого, что стал лучше себя чувствовать. Но ему всё-таки пришлось поехать на более серьёзное лечение, подозрения Джакомо подтвердились.
--Ты должна быть осторожна и аккуратна, Дорис, никогда не забывай об этом, -- не уставал повторять ей Джакомо, -- Мы работаем со слишком серьёзными, опасными вещами.