Глава седьмая. В римской тюрьме

   
        Внук Ирода Великого Ирод Агриппа, оказавшись после казни своего отца сосланным в Рим, и не помышлял возвращаться в Иудею даже всемогущим царём.
     «Что я там забыл?» – говорил он своим друзьям, бражничая в римских тавернах. – «Мне и здесь хорошо! Тем более что там одни головорезы!»
     И он в очередной раз пересказывал своим слушателям историю казнённой Иродом Великим его бабушки Марианны, замученного отца и других своих родственников, которым Ирод Великий в пылу своего неистовства отрубил головы.   
     Агриппе, действительно, было совсем неплохо в Риме, столице мира. Посудите сами, он рос и воспитывался наравне с императорским сыном Друзом. Жена императора любила его и баловала как собственного мальчика. Одним словом, у него было всё, чтобы построить себе в столице прекрасную карьеру.
     Ирод Агриппа рос красивым и очень смышленым парнем. Он каким-то седьмым чувством угадывал, что ожидают от него окружающие и всегда стремился оправдать эти ожидания. Императору Тиберию он поклонялся с юношеской горячностью, императрицей восхищался и преклонялся перед её красотой и умом, императорскому сыну был верным другом и учителем.
     Агриппа и Друз были почти ровесниками и учительство Агриппы заключалось в его водительстве и сопровождении Друза во всех, свойственных молодости шалостях и проказах. Они вместе освоили все римские увеселительные заведения, бани, театр Помпеи, ипподром и, конечно же, амфитеатр с неизменными гладиаторскими боями. Их нередко преследовали обманутые ими мужья прекрасных римлянок, и в связи с этим они находились порой на волосок от серьезных неприятностей. 
     Случалось, устав от развлечений, они в полудрёме слушали в театре Бальба, как автор Гай читает свою скучную поэму «Пуника». Понятное дело, эти «подвиги» только скрепляли и сплачивали их мужскую дружбу.
     Было бы, однако, ошибкой считать, что Ирод Агриппа рос таким приживалой при императорском дворе. Из Иудеи на его содержание щедро шли поступления в римскую казну. Эти поступления были настолько щедрыми, что пришёл день, когда его доля в наследстве Ирода Великого иссякла.
     Но привыкший к веселому времяпрепровождению повзрослевший Ирод Агриппа не умерил свои аппетиты. Он стал брать в долг, занимая напропалую под своё будущее царствование в Иудее, всё новые тысячи сестерциев. Он дошел до того, что стал занимать золотые под будущее правление в Риме своего друга Друза, сына императора. Воистину, аппетит приходит во время еды!
     И настал, наконец, чёрный для него день. Ирод Агриппа был схвачен, закован в цепи и брошен в темницу.
     Однако не в его натуре было сидеть в подвале и ждать пока недруги закончат плести вокруг него интриги и вложат в руки императорскому палачу меч. Агриппа был деятельным парнем.
     Первым делом он подкупил стражников. На это ушли золотые браслеты с его рук. Стражники стали его почтальонами.
     Первое письмо он отправил Марианне. Вот так, вспоминая еврейскую бабушку, обращался он к своей благодетельнице, к жене императора. Такое обращение было удобно, хотя бы потому, что письма, адресованные такой важной особе, всегда могли попасть в чужие руки.
     «Целую пыль у твоих ног, блаженная Марианна! – писал он в своём первом послании. – Прошу, помоги мне выбраться из этого сырого подвала! Вот уже три дня я гнию здесь и не знаю, у кого из моих кредиторов нетерпение и обида возобладали над благоразумием и выгодой.
     Сто тысяч сестерциев я должен патрицию Юстиниану, двести тысяч задолжал всаднику Бруту, ещё двести тысяч я брал взаймы у галилеянина Фламуса, он живет недалеко от ипподрома. Это только мои крупные долги. Не думаю, что по мелким долгам кредиторы осмелились бы беспокоить императора. Прошу, погаси за меня эти долги и вытащи меня отсюда! Ручаюсь своим будущим царством, своим будущим правлением – я с лихвой отплачу тебе за твою щедрость и великодушие! Жду с нетерпением твоего ответа!»
     Марианна не заставила долго себя ждать. Через стражника она передала Ироду Агриппе своё устное послание. Выложив за решётку на глиняную глубокую чашу фрукты от Марианны, стражник шепнул Агриппе:
     – Не за долги тебя схватили, а по навету! Обвиняют тебя в измене императору! Твой беглый раб просил заступничества у цезаря и донёс, как ты, катаясь на колеснице, говорил сыну императора: «Скорее бы уж твой отец умер, и ты стал вместо него!» Этот раб правил тогда этой колесницей и слышал твои слова!»
     – Презренный и жалкий Бонифат!– закричал Ирод Агриппа и ударил кулаком по толстой решётке. – Недаром я хотел с него шкуру спустить железными граблями!
     И он тут же написал Марианне второе письмо.
     «Я знаю, не в правиле императора спешить с судом, но молю тебя, Марианна, заступись за меня! Проси императора о скором суде по моему делу. Я уверен, правда восторжествует!»
     Императору Ирод Агриппа также написал письмо.
     «Великий Император! Умоляю тебя о скором следствии по возведенной на меня клевете моего беглого раба. Клянусь тебе в своей верности! Я всегда был другом и учителем твоему сыну. Я готов по древнему иудейскому обычаю просить суд приколотить гвоздем меня за ухо к дверному косяку, чтобы навеки стать твоим рабом, только чтобы ты поверил мне, что я оклеветан!»
     Ответа от императора Ирод Агриппа не получил. Марианна же сообщила Ироду Агриппе через стражника о распоряжении императора начать следствие.
     Обычно Тиберий никогда не спешил проводить следствие. Вполне обычной практикой было нахождение подозреваемого в преступлении в оковах по шесть месяцев. При этом делом никто не занимался.
     Дело Ирода было особенно для него неприятным. Ведь Ирод друг и, можно сказать, учитель его сыну. Не было дня, чтобы он не вспомнил о томящемся в подвале Ироде.
     У императора было чутье, отлично развитая интуиция. Иначе, наверное, он и не стал бы императором. Император чувствовал, что в словах беглого раба об измене Ирода Агриппы есть правда. Он как наяву увидел всё это – Ирод и его, императора, сын Друз, в белых, с серебряной вышивкой, хитонах, катаются на колеснице по аллее Иродовой усадьбы. А Ирод как всегда, в своей располагающей к себе манере, проникновенной и льстивой, убеждает его сына поскорее стать императором. Конечно, тогда Ироду снова посыпались бы нескончаемым потоком деньги из императорской казны на его гульбища и игрища!
     Тем не менее, император любил Ирода. Более ценного советника себе он и не мог представить. Легкий, стремительный в движениях, Ирод сходу улавливал суть вопроса. Никогда ещё Ирод не ошибся ни в своих прогнозах, ни в своих характеристиках. Даже то обстоятельство, что Ирод не спешил отправляться царствовать в Иудею, свидетельствовало о его уме. Там сейчас было крайне не спокойно, как на вулкане. Один бунт сменялся другим. Ирод Агриппа, как ставленник Рима, невольно мог бы спровоцировать не только резню в Иерусалиме, но и открытую войну провинции против Рима.
     «Марианна, боюсь, если позволить событиям течь свободной рекой, то уже к новому собранию Сената я останусь без головы (если не раньше),– писал Ирод в своем следующем письме. – Прошу тебя, употреби всё своё влияние, чтобы этот презренный раб замолчал! Я не удивлюсь, если выяснится, что за его спиной действуют мои недруги из Иудеи – не все меня там ждут властителем, и ты понимаешь, не всем нравится моя дружба с императором, моя любовь к нему и свободному Риму. Сделай невозможное возможным, организуй мне аудиенцию с императором. Я хочу поделиться с ним своими соображениями, как увеличить подати с Иудеи на миллион, нет на полтора миллиона сестерциев!
     Жалею, что не изъявлял раньше своей готовности взять бразды правления в Иудее в свои руки. Спасибо за фрукты и вино. Они были выше всяких похвал!»
     Через стражника Марианна сообщила устно, что идет допрос беглого раба в присутствии сенаторов. Ирод должен быть готов, и духом и телом, следующий допрос будет его.
     Ирод Агриппа хорошо знал, как могут вестись допросы. Согласно закону двенадцати таблиц непосредственно допросу должна предшествовать пытка. Она может быть формальной, но может случиться, что после нее уже и сам допрос не понадобится. Всё зависит от того, как настроен к нему император. Если он утратил благосклонность Императора, то ему лучше выпить чашу с цикутой, чем ждать допроса.
     Его изнеженное тело не выдержит суровой инквизиции. Ирод понимал, насколько правдиво воспринимается донос на него. Тем более что всё это было правдой. В тот злополучный день доброе вино, ласковое солнце, синее небо над морем виноградника так его расслабили, что он в порыве сентиментальности, катаясь с Друзом на колеснице, наговорил ему много лестных слов.
    Он хвалил друга от всего сердца, со всей горячностью преданной дружбы. Не зная, как ещё подтвердить ему свою верность, он и сказал тогда: «Скорее бы ты стал императором!» Да, за такие слова теперь, когда это неосторожное высказывание стало общим достоянием, император не оставит голову на его плечах!
     И снова Ирод садится за письмо.    
     «Благословенный Тиберий! Бог и Господин!
     Прошу изъять рассмотрение моего дела из Сената на свой суд Императора. Надеюсь на твою милость и в память о моей с твоим сыном Друзом дружбе не назначать для меня обязательную пытку. Потому что, скажу сразу, я там же, за Форумом, и умру после первых же ударов палками. И тогда истина никогда не восторжествует. Я уверен, ты не потерпишь, чтобы одержали верх происки этого жалкого раба, моего конюха, который и затеял весь этот процесс, чтобы избежать наказания с моей стороны за свои проступки.
     Прошу ускорить инквизицию, и я на допросе уличу этого раба во лжи.
     И следом он накатал другое письмо.
    «Милостивейшая Марианна! Я просил благословенного императора ускорить инквизицию. Думаю, что она пройдет быстро (надеюсь, без пытки) и суд не замедлит себя ждать.
     Я знаю, по законам Рима помощь юриста бесплатна, но прошу сделать для меня одолжение – отдай ему хороший гонорариум. Думаю, 200 сестерциев подстегнёт его желание вытащить меня на свободу.
    Ему не придётся писать апелляцию, потому что я просил императора судить меня высшим судом, судом Императора. Пусть основной упор в защите сделает на правило –«показания одного – не свидетельство». Уверен, всё дело построено только на клеветнических показаниях моего конюха.
     На день суда мне нужна траурная одежда – здесь я тоже рассчитываю только на тебя».
     Отдав письма стражникам, Ирод сжал голову руками, закованными аккуратной, достаточно лёгкой, но все же прочной цепью. Из любого положения должен быть выход! И он есть! Но вот только как его найти?
     Ирод ходил и ходил, едва шелестя цепью, по своей норе, время от времени бросая взгляды через решётку на равнодушных стражников, охраняющих его. Ум его подсказывал – это самый реальный способ избежать смерти – склонить стражников на свою сторону.
     Ирод знал, что стражников подбирали таким образом, чтобы у них не было ни желания, ни соблазна сговориться между собой или доверять друг другу. Но первый шаг он уже сделал, подкупив их, чтобы они носили почту. Значит можно попытаться и больше приблизить их к себе.
     Пригласив жестом стражников ближе к решётке, он сказал им тихо:
     – Если вы пошлёте своих гонцов в мою усадьбу с письмом от меня, то вам выдадут по 500 сестерциев каждому. Но это только первый шаг. Помогите мне и будете военачальниками в моём царстве Иудейском. Это моё слово.
     Один из стражников усмехнулся:
     – Вот-вот начнётся следствие в отношение тебя. Боюсь, что после этого ты будешь ни на что не способен – ни царствовать, ни держать своё слово.
     Второй стражник добавил:
     – Если даже мы и помогли бы тебе уйти, то не дожили бы здесь и до утра! А если бы с тобой и добрались до Иудеи, то скажи, как бы ты смог стать царём Иудейским без согласия на то императора?
     Стражники громко рассмеялись и обменялись легкими дружескими ударами мечей по латам друг друга. Ирод отошёл от решетки, припечатав с досады кулаком по массивному замку. Затем он вернулся к решётке и попросил у стражников бумагу и перо, и снова стал писать очередное послание Марианне:
     «Марианна, я знаю, наш император не любит, когда с просьбами, подсудными императору, минуя его, обращаются к сенатору Калигуле, но молю тебя, если ты меня любишь, если ты ещё хочешь увидеть меня в добром здравии, попроси за меня Гая Калигулу! Он может помочь нашему императору в проведении объективного и беспристрастного следствия и суда по моему делу».
     Ирод передал письмо стражнику и сказал:
     – Бог отблагодарит вас за вашу доброту!
     – Какой Бог? – усмехнулся римлянин. – Юпитер? Нептун? Бог плодородия? А может быть, Бог любви?
     – Бог един, – ответил Ирод. – Бог, который дал нам завет: не убий, не укради… Брось добро в воду – повелел он нам – и забудь о нём. И оно к тебе вернётся. А ещё он нам говорил, что каждый из нас царь, если истинно верит.
     – А ты вот скажи, Ирод, не сможет ли твой Бог отобрать мою землю у Фелиция? Обманом и подкупом Фелиций захватил мою землю и ладно, что я ещё здесь стою, а мог бы, вдобавок, и совсем без головы остаться! Как не пытался я на суде свою правоту доказать, деньги Фелиция позволили ему склонить судей на свою сторону.
     – В нашем Завете говорится, что не надо искать правды в суде. Настоящий суд всем нам ещё только предстоит. И будет его вершить Бог, и тогда вам воздастся за вашу доброту.
     – А что будет с Фелицием, который у меня землю отобрал?
     – Бог низвергнет его в геенну огненную!
     – Поскорее бы уж этот проклятый Фелиций получил своё наказание!
     – Не жди здесь, на этом свете справедливости! Здесь благочестивый будет сидеть в узилище и смерть примет, а неправый будет благоденствовать и вершить свои злые дела!
     – Ты смотри-ка, – сказал один стражник другому, – как он сладко говорит! А скажи-ка, Ирод, – меня твой Бог тоже потом скинет в геенну огненную? Ведь, не скрою, совершал и я злые дела!
     – Бог наш всегда милосерден и всегда примет раскаявшуюся душу. Если ты покаялся в своих грехах, если ты веришь – воздастся тебе сторицей, и ты будешь спасён!
     – Да-а,– задумчиво протянул стражник и умолк.
     – Не слушай ты этого иудея! – посоветовал ему второй стражник. – Этот варвар хочет только запутать нас и обмануть. На самом деле он поклоняется ослу!
     Ирод тихо удалился в тёмный угол.
     Последнее письмо Ирода Марианне осталось без ответа. Возможно, она посчитала опасным для себя всякие сношения с Гаем Калигулой по делу Ирода. Ни для кого не было секретом, что при определенном стечении обстоятельств Калигула и сам мог бы стать императором.
     На этом фоне Марианна и сама рисковала остаться без головы. Она прислала Ироду кувшин вина, фрукты и запеченное мясо. Ирод был удивлён таким количеством вина. Стражники ему подмигивали:
     – Знать твой благодетель, Ирод, имел в виду и нас, присылая тебе это, наверное, восхитительное на вкус вино, а?
     – Наверное, наверное!– пробормотал Ирод и щедро налил через решетку стражникам в их фужеры вино из кувшина. Сам же он пить не стал, размышляя, насколько усугубилось его положение. Император за всё время нахождения его здесь ни разу не спустился к нему, ни разу не потребовал его к себе. Это был верный признак приближающейся казни. Суд, скорее всего, будет формальный и скорый.
     Его размышления были прерваны храпом стражников. Ирод насторожился. Всё верно! Марианна не могла не бросить ему ниточку спасения! Она добавила в вино снотворное! Ирод быстро снял с себя плащаницу, свил из неё веревку и, забрасывая её через решетку, сумел-таки подтянуть ключи к себе. Он быстро, не спуская глаз со стражников, открыл замок и выбрался из своей кельи.
     Оставалось за малым – выскользнуть незамеченным из башни, а затем и из города, а там, пока не опередили всадники, взять коней и прочь, прочь из этой страны! 
     Ирод быстро поднялся по уходящей вверх каменной лестнице, опираясь, с непривычки от долгого сиденья в склепе, рукой о стену; затем прошёл сквозь колоннаду и устремился в многолюдную и пёструю римскую толпу, где когда-то ещё совсем недавно ходил не спеша, важным сановником, с высоко поднятой головой. Сейчас же он наоборот, стремился в ней затеряться и никак не выделяться.
     Но Ирод даже до городских ворот не успел дойти. Полковник Люций узнал его в толпе и приказал задержать. Это был один из тех людей, кто вел следствие по делу Ирода и готовил суд.
     Стражники, дело даже не дошло ещё до розог, сразу признались, что были подкуплены. Они же показали тайное место в саду, где происходили встречи со служанкой некоей Марианны; подробно описали служанку, но меры по её розыску не увенчались успехом.
     Настала очередь Ирода. Однако тридцать палок не развязали ему язык и не способствовали его откровенности. Он так и не сказал, кто эта женщина, скрывавшаяся под именем Марианна. Дальше пытать его не стали, так как возникало опасение, что он может не дожить до суда.
     После этого побега не осталось ни одного сенатора, кто бы сомневался в виновности Ирода в измене. Таким образом, участь его была предрешена.
     Однако случилось для всех неожиданное и чрезвычайное событие. Тиберий неожиданно умер. Новым императором стал друг Агриппы Гай Калигула. Разумеется, все обвинения в измене были с Агриппы сняты.
     О том, кого Рим приобрел в лице нового императора, Ирод Агриппа узнал, уже царствуя над дарованными ему Калигулой иудейскими провинциями.
     Ирод Агриппа только-только увидел первые всходы любви к себе своих поданных, как ему принесли весть – Калигула казнил сына его благодетельницы Марианны.
     А надо сказать, эта любовь поданных к своему царю далась Ироду нелегко. Он освободил жителей Иерусалима от податей. Сделать это позволяла его дружба с императором Рима Калигулой. Он приступил к строительству театра и храма. В дни торжеств он бесплатно раздавал всем зерно, закупленное в Египте.
     Агриппа с великим почтением отнёсся к верованиям своих поданных. Какие бы не возникали у них вопросы, он всегда шёл им навстречу.
     У царя Иудеи было много ещё самых насущных и неотложных задач, решение которых требовали от него поданные. Но он всё бросил и отправился в Рим. Однако как он не спешил, Марианну живой он уже не застал. 
     Вскоре после казни Калигулой ее сына она покончила с собой.
     Калигула, встречая Ирода Агриппу, направил навстречу его кораблю десять военных судов. Корабль Ирода Агриппы вошёл в римскую гавань с почётным эскортом. Пока за время правления Калигулы в Риме так не встречали ещё никого. Император ублажал гостя, как только мог это сделать только правитель мира. Всё было для Ирода Агриппы.
     Но Ирод, в духе истинного дипломата, осторожно и корректно, не забывая о том, как трудно пришлось Калигуле одержать свою победу в противостоянии с Сенатом, выразил желание похоронить Марианну с полагающимися ей почестями, как жену бывшего императора.
     Разговор происходил в общественных банях, куда Калигула любил ходить и купаться запросто вместе с другими рядовыми гражданами Рима.
     Император лежал на соседнем с диваном Ирода диване под тонким белым покрывалом; он был доволен водными процедурами, но больше этого – своей демократичностью, а также раздававшимися отовсюду в его сторону приветственными выкриками купающихся римлян; смежив веки, Калигула благодушно говорил Ироду:
     –Ты же знаешь, Агриппа, родственники Марианны мои враги. Поэтому я и казнил её сына. Возможно, я казнил бы и её, но не угнался за ней. Успела, стерва, уйти. Но тебе я разрешаю похоронить ее, как ты посчитаешь нужным.

   
 Продолжение:http://www.proza.ru/2010/05/01/311